В п астафьев последний поклон главные герои. Урок внеклассного чтения по литературе по рассказам В. П. Астафьева «Последний поклон» (из книги «Последний поклон»)
«Образ бабушки в русской литературе XX века на примере рассказов В.П. Астафьева «Последний поклон» и А. Костюнина «Сострадание».
Цель:
Проанализировать рассказы В.П. Астафьева «Последний поклон» и А. Костюнина «Сострадание». Сравнить образы бабушек, созданные авторами, выявив общее и различное между ними. Способствовать формированию чувства ответственности за свои поступки перед близкими людьми.
Ход урока:
1. Организационный момент.
2. Слово учителя:
Учитель: В русской литературе существует ряд традиционных образов: образ Родины, образ матери и другие. Не менее интересным является образ бабушки. У каждого человека есть свое представление о бабушке, свои воспоминания, связанные с ней. Многие писатели ХХ века обращались к этому образу: М. Горький в произведении «Детство», В.П. Астафьев в книге «Последний поклон», А. Ким в повести «Арина», ва также наш современник - А. Костюнин. У Горького бабушка – средоточие света, тепла и доброты, мудрости. У Кима – перед нами предстает добрая бабушка, любящая всех, пытающаяся всем помочь. Сегодня мы попытаемся сравнить образ бабушки, нарисованный В.П. Астафьевым в рассказе «Последний поклон», с образом, представленным писателем- современником А. Костюниным в произведении «Сострадание». С некоторыми героями мы уже знакомы. Мы с вами помним героев В.П. Астафьева, благодаря таким рассказам, как: «Конь с розовой гривой», «Фотография, на которой меня нет».
Учитель: Какой предстает героиня в ситуациях, когда внук обманул родную бабушку и принес лукошко не с ягодой, а с травой; когда катался на горке, хотя она ему запрещала, а потом сильно заболел?
Ученик (примерный ответ): Бабушка справедливо наказывает внука, она пытается воспитать из него настоящего человека. Ей это удается, так как тот стыд, который испытывает мальчик, говорит, что его душа на верном пути. Бабушка его очень любит, ведь любит не тот, кто не наказывает, а тот, кто наказывает любя. Она ухаживает за больным ребенком, ей очень жалко его, поэтому она так расстраивается, постоянно ругая и его, и себя, и всех окружающих, так как не знает, что еще сделать, чтобы помочь любимому внуку.
3. Работа с текстом В.П. Астафьева «Последний поклон». Чтение рассказа с комментариями.
Учитель: Давайте вместе прочтем рассказ и попробуем ответить на ряд вопросов.
Учитель: «Задами пробрался я к нашему дому. Мне хотелось первой встретить бабушку, и оттого я не пошел улицей. Старые, бескорые жерди на нашем и соседнем огородах осыпались, там, где надо быть кольям, торчали подпорки, хворостины, тесовые обломки. Сами огороды сжало обнаглевшими, вольно разросшимися межами. Наш огород, особенно от увалов, так сдавило дурниной, то грядки в нем я заметил только тогда, когда, нацепляв на галифе прошлогодних репьев, пробрался к бане, с которой упала крыша, сама баня уже и не пахла дымом, дверь, похожая на лист копирки, валялась в стороне, меж досок проткнулась нынешняя травка. Небольшой загончик картошек да грядки, с густо занявшейся огородиной, от дома полотые, там заголенно чернела земля. И эти, словно бы потерянно, но все-таки свежо темнеющие грядки, гнилушки слани во дворе, растертые обувью, низенькая поленница дров под кухонным окном свидетельствовали о том, что в доме живут. Враз отчего-то сделалось боязно, какая-то неведомая сила пригвоздила меня к месту, сжала горло, и, с трудом превозмогши себя, я двинулся в избу, но двинулся тоже боязливо, на цыпочках».
Учитель: Как вы думаете, почему героя обуяли такие противоречивые чувства и ощущения: страх, волнение, боль?
Ученик (примерный ответ): Страх, наверное, перед встречей с бабушкой, которую еще с детства и любил, но и побаивался наш герой. А может быть, этот страх появился из – за мысли, что бабушки нет в живых, ведь очень многое во дворе пришло в упадок. Волнение возникло потому, что давно не виделся он с бабушкой, с родными местами. Всегда тяжело возвращаться домой после долгой разлуки.
Учитель: Прокомментируйте следующую цитату: «какая-то неведомая сила пригвоздила меня к месту, сжала горло, и, с трудом превозмогши себя, я двинулся в избу…». Как вы ее понимаете?
Ученик (примерный ответ): « Ком в горле», «неведомая сила сжимает горло» – так говорят, когда чувствуют, что человек не может справиться с нахлынувшими эмоциями, ему очень тяжело, хочется плакать…
Учитель: «Дверь распахнута. В сенцах гудел заблудившийся шмель, пахло прелым деревом. Краски на двери и на крыльце почти не осталось. Лишь лоскутки ее светлели в завалах половиц и на косяках двери, и хотя шел я осторожно, будто пробегал лишку и теперь боялся потревожить прохладный покой в старом доме, щелястые половицы все равно шевелились и постанывали под сапогами. И чем далее я шел, тем глуше, темнее становилось впереди, прогнутей, дряхлее пол, проеденный мышами по углам, и все ощутимее пахло прелью дерева, заплесневелостью подполья. Бабушка сидела на скамейке возле подслеповатого кухонного окна и сматывала нитки на клубок. Я замер у двери. Буря пролетела над землей! Смешались и перепутались миллионы человеческих судеб, исчезли и появились новые государства, фашизм, грозивший роду человеческому смертью, подох, а тут как висел настенный шкафик из досок и на нем ситцевая занавеска в крапинку, так и висит; как стояли чугунки и синяя кружка на припечке, так они и стоят; как торчали за настенной дощечкой вилки, ложки, ножик, так они и торчат, только вилок и ложек мало, ножик с обломанным носком, и не пахло в кути квашонкой, коровьим пойлом, вареными картошками, а так все как было, даже бабушка на привычном месте, с привычным делом в руках».
Учитель: Почему перед глазами автора появились сразу две картины мира. Одна осталась за порогом: быстро изменяющий мир, воюющие государства, всемирная проблема- фашизм; другая картина в доме: все то же самое, что окружало его в детстве, и родная бабушка. Что хотел донести до нас автор, применяя подобную антитезу?
Ученик (примерный ответ): Герой понимает, что защищая мир во всем мире, он прежде всего защищал маленький мир своих родных мест, родного дома и родной бабушки.
Учитель:
«-- Што ж ты стоишь, батюшко, у порога? Подойди, подойди! Перекрешшу я тебя, милово. У меня в ногу стрелило... Испужаюсь или обрадуюсь -- и стрельнет...
И говорила бабушка привычное, привычным, обыденным голосом, ровно бы я, и в самом деле, отлучался в лес или на заимку к дедушке сбегал и вот возвратился, лишку подзадержавшись.
Я думал, ты меня не узнаешь.
Да как же не узнаю? Что ты, Бог с тобой!
Я оправил гимнастерку, хотел вытянуться и гаркнуть заранее придуманное: "Здравия желаю, товарищ генерал!" Да какой уж тут генерал! Бабушка сделала попытку встать, но ее шатнуло, и она ухватилась руками за стол. Клубок скатился с ее колен, и кошка не выскочила из-под скамьи на клубок. Кошки не было, оттого и по углам проедено.
Остарела я, батюшко, совсем остарела... Ноги... Я поднял клубок и начал сматывать нитку, медленно приближаясь к бабушке, не спуская с нее глаз.
Какие маленькие сделались у бабушки руки! Кожа на них желта и блестит, что луковая шелуха. Сквозь сработанную кожу видна каждая косточка. И синяки. Пласты синяков, будто слежавшиеся листья поздней осени. Тело, мощное бабушкино тело уже не справлялось со своей работой, не хватало у него силы заглушить и растворить кровью ушибы, даже легкие. Щеки бабушки глубоко провалились. У всех у наших вот так будут в старости проваливаться лунками
щеки. Все мы в бабушку, скуласты, все с круто выступающими костями.
Што так смотришь? Хороша стала? -- попыталась улыбнуться бабушка
стершимися, впалыми губами.
Я бросил клубок и сгреб бабушку в беремя.
Живой я остался, бабонька, живой!..
Молилась, молилась за тебя, -- торопливо шептала бабушка и по-птичьи
тыкалась мне в грудь. Она целовала там, где сердце, и все повторяла: -- Молилась, молилась...
Потому я и выжил.
А посылку, посылку-то получил ли?
Время утратило для бабушки свои определения. Границы его стерлись, и что случилось давно, ей казалось, было совсем недавно; из сегодняшнего же многое забывалось, покрывалось туманом тускнеющей памяти. В сорок втором году, зимою, проходил я подготовку в запасном полку, перед самой отправкой на фронт. Кормили нас из рук вон плохо, табаку и совсем не давали. Я стрелял курить у тех солдат, что получали из дому посылки, и пришла такая пора, когда мне нужно было рассчитываться с товарищами. После долгих колебаний я попросил в письме прислать мне табаку. Задавленная нуждой Августа отправила в запасной полк мешочек самосада. В мешочке оказались еше горсть мелко нарезанных сухарей и стакан кедровых орехов. Этот гостинец -- сухаришки и орехи -- собственноручно зашила в мешочек бабушка!»
Учитель: Как изменилась бабушка? Что так сильно расстроило героя?
Ученик (примерный ответ): Бабушка сильно постарела, здоровье пошатнулось.
Учитель: Т яжелая доля на протяжении всей жизни дала о себе знать - отразилась на здоровье бедной женщины. Оцените поступок бабушки, когда отправила внуку посылку на фронт. Почему она для него стала столь дорогой?
Ученик (примерный ответ): Было трудно не только на фронте во время войны, но и в тылу, люди голодали, бедствовали. Бабушка отдавала, может, последние сухарики и орехи, но для родного внука ей было не жалко.
Учитель: « -- Дай-кось я погляжу на тебя.
Я послушно замер перед бабушкой. На дряхлой щеке ее осталась и не сходила вмятина от Красной Звезды -- по грудь мне сделалась бабушка. Она оглаживала, ощупывала меня, в глазах ее стояла густою дремою память, и глядела бабушка куда-то сквозь меня и дальше.
Большой-то ты какой стал, большо-ой!.. Вот бы мать-то покойница посмотрела да полюбовалась... -- На этом месте бабушка, как всегда, дрогнула голосом и с вопросительной робостью глянула на меня -- не сержусь ли? Не любил я раньше, когда она начинала про такое. Чутко уловила -- не сержусь, и еще уловила и поняла, видать, мальчишеская ершистость исчезла и отношение к добру у меня теперь совсем другое. Она заплакала не редкими, а сплошными старческими слабыми слезами, о чем-то сожалея и чему-то радуясь.
Жизня-то какая была! Не приведи Господи!.. А меня Бог не прибирает. Путаюсь под ногами. Да ведь в чужу могилку не заляжешь. Помру скоро, батюшко, помру.
Я хотел запротестовать, оспорить бабушку и шевельнулся уж было, но она как-то мудро и необидно погладила меня по голове -- и не стало надобности говорить пустые, утешительные слова.
Устала я, батюшко. Вся устала. Восемьдесят шестой годок... Работы сделала -- иной артели впору. Тебя все ждала. Жданье крепит. Теперь пора. Теперь скоро помру. Ты уж, батюшко, приедь похоронить-то меня... Закрой мои
глазоньки...
Бабушка ослабла и говорить ничего уже не могла, только целовала мои руки, мочила их слезами, и я не отбирал у нее рук.Я тоже плакал молча и просветленно».
Учитель: Что изменилось во взаимоотношениях бабушки и героя, что изменилось в самом герое?
Ученик (примерный ответ): Герой изменился, не только повзрослел, но и стал понимать лучше бабушку, перестал стесняться своих эмоций, чувств по отношению к ней.
Учитель: Благодаря бабушка смогла пережить огневые сороковые, что придавало ей сил?
Ученик (примерный ответ): Вера в бога, молитвы за внука и ожидание его с войны.
Учитель: Вскорости бабушка умерла. Мне прислали на Урал телеграмму с вызовом на похороны. Но меня не отпустили с производства. Начальник отдела кадров вагонного депо, где я работал, прочитавши телеграмму, сказал:
Не положено. Мать или отца -- другое дело, а бабушек, дедушек да кумовей...
Откуда знать он мог, что бабушка была для меня отцом и матерью -- всем, что есть на этом свете дорогого для меня! Мне надо бы послать того начальника куда следует, бросить работу, продать последние штаны и сапоги, да поспешить на похороны бабушки, а я не сделал этого. Я еще не осознал тогда всю огромность потери, постигшей меня. Случись это теперь, я бы ползком добрался от Урала до Сибири, чтобы закрыть бабушке глаза, отдать ей последний поклон. И живет в сердце вина. Гнетущая, тихая, вечная. Виноватый перед бабушкой, я пытаюсь воскресить ее в памяти, выведать у людей подробности ее жизни. Да какие же интересные подробности могут быть в жизни старой, одинокой крестьянки? Узнал вот, когда обезножела бабушка и не могла носить воду с Енисея, мыла картошки росой. Встанет до свету, высыплет ведро картошек на мокрую траву и катает их граблями, будто бы и исподину росой стирать пробовала, как житель сухой пустыни, копила она дождевую воду в старой кадке, в корыте и в тазах...
Вдруг совсем-совсем недавно, совсем нечаянно узнаю, что не только в Минусинск и Красноярск ездила бабушка, но и на моленье в Киево-Печерскую лавру добиралась, отчего-то назвав святое место Карпатами.
Умерла тетушка Апраксинья Ильинична. В жаркую пору лежала она в бабушкином доме, половину которого заняла после ее похорон. Припахивать стала покойница, надо бы ладаном покурить в избе, а где его нынче возьмешь, ладан-то? Нынче словами везде и всюду кадят, да так густо, что порой свету белого не видать, истинной правды в чаду слов не различить.
Ан, нашелся и ладан-то! Тетка Дуня Федораниха -- запасливая старуха, развела кадильню на угольном совке, к ладану пихтовых веток добавила. Дымится, клубится маслянистый чад по избе, пахнет древностью, пахнет чужестранством, отшибает все дурные запахи -- хочется нюхать давно забытый, нездешний запах.
Где взяла-то? -- спрашиваю у Федоранихи.
А бабушка твоя, Катерина Петровна, царство ей небесное, когда на молитвы сходила в Карпаты, всех нас наделила ладаном и гостинцами. С тех пор и берегу, маленько совсем осталось -- на мою смерть осталось...
Мамочка родная! А я и не знал такой подробности в жизни бабушки, наверное, еще в старые годы добиралась она до Украины, благословясь, вернулась оттуда, да боялась рассказывать об этом в смутные времена, что как я разболтаю о молении бабушки, да из школы меня попрут, Кольчу-младшего из колхоза выпишут… Хочу, еще хочу знать и слышать больше и больше о бабушке, да захлопнулась за нею дверь в немое царство, и стариков почти в селе не осталось. Пытаюсь поведать о бабушке людям, чтоб в своих бабушках и дедушках, в близких и любимых людях отыскали они ее и была бы жизнь моей бабушки беспредельна и вечна, как вечна сама человеческая доброта, -- да от лукавого эта работа. Нет у меня таких слов, которые смогли бы передать всю мою любовь к бабушке, оправдали бы меня перед нею. Я знаю, бабушка простила бы меня. Она всегда и все мне прощала. Но ее нет. И никогда не будет. И некому прощать...»
Учитель: Что нового о жизни бабушки героя узнали из последних строк рассказа? Какая черта героини здесь проявляется?
Ученик (примерный ответ): До последнего цеплялась за жизнь, даже когда не могла ходить, все равно пыталась что-то делать, двигаться как-то. Деятельная была, трудолюбивая.
Ученик (примерный ответ): Она всегда думала не только о себе, но и о других. Даже ладан привезла всем, кому смогла.
Учитель: Почему чувствует себя герой виноватым?
Ученик (примерный ответ): Не приехал на похороны, не отдал последний поклон бабушке – единственному родному человеку на свете.
Учитель: Каким образом герой пытается отдать последний поклон своей бабушке?
Ученик (примерный ответ): О н рассказывает о ней всем своим знакомым.
Ученик (примерный ответ): Это его символический последний поклон бабушке. Автор пытается предостеречь нас от подобных ошибок, допущенных героем.
Учитель: Ваше впечатление от прочитанного и прослушанного текста? Какие мысли и чувства вызвал данный рассказ?
Ученик (примерный ответ): Рассказ вызвал чувство жалости и к герою, и к бабушке. Героя жалко потому, что его мучает чувство вины, бабушку жалко потому, что на ее жизнь выпало столько трудностей.
Ученик (примерный ответ): Поражаешься, как сильно любила все-таки бабушка своего внука, теперь понимаешь, что кажется, порой, несправедливым по отношению к нам со стороны взрослых, является, наоборот, нужным, правильным и воспитывающим. Не все стоит отвергать, что говорят старшие.
Учитель: А теперь прочитайте самостоятельно рассказ нашего писателя-современника А. Костюнина «Сострадание».
Напомню один случай из детства. Однажды ты пришел из школы. На кухне сидела твоя старенькая бабушка. Она психически больна. Однако, поскольку болезнь ее не проявлялась агрессивно, жила она тут же, с вами. Несмотря на свой недуг, это была сама доброта. И труженица - каких поискать. Чтобы хоть чем-то помочь взрослой дочери по хозяйству, она бралась за любую работу. И хотя посуду после нее принято было перемывать, она старалась как могла. Вот и на этот раз она с любовью вязала носки. Тебе. Самому дорогому для нее человеку! Твое появление для нее - тихая светлая радость. Родным ей был карельский язык - язык малочисленного исчезающего народа. Твоих одноклассников очень смешило, когда на непонятном им языке она тихонько молилась, а на русском пела непристойные частушки. Тебе было стыдно за свою бабушку перед друзьями. Досада накапливалась. Когда ты зашел, она прервала свое занятие. Добродушная открытая улыбка осветила ее лицо. Поверх очков на тебя смотрели излучающие доброту глаза. Натруженные руки с вязальными спицами расслабленно опустились на заштопанный передник. И вдруг. клубок шерстяных ниток озорно, как живой, соскочил с колен, разматываясь и уменьшаясь. Полная, опираясь на кухонный буфет, она тяжело поднялась с устойчивой деревянной табуретки. А дальше. (надо же было такому случиться!), нагнувшись за клубком, она, совсем нечаянно, задела тебя в тот момент, когда ты наливал себе в кружку молоко. Рука у тебя качнулась, и молоко расплескалось. Не меньше половины чашки!
Дура! - в бешенстве прокричал ты. А потом зло схватил тяжелый сковородник и, выбегая из кухни, с порога изо всех сил бросил им в бабушку. Все произошло так быстро. (Наваждение какое-то.) Сковородник попал по опухшей бабушкиной ноге. Ее полные губы задрожали, и она, что-то причитая на своем родном языке, придерживая рукой больное место, с плачем опустилась на табуретку. Слезы обильно текли по ее раскрасневшемуся лицу.
Тогда, ты вдруг впервые воспринял чужую боль как свою собственную. И с тех пор эти воспоминания для твоей Души - открытая рана. Я, как твой Разум, пытался понять, почему мир несправедливо жесток? Может, он просто неразумен. Существует интересный афоризм: "Мы думаем слишком мелко. Как лягушка на дне колодца. Она думает, что небо размером с отверстие колодца. Но если бы она вылезла на поверхность, то приобрела бы совсем другой взгляд на мир". Однако ни у лягушки, ни у нас такой возможности нет. И человек способен видеть и понимать только то, что Вершитель судеб готов приоткрыть ему в конкретный момент. Всему свое время. И его не ускоришь, механически передвинув вперед стрелки часов. Быстро развиваются только простейшие организмы. Меня вдруг осенило, что и "слезки невинного ребеночка" в произведении Достоевского, и ироничное отношение к чужой боли родного отца, и твой "подвиг" в отношении бабушки, - все дано исключительно для того, чтобы пробудить сострадание именно в тебе. Пусть действительно не изменить судьбу книжного героя и поступок бездуховного Тела не скорректировать задним числом. (Прошлое неподвластно никому, даже Богу.) Но ведь есть еще настоящее и будущее. Как поступать в подобных ситуациях впредь? Кто-то снова и снова проигрывает в сознании яркий ролик, состоящий из самых прямых вопросов и неприятных воспоминаний. Это - своеобразный тест, предложенный свыше. Во время поисков оптимальных ответов как раз и формируются мысли и чувства. И вот уже детство подходит к концу. Детство - сон Разума и Души.
4. Беседа с учащимися.
Учитель: Почему герой помнит всю жизнь этот случай из своей жизни?
Ученик (примерный ответ): Ему до сих пор стыдно за тот поступок, совершенный им в детстве.
Учитель: Как он относился к своей бабушке? А она к нему?
Ученик (примерный ответ): Герой стыдился ее, так как она придерживалась старых традиций, была несовременной.
Учитель: В каком состоянии был герой, что так страшно поступил со своей бабушкой?
Ученик (примерный ответ): В бешенстве и гневе.
Учитель: Какие слова свидетельствует о том, что он до конца не сознавал весь ужас той ситуации?
Ученик (примерный ответ): Все произошло быстро, то есть он поступил так опрметчиво, не подумав, не осознавая всей тяжести своего поступка.
Ученик (примерный ответ): Слово «наваждение» то же говорит о том, что мальчик был сам не свой.
Учитель: Почему впервые он воспринял чужую боль как свою? Что смогло растопить черствую душу мальчика?
Ученик (примерный ответ): Бабушка заплакала, и тогда он понял, что сделал, ему стало жалко ее.
Учитель: Для какой цели судьба посылает нам подобные минуты сострадания к другому человеку, по мнению автора?
Ученик (примерный ответ): Такие минуты в жизни человека не случайны, так как они спасают его от темной стороны, тем самым дают надежду на настоящее и будущее. Учат нас на наших горьких ошибках, которые мы совершили когда-то, больше впредь так не поступать.
Учитель: Прокомментируйте последнее предложение: «Детство - сон Разума и Души». Как вы понимаете его смысл?
Ученик (примерный ответ): Детство заканчивается тогда, когда появляется стыд за свое поведение, ведь в детстве ребенок многое не понимает, руководствуется капризами, эмоциями, ребенок – это неосознанный эгоист.
5. Концептуальное кольцо. Ассоциативный ряд.
Учитель: Мы прочитали два рассказа, в каждом из них представлен образ бабушки. В чем же различие между двумя образами?
Ученик (примерный ответ): Разница между ними во времени: бабушка из рассказа «Последний поклон»- это представительница середины ХХ века; бабушка из рассказа «Сострадание» - практически наша современница.
Ученик (примерный ответ): Если бабушка из первого рассказа имела огромное влияние на героя, была своего рода для него авторитетом, единственным родным человеком, то бабушка из рассказа Костюнина – это нездоровый человек, с которым никто не считается, никто не слушает, никто не ценит.
Учитель: А что в данных образах общего? Давайте представим это в виде концептуального кольца, в состав которого войдут основные черты, объединяющие оба образа.
(Совместное составление концептуального кольца)
6.Заключительное слово учителя.
Учитель: В обоих рассказах перед нами предстает образ женщины из деревни, настоящей труженицы, чтящей традиции и не мыслящей своей жизни без помощи другим людям, без любви и заботы по отношению к своим родным. Писатели в своих автобиографических рассказах так трогательно говорят о своих родных, так откровенны перед нами, им не стыдно открыться всем читателям, ведь это своего рода тоже покаяние, последний поклон. Они предостерегают нас с вами от подобных ошибок, ибо их груз так тяжел для души. Писатели пытаются достучаться до наших душ, спасти их, пока не стало слишком поздно. Любите своих родных, дорожите каждой минутой, проведенной с ними.
7. Домашнее задание.
1.Прийти домой к бабушке и признаться ей в любви, сделать что-нибудь приятное для нее.
2.Написать домашнее мини-сочинение на темы: «За что я хочу поблагодарит свою бабушку?», «Моя бабушка», «Мой лучшие минуты, проведенные с бабушкой».
Н.А. Молчанова
В.П. Астафьев говорит о писательском труде как «изнуряющем, беспрестанном поиске», поиске художественных форм, средств, образов. Композиция повести «Последний поклон» отразила поиски писателя в способе выражения эпических задач. История создания повести своеобразна. В нее вошли в качестве отдельных глав публиковавшиеся в разные годы рассказы и небольшая повесть «Где-то гремит война». Построение повести характерно для целого ряда произведений последних лет: «Липяги» С. Крутилина, «Сумка, полная сердец» Вяч. Федорова, «Хлеб - имя существительное» М. Алексеева и др. Подобная «фигурная композиция - повесть из цепи звеньев, кусков, колец», обнаруживает тенденцию к циклизации и становится заметным явлением современной литературы, отразившим ее стремление к эпической полноте, к широкому синтетическому видению мира, ее попытки «преодолеть дробность частных наблюдений, характерологических зарисовок, ограниченность нравственной фактографии».
Печатавшиеся по отдельности в течение 1957-1967 гг. рассказы Астафьева благодаря художественным достоинствам получили высокую оценку критики. Но каждый из них по своему содержанию не мог выйти за рамки повествования частных историй, бытовых или лирических зарисовок. Отдельный рассказ не мог передать процесса становления личности во всем драматизме и многообразии ее связей со средой, с обществом, с историей. Собранные в единое художественное целое, рассказы-главы приобрели новое качество, выражая более крупное осмысление всех проблем, расширили масштабы повествования. Повесть в рассказах предстала «книгой о России, о народе, о нравственных корнях русского человека», «поэтической летописью народной жизни».
Выбор и порядок рассказов определялись емкой творческой задачей писателя, стремлением показать формирование народного характера, его неразрывную связь с родной почвой, взрастившей его средой. Поэтому художественный замысел автора не ограничивался повествованием о деревенском детстве. Структура повести в рассказах позволила показать героя в соотношении и связи с важнейшими событиями в стране, соотнести его судьбу с судьбой нации, т. е. расширила эпические возможности произведения. В своей совокупности бытовые, социальные, этические приметы и особенности деревенской жизни 30-40-х годов, изображенные в рассказах, воссоздают живую, зримую картину времени и народа.
В произведениях М. Алексеева и С. Крутилина ставится цель - многосторонне изобразить жизнь русской деревни, проследить основные вехи ее истории и современность. В. Астафьев подчиняет повествование иной цели - исследовать глубинные истоки характера человека, воспитанного русской деревней. Это обусловило тщательно продуманную организацию материала не только в порядке расположения рассказов, но и в композиции системы образов.
Повесть открывается рассказом-главой «Далекая и близкая сказка» (1963); это экспозиция к повествованию о Сибири и сибиряках, «о том, как им жилось, об удали их, стойкости и жалости». Открытие мира у маленького героя начинается с самого главного в рождении личности - с открытия родины, осмысления любви к ней. Драматизм звучания патриотической темы, почти трагедийное ее решение усиливают полифонизм повести, раздвигают горизонты произведения, выводят за рамки судьбы одного человека, одного народа, дают динамику повествованию.
Скрипач-поляк, потерявший родину, в звуках скрипки передает любовь и тоску о ней «Все проходит - любовь, сожаление о ней, горечь утрат, даже боль от ран проходит, но никогда - никогда не проходит и не гаснет тоска по родине...».
Из первого рассказа исходят и взаимодействуют в продолжение всей повести самые важные в авторской концепции человека мотивы, объединенные героем и патриотическим лейтмотивом: труд, народная нравственность, природа, искусство.
Три лирические зарисовки, идущие за первой главой повести («Зорькина песня», «Деревья растут для всех», «Гуси в полынье»), связаны общим содержанием, рассказывают о богатстве и красоте мира природы, о желании героя понять и защитить его. Движение, развитие художественной мысли выражаются в способе изображения героя, погруженного в поток народной жизни, окруженного стихией природы, деревенского быта и традиций. Задачи событийного сюжетного повествования как бы отступают на второй план. Интерес автора сосредоточен на раскрытии внутреннего мира, жизни человеческой души.
Один из самых поэтичных, лирических рассказов-глав «Запах сена» (1963) продолжает картину духовного воспитания человека, в котором труд - основа жизни, ее смысл и мерило. На фоне чудесной лунной ночи с волнующими запахами снега, душистого сена рождается выразительная сцена труда взрослых, и детей в атмосфере праздника.
Трудности воспитания, морального роста Виктора Потылицина, драматизм этого процесса раскрывает рассказ-глава «Конь с розовой гривой» (1963). Роль бабушки Катерины Петровны, в сущности главного героя всей книги, «ангела-хранителя» детства, доброго, сильного и мудрого человека особенно значима в судьбе автобиографического героя. Образ бабушки проходит через все повествование, и каждый рассказ высвечивает новые грани не только в формирующемся характере деревенского мальчика, но и в характере его бабушки. Бабушка понимает переживания ребенка, услышавшего прекрасную музыку деревенского скрипача, она рассказывает внуку об утренней «Зорькиной песне», объясняет, что «деревья растут для всех», привозит из города пряник - «коня с розовой гривой», простив Вите обман. «Надсаженная» в работе с малых лет, она кормит, обшивает, обихаживает, пестует огромную семью. «В любом деле - не слово, а руки всему голова. Рук жалеть не надо». Бабушка отзывчива к чужому горю, готова к бескорыстной помощи. «Большое сердце бабушки «болит обо всех». Жизнь Катерины Петровны отразила трудный путь русского народа, его радости, невзгоды, и радостей она не забывала, «умела замечать их в простой своей и нелегкой жизни». И главные черты ее характера, трудолюбие, доброта, стойкость делают ее выразительницей социальных и нравственных идеалов народа. Обратившись к исследованию народного характера, автор решает эпические задачи, ибо жизнь героини и жизнь народа представляются единым целым, имеющим один исток.
О судьбе бабушки, о ее определяющем влияния на внука повествуют, через бытовые образы и детали, через подробности обыденной жизни рассказы «Монах в новых штанах», «Ангел-хранитель», «Осенние грусти и радости»», «Бабушкин праздник». Земная, живая, пластически воссозданная фигура бабушки Катерины Петровны к концу книги вырастает до символического обобщения, становится лицом героическим, эпическим. Именно такие люди питают народ, нацию живительными соками мужества, доброты, оптимизма. Не случайно заключительный рассказ посвящен бабушке - «последний поклон» ей завершает книгу о России, ибо она - живое, неповторимое воплощение родины.
Один за другим, рядом с бабушкой, появляются в рассказах-главах «люди детства», социально определенные и художественно неповторимые, включающие автобиографического, героя в деревенский мир, его нравственные связи. Таков дядя Левонтий с буйной ордой ребятишек, любящих «слободу». Беспутный, скандальный в пьяном задоре, он поражает мальчика противоречивыми чертами богатой натуры, привлекает бескорыстием, душевной открытостью, простодушием. («Конь с розовой гривой», «Осенние грусти и радости», «Бабушкин праздник» и др.). Рядом с Витей бойкий и лукавый друг-враг, левонтьевский Санька оттеняет поэтичную, тонкую натуру героя. Запоминается фигура Филиппа из рассказа «Дядя Филипп - судовой механик» (1965), с болью говорит автор о гибели его в сорок втором под Москвой, о вечном горе и памяти его жены. Скупыми штрихами намечен образ скромного сельского учителя. В трогательных заботах о нем жителей деревни, в любви к нему учеников проявляется исконное уважение народа к учителю, преклонение перед званием. Поэтому законное место в системе образов и глав занимает рассказ о деревенской школе и ее подвижниках - «Фотография, на которой меня нет».
Рассказы-главы «Осенние грусти и радости» (1966) и «Бабушкин праздник» (1968), рисующие многолюдные сцены труда и праздников, дополняют общую объемную картину народной жизни и галерею народных характеров. Прозаическая и утомительная рубка и засолка капусты превращаются в праздник, рожденный подъемом от дружной коллективной работы. Рассказ о бабушкиных именинах показывает последний «сбор всех» родных перед войной. Приближающиеся события вносят в повествование оттенок грусти, предчувствие будущих потерь и лишений, гибели и сиротства, скрытый драматизм человеческих судеб, В небольшом рассказе вылеплена серия портретов, живых характеров, их многоголосое застолье, а в центре - бабушка, хранительница обычаев и традиций огромной семьи.
Необходимо отметить, как продуманно расположены рассказы-главы, драматическая тональность, внутренняя конфликтность которых нарастает по мере приближения к кульминационной главе «Где-то гремит война». Первый рассказ как увертюра содержит в себе главные темы и образы всего повествования. Следующие четыре рассказа светлы, полны чистой радости ребенка, открывающего мир природы. «Конь с розовой гривой» и «Монах в новых штанах» вводят реалистически точным и правдивым изображением в трудную и небогатую жизнь деревни 30-х годов, усиливают мотив драматизма, сложности бытия. Рассказ «Ночь темная-темная» поддерживает этот мотив, в герое крепнет желание разобраться в сложностях жизни и взять свою долю ответственности «за село родное, за эту реку и землю, суровую, но приветную землю».
Маленькая повесть «Где-то гремит война», предшествующая заключительному рассказу, выполняет принципиальную роль в композиции произведения: ее события передают крутой перелом в судьбе и состоянии героя, их можно считать кульминационным моментом в процессе мужания, самоутверждения героя. Едва не погибший в лютый мороз по дороге к тетке Августе, Виктор побеждает смерть, стремясь навстречу огню, человеческому теплу и помощи. Многодетная тетка в родном селе получила «похоронку», терпит страшную нужду. Племянник идет на охоту в зимнюю тайгу, чтобы спасти от лесных коз драгоценное сено. Сцена охоты – одна из лучших во всем цикле, самый напряженный момент в драматической истории формирования характера, повзросления героя. Переживания этой ночи перевернули душу подростка, что было подготовлено всем предшествующим повествованием. Встретившись с бедой, своей и общенародной, герой осознает свое место б жизни. Мысли о смерти, эмоциональный взрыв как выражение не контролируемых разумом чувств человека, вынужденного убивать - «стрелять в этого мудрого козла..., в эту новогоднюю, зимнюю ночь, в тишину, в белую сказку!» - ускорили процесс созревания гражданского мужества и высокой ответственности. «Еще никогда не казался мне мир таким потаенным и величественным. Его спокойствие и беспредельность потрясали... жизнь моя разломилась надвое. В эту ночь я стал взрослым».
Итоговый рассказ «Последний поклон» - о возвращении героя к родному очагу, где ждет бабушка, о возвращении с войны на родину солдата с глубоко осознанным чувством благодарности, с поклоном отечеству. Последние слова рассказа звучат гимном любимому и близкому человеку, память о котором «беспредельна и вечна, как вечна сама человеческая доброта».
Заключительные страницы повести придают ей законченность, подытоживают художественный материал, мозаику картин природы, семейного и деревенского быта, труда и праздников. Финальный рассказ многозначителен, он играет роль развязки, отразив завершение главного события эпохи - победу над фашизмом. Завершается не только важнейший жизненный этап героя, рассказ содержит обобщение социально-исторического смысла, так как повесть Астафьева исследует источники нашей победы, социальную и нравственную силу победителей, воспитанных «во глубине России».
Стремление показать множественность и разнообразие факторов, особенности времени, среды, людей, создающих личность, делают композицию повести открытой, динамичной, позволяют расширить книгу. В 1974 году опубликованы новые четыре главы книги. Будет дополнена новыми главами и перемонтирована первая книга, в частности в ней появится новая глава о детских играх «Гори, гори ясно!». Пишется вторая книга «Последнего поклона», куда автор собирается перенести повесть «Где-то гремит война» и которую завершит рассказ «Последний поклон». Эта новая, еще не законченная композиция двух книг представит интерес для будущего исследования.
В ныне существующей книге В.П. Астафьев, используя жанровые возможности рассказа, создает новую жанрово-композиционную форму, в которой художественная сила лирико-психологического рассказа выявляется особенно полно и многогранно. Из определенной системы типологически разных рассказов (обстоятельные социально-психологические рассказы с традиционной композицией, бесфабульные поэтические рассказы-картинки, лирические рассказы-очерки), из определенной системы образов, раскрывающих народный мир и народный характер, возникла повесть, получившая эпическое звучание.
Ключевые слова: Виктор Астафьев, «Последний поклон», критика на творчество Виктора Астафьева, критика на произведения Виктора Астафьева, анализ рассказов Виктора Астафьева, скачать критику, скачать анализ, скачать бесплатно, русская литература 20 в.
Большое место в творческой биографии Астафьева заняла работа над двумя прозаическими циклами «Последний поклон» и «Царь-рыба». С одной стороны, в этих книгах автор ведет поиск основ нравственного «самостоянья человека», и ведет в тех направлениях, которые представлялись очень перспективными в 70-е годы: в «Последнем поклоне» — это «возвращение к корням народной жизни», а в «Царь-рыбе» — это «возвращение к природе». Однако, в отличие от множества авторов, которые превратили эти темы в литературную моду — с клишированным набором лубочных картинок из легендарной старины и кликушеских ламентаций по поводу наступления асфальта на землю-матушку, Астафьев, во-первых, старается создать в своих новеллистических циклах максимально широкую и многоцветную панораму жизни народа (из множества сюжетов и массы персонажей), а во-вторых, даже собственно повествовательную позицию.его герой, alter ego автора, занимает внутри этого мира. Подобное построение произведений сопротивляется «данности авторской позиции и «чревато» романной диалектикой и открытостью.
Замысел «Последнего поклона» родился, что называется — в пику многочисленным писаниям, которые появились в 50-60-е годы в связи с сибирскими новостройками. «Все, как сговорившись, писали и говорили о Сибири так, будто до них тут никого не было, никто не жил. А если жил, то никакого внимания не заслуживал», — рассказывает писатель. — «И у меня возникло не просто чувство протеста, у меня возникло желание рассказать о «моей» Сибири, первоначально продиктованное одним лишь стремлением доказать, что и я, и мои земляки отнюдь не иваны, не помнящие родства, более того, мы тут родством-то связаны, может, покрепче, чем где-либо»25.
Праздничную тональность рассказам, которые вошли в первую книгу «Последнего поклона» (1968), придает то, что это не просто «страницы детства», как назвал их автор, а то, что здесь главный субъект речи и сознания — ребенок, Витька Потылицын. Детское восприятие мира — наивное, непосредственное, доверчивое, — придает особый, улыбчивый и трогательный колорит всему повествованию.
Но в характере Витьки есть своя «особинка». Он эмоционально очень чуток, до слез восприимчив к красоте. Это особенно проявляется в той поразительной чуткости, с которой его детское сердчишко отзывается на музыку. Вот пример: «Бабушка запевала стоя, негромко, чуть хрипловато, и сама себе помахивала рукой. У меня почему-то сразу же начинало коробить спину. И по всему телу россыпью колючей пробежал холод от возникшей внутри меня восторженности. Чем ближе подводила бабушка запев к общеголосью, чем напряженней становился ее голос и бледнее лицо, тем гуще вонзались в меня иглы, казалось, кровь густела и останавливалась в жилах».
Значит, сам Витька, главный герой цикла, принадлежит к той самой «песенной» породе, которую Астафьев выделил из семьи «простых людей» в своих прежних рассказах.
Такой мальчонка, «песенный», нараспашку открытый всему миру, оглядывается вокруг себя. И мир поворачивается к нему только доброй своей стороной. Не случайно в первой книге «Последнего поклона» много места занимают описания детских игр, проказ, рыбалок. Здесь и картины совместной работы, когда деревенские тетки помогают бабушке Катерине квасить капусту («Осенние грусти и радости»), и знаменитые бабушкины блины на «музыкальной сковородке» («Стряпухина радость»), и щедрые застолья, где собирается вся «родова», «все целуются друг с другом, и разморенные, добрые, ласковые, дружно поют песни» («Бабушкин праздник»)…
А сколько там песен! Можно говорить об особой песенной стихии как об одном из существенных стилевых пластов в общей эмоциональной палитре «Последнего поклона». Тут и старинная народная «Течет реченька, течет быстрая…», и плачевая «Злые люди, люди ненавистные…», и шуточная «Распроклятая картошка, что ж ты долго не кипишь…», и фривольные «Распустила Дуня косы…», «Монах красотку полюбил…», и завезенные в сибирскую деревню откуда-то из портовых кабаков «Не любите моряка, моряки омманут…», «Плыл по окияну из Африки матрос…» и так далее. Эта песенная радуга создает в «Последнем поклоне» особый эмоциональный фон, где перемешано высокое и низкое, веселье и грусть, чистая истовость и скабрезная глумливость. Такой фон «созвучен» той мозаике характеров, которые проходят перед глазами Витьки Потылицына.
Все остальные «гробовозы», как кличут жителей родной витькиной Овсянки, что ни фигура, то колоритнейший характер. Чего стоит хотя бы один дядя Левонтий с его философским вопросом: «Что есть жисть?», который он задает на высшем градусе опьянения и после которого все бросаются врассыпную, прихватывая со стола посуду и остатки еды. Или тетка Татьяна, «пролетарья»,по выражению бабушки, активист и организатор колхоза, что все свои выступления «заканчивала срывающимся выдохом: «Сольем наш энтузиазм с волнующимся акияном мирового пролетариата!»»
Все овсянкинцы, кроме разве что деда Ильи, от которого слышали не больше трех или пяти слов за день, в той или иной мере артисты. Они любят покрасоваться, умеют сымпровизировать сцену на глазах у всего честного народа, каждый из них — человек публичный, точнее, «зрелищный». Его воспламеняет присутствие публики, ему на людях хочется пройтись фертом, характер показать, поразить каким-нибудь фокусом. Тут красок не жалеют и на жесты не скупятся. Поэтому многие сцены из жизни овсянкинских «гробовозов» приобретают в описании Астафьева характер спектаклей.
Вот, например, фрагмент из рассказа «Бабушкин праздник». Очередной «набег» из дальних странствий «вечного скитальца» дяди Терентия — «в шляпе, при часах». Как он «в качестве «суприза»» катнул во двор бочонок с омулем, а его замученная жена, тетка Авдотья, «где и сила взялась?», этот бочонок перекувыркнула обратно через подворотню. Как «молча двинулась навстречу лучезарно лыбящемуся мужу, раскинувшему руки для объятий, молча же сорвала шляпу с его головы (…) и принялась месить ее голыми ногами, втаптывать в пыль, будто гремучую змею». Как «натоптавшись до бессилия, навизжавшись до белой слюны, (…) тетка Авдотья молча подняла с дороги гуляку, измызганную, похожую на высохшую коровью лепеху или гриб-бздех, вялым движением, как бы по обязанности, доводя свою роль до конца, раз-другой шлепнула шляпой по морде мужа, напяливая ее на голову его до ушей, пристукнула кулаком и удалилась во двор».
Тут каждый жест вылеплен исполнителями, как в хорошо отрепетированной мизансцене, и зафиксирован внимчивым оком наблюдателя. При этом Астафьев не забывает упомянуть очень существенную подробность: «Весь нижний конец села упивался этой картиной», — словом, все зрители на местах, спектакль идет при, полном аншлаге.
Да и сам герой-рассказчик умеет даже обычный эпизод так разыграть на голоса, что получается чистой воды драматическая сценка. Вот, например, эпизод из рассказа «Монах в новых штанах»: как Витька донимает бабушку, чтоб та поскорее сшила ему штаны из материала, который они называют диковинным словом «треко». Он начинает канючить. «А чего ж тебе, ремня? — спрашивает бабушка. — Штаны-ы-ы…», — тянет Витька. А дальше идет его собственная режиссура, поворотный момент:
— Э-э-э-э…
— Поори у меня, поори! — взрывалась бабушка, но я перекрывал ее своим ревом, и она постепенно сдавалась и начинала меня умасливать:
— Сошью, скоро сошью! Уж батюшко, не плачь уж. На вот конфетки-то, помусли. Сла-а-аденькие лампасеечки. Скоро уж, скоро в новых штанах станешь ходить, нарядный, да красивый, да пригожий».
Другие персонажи в драматургическом мастерстве не отстают от самого Витьки. Так, в рассказе «Гори, гори ясно» есть такая сцена. Бабушка рассказывает, как она на последние кровные купила в городе мячик, привезла, «играй, дорогой робеночек!», а он: «…Глянул эдак-то да ка-ак по мячику резнет стягом!. Стя-гом, матушка моя, стягом! В ем, в мячике-то, аж че-то зачуфыркало! Зачуфыркало, кума, зачуфыркало, ровно в бонбе гремучей! (…) Шипит мячик, пипка отвалилась… А этот, яз-зва-то, архаровец, облокотился на стяг, че, дескать, ишшо расшибить?». Этот душераздирающий монолог сопровождается сочувствующими репликами бабушкиных товарок, жалобами «какие наши достатки», сетованиями на школу да клубы — словом, все, сак следует. Но никак нельзя отделаться от впечатления игры, великолепно сымпровизированной исполнительницей — разыгрывающей трагедию на потеху себе и своим престарелым слушательницам.
В сущности, в «Последнем поклоне» Астафьев выработал особую форму сказа — полифонического по своему составу, образуемого сплетением разных голосов (Витьки-маленького, умудренного жизнью автора-повествователя, отдельных героев-рассказчиков, коллективной деревенской молвы), и карнавального по эстетическому пафосу, с амплитудой от безудержного смеха до трагических рыданий. Эта повествовательная форма стала характернейшей особенностью индивидуального стиля Астафьева.
Что же до первой книги «Последнего поклона», то ее речевая фактура поражает невообразимой стилистической пестротой. И в таком словесном сумбуре так или иначе проявляет себя и сумбурность натур носителей речи. Но автора это качество характеров овсянкинских «гробовозов» пока не настораживает, в книге доминирует ликующая, радостная тональность. Даже битые жизнью люди здесь вспоминают о прошлом с радостью. И, естественно, радостное и благодарное отношение к жизни несет в себе сам Витька Потылицин. «Такая волна любви к родному и до стоноты близкому человеку накатывала на меня. В этом порыве моем была благодарность ей (бабушке) за то, что она живая осталась, что мы оба есть на свете и все, все вокруг живое и доброе». И не раз он говорит: «Хорошо-то как! Можно жить на этом свете!..»
Приступая к «Последнему поклону» Астафьев намеревался «писать обыденно об обыденной неброской жизни». А на самом деле он написал не обыденно, а празднично, и обыденная жизнь народа предстала в его слове очень даже броско.
Выпущенная в 1968 году отдельным изданием первая книга «Последнего поклона» вызвала массу восторженных откликов. Впоследствии, в 1974 году, Астафьев вспоминал:
И действительно, вторая книга «Последнего поклона» уже строится из рассказов, которые существенно отличаются по тональности от первой. Кстати, у каждой из этих книг есть свои рассказы-увертюры, задающие тон. Первая книга начиналась щемяще-светлым рассказом «Далекая и близкая сказка» — о том, как Витька впервые услышал игру на скрипке, и сердце его, «занявшееся от горя и восторга, как встрепенулось, как подпрыгнуло, так и бьется у горла, раненное на всю жизнь музыкой». А вот вторая книга начинается с увертюры, которая называется «Мальчик в белой рубахе» — о том, как пропал, заптерялся среди сибирских увалов и лесов трехлетний Петенька. Соответственно и тональность здесь совершенно другая — трагическая и даже мистическая.
По инерции, идущей от первой книги, вторая начинается рассказом о детских деревенских играх (-«Гори-гори ясно»). Но уже здесь, наряду с веселыми описаниями игры в лапту и в бабки, дано описание жестокой, почти изуверской игры — игры в -«кол». А в следующем рассказе («Бурундук на кресте»), когда папа вместе с новой семьей собирается к раскулаченному деду Павлу на Север, уже появляются тревожные мистические предзнаменования: бурундук спрыгнул с кладбищенского креста и страховидный нетопырь, летучая мышь, залетел в избу, где шло прощальное застолье. Все это, по словам бабушки, «ой, не к добру!».
И, действительно, вся последующая жизнь оказалась «ой, не к добру!». Но главный источник несчастий автор видит в самой отцовской родове, в характерах и поведении ее членов. В отличие от семьи Потылицыных, бабушки Катерины и деда Ильи — вечных тружеников, людей, щедрых душой, в семье деда Павла «жили по присловью: ни к чему в доме соха, была бы балалайка». Та самая театральность, которая выглядела в овсянкинских «гробовозах» карнавальным украшением, у членов семьи деда Павла и их собутыльников приобрела гиперболические размеры, стала самоцелью. Автор обозначил этот способ существования хлестким словцом — «на выщелк», уточнив, — «значит, только на показуху и годное». И дальше идет ряд портретов персонажей, живущих «на выщелк». Папа, гуляка и пьяница, который с перепою допустил аварию на мельнице. «Закадычный папин друг и собутыльник», Шимка Вершков, который числит себя «у власти», на том основании, что у него есть наган цвета «срыжа». Или сам дед Павел, щеголь и «лютый картежник», что в азарте способен просадить последнюю лопотину. Наконец, даже целый колхоз, слепленный в селе во время коллективизации, тоже, в сущности, представляет собой концентрацию показушного пустозвонства: «Много заседали, да мало робили, и оттого все шло на растатур. Пашни зарастали, мельница с зимы стояла, сена поставили с гулькин нос».
А далее Астафьев рисует холодный и голодный быт Игарки, города спецпереселенцев. Перед читателем открывается дно жизни, причем не то старое «дно», которое показано в пьесе Горького, а современное герою-повествователю народное дно советского происхождения. И это дно видится снизу, изнутри, глазами ребенка, осваивающего университеты жизни. И описываются те муки, которые наваливаются на мальчонку, ушедшего из новой семьи отца, потому что там и без него помирали с голоду, неприкаянно болтающегося, спящего бог весть где, подъедающего в столовках, готового «стырить» кусок хлеба в магазине. Повседневный, бытовой хаос здесь обретает черты хаоса социального.
Самая страшная сцена во второй части — эпизод, когда мальчишка встречается с бесчувственностью и жестокостью официального лица (рассказ «Без приюта»). Витька, едва не замерзший ночью в какой-то конюшне, приходит в школу, засыпает прямо на уроке, и его, разморенного, дремлющего, выволакивает из-за парты учительница Софья Вениаминовна, по кличке Ронжа. «Грязный, обшарпанный, раздрызганный», — честит она несчастного мальчишку. А когда одна девочка, «дочка завплавбазы или снабсбыта», поднимает руку и сообщает: «Софья Вениаминовна, у него вши», то учительница вовсе заходится от негодования и брезгливости:
«Ронжа на мгновение оцепенела, глаза у нее завело под лоб, сделав ко мне птичий скок, она схватила меня за волосья, принялась их больно раздирать и так же стремительно, по-птичьи легко отскакнув к доске, загородилась рукой, словно бы от нечистой силы.
— Ужас! Ужас! — отряхивала ладонью белую кофточку на рахитной грудешке, со свистом шептала она, все пятясь от меня, все загораживаясь, все отряхиваясь».
«Я уделил взглядом голик, прислоненный в углу, березовый, крепкий голик, им дежурные подметали пол. Сдерживая себя изо всех сил, я хотел, чтобы голик исчез к чертям, улетел куда1нибудь, провалился, чтобы Ронжа перестала брезгливо отряхиваться, класс гоготать. Но против своей воли я шагнул в угол, взял голик за ребристую, птичью шею и услышал разом сковавшую класс, боязную тишину. Тяжелое, злобное торжество над всей этой трусливо умолкшей мелкотой охватило меня, над учителькой, которая продолжала керкать, выкрикивать что-то, но голос ее уже начал опадать с недоступных высот.
— Ч-что? Что такое? — забуксовала, завертелась на одном месте учителка.
Я хлестанул голиком по-ракушечьи узкому рту, до того вдруг широко распахнувшемуся, что в нем видна сделалась склизкая мякоть обеззвучившегося языка, после хлестал уже не ведая куда. (…) Ничего в жизни даром не дается и не проходит. Ронжа не видела, как заживо палят крыс, как топчут на базаре карманников сапогами, как в бараках иль жилище, подобном старому театру, пинают в живот беременных жен мужья, как протыкают брюхо ножом друг другу картежники, как пропивает последнюю копейку отец, и ребенок, его ребенок, сгорает на казенном топчане от болезни… Не видела! Не знает! Узнай, стерва! Проникнись! Тогда иди учить! Тогда срами, если сможешь! За голод, за одиночество, за страх, за Кольку, за мачеху, за Тишку Шломова! — за все, за все полосовал я не Ронжу, нет, а всех бездушных, несправедливых людей на свете».
Эта жуткая сцена — кульминация всей второй книги: душа ребенка, центра мира, не выдержала не просто черствости и жестокости какой-то там недалекой учительницы, она не выдержала бездушности и несправедливости, существующей (или даже царящей) в этом мире. И однако Астафьев не судит «огулом». Да, он может сгоряча выпалить какую-нибудь «огульную» формулу (например, насчет национального характера — грузинского или еврейского, или польского, да и о родимом русском характере у него тоже есть весьма крутые высказывания)27. Но его цепкому художническому видению в принципе чужды образы-абстракции, и такие предельно общие понятия, как «народ», «общество», у него всегда конкретизируются, заполняясь мозаикой характеров, хором голосов, из которых этот народ и это общество состоят. И народ в изображении Астафьева, оказывается, не есть нечто однородно цельное, а в нем есть все и всякое — и доброе и жестокое, и прекрасное, и отвратительное, и мудрое, и тупое (причем эти полюса народной психологии и нравственности автор берет в их самых крайних пределах — от того, что вызывает восторг и умиление до того, что способно вызвать омерзение и тошноту). Так что все начала и концы — источники несчастий, которые валятся на голову отдельного человека, и силы, которые приходят ему на помощь, — в самом этом народе, в самом этом обществе и находятся.
И Витьку Потылицына спасают в этом апокалиптическом мире не революции и не очередные постановления партии и правительства, а просто найдется инспектор районо Раиса Васильевна, что защитит мальчишку от неумных педагогов, подмигнет столовская официантка Аня голодному мальчишке и тишком подкормит его. А то объявится дядя Вася, и хоть сам перекати-поле, все же не выдержит и возьмет хоть
на время племянника-сироту под опеку, а заодно и к книжкам приохотит. И с начальником железнодорожной станции, по прозвищу Порченый, Витьке-фэзэушнику повезет — тот его, по неопытности допустившего аварию, фактически из-под суда спас, а далее Витьке-новобранцу встретятся «командир эркэка» сержант Федя Рассохин, нормальный парень, и его сестра Ксения, чуткая душа, о которой Виктор благодарно скажет — «девушка, мою жизнь осветившая…»
Цикл «Последний поклон» Астафьев никак не может закончить. Он его пишет и пишет. Одна из последних глав называется «Забубенная головушка» («Новый мир», 1992. №2). Это уже обстоятельный портрет папы, который на старости лет все-таки приехал к сыну и, судя по всему, последние годы жизни был им опекаем. И все равно, какие бы новые истории В. Астафьев ни добавлял, это главы книги, которая называется «Последний поклон»: это всегда поклон родному миру — это умиление всем тем хорошим, что было в этом мире, и это горевание о том злом, дурном, жестоком, что в этом мире есть, потому что это все равно родное, и за все дурное в родном мире его сыну еще больней.
1)проблема роли музыки в жизни человека.
Авторская позиция:музыкой можно не просто наслаждаться, музыка – это то, что может заставить действовать.
2)проблема любви к Родине
Авторская позиция:Писатель как будто хочет уверить нас: ощущение, что ты «не сирота,.. если у тебя есть родина», что ты часть своей земли, своей страны, может возникнуть внезапно, как порыв, идущий из глубины и поднимающий человека высоко.
3)проблема готовности пожертвовать жизнь за свою отчизну.
4)Проблема роли детства в жизни человека.
Аргумент.Бабушка Катерина Петровна вложила во внука Витьку глубокие человеческие премудрости, стала для него символом любви, добра, уважения к человеку. 5)Проблема нашей вины перед близкими людьми
6)Проблема покаяния
Аргумент:Запоздалое чувство раскаяния посещает и героя автобиографической повести В. Астафьева «Последний поклон». Как и блудный сын в притче, давно уехал его герой из родного дома. И вот умерла его бабушка, оставленная в родной деревне. Но не отпустили его с работы на эти похороны. А бабушка, вырастившая и воспитавшая мальчика, была для него всем, «всем, что есть на этом свете дорогого». «Я еще не осознал тогда всю огромность потери, постигшей меня, - пишет В. Астафьев. - Случись это теперь, я бы ползком добрался от Урала до Сибири, чтобы закрыть бабушке глаза, отдать ей последний поклон. И живет в сердце вина. Гнетущая, тихая, вечная. <...> Нет у меня к слов, которые смогли бы передать всю мою любовь к бабушке, оправдали бы меня перед нею».
7)Проблема сиротства Аргумент: Для В.П. Астафьева сиротство не чужая беда, а свой собственный крест. Его автобиографический герой Витька Потылицын («Последний поклон») рано потерял маму и живет без отца, но не чувствует своей обездоленности, потому что растет в семье, где его любят, защищают, заботятся о том, чтобы он стал добрым человеком............................................... 8)проблема соблюдения традиций в погребении умерших. Аргумент:Русский народ религиозен, поэтому стремится соблюдать погребальный обряд. В.П. Астафьев описал в романе «Последний поклон», в главе «Кончина», похороны, где все заботы выполняли «подружки–старушки» как хранительницы народных устоев: «Лежит тетка Агафья еще без домовины на двух лавках. Прибранная, спокойная, выпрямленная, вот и спину ее наконец-то «отпустило», в черном вязаном платочке, белой тюлью прикрытая. Свечи обочь головы горят, в углу, под большой застекленной иконой, лампада светится» (750). Обряд писатель воспринимает как скорбный, поэтому с сожалением говорит о появившейся на селе моде хоронить с оркестром: «<…> Смерть деревенской старухи, скромно, в трудах прожившей век, никакого куражу и шуму не требует. <…> И вообще, худая это, куражливая мода хоронить деревенских крещеных стариков с оркестром» (752). По православным обычаям положено идти за гробом, читая молитвы о спасении души умершего. Не по правилам «хоронить покойника с музыкой <…> хоронить следует со священником.. 9)проблема детского восприятия мира Аргумент:«Детское восприятие мира - наивное, непосредственное, доверчивое - придает особый, улыбчивый и трогательный колорит всему повествованию»
(отрывка из повести в. Астафьева «последний поклон».)
9 класс
Учитель: Аксёнова Л.М.
Лингвистический анализ текста.
Цель урока:
реализация самообразовательной деятельности при работе над лингвистическим анализом текста.
2) Развитие логического мышления, самообразовательной деятельности, самостоятельной работы с таблицами, справочным материалом формирование правильной литературной речи, оформление собственных мыслей в форме рецензии, отзыва, эссе.
Воспитание чувства благодарности к людям, воспитавшим тебя, об умении сделать правильный выбор в трудной жизненной ситуации.
Методы и приемы:
индивидуальные занятия.
Фронтальный опрос.
Работа с таблицами.
Работа со справочным материалом.
Выразительное чтение текста.
Оборудование:
текст.
Памятка «Лингвистический анализ текста».
Таблица «Изобразительно-выразительные средства языка.
Памятка для работы над сочинением.
Карточки-информаторы.
План анализа текста. Выразительное чтение текста.
Определите тему текста.
Какова основная мысль текста?
Можно ли данный отрывок назвать текстом? Обоснуйте свой ответ. (это текст, т.к предложения связаны между собой по смыслу, высказывание композиционно завершено. Текст – это несколько предложений, связанных в целое темой и основной мыслью, высказывание композиционно завершено).
Тип текста.
Стиль речи.
Вид связи предложения. (предложения между собой соединены параллельной связью, т.к каждое следующее предложение строится, сохраняя последовательность расположения главных членов предложения.
Задами я пробрался …
Краски на двери и на крыльце не осталось.
Бабушка сидела.
выделите микротемы, составьте план.
Укажите используемые стилистические средства.
Назовите особенности построения текста. (его композиция).
Ход урока.
1) Слово учителя.
Ребята, сегодня у нас урок – творческая лаборатория, на котором мы продолжим развивать навыки лингвистического анализа текста, будем работать над формированием правильной литературной и письменной речи и оформлением собственных мыслей в форме рецензии, отзыва и эссе.
Итак, перед вами текст – отрывок из повести В. Астафьева «Последний поклон».
Прослушайте внимательно текст.
Выразительное чтение текста.
Теперь давайте обратимся к плану анализа текста.
Итак. Определите тему текста «Последний поклон».
Какова основная мысль текста или идея текста.
(Мы в долгу перед теми, кто нас вырастил, любил, жил для нас, мы должны бережно и внимательно относиться к ним, и, конечно же, в последнюю минуту, когда они навсегда покидают этот мир, во чтобы то ни стало обязаны быть рядом).
Можно ли данный отрывок назвать текстом.
(это текст, т.к предложения вязаны по смыслу и грамматически, высказывание композиционно завершено).
3 типа речи:
Описание
Повествование
Рассуждение
Вспомните сколько типов речи в русском языке.
Какой тип преобладает в данном тексте? (повествование).
Каков стиль текста?
(художественный стиль с элементами разговорного стиля).
Для чего писатель использует элементы разговорного стиля?
(чтобы показать более ярко ли и реалистично образ бабушки).
6) Давайте выделим микротемы текста и составим план.
1) Встретить первому.
Назовите ключевые слова: задами, к нашему дому, хотелось встретить- первому, бабушку, улицей.
Учитель: Лексика этой микротемы нейтральная, но есть одно слово, которое подсказывает читателю, что речь пойдет о жителях деревни? Что это за слово? (задами)
Как вы понимаете его лексическое значение?
(т.е через огороды).
К какой лексике оно относится? (к разговорной, просторечие
На чем фокусируется взгляд героя?
2) У входа в дом?
(дверь, краска, крыльцо, половицы, косяк двери)
Каков синтаксис данной микротемы? (в абзаце используются назывные предложения. Синтаксис не случаен. Он передает состояние напряженного ожидания).
3) Всё как прежде.
Предложение начинается со слова бабушка:
И сразу же в тексте зазвучала оценочная лексика.
Уменьшительно – ласкательный суффикс указывает на отношение автора.
Подслеповатое кухонное оконце.
Что за средство выразительности?
(одновременно и эпитет, т.к дает красочное, яркое, образное название предмета и олицетворение, т.к текстовому предмету приписывается свойство живого предмета).
Учитель: и мы очень зрительно представляем себе, как это окно, как и его старая хозяйка, высматривает не подошел ли кто к дому…
Что такое эпитет?
А что такое олицетворение?
Буря пролетела над землей! – риторическое восклицание.
Восклицание.
Смешались и перепутались…
Как он называется (градация) Что такое градация? Дайте определение.
И опять в тексте оценочная лексика, книжное, эмоционально возвышенное. Род человеческий.
И фашизм – а рядом оценочный глагол: подох - грубое просторечие, т.к никакого другого слова не заслужил.
Слова с уменьшительно – ласкательным суффиксом. Шкафчик, занавеска в крапинку.
Лексический повтор. А что такое лексический повтор?
Привычное место, привычное дело в руках.
Все языковые средства этой микротемы направлены на подтверждение мысли. Всё в мире изменяется, неизменным остается отчий дом и чувство любви к нему.
«Встреча»
Звукопись.
Што.
Перекрешшу, испужаюсь. Слова записаны так, как их произносит бабушка, женщина, вероятно, неграмотная
Риторическое восклицание – какие маленькие ручки!
Лексический повтор.
Молилась. Всё сказано этим словом: и любовь и переживание за внука, за то, чтоб у него было всё хорошо.
Сравнение. Что называется сравнение?
Кожа, что луковая шелуха – метафора.
- Что такое метафора?
Дряхлая щека - эпитет.
Обращение – батюшка.
Жданье – просторечие.
Синтаксис.
Подведение итогов жизни передается короткими лаконичными предложениями, а многоточие говорит о том, что еще много можно сказать, но нет сил. За многоточием не слова, а чувства и эмоции.
Мочила слезами руки, не просто плакала, а мочила много слёз, потому что много любви, но предчувствие вечной разлуки, которая уже не за горами вызывает нескончаемые слезы.
5) Сообщение о смерти бабушки.
В этой микротеме уже нейтральная лексика. А вот синтаксис – напряженный, кричащий.
6) « Живет в сердце вина. »
7) Синтаксис.
Предложения простые, короткие, как удар молотка судьи. Как приговор.
8) Написание сочинения.
* прочитайте выразительно текст.
* работа с памяткой.
* форму своего письменного высказывания, жанр творческой работы нужно выбрать в соответствии с внутренней потребностью, миропониманием и мироощущением. А жанровое своеобразие речи открывает самые разнообразные возможности, и можно писать, используя жанры письма, странички из дневника, путевого очерка, а возможно обратиться к эссе.
Давайте вспомним и дадим краткую характеристику основным жанрам.
Отзыв – общая оценка произведений, выражение собственного отношения к прочитанному, просмотренному, эмоциональная оценка личного восприятия произведения впечатление о нем с обоснованием: что в произведении вызвало именно эти чувства и переживания.
Рецензия – анализ, разбор, оценка текста, жанр критики, литературной и газетно-журнальной публицистики.
Задача рецензента – дать анализ произведения, выразить собственные мысли и чувства, возникшие при чтении текста, рассказать о своих впечатлениях – но на основе подробного анализа текста.
Поэтому рецензент не пересказывает подробно содержание прочитанного, а своё мнение тщательно обосновывает глубоким и аргументированным анализом.
Рецензент должен увидеть творческую индивидуальность – автора, колорит рецензируемого произведения.
Отношение между рецензентом и автором – творческий диалог при равном расположении сторон. Преимущество автора – детальное значение произведения. Преимущество рецензента – высокий уровень теоретической подготовки, мастерство аналитика, языковая культура.
Например:
Очерк – прозаическое произведение, которое охватывает небольшую частичку действительности, но в целом очерки обращаются к любым сферам человеческой жизни. В этом жанре сильно субъективное авторское начало. Очеркист сам ведет повествование, которое движется его мыслью, его мнением. Это сближает очерк и эссе. Однако в очерках нередко ______________
Описания, роль которых в эссе не так значительна.
Очерк может быть по стилю публицистическим, лирическим, документальным и т.д.