Описание пейзажей в произведениях тургенева. Пейзажные зарисовки и роль лирических реминисценций. Ночь в рассказе «Бирюк», А.И.Куинджи «Ночь на

Природа и человек довольно тесно связаны между собой. В художественных произведениях авторы часто используют описания природы, ее влияние на персонажей, чтобы с ее помощью раскрыть их душу, характер или поступки.

И.С. Тургенев известен читателям, как мастер пейзажа. Несмотря на то, что в повести «Первая любовь» пейзажных зарисовок совсем немного, но все очень выразительны и разнообразны. Кроме того, они не случайно использованы в тексте.

Каждая пейзажная картина в произведении играет определенную роль. Вот взять, например, эпизод так называемой «воробьиной ночи», где вдали проходит гроза. Такое же новое чувство, схожее с блистанием молнии, впервые вспыхивает в душе главного героя Владимира после общения с Зинаидой. Прочитав описание этой ночной грозы, мы будто представляем, что происходит в душе юноши. Автор с помощью описания природы воссоздает чувство, которое захватило главного героя.

Влюбленный парень больше не может ни о чем думать. Он, «как привязанный за ножку жук», кружит вокруг дома, где живет его возлюбленная. Он часами сидит на высоких каменных развалинах в надежде на встречу с Зинаидой. На самом деле его окружает хоть и будничный, но очень живой пейзаж: «По запыленной крапиве лениво перепархивали белые бабочки, бойкий воробей садился недалеко и раздражительно чирикал, поворачиваясь всем телом и распустив хвостик, недоверчивые вороны изредка каркали, сидя высоко на обнаженной макушке березы; солнце и ветер тихо играли в ее жидких ветках; звон колоколов Донского монастыря прилетал по временам…». Тут нам становится ясно, какой Володя на самом деле.Мы видим его романтическую натуру, глубину и силу его чувств. Все происходящее в природе, находит отклик в его душе: «Я сидел, глядел, слушал и наполнялся весь каким-то безымянным ощущением, в котором было все: и грусть, и радость, и предчувствие будущего, и желание, и страх жизни…».

Полной противоположностью состояния Зинаиды является пейзаж в ее саду. Девушке «…было очень тяжело, она ушла в сад и упала на землю, как подкошенная». А «кругом было светло и зелено; ветер шелестел в листьях деревьев. Где-то ворковали голуби, и пчелы жужжали. Сверху ласково синело небо…». Описание красивой и светлой природы использовано в этот момент специально для того, чтобы показать, как плохо и тяжело было в этот момент Зинаиде.

Когда Володя следил ночью за домом своей возлюбленной, его охватывало чувство сильного волнения и страха. И природа в этот момент будто помогает нам понять все то, что чувствует герой: «Ночь была темна, деревья чуть шептали, с неба падал тихий холодок. По небу сверкнула огненная полоска: звезда покатилась. И вдруг все стало глубоко безмолвным кругом, как это часто бывает в середине ночи… Даже кузнечики перестали трещать». Создается такое ощущение, что природа испытывает все то же самое, что и парень, и невольно влияет на его состояние.

Также очень точно автор описал состояние Володи в тот момент, когда он узнал об отношениях своего отца и Зинаиды: «то, что я узнал, было мне не под силу… Все было кончено. Все цветы мои были вырваны разом и лежали вокруг меня, разбросанные и истоптанные». Этот маленький отрывок описания природы хорошо показал душевное состояние героя.

Писатель талантливо и точно представил пейзажные зарисовки в произведении, которые дали возможность представить насколько тяжело было героям и еще раз показал необычайную красоту природы.

Нельзя не заметить, какие восхитительные пейзажи, включая городские, создает Тургенев в "Асе". (Их зрительное воссоздание необыкновенно хорошо удалось и в одноименном фильме И. Хейфица, который мы можем порекомендовать вам для просмотра). Со страниц повести смотрит на нас умиротворенная красота небольшого немецкого городка 3. и его окрестностей, затрагивающая в нас, по словам Гагина, "все романтические струны", смягченные доминирующими вечерними картинами, в которых преобладают мягкие, теплые краски угасающего дня и тихие звуки льющихся над Рейном вальсов.

Однако пейзажи города 3. и само описание города в повести не самоцель для автора. С их помощью Тургенев создает атмосферу, в которой протекает история героя. Но главное, город "участвует" в пространственном решении образа Н. Н. Будучи человеком толпы, он становится в городе 3. человеком уединения.

Что способствует такой метаморфозе героя? В какой степени он изменился, сменив толпу на уединение? Эти вопросы станут главными на втором этапе осмысления повести. И для ответа на них необычайно важен разговор о городе, в котором поселился Н. Н.

Принципиально важно отметить глубинность тургеневских описаний города, отражающих его прошлое и настоящее. В 3. живет средневековье, которое напоминает о себе "дряхлыми стенами и башнями", "узкими улицами", "крутым мостом", развалинами феодального замка, по главное, взметнувшейся к небу "высокой готической колокольней", вспарывающей своей иглой лазурь небес. А вслед за ней величественно, как бы в молитвенном порыве, стремится к небу душа, венчающая духовную напряженность готического пейзажа.

Изображая его по преимуществу в вечернее и ночное время, Тургенев лишний раз подчеркивает и таинственность средневековой готики. В самом деле, как можно плести из камня кружево?! Как можно заставить это кружево взлетать на неведомую высоту?! Но когда на город и его окрестности проливается лунный свет, эта тайна оживает, и все вокруг как будто погружается в волшебный, безмятежный и одновременно волнующий душу сон под сводами лунного города...

И каким пронзительно-режущим диссонансом врывается в эту торжественную картину настоящее лунного города — прогуливающиеся по его вечерним улицам "прехорошенькие белокурые немочки", потеснившие тени рыцарей и прекрасных дам, и рвущееся из молодой груди сладостно-призывное "Гретхен", сменившее вечернюю песню трубадура.

Город, облитый лунным светом, — это всего лишь прорыв, отлет на мгновение от полноправно воцарившегося в 3. филистерского настоящего, в котором обрел свое уединение герой.

Что выступает фоном уединения Н. Н.? Покойно-сонная жизнь маленького провинциального городка, утонувшего под грифельными кровлями, увитого каменными оградами, пахнущего липами и тревожимого разве что сопливым свистком ночного сторожа да ворчаньем добродушных собак. Здесь на фоне старинных замковых развалин торгуют пряниками и зельтерской водой, город славится хорошим вином и рачительными жителями. Здесь даже в праздник не забывают о порядке. Здесь все в достатке и на своих местах: крик и стук дятлов в лесу, пестрые форели на песчаном дне, окрест города чистенькие деревеньки, уютные мельницы, ровные дороги, обсаженные яблонями и грушами... Здесь так комфортно! И так уютно спать душе! И в этом уединении нет места девочке с огненными страстями.

Пейзаж в романе служит раскрытию характеров и выражает нравственные идеалы автора. Само действие начинается с пейзажной зарисовки: «Было тихое летнее утро…». Природа помогает понять внутреннее состояние героев. Если внимательно приглядеться, свои краткие, изумительные по меткости сравнительные характеристики Тургенев берет из области природных явлений. Что может быть точнее замечания о том, что вкрадчивый Пандалевский ступает «осторожно, как кот»! Про старую, молчаливую французскую гувернантку Натальи Ласунской, привыкшую жить в чужих людях, мы достаточно узнаем по ее взгляду - как у «старых, очень умных легавых собак». Надменная Дарья Михайловна, узнав о свиданиях дочери, мгновенно меняет свое отношение к Рудину - «так вода внезапно превращается в твердый лед». Волынцев, почувствовав охлаждение к нему Натальи, «глядел грустным зайцем». Порой персонажи сами точно определяют себя. «Я не заводская лошадь - к выводке не привык», - заявляет Лежнев после визита Ласунской. Наибольшее число сравнений, разумеется, относится к центральному герою, который «носится …среди.. недоразумений и путаницы, как ласточка над прудом», привык «каждое движение жизни, и своей и чужой, пришпиливать словом, как бабочку булавкой».

Зачастую подобные сравнения перетекают в развернутые метафоры. Переживания Натальи после крушения первой любви автор передает через метафорическое сопоставление с вечерними сумерками: «Вспомнила Наталья свое детство, когда, бывало, гуляя вечером, он всегда старалась идти по направлению к светлому краю неба, там, где заря горела, а не к темному. Темна стояла теперь жизнь перед нею, и спиной она обратилась к свету...»

Пейзаж гармонирует с душевным состоянием персонажей. Когда Наталья переживает, вместе с нею плачет природа: «Крупные, сверкающие капли сыпались быстро <...>, точно алмазы». В известной сцене признания в беседке окружающий природный мир подтверждает надежды девушки, ее ожидание счастья: «Небо почти очистилось, когда Наталья пошла в сад. От него веяло свежестью и тишиной, той кроткой и счастливой тишиной, на которую сердце человека отзовется сладким томлением тайного сочувствия и неопределенных желаний…» Напротив, зловещая тишина вокруг Авдюхина пруда предвещает, что это свидание не будет счастливым: «Редкие остовы громадных деревьев высились какими-то унылыми призраками над низкой порослью кустов. Жутко было смотреть на них <…>. Невеселое было утро».

Как художник, Тургенев в этих двух пейзажных этюдах (счастливого и драматического свиданий) вполне самостоятелен. И в то же время толчком к созданию двух этих пейзажей оказывается реминисценция одного пушкинского отрывка, знаменитого отрывка «Евгения Онегина», начинающегося словами: «Любви все возрасты покорны…» А далее поэт говорит о различии в переживании чувства. Люди молодые, подобные Наталье,

В дожде страстей они свежеют,

И обновляются, и зреют…

Так нравственно «созревает» тургеневская героиня в летнем саду, после легкой грозы. Пейзаж Авдюхина пруда, данный глазами Рудина, совпадает с пушкинским суждением о любовном увлечении «в возраст поздний и бесплодный»:

….На повороте наших лет,

Печален страсти мертвой след:

Так бури осени холодной

В болото обращают луг

И обнажают лес вокруг.

В печальном итоге их отношений повинен оказывается, помимо прочего, возрастной разрыв. Много повидавший Рудин не способен настолько свежо чувствовать. Впрочем, он и сам ощущает это. Герои Тургенева зачастую беседуют языком пушкинских цитат. В прощальном письме Наталье Рудин, пытаясь объяснить их отношения, приводит пушкинские строки: «Блажен, кто смолоду был молод...» И тут же, спохватившись оговаривает: «...Эти советы относятся гораздо более ко мне…» Приведенные Рудиным слова восьмой главы романа продолжают блестящую авторскую речь в защиту «лишнего человека»:

Но грустно думать, что напрасно

Была нам молодость дана,

Что изменяли ей всечасно,

Что обманула нас она;

Что наши лучшие желанья,

Что наши свежие мечтанья

Истлели быстро чередой…

Рудин, действительно, невольно проговорился. Он может гордиться тем, что не предал в ходе жизни «лучшие желанья» и «свежие мечтанья». Герой Тургенева сознательно не вошел в число счастливчиков, «кто в двадцать лет был франт иль хват, / А в тридцать выгодно женат… / Кто славы, денег и чинов / спокойно в очередь добился…». Быть может, в этом еще одна, им самим пока не осознаваемая причина отказа от руки Натальи - выгодной невесты - в возрасте светского брака (Рудину, как мы помним, «лет тридцать пять»).

Тем же вечером в своей спальне девушка привычно «загадывает» по пушкинской книге. В свою очередь, Наталье выпадают строки первой главы «Онегина»: «Кто чувствовал, того тревожит / Призрак невозвратимых дней: / Тому ж нет очарований, / Того змея воспоминаний, / Того раскаянье грызет…» Этот отрывок как нельзя полнее раскрывает душевное состояние разочаровавшейся и в жизни, и в людях героини. В то же время загаданные слова являются частью авторской характеристики того же Онегина:

Мне нравились его черты,

Мечтам невольная преданность,

Неподражательная странность

И резкий, охлажденный ум…

Это исчерпывающая в своей полноте характеристика того, чем привлек Наталью Рудин и того лучшего, что она нашла в нем… Опять-таки, быть может, неосознанно. Поэт предупреждает Наталью, что подобных Рудину

…ожидала злоба

Слепой Фортуны и людей

На самом утре наших дней.

Вспомним изгнание Рудина из дома Ласунских, его гибель… Писатель предлагает смотреть на своего героя, «лишнего человека», через призму его литературного предшественника - Онегина. Злоключения и смерть Рудина в этом случае можно расценить как историческую закономерность. Помимо этого, поэтический голос призван смягчить гнев и Натальи, и читателя после сцены у Авдюхина пруда. Авторитет Пушкинских строк подтверждает заветное убеждение Тургенева о невозможности прямой и исчерпывающей характеристики человека. Расшифровка их скрытого смысла показывает множественность причин рудинских поступков. Она обосновывает невозможность категорично отрицательной оценки. Кроме слабохарактерности, здесь действовала и разница в возрасте, и скрытый страх изменить своему предназначенью…

Пушкинские цитаты Тургенев не выделял, подобно Гончарову, курсивом. Но, как для Гончарова, пушкинские строки имели для него почти магическую сакральную силу. На них гадают, ими объясняются, с их помощью предсказывается будущая судьба персонажа.

«Скрытый» характер психологизма не означает, что у Тургенева мы не встретим в чистом виде лирических отступлений. Но в их основе не лежат, как у Гончарова, житейские наблюдения. Его притягивают вечные загадки природы и человеческой души, как в трудах Гегеля. Недаром же Тургенев учился в германских университетах у последователей великого философа. Внутренний мир своих героев он стремится дать в свете философских обобщений. Таково описание чувств Натальи после окончательного расставания с Рудиным. Оно перетекает в целое философское исследование о природе слез, об особенностях первого разочарования, о молодости и всей жизни: «Слезы навернулись на глазах Натальи… Отрадны и целебны они, когда, долго накипев в груди, потекут они, наконец… Но есть слезы холодные, скупо льющиеся слезы: их по капле выдавливает из сердца <…> горе; они безотрадны и не приносят облегчения. Нужда плачет такими слезами, и тот еще не был несчастлив, кто не проливал их. Наталья узнала их в этот день». Постижение закономерностей человеческой души позволяет автору уверенно предсказывает дальнейшее движение чувств Натальи: «Много еще предстояло ей тяжелых дней, ночей бессонных она была молода - жизнь только что начиналась для нее, а жизнь рано или поздно свое возьмет. Наталья страдала мучительно, она страдала впервые… Но первые страдания, как первая любовь, не повторяются - и слава богу!» Легко заметить обобщающий характер тургеневских характеристик. Лишь несколько вскользь брошенных штрихов высвечивают индивидуальный облик именно этого человека. О благородном Волынцеве, переживающем крушение надежд на брак с Натальей, сказано: «Впрочем, вероятно, не было еще на свете человека, который, хоть раз в жизни, не глядел еще хуже того. Всякому тяжело первое разочарование; но для души искренней, не желавшей обманывать себя, чуждой легкомыслия и преувеличения, оно почти нестерпимо».

В отличие от Гончарова, тургеневский повествователь не прячет от читателя собственных чувств. И во всю силу начинает звучать его голос, когда нуждается в сочувствии кто-либо из его персонажей. Нарисовав в эпилоге печальную картину осенней ночи: «А на дворе поднялся ветер и завыл зловещим завываньем, тяжело и злобно ударяясь в звенящие стекла», - повествователь взволнованно восклицает: «Хорошо тому, кто в такие ночи сидит под кровом дома, у кого есть теплый уголок… И да поможет Господь всем бесприютным скитальцам!».

И литературы МАОУ лицей № 8 г. Томска

Швейцарский философ Анри Алигель не без основания считал, что пейзаж в искусстве представляет собой, прежде всего, состояние души художника. Бывают произведения, подчас даже не самые масштабные в наследии того или иного классика, в которых, однако, раскрываются многие идейные и творческие особенности писателя, звучат его любимые мысли, его восприятие обстоятельств и героев в них.

И. С.Тургенев был убеждён в том, что человек связан с природой «тысячью неразрывных нитей: он сын её». Об этом он позже скажет в рецензии на «Записки ружейного охотника» С. Т.Аксакова, но это убеждение возникает в самом начале поэтической деятельности - приобщение к жизни природы связывалось у него со стремлением к душевному равновесию. Писатель ратовал за «настоящие, тёплые и живые описания», в которых мельчайшие оттенки пейзажа подчинялись бы общему тону изображения, поэтому Тургенева привлекает природа уравновешенная, умиротворённая, кроткая, а не её стихийные, хаотические проявления, но, сколько скрытого драматизма содержат его пейзажные зарисовки - средство раскрытия характера персонажа. Повесть «Ася» стала таким произведением, в котором «история души человеческой», история любви дана через призму пейзажа. Являясь частью сюжетного строения, пейзаж играет здесь важную роль и в описании обстоятельств, происходящих в повести, кроме того, как и в поэзии, помогает понять внутренний мир Аси и господина Н. Н., выполняет функцию психологического параллелизма, и именно через описание пейзажа Тургенев передаст душевное и эмоциональное состояние главных героев.

Если у Ф. М.Достоевского пейзаж - это фон, на котором разворачиваются события, дополнительное средство для более выразительного изображения действующих лиц, то у Тургенева это, наряду с Асей и господином Н. Н., один из героев повести, другое «я» автора, помогающее понять и охарактеризовать внутренний мир, развитие души, характер персонажа. Писатель справедливо отмечал: «… везде видишь автора вместо природы; а человек только и силён тогда, когда он на неё опирается». Это замечание Тургенева - художника принципиально: не замещать природу собою, не уподоблять себе, а на неё опираться в поисках и обретении творческих сил.

В «Асе» формируется такого рода воззрение на природу, которое было бы «согласно с её истинным смыслом», а для этого нужно - «отделиться от самого себя и вдуматься в явления природы». Безусловно «живое наблюдение природы» - труднейший путь постижения её законов и единственно возможный для художника слова.

В начале повествования господин Н. Н. отделяет мир природы от мира людей, для него гораздо понятнее многообразие лиц: «… лица живые, человеческие лица – речи людей, их движения, смех – вот без чего я обойтись не мог», а вот природа для него непонятна, и на её красоту или таинственность он не может откликнуться, не может быть гармоничным ей. Примечательно и то, что герой не воспринимает окружающую красоту природы как единое целое, он не видит себя в ней – это красноречивая характеристика внутреннего содержания господина Н. Н., он явно не романтик, скорее, прагматичное и рациональное ему ближе.

Несмотря на скромность и непритязательность рейнского пейзажа, он величав и таинственен именно в своей простоте, хотя в толковании природы у Тургенева, множество отголосков народного понимания стихийных сил её, в которых нет «ничего ухищрённого и мудрёного». Пока только луна одиноко освещает и город, и господина Н. Н. Именно её свет в ночном небе отражается в спокойных водах Рейна. Не являясь частью природного мира, главный герой, тем не менее, любит смотреть на великую реку, а в будущем – в водной глади отразятся все перипетии его судьбы и любви. Не случайно упоминание о бумажном кораблике, который запускают местные ребятишки в большое плавание. Это символ любви господина Н. Н. и Аси, о которой пока ещё не говорится ничего, но предчувствие чего-то огромного и настоящего уже витает совсем близко.

Следующее утро молодого рассказчика, где господствует море солнечного света, шумного коммерша в саду и на улицах городка, наполненное весёлым шумом людей, «невинным кокетничаньем молодости» - всё это готовит появление той, чьим именем названа повесть.

Анна – Ася – «благодатная», «подарок бога», «рождённая заново» - значение имён не случайно. В дальнейшем автор всегда миловидную и грациозную Анну будет называть Асей, возможно, скоро её новое рождение, но какое: счастливое или… Смысл названий и имён у Тургенева всегда значителен. Не любящий русских за границей господин Н. Н. знакомится и сходится близко именно с русскими: «Мы живём за городом, - продолжал Гагин, - в винограднике , в одиноком домишке, высоко. У нас славно, посмотрите». Лейтмотив виноградника, впервые возникающий в этом контексте, а дальше сопутствующая ему узкая крутая тропинка – олицетворение отдалённости от всех, одиночества, жизненных испытаний главной героини, которые вскоре коснутся и господина Н. Н. Впоследствии этот лейтмотив станет главным и будет проходить через всё повествование.

Живописный контраст «алого тонкого света на зелёной лозе» зримо выделяет пока «холодное» сердце молодого рассказчика и буйную, живую, непосредственную в своей дикости Асю, получившую внешнюю атрибутику дворянки (шёлковое платье, проживание в господском доме, показное почтение слуг). Однако если говорить о психологии развития её души, то здесь девушка не была обделена. Мир природных сил и её чувств, эмоций всегда будут тесно соприкасаться. Ищущая, открытая для всего искреннего Ася найдёт отклик во всём окружающем её мире: «Рейн лежал перед нами весь серебряный, между зелёными берегами; в одном месте он горел багряным золотом заката. (…) Внизу было хорошо, но наверху ещё лучше: меня особенно поразила чистота и глубина неба, сияющая прозрачность воздуха. Свежий и лёгкий он перекатывался волнами…» Господин Н. Н. словно вновь открывает для себя всё, что вокруг него, но «прозрачность», сияние, чистота и глубина уже есть в Асе, в её будущем чувстве, и перекаты волн – это подвижность и изменчивость мятущейся героини, это те характерные черты натуры, которые поначалу будут тайной для молодого рассказчика, а разгадка окажется очень простой.

Вновь свет луны, освещающий и Рейн, и молодых людей, и жизненный путь, который для обоих не будет лёгким, свет, являющийся пророческим в судьбе Аси: «Я прыгнул в лодку и простился с новыми моими друзьями. Гагин обещал навестить меня на следующий день; я пожал его руку и протянул свою Асе; но она только посмотрела на меня и покачала головой. Лодка отчалила и понеслась по быстрой реке. Перевозчик, бодрый старик, с напряжением погружал вёсла в тёмную воду.

Вы в лунный столб въехали, вы его разбили! – закричала мне Ася».

Эта интересная и известная метафора, говорящая о будущей трагедии, о разбитой жизни и любви, является началом того «золотого моста через всю реку», который откроет душу и сердце господина Н. Н. для «пахучего воздуха», «свежести росы», « песен жаворонков», для всего того, чего раньше он не замечал. Пересечение героем реки – это предупреждение автора, наделённого богатым жизненным опытом, сам господин Н. Н., в силу возраста, ещё всего не понимает. Природа, живущая в унисон с Асей, теперь будет плавно вторгаться и в жизнь молодого рассказчика, мало того, но их общность осуществится и на уровне авторском, в том слое повествования, который равным образом принадлежит и рассказчику, и автору.

Дикая яблоня, крапива, акация – вот мир, окружающий Асю, понятный ей, частью которого она является; показателен и символ любви – ветка гераниума, брошенная из окна, словно возвращает нас в рыцарские времена; яркая, сочная сила чувства, которая со временем высохнет в буквальном смысле, но останется горьким напоминанием о той любви, которая встречается «раз в тысячу лет». Авторский взгляд оказывается гораздо глубже, герой-рассказчик выйдет к пониманию метафорической стороны событий только к финалу повести. Именно эта любовь всколыхнула душу господина Н. Н., и тот вдруг почувствовал «степной запах родины», увидел «грядку конопли» - и сразу возникла буря эмоций и мыслей в этом доселе весьма уравновешенном человеке: «Её степной запах мгновенно напомнил мне родину и возбудил в душе страстную тоску по ней. Мне захотелось дышать русским воздухом, ходить по русской земле». И сразу же рождается риторический вопрос: «Что я здесь делаю, зачем таскаюсь я в чужой стороне, между чужими?» - ответ на него нам понятен благодаря Асе, кроме того, это отправная точка его любви к героине. А ведь это и мысли самого И. С.Тургенева. Время создания повести – 1857 год, готовится реформа 1861 года, время непростых споров, мнений, тревог. Писатель не может оставаться в стороне и вводит в повесть биографию Аси, дочери крепостной, и всё это на фоне великолепной реки, воздуха, пропитанного лунным сиянием, звуками вальса, любовью. Повесть наполнена психологическими деталями, которые точны и кратки по форме, но содержат глубинную характеристику героев, а потому для автора есть возможность такого повествования о них, которое Н. Г.Чернышевский назовёт «тайной психологией», примечательно и то, что лучшие пейзажи повести связаны с душевными переживаниями и движениями героев, наполнены их внутренней жизнью: «Настроение моих мыслей приходилось как раз под стать спокойной природе того края» или «Вдали по Рейну бежал пароход. Мы принялись глядеть на него. (…) – Пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на трудный подвиг,- продолжала она. – А то дни уходят, жизнь уйдёт, а что мы сделали?» Продолжение этих мыслей встретим у И. А.Бунина в «Чистом понедельнике».

Десятая глава – своеобразный Рубикон для молодого рассказчика, он открыт для любви, он желает её появления, и это чувство «всеобъемлющих желаний» вновь подчёркивают спокойные воды Рейна, звёздное небо, «шёпот ветра», и герой наблюдает за рекой, а уже плывёт в лодке вниз по течению, плывёт к чему-то долгожданному и, наверное, трагическому: «… тревога росла во мне самом».

Связь законов равновесия в природе с законами равновесия в произведении удивительна. Как есть свои изгибы, изломы, неожиданности, свои «вдруг» в природе, так они есть и в повести: переправа через Рейн, и первое и последнее любовное свидание закончилось традиционно – господин Н. Н. посчитал женитьбу на семнадцатилетней девочке, «с её нравом», глупостью, а «уж свататься в такую пору» (имеется в виду поздний вечер) – прямое нарушение светских условностей; « нужно дождаться следующего дня». Но следующий день не стал днём счастья, о котором, казалось, пел накануне соловей. Теперь уже любящий господин Н. Н. потерял свою любовь навсегда, открыв простую истину: «У счастья нет завтрашнего дня; у него нет вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее – и то не день, а мгновенье».

Сразу же после публикации повесть стала центром внимания критиков. Н. Г.Чернышевский причислил Н. Н. к «лишним людям», обвинив в нравственной и общественной несостоятельности, П. А. Анненков, наоборот, увидел в подобном «слабом человеке» носителя основ нравственности и гуманности. Однако, оба критика заметили в тургеневском герое некоторую человеческую неполноту, слабость, безволие, не позволившие ему удержать любовь и стать счастливым.

Предпринятый анализ повести, рассматривающий роль пейзажа в раскрытии характера героя, позволяет глубоко понять структуру, а через неё и смысл произведения. Наше современное отношение к природе дополнено опытом сложных размышлений и творческих постижений И. С.Тургенева, одним из первых проникшего в диалектику трагедии и гармонии взаимосвязей человека и природы.

Литература:

Тургенев И. С. «Ася», Москва, «Детская литература» 1980. Куприн А. И. «Гранатовый браслет», Новосибирск, «Западно-сибирское книжное издательство», 1985. Чернышевский Н. Г. «Русский человек на rendez-vouz. Размышления по прочтении повести Тургенева «Ася». «Атеней» 1858.

Анненков П. В. «О литературном типе слабого человека (По поводу рассказа г-на Тургенева «Ася». «Атеней» 1858.

Школьное сочинение по творчеству Тургенева. Вторым тургеневским романом было “Дворянское гнездо”. Роман написан в 1858 г, и напечатан в январской книжке “Современника” за 1859 г. Нигде поэзия умирающей дворянской усадьбы не разливалась таким спокойным и грустным светом, как в “Дворянском гнезде”. Роман имел исключительный успех. Им “зачитывались,- по словам современника,- до исступления, он проник повсюду и сделался таким популярным, что не читать “Дворянское гнездо” было непозволительным делом”. Перед читателем проходила

Подробно рассказанная жизнь доброго и тихого русского барина Федора Ивановича Лаврецкого, сына богатого и родовитого помещика, который был женат на крепостной крестьянке. Мать умерла, когда Феде не было и восьми лет. Отец дал ему “спартанское” воспитание по им самим придуманной “системе”. “Система” сильно повредила молодому Лаврецкому, сделала его человеком могучего здоровья, с виду суровым и в то же время застенчивым и робким, чуть не ребенком. Он вырос в искусственном уединении и “втайне чувствовал себя чудаком”. После смерти отца перед ним открылась жизнь. Ему шел двадцать четвертый год. Он поступил в Московский университет. Встреча с красавицей-девушкой Варварой Павловной круто перевернула всю его судьбу. Он женился, но женитьба очень скоро кончилась разрывом по вине Варвары Павловны. Нелегко пережил он свою семейную драму. После нескольких лет заграничной жизни он вернулся на родину – в свое родовое поместье. И вот пришла новая любовь, история которой и составляет сюжетное ядро романа; Лаврецкий встретил Лизу Калитину.

Лиза выросла в затишье губернского города и была девушкой глубоко религиозной, что и обусловило весь замкнутый круг ее миросозерцания. Ее отношение к жизни и людям определялось безропотной покорностью чувству долга, страхом перед “грехами” жизни, боязнью причинить кому-либо страдание, обиду. И даже когда в ней заговорила любовь и Лиза узнала, что она любима, ее охватил страх, а не радость. Введенный в заблуждение неверным известием о смерти Варвары Павловны, Лаврецкий был у порога второй женитьбы, сулившей ему полноту счастья. Но неожиданное возвращение Варвары Павловны опрокинуло все. Наступил печальный финал. Лиза ушла в монастырь, Лаврецкий перестал думать о собственном счастье, утих, постарел, замкнулся. Он, впрочем, нашел и дело: занялся хозяйством и “упрочил быт своих крестьян”. Но все же последней, дорисовывающей его образ чертой остается его горькое обращение к самому себе: “Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!”

Тонкий анализ душевных переживаний, волнующий лиризм сцен и описаний, мягкость повествовательного тона составили ту подкупающую прелесть художественного мастерства, которая определила силу и обеспечила выдающийся успех “Дворянского гнезда”. “Накануне” начале 1860 г. Тургенев напечатал роман “Накануне”. Романом “Накануне” как нельзя более Тургенев оправдал эту оценку. Новое его произведение явилось “новым словом” в русской литературе, вызвало шумные толки и споры (и в критике и у читателей). Роман читался с жадностью. “Самое название его,- по словам критика “Русского слова”,- со своим символическим намеком, которому можно придать очень обширный смысл, указывало на мысль повести, заставляло догадываться, что автор хотел сказать что-то больше того, что заключено в его художественных образах”. В чем же была идея, особенности, новизна третьего романа Тургенева? Если в “Рудине” и “Дворянском гнезде” Тургенев изображал прошлое, рисовал образы людей 40-х годов, то в “Накануне” он давал художественное воспроизведение современности, откликался на те заветные думы, которые в период общественного подъема второй половины 50-х годов волновали всех мыслящих и передовых людей. Не идеалисты-мечтатели, а новые люди, положительные герои, подвижники дела были выведены в романе “Накануне”. По словам самого Тургенева, в основу романа была “положена мысль о необходимости сознательно-героических натур… для того, чтобы дело подвинулось вперед”.

В центре, на первом плане, стоял женский образ. Весь смысл романа таил в себе призыв к “деятельному добру” – к общественной борьбе, к отрешению от личного и эгоистического во имя общего. В героине романа, “удивительной девушке” Елене Стаховой, выступал “новый человек” русской жизни. Елена окружена даровитой молодежью. Но ни Берсенев, только что кончивший университет и готовящийся стать профессором; ни талантливый скульптор Шубин, в котором все дышит искрометной, умной легкостью и счастливой веселостью здоровья, влюбленный в античность и думающий, что “вне Италии нет спасения”; ни тем более “жених” Курнатовский, эта “служебная честность и дельность без содержания”,- не разбудили чувств Елены. Свою любовь она отдала Инсарову, иностранцу-болгарину, бедняку, у которого в жизни была одна великая цель – освобождение родины от турецкого гнета я ь котором жила “сосредоточенная обдуманность единой и давней страсти”. Инсаров покорил Елену тем, что ответил на ее смутное, но сильное стремление к свободе, увлек ее красотой подвига в борьбе за “общее дело”.

И Шубин, и Берсенев отступили перед Инсаровым, отдавая должное его прямой и смелой “железной” силе. Шубин признается: “Нет еще у нас никого, нет людей, куда ни посмотри. Все – либо мелюзга, грызуны, гамлетики, самоеды, либо темнота и глушь подземная, либо толкачи, из пустого в порожнее переливатели да палки барабанные!” Он спрашивает: “Когда ж наша придет пора? Когда у нас народятся люди?” – и слышит ответ собеседника: “Дай срок… будут”. Выбор, сделанный Еленой, как бы указывал, каких людей ждала и звала русская жизнь. Среди “своих” таких не было – и Елена ушла к “чужому”. Она, русская девушка из богатой дворянской семьи, стала женой бедняка-болгарина Инсарова, бросила дом, семью, родину, а после смерти мужа осталась в Болгарии, верная памяти и “делу всей жизни” Инсарова. В Россию она решила’ не возвращаться, спрашивая: “Зачем? Что делать в России?” На ее вопрос время ответило романом Чернышевского, “русскими Инсаровыми”, поднявшими борьбу с отечественным “турецким гнетом”.

В замечательной статье, посвященной разбору романа “Накануне”, Добролюбов писал: “Появляются уже такие понятия и требования, какие мы видим в Елене; требования эти принимаются обществом с сочувствием; мало того – они стремятся к деятельному осуществлению. Это значит, что уже старая общественная рутина отживает свой век: еще несколько колебаний, еще несколько сильных слов и благоприятных фактов,- и явятся деятели… Тогда и в литературе явится полный, резко и живо очерченный образ русского Инсарова. И недолго нам ждать его: за это ручается то лихорадочное, мучительное нетерпение, с которым мы ожидаем его появления в жизни.

(Пока оценок нет)