Ксения касьянова о русском национальном характере читать. Текст: О русском национальном характере (Ксения Касьянова). Другие книги схожей тематики

16.06.2019

Эта книга писалась в конце 70-х годов и окончательно была завершена в 1983 г. После этого никаких изменений в ней не производилось. Естественно, в связи с теми крупными изменениями, которые произошли за прошедшие 10 лет, некоторые высказанные в ней положения устарели, Более всего это относится к анализу государственных и политических структур, которые в предыдущий период, будучи заимствованы из стран с демократической формой правления, функционировали весьма странным образом: по преимуществу "центробежно", транслируя решения, принимаемые "наверху", в "массы" и не осуществляя практически никакой "обратной связи" с этими самыми "массами". В настоящее время в результате ряда существенных сдвигов в политической жизни это положение изменилось: сейчас "центростремительное движение" - "снизу" - не просто оживилось, но в определенной степени, по-видимому, подавляет "центробежные тенденции" (что тоже, конечно, дисфункционально, хотя и объяснимо как реакция на зажим, пережитый в недалеком прошлом). Какой здесь установится баланс и какое влияние это будет иметь на культуру, сказать пока трудно. Поэтому внесение каких-либо изменений в данный нами анализ (верный, по нашему мнению, для предыдущего периода) мы посчитали преждевременным. То же можно сказать и о "борьбе интеллигенции с правительством". Естественно, в условиях обострения кризиса противостояние это снялось: правительство попыталось привлечь интеллигенцию на свою сторону и цели "воюющих сторон" в значительной степени сблизились. Но при широком плюрализме мнений монолитный фронт инакомыслящей интеллигенции распался на разные направления и течения. Когда от защиты первичных, так сказать, условий существования стало возможным и необходимым перейти к культуросозидатель-ной деятельности, обнаружилась непродуманность, неотработанность именно конструктивных идей и форм. Их не было "в запасе" на момент начала перестройки, и теперь они только формируются. Но эти изменения не затрагивают основного содержания работы, которое находится на более глубоком уровне.

Москва, май 1993г.

"Хранить свое прошлое является долгом каждого народа, долгом не только по отношению к самому себе, но и по отношению ко всему человечеству. Ничто не должно погибнуть прежде, чем мы вполне осознаем его своеобразие и оригинальность, прежде чем мы запечатлим его в своей памяти. Это сохраняет силу для всех народов, но особенно это так для народов, находящихся в привилегированной ситуации: переживающих свое прошлое в тот момент, когда для них открывается иное будущее".

Клод Леви-Стросс

Введение

О русском характере написано очень много: заметок, наблюдений, эссе и толстых работ; о нем писали с умилением и осуждением, с восторгом и презрением, снисходительно и зло,- писали по-разному и писали различные люди. Словосочетание "русский характер", "русская душа" ассоциируется в нашем сознании с чем-то загадочным, неуловимым, таинственным и грандиозным,- и до сих пор продолжает волновать наши чувства. Почему до сих пор эта проблема остается для нас актуальной? И хорошо это или плохо, что мы относимся к ней так эмоционально и горячо?

Я считаю, что в этом нет ничего ни удивительного, ни предосудительного. Национальный характер - это представление народа о самом себе, это безусловно важный элемент его народного самосознания, его совокупного этнического Я. И представление это имеет поистине судьбоносное значение для его истории. Ведь точно так же, как отдельная личность, народ, в процессе своего развития формируя представление о себе, формирует себя самого и в этом смысле - свое будущее.

"Любая социальная группа,- пишет крупный польский социолог Юзеф Халасиньский,- это вопрос представления... она зависит от коллективных представлений и без них ее невозможно даже вообразить" . А что такое нация? Это большая социальная группа. Представления о характере какого-либо народа есть коллективные представления, относящиеся именно к этой группе. О ней следует сказать особо.

Заключение

Источники и литература

Введение

О русском характере написано очень много: заметок, наблюдений, эссе и толстых работ; о нем писали с умилением и осуждением, с восторгом и презрением, снисходительно и зло.- писали по-разному и писали различные люди. Словосочетание «русский характер», «русская душа» ассоциируется в нашем сознании с чем-то загадочным, неуловимым, таинственным и грандиозным,- и до сих пор продолжает волновать наши чувства. Почему до сих пор эта проблема остается для нас актуальной? И хорошо это или плохо, что мы относимся к ней так эмоционально и горячо?

«Любая социальная группа,- пишет крупный польский социолог Юзеф Халасиньский,- это вопрос представления... она зависит от коллективных представлений и без них ее невозможно даже вообразить»". А что такое нация? Это большая социальная группа. Представления о характере какого-либо народа есть коллективные представления, относящиеся именно к этой группе. О ней следует сказать особо.

ГЛ АВА 1

Нация как особый этап развития этнической общности

Учили нас в школе и в последующих учебных заведениях, что нация - это устойчивая общность людей, складывающаяся при условии единства языка, территории, экономики и некоторых психических черт, вырабатывающихся на основании общей культуры. Эти четыре «единства» (или пять, если считать с культурой) постоянно фигурируют в различных вариантах, как только речь заходит о нации. Из них, собственно, только одно, а именно - единство экономики, характерно для нации, все остальные - для предыдущих ступеней развития этноса также, а не только для нации.

Отсюда весьма просто определить: достигло данное этническое образование ступени нации или нет - достаточно констатировать наличие (или отсутствие) экономического единства. В теории все просто. Появляется экономическое единство, значит, одновременно с ним (или в результате него) появится и нация. А когда создадутся общие экономические условия, по всему миру одинаковые, то все народы сольются в радостное, гармоничное и счастливое целое, и не будет ни эллина, ни иудея, как в Царствии Небесном.

Главное, само как-то все это возникает в этой теоретической перспективе: экономическое единство «складывается» и нация «образуется», равно как и все предшествующие ей ступени: род, племя, народность. Но если бросить взгляд назад, в историю,- как много племен исчезло, не сформировавшись в народность, и народностей, не сформировавшись в нацию. Где хетты, готы, где весь и чудь белоглазая, мурома и резань? Попали в поле притяжения более сильных этнических образований, распались, рассеялись и ассимилировались с ними, оставив следы свои в их

ГЛАВА 1

культуре: какие-то особенности физического склада, отдельные слова, названия рек и гор, элементы орнаментов и обрядов.

Не «сложились» и не «образовались». Но что тому причиной: сила ли большого этноса или, наоборот, слабость малого?

Мне кажется, что мы ничего не поймем в сложной механике этих процессов, если будем говорить о них только в терминах «складывания» и «образования». Каждый этнос на протяжении своей истории переживает периоды спокойного развития и кризисные этапы, когда что-то в нем распадается, разрушается и возникает необходимость переформирования. Ослабевают системы кровно-родственных уз, перестают чувствовать себя «своими» люди, связанные отдаленными степенями родства, все больше чужих, пришлых людей поселяется вперемешку с родственниками,- и возникает необходимость выработать какие-то новые культурные скрепы, взамен прежних, родственных. Если они не будут выработаны и на месте бывшего племени не сформируется локально-территориальная общность (община, марка), то первая же волна нашествия иноплеменников сметет ослабевшее этническое образование и рассеет по лицу земли потомков племени, просуществовавшего, может быть, сотни или тысячи лет. И уже через два-три поколения потомки забудут язык, обычаи, песни племени, войдя в состав других образований.

А если община сформировалась, она продолжит непрерывную культурную традицию, взаимодействуя с другими общинами (или племенами,- теми кто окажется рядом) как целое, как живая клетка, способная к развитию в истории. Из общин как из кирпичиков «строятся» государства и империи, потом распадаются. А общины продолжают существовать в своем ритме и по своим законам. И даже в таких принципиально новых образованиях, как города, первоначально общинный принцип продолжает действовать: ремесленники образуют цехи, купцы - гильдии. И хотя кровно-родственные связи полностью теряют здесь свою силу и формируется уже профессионально-сословный принцип, территориальный еще очень силен, и в городах мы находим такие чисто территориальные общности, как «улицы» и «концы», выступающие при решении каких-то вопросов как целое, которое вырабатывает какие-то свои, общие для его членов точки зрения и пробуждает при этом в них волю и решимость проводить эти свои представления в жизнь. Вот этот процесс выработки представлений, объединяющих людей между собой и создающих основание для кристаллизации систем социальных отношений, процесс, который является ответом людей на исторические изменения, кол-

лизии и «обстоятельства», как-то совсем не учитывается в тех концепциях, что преподавали нам в школах. Концепциями этими предполагается, что таковой процесс есть что-то вторичное, обусловленное обстоятельствами и от них зависящее, а потому не заслуживающее специального упоминания в числе определяющих факторов создания (или гибели) нации. Но существуют другие концепции, в которых фактору этому отводится в формировании нации (именно нации, в отличие от других форм этнических общностей) первостепенное значение.

Основную мысль этих концепций, имеющих уже длительную историю и широкое распространение, хорошо сформулировал Ренан. Приведем здесь его определение, которое Хосе Ортега-и-Гассет назвал «формулой Ренана»: «Общая слава в прошлом и общая воля в настоящем; воспоминание о совершенных великих делах и готовность к дальнейшим - вот существенные условия для создания нации... Позади - наследие славы и раскаяние, впереди - общая программа действий... Жизнь нации - это ежедневный плебисцит»2.

Процесс формирований наций во многих странах идет и до сих пор. Люди осмысляют его, создают теории и планы, прилагают усилия для разрешения практических трудностей и противоречий, возникающих в этом процессе. И «формула Ренана» очень помогает им в этом деле: к ней апеллируют, ее развивают.

Леопольд Седар Сенгор в 60-х годах, будучи президентом правительства Сенегала, выдвинул следующую концепцию формирования нации. Существует определенное этническое образование, называемое «родина», это - общность людей, связанных единством языка, крови и традиций. И существуют нация. «Нация объединяет родины, выходя за их пределы». «Нация - это не родина, она не включает в себя естественные условия, она не есть проявление среды, она есть воля к созданию, чаще к преобразованию». И еще: «То, что формирует нацию,- это объединенная воля к совместной жизни. Как правило эта объединенная воля вырастает из истории соседства, и не обязательно из доброго соседства»3.

Когда социальное целое, расширяясь, выходит за пределы родственных и локальных соседских групп, связи по крови, по языку, по территории (по общности окружающей среды), личное знакомство и отношения перестают служить скрепляющими узами, и на первый план выдвигаются идеи и планы, которые должны основываться на каких-то общих представлениях о прошлом и будущем.

ГЛАВА 1

Некоторые максималисты утверждают (в их числе уже упомянутый нами Хосе Ортега-и-Гассет)4, что даже представления о прошлом не играют никакой роли в жизни нации, единственное, что в ней важно - это планы на будущее, представление о том направлении, в котором должна развиваться данная социальная общность: только это может мотивировать членов ее к действиям, побуждать их прикладывать усилия и идти даже на какие-то жертвы. То, что прошло, следует как можно скорее забыть, так как память о прошлом бесполезна и в каком-то смысле обременительна.

Все это как будто и убедительно. Казалось бы, какую конструктивную роль могут играть воспоминания? Однако, тот же Ортега-и-Гассет утверждает, «что всякая власть основана на господствующем мнении, т. е. на духе, стало быть, в конце концов, власть есть не что иное, как проявление духовной силы» и «утверждение: в такую-то эпоху правит такой-то человек, такой-то народ, такая-то однородная группа народов - равносильно утверждению: в такую-то эпоху господствует в мире такая-то система мнений,- идей, вкусов, стремлений, целей». А без этой «власти духа» «человеческое общество обращается в хаос»5.

Ортега-и-Гассет делает здесь упор на том, что несколько ранее бесстрашно и обнаженно сформулировал Эмиль Дюркгейм в своем труде «Элементарные формы религиозной жизни»: «Общество основывается... прежде всего на идее, которую оно само о себе создает»6.

Общество основывается на системе мнений или на сложном представлении о себе самом,- и без этого оно есть хаос. Но «система» или сложное представление,- это прежде всего некоторая целостность, а не случайный набор элементов, а следовательно, не любой элемент (идея, цель, стремление) может в эту модель войти; некоторые будут систематически отвергаться, и в этом заключается «плебисцит». Однако здесь как раз и начинается, по нашему мнению, главная проблема: почему одни элементы принимаются и инкорпорируются в существующую систему,- укрепляя, конкретизируя и одновременно трансформируя ее в определенном направлении,- а другие не получают признания? Где критерий выбора?

Поскольку на момент выбора критерии должны существовать как общепризнанные, путь в будущее начинается не с момента самого выбора целей, а гораздо ранее, с того времени, когда сформировались критерии выбора. Другими словами, социальное целеполагание укоренено в культуре общества, в его прошлом.

Нация как особый этап развития этнической общности

К чему обычно апеллируют при постановке каких-то общенародных задач? К представлениям народа о самом себе: что он, народ, может, чего хочет. А это последнее представление обязательно включает в себя понятия не только о том, как должно данному народу жить (в смысле создания себе определенных условий быта и деятельности), но и о том, чему он должен служить, т. е. к чему он призван в общеисторическом, мировом процессе, представления о котором также входят в культуру любого, даже самого малого по размерам, этноса. В свою очередь, представление о своем месте в мире и в истории предполагает какое-то осознание своих особенностей по сравнению с другими этносами, особенностей вполне конкретных, часто проявляющихся на уровне даже отдельного человека - представителя данного этноса.

Вот здесь и выявляется значение этнического характера для целеполагания и развития этноса, а если мы признаем, что в нации момент волевого усилия к «созданию и преобразованию» играет особую, формирующую роль, то рефлексия своего этнического прошлого, выработанных данным народом идеалов,- все это должно иметь особое значение для этноса, стремящегося преобразоваться в нацию.

Нет поэтому ничего удивительного, что в переломный период, предшествующий консолидации однотипных сельских общин, функционирующих на базе одной и той же культуры, в национальное целое, необычайно возрастает интерес к прошлому, к собственной культуре, к представлениям о себе самих. Это очень важный момент в трансформации самосознания этноса, а одновременно и в определенной трансформации также и форм культуры данного народа, что должно подготовить или обеспечить создание конкретных социальных структур, соответствующих этапу развития данного этноса в нацию.

Попробуем более конкретно описать сам этап этого преобразования в нацию, как представляют его себе современная социология и социальная антропология.

Из аннотации: «Автор … пытается раскрыть социальные, этнические и архетипические стороны русского национального характер, вычленить его сильные стороны и потенциал роста»...

Очень странное ощущение после прочтения… Приятным его назвать не могу.… Хотя, с какими-то отдельными моментами, пожалуй что, даже и соглашусь, но в целом – нет. … Ровно как и не нашла в книге «потенциала роста», скорее уж какое-то темное прошлое и беспросветное не будущее … Описываемые количественные данные получены на основе анализа достаточно большой выборки тестирования по тесту MMPI и, по каждому обсуждаемому положению, приводятся в сравнении с результатами аналогичных исследований в США.

1. Нация как особый этап развития этнического общества.
2. Аутсайдеры и их роль в истории.
3. Национальный характер и социальный архетип.
4. Этапы развития национального самосознания в России.
5. Двоящееся общество.
6. Гипотеза исследования.
7. Способ проверки гипотезы.
8. Репрессия как глобальная модель «ответа».
9. Эпилептоидный тип личности.
10. Обряды в нашей культуре.
11. Целеполагание в нашей культуре.
12. «Религиозный фундаменталист».
13. Наш «судейский комплекс».
14. Диффузность общения.
15. Личностный статус в нашей культуре.
Приложения:
- Россия в настоящий момент переживает период перехода к национальному государству
- Представляем ли мы, русские, собой нацию?
- Некоторые черты русского этнического характера, могущие иметь значение для формирования рыночных отношений...
<...>

Аутсайдеры и их роль в истории
Нация возникает на развалинах сословного общества. <...>
Крестьянская община в период распада (*на примере произведений Г.Успенского*): <…> поражает полная безответственность раскрепощенных индивидов, свобода от всяких моральных ограничений и совершенное неведение их в вопросах нравственности. Отпадение масс людей от устойчивых систем коллективных представлений порождает падение нравов, рост преступности, пьянство, хулиганство, бессмысленную жестокость. И все эти люди – вчерашние крестьяне. <...>В общине крестьянин как крестьянин, а выходит из нее и становится преступником? … Вынуть из этой жизни, гармонической, но подчиняющейся чужой воле,…, которую надо заменять своей человеческой волей, своим человеческим умом … а ведь это так трудно!
Образы «лишних людей» в классической литературе <...> «Аутсайдеры», т.е. выпавшие из разных сословий, о чем и говорит закрепившееся за ними название «разночинца» (*на примерах образов от Базарова до Герцена, Чернышевского и др.*). Разночинцы-интеллигенты создают вокруг себя среду, связанную множеством кружков, в которых они делятся своими мыслями и наблюдениями … <...>
Что же есть интеллигенция и какова ее роль в обществе в настоящее время. <...> Будущая нация должна воспринять вырабатываемые интеллигентами идеи и принципы как выражение собственных представлений и убеждений <...> интеллигенты должны выявить и сформулировать … принципы … национального характера.

Двоящееся общество
<...>Носители этнической культура народа - локальные общины - разложились окончательно, и мы имеем некоторое … социально целое (охватывающее, кроме нашего собственного, еще и ряд этнически не похожих на нас народов) объединенное государство <...> Наши отношения с собственным государством напоминают процесс освоения чужого языка, <...> заложенные в нас … «социальные архетипы» … начинают угнетаться этим чужим языком, основанным на других принципах, и тогда психика восстает на это знание и выталкивает его вон, чтобы оно не мешало жить.
<...> Такое столкновение друг с другом в сфере личности не проходит бесследно и для архетипов, которые постепенно разрушаются, не получая поддержки со стороны сознания, и для вербальных систем, которые, оказываясь то и дело несостоятельными в сфере поведения, постепенно теряют статус социальной реальности.
<…> Мы живем в обществе, в котором далеко не все благополучно, в котором идет процесс распада мотивационных систем, тех систем, что культурой монтируются в человеческую личность. А это означает: привитые человеку в детстве ценностные структуры начинают работать вхолостую.

Репрессия как глобальная модель «ответа»
Терпение – наша этническая черта и в каком-то смысле основа нашего характера. Оно проявляется в большом и в малом, и даже в мельчайшем. Мы все чувствуем, просто у нас не принято выражать эмоции на людях. Мы контролируем себя.
Этот контроль – норма не внешняя, но внутренняя. Оно входит в привычку, в плоть и кровь, становится частью личности.
Желание пострадать – есть желание самоактуализации. <...> «Память о смерти» и готовность к страданиям есть основание той кроткой и смиренной личности, идеал которой занимает высокое место в нашей этнической культуре.
<...>
В нашей культуре нет ориентации на прошлое, как нет и на будущее. Никакого движения, этапов, промежуточных ступенек и точек не предполагается. Отсюда …: «апокалиптичность мышления и внеисторичность» (по Бердяеву).
<...>
Жестокость – это страсть и распущенность, но не принцип и порядок (*по данным анализа шкалы «эмоциональной невоспитанности» *).

Эпилептоидный тип личности
<...> … Чувствуя свой этнический характер изнутри, можно сказать, что что-то общее есть: замедленность и способность задерживать реакцию, стремление работать в своем ритме и по плану; некоторая «вязкость» мышления и действия; трудная переключаемость с одного действия на другое; взрывоопасность …
Этот «портрет» не есть чистый генотип, это есть продукт длительного взаимодействия между природой и культурой. Культура в этом случае противостоит генотипу. Ее задача не отражать и не закреплять его, а приспосабливать к среде, к окружению… Дело генотипа – создавать затруднения, дело культуры – их преодолевать.
Т.о. мы – культурные эпилептоиды.
Эпилептоидный тип проглядывает из нашей этнической культуры … Но, если взять исходный продукт, то наша этническая культура формировалась как ответ на этот генотип, как способ его обработки и преодоления …

Обряды в нашей культуре
<...> Не такие уж мы и ритуалисты, ничего мы не боимся и ничего мистического не предполагаем... нам так удобно .
<...> В спокойный период эпилептоид всегда переживает легкую депрессию. … И есть три способа, способных возвратить эпилептоида к деятельности: непосредственная опасность для жизни, чувство долга и … ритуалы. … Ритуал наш есть наведение порядка в себе и вокруг себя. … что облегчает переход от одного вида деятельности к другой, т.к. одно из слабых мест эпилептоида – способность к быстрому переключению. В ритуале же этот переход осуществляется автоматически, что не требует мобилизации психики.
Но есть и ритуалы более высокого порядка, … функция которых – профилактическая эмоциональная разрядка эпилептоида. Предоставленный же сам себе эпилептоид терпит и репрессирует … Он не владеет собственной эмоциональной сферой… Однако культура выработала форму, регулирующую эпилептоидные эмоциональные циклы. И этой формой является обряд.
<...> … Раньше человек жил в естественном циклическом времени природа – зима, весна, лето, осень; сев, жатва, молотьба. И тогда год буквально был расписан, расшит, разукрашен праздниками. А каждый праздник был непохож в своей оригинальности – святки, масленица, Троицкий семик с завиванием березок, встречи и проводы весны, осеннее варение пива и свадебное гуляние. Все это проходило в свое время и возвращало человека самому себя, снимая с него на данный момент бремя всех забот и мысли о повседневных делах, делая вывод и даже повелительно требуя выхода для эмоций, чувств».
<...>К специфике праздников относится то, что они были долгими. Великие праздники праздновались по три дня. Кроме того, были целые праздничные недели….
<…> В общем, предки любили разгуляться, попраздновать. … Если принять гипотезу, что наши предки были эпилептоидами, то эпилептоиду нужно много времени, чтобы понастоящему отдохнуть; он не виноват, что у него заторможенность, что у него репрессия, - он не может вот так сразу взять и начать праздновать. … С другой стороны, начав веселиться, он не может сразу остановиться, и веселится долго и основательно, пока не исчезнет у него весь запас веселья. А запас у него большой. Вот и растягивает праздник на несколько дней, а то и на недели.
<…> Подготовка к празднику была длительной и сильно иерархичной. И, не проходя ее, человек не достигал того естественного состояния раскрепощенности и пира чувств, которым праздник должен завершиться. …
<… >Распад начался с сокращения времени празднования. Закрепощение крестьян, развитие рынка и товарно-денежных отношений, отлив части населения в города, увеличение налогов, поборов и повинностей – все это требовало от крестьян все больше и больше работы. И эпилептоид стал чувствовать эмоциональный дисбаланс – он не успевал разрядиться в праздничные дни. И обряды постепенно сами отмирали. Все игры, хороводы, кулачные бои, зимние городки – становились не обязательными и проводились от случая к случаю. Так что специальные средства раскачки тоже исчезали. И тогда эпилептоид прибег к древнему средству интенсификации переживаний и эмоций – алкоголю. Вместо праздника.

Целеполагание в нашей культуре
<...>Бедный наш архитипический соотечественник, с детства помещенный в обстановку удовлетворения все «растущих потребностей», привыкает к мысли, что все так живут. И начинает сам удовлетворять потребности: ходит в спортивную секцию, делает гимастику, покупает модную одежду … Но, как на волке, выросшем в клетке, живет в нем глубокая первобытная тоска по быстрому бегу, по полю, снегам, по луне, на которую можно повыть.<...>
И возникает феномен угнетения первичных ценностных систем. <...>Отсюда: лихорадочная погоня за эмоциями, … безразличное отношение к их последовательности и целесообразности. Личность становится копилкой переживаний, мешком … Глубочайшее опустошение становится следствием этого эмоционального скопидонства. … <...>

«Судейский комплекс»
«Судейский комплекс» - означает правдоискательство, т.е. стремление установить истину, и затем – стремление установить объективную истину. И, найдя, измерять ею свои поступки и чужие действия, весь мир, прошлый, настоящий и будущий. Эта истина должна быть такова, чтобы под нее подходили все деяния и явления без исключения.
Генотипическая эпилептоидна черта – дикое упрямство – весьма смягченное культурой, когда речь идет о соответствии поступка и абсолютной истины проявляется во всем своем величии.

Заключение
<...>В целом наша культура очень древняя и суровая, требующая от человека сильного самоограничения, репрессии своих непосредственных внутренних импульсов, репрессии своих личных, индивидуальных целей в пользу глобальных культурных ценностей.
<...>Но культура разрушается, и все большая часть населения впадает в духовное опустошение и алкоголизм. … <...>

Из книги "О русском национальном характере"

ГЛАВА 2

Аутсайдеры и их роль в истории

В своей монографии, озаглавленной "Современные нации", Флориан Знанецкий выдвигает идею о том, что нация создается группой интеллектуалов данного этноса, своего рода умственной аристократией данной эпохи, которая и вырабатывает комплекс культурных ценностей, долженствующий лечь в основание кристаллизующейся национальной культуры.

Этот тезис в последние десятилетия получил развитие, в частности, в работах польского социолога Юзефа Халасиньского, где он иллюстрируется конкретным историческим материалом. Эту концепцию мы и попытаемся изложить ниже, пользуясь материалом нашей отечественной истории.

Интеллигент, следовательно,- это человек, имеющий концепцию культуры того общества, в котором он живет, и, в силу этого обстоятельства, за указанную культуру ответственный. Он обязан вносить свет этого представления в умы своих современников, сокращая тем самым родовые муки новых общественных состояний и структур. В этом смысл его существования и его призвание. Как видим, Глеб Успенский в середине XIX в. имел представление об интеллигенции весьма близкое к тому, которое в XX в. сформулировал польский социолог Халасиньский (см. выше, стр. 13). Функция интеллигенции как сословия - сплотить нацию на основе единства представлений. Но прежде это единство и сами эти представления должны быть выработаны.

В период распада сословного общества люди интеллектуальных занятий, принадлежащие к одной и той же культуре, составляли большую, но не беспредельно группу, все члены которой более или менее, прямо или косвенно, знали друг друга и в какой-то степени были связаны личными отношениями. Кроме того, в это время в сфере деятельности, связанной с созданием и поддержанием культуры, не было еще достаточно глубокого разделения труда. Тогда все интеллектуалы могли быть в какой-то мере энциклопедистами, людьми, знающими свою культуру в целом. Эти обстоятельства способствовали постоянному общению всех интеллигентов друг с другом в различных группах, кружках и салонах, свободным дискуссиям между ними по глобальным проблемам. Каждый человек, не затрачивая при этом совсем уж чрезмерных усилий, мог быть в курсе самых различных течений и направлений, знать все разновидности общественной мысли своего времени (или, по крайней мере, большую часть) и тем самым всегда держать в своем сознании схему собственной культуры, иметь представление о динамике ее и веере возможностей. И только при этом условии интеллигент считался интеллигентом, т. е. человеком, ответственным за национальную культуру, за будущее своего общества.

В силу неистребимой потребности любого человека ощущать свою принадлежность к какому-то целому, в котором существовала бы "личная связь между людьми как автономными свободными существами, связь, возникающая из общей системы ценностей " (разрядка моя. - К. К.), интеллигенты,- во всяком случае их активная часть, а таких было довольно много, поскольку сам "выход в аутсайдеры" предполагает определенную долю активности,- начинают работать над созданием такой системы ценностей и тем самым над определением лица складывающейся нации.

Следует еще раз акцентировать внимание на том, что Бронислав Малиновский вкладывал в понятие "активности нации как лаборатории культуры и прогресса" . Своеобразие этого этапа существования этноса ведь в том и заключается, что нация возникает в особой ситуации, а именно: в условиях, когда сформировалась автономная человеческая личность, а следовательно, для того чтобы возникло новое этническое образование обязательно необходимо национальное самосознание. Другими словами, для того чтобы в этих вновь возникших условиях произошло новое объединение людей в этническое целое, между ними необходимо наладить связи другого типа, чем те, которые существовали раньше: в племени, народности и проч. Те, прежние связи были неосознанны и традиционны. Они распались. И теперь, для того чтобы восстановить единство между людьми, необходимо осознанное вмешательство в исторический процесс человеческой воли.

Выпадая из сложившихся социальных структур, человек, по выражению Глеба Успенского , вынужден жить "своим человеческим разумом". Какую же работу должен совершить этот разум, чтобы воссоздать разрушающееся целое? Перед ним стоит задача отрационализировать, перевести в план сознания и сформулировать некоторые ценностные структуры, существующие в каждом социализированном культурном существе на бессознательном уровне. Точно так же, как грамматические правила порождения высказывания известны каждому носителю языка, хотя он исключительно редко формулирует их для себя в вербальной форме, эти бессознательные ценностные структуры существуют в каждом представителе данного этноса, представляя собой порождающую грамматику поведения. В каждом человеке, принадлежащем к тому или иному обществу, они заложены воспитанием.

"Именно лингвистика, точнее, структурная лингвистика,- пишет Леви-Стросс,- приучила нас к мысли о том, что фундаментальные духовные явления, которые обусловливают и определяют общие формы языка, располагаются на уровне бессознательного" . Между языком и культурой есть прямая связь, и не только по аналогии: "Язык является условием культуры, поскольку последняя обладает сходной с языком архитектоникой... Язык также можно рассматривать как основу, на которую нередко накладываются более сложные структуры того же типа, соответствующие различным аспектам культуры" .

Язык складывается и функционирует стихийно. По мере разрастания и усложнения его начинается процесс познания - извлечение правил, по которым строится речь, их описание, сведение в систему. Ту же работу по созданию грамматики социального поведения должна продолжить и интеллигенция в период распада локальных структур. Это - необходимое условие, для того чтобы высвобождающаяся из-под контроля общинного и сословного общественного мнения масса "автономных личностей" переформировалась в новое социальное образование - нацию.

Собираясь в кружках и салонах, обсуждая и дискуссируя различные вопросы, вырабатывая в связи с этим целый веер различных теорий и концепций, разбиваясь по различным "направлениям" и "движениям", интеллигенты обобщают и формулируют какие-то инварианты сословных и локальных моральных принципов и максим, упорядочивают их, выстраивают в систему, обосновывают, пропагандируют, наконец, требуют проведения в жизнь соответствующих им законов и институтов, которые организовали бы человеческие отношения с точки зрения именно этих максим и теорий, ссылаясь на "неотъемлемые" и "прирожденные" права человека. По существу же они проделывают работу по переведению в план сознания и формулировке своих собственных, заложенных в них первоначальным воспитанием структур социальных отношений, свойственных именно данной, взрастившей их культуре. И от того, насколько им удастся основательно и полно проделать эту работу, зависит не только неповторимое лицо будущей нации, но, в каком-то смысле, и сама ее судьба.

Утешительно было бы думать, конечно, что какие-то глобальные "законы истории" страхуют их в этот период, что как бы они ни действовали, все равно в конечном счете будет создано именно то, что нужно, поскольку настал соответствующий "этап" развития. Но такое предположение, по-видимому, слишком все упрощает. От усилий интеллигентов, от содержания их сознания в данный момент времени, от качества человеческого материала, вошедшего в состав этой группы, зависит слишком многое, в частности, эффективность процесса складывания нации, быстрота, безболезненность, успешность слияния множества изолированных, хотя и однотипных общин-"родин" в большое социальное целое.

Будущая нация должна воспринять вырабатываемые интеллигентами идеи и принципы как выражение собственных представлений и убеждений. Другими словами, интеллигенты должны выявить и сформулировать некоторые важные принципы и основы национального характера.

Posted on Jul. 6th, 2012 at 01:41 pm | | |

Заключение

Источники и литература

Введение

ГЛ АВА 1

Нация как особый этап развития этнической общности

ГЛАВА 1

Нация как особый этап развития этнической общности