Неземная красота: женщины в живописи разных направлений. Иллюстрации вальдемара казака Живопись в стиле ню

Если вы думаете, что все великие художники остались в прошлом, то вы даже не представляете, насколько сильно ошибаетесь. В этой статье вы узнаете о самых известных и талантливых художниках современности. И, поверьте, их работы засядут в вашей памяти не менее глубоко, чем работы маэстро из прошлых эпох.

Wojciech Babski

Войцех Бабски – современный польский художник. Закончил учебу в Силезском политехническом институте, но связал себя с . В последнее время рисует, в основном, женщин. Фокусируется на проявлении эмоций, стремится к получению как можно большего эффекта простыми средствами.

Любит цвет, но часто использует оттенки черного и серого, для достижения наилучшего впечатления. Не боится экспериментировать с разными новыми техниками. В последнее время набирает всё большую популярность за рубежом, в основном, в Великобритании, где с успехом продает свои работы, которые уже можно найти во многих частных коллекциях. Кроме искусства интересуется космологией и философией. Слушает джаз. В настоящее время живет и работает в городе Катовице.

Warren Chang

Уоррен Чанг – современный американский художник. Родился в 1957 году и вырос в Монтерее, штат Калифорния, с отличием окончил колледж дизайна Арт-центр в Пасадене в 1981 году, где получил степень бакалавра изобразительных искусств в области . В течение следующих двух десятилетий он работал в качестве иллюстратора для различных компаний в Калифорнии и Нью-Йорке, прежде чем в 2009 году начать карьеру профессионального художника.

Его реалистичные картины можно разделить на две основные категории: биографические интерьерные картины и картины, изображающие работающих людей. Его интерес к подобной манере живописи уходит своими корнями к творчеству художника 16-го века Яна Вермеера, и распространяется на предметы, автопортреты, портреты членов семьи, друзей, учеников, интерьеры студии, класса и дома. Его цель заключается в том, чтобы в своих реалистичных картинах создать настроение и эмоции с помощью манипуляции светом и использовании приглушенных цветов.

Чанг стал известен после перехода к традиционному изобразительному искусству. За последние 12 лет он заработал множество наград и почетных званий, самая престижная из них – Master Signature от ассоциации художников маслом Америки, крупнейшего сообщества художников маслом в Соединенных Штатах. Лишь один человек из 50, удостаивается возможности получить эту награду. В настоящее время Уоррен живёт в Монтерее и работает в своей студии, также он преподаёт (известен как талантливый педагог) в Академии искусств Сан-Франциско.

Aurelio Bruni

Аурелио Бруни – итальянский художник. Родился в городе Блера, 15 октября 1955 года. Получил диплом по специальности сценография в институте искусства в Сполето. Как художник он самоучка, так как самостоятельно “возводил дом знаний” на фундаменте, заложенном ещё в школе. Рисовать маслом начал в возрасте 19 лет. В настоящее время живёт и работает в Умбрии.

Ранняя живопись Бруни уходит своими корнями в сюрреализм, но со временем он начинает ориентироваться на близость лирического романтизма и символизма, усиливая это сочетание изысканной утонченностью и чистотой своих персонажей. Одушевленные и неодушевленные объекты приобретают равное достоинство и выглядят, почти, гиперреалистично, но, при этом, не скрываются за занавесом, а позволяют увидеть суть своей души. Многогранность и изысканность, чувственность и одиночество, задумчивость и плодотворность являются духом Аурелио Бруни, питаемым великолепием искусства и гармонией музыки.

Alekasander Balos

Алкасандр Балос – современный польский художник, специализирующийся в области масляной . Родился 1970 года в Гливице, Польша, но с 1989 года живёт и работает в США, в городе Шаста, штат Калифорния.

В детстве он изучал искусство под руководством своего отца Яна, художника-самоучки и скульптора, поэтому уже с раннего возраста, художественная деятельность получила полную поддержку со стороны обоих родителей. В 1989 году, в возрасте восемнадцати лет, Балос уехал из Польши в США, где его школьный учитель и по совместительству художник Кэти Гагглиарди побудила Алкасандра поступить в художественную школу. Затем Балос получил полную стипендию университета в Милуоки Висконсин, где он учился живописи у профессора философии Гарри Розина.

После завершения учёбы в 1995 году и получения степени бакалавра Балос переехал в Чикаго, чтобы поступить на учёбу в школе изобразительного искусства, чьи методы основываются на творчестве Жака-Луи Давида. Фигуративный реализм и портретная живопись составляли большую часть работ Балоса в 90-х и начале 2000-х годов. Сегодня Балос использует человеческую фигуру для того, чтобы подчеркнуть особенности и показать недостатки человеческого бытия, не предлагая, при этом, никаких решений.

Сюжетные композиции его картин предназначены для того, чтобы быть самостоятельно интерпретированными зрителем, только тогда полотна приобретут свой истинный временной и субъективный смысл. В 2005 году художник переехал в Северную Калифорнию, с тех пор тематика его работ значительно расширилась и теперь включает в себя более свободные методы живописи, включая абстракцию и различные мультимедийные стили, помогающие выражать идеи и идеалы бытия через живопись.

Alyssa Monks

Алисса Монкс – современная американская художница. Родилась в 1977 году, в Риджвуде, Нью-Джерси. Начала интересоваться живописью, когда была ещё ребенком. Училась в Новой Школе в Нью-Йорке и Государственном университете Монклер, а окончив в 1999 году Бостонский колледж, получила степень бакалавра. Одновременно она изучила живопись в академии Лоренцо Медичи во Флоренции.

Затем продолжила учёбу по программе на степень магистра в нью-йоркской Академии Искусства, на кафедре Фигуративного Искусства, окончила его в 2001 году. В 2006 году она закончила колледж Фуллертона. Некоторое время читала лекции в университетах и образовательных учреждениях по всей стране, преподавала живопись в нью-йоркской Академии Искусства, а также Государственном университете Монклер и Колледже Академии Искусств Лайма.

“Используя фильтры, такие как стекло, винил, вода и пар, я искажаю человеческое тело. Эти фильтры позволяют создавать большие площади абстрактного дизайна, с проглядывающими сквозь них островами цвета – частями человеческого тела.

Мои картины меняют современный взгляд на уже сложившиеся, традиционные позы и жесты купающихся женщин. Они могли бы многое рассказать внимательному зрителю о таких, казалось бы, самих собой разумеющихся вещах, как польза плаванья, танцев и так далее. Мои персонажи прижимаются к стеклу окна душевой кабины, искажая собственное тело, осознавая, что тем самым влияют на пресловутый мужской взгляд на обнажённую женщину. Толстые слои краски смешаны так, чтобы издалека подражать стеклу, пару, воде и плоти. Однако вблизи становятся очевидны восхитительные физические свойства масляной краски. Экспериментируя со слоями краски и цветом, я нахожу момент, когда абстрактные мазки становятся чем-то еще.

Когда я только начала рисовать человеческое тело, я сразу была очарована и даже стала одержима им и считала, что должна была делать свои картины как можно более реалистичными. Я “исповедовала” реализм, пока он не начал распутывать и вскрывать противоречия в самом себе. Сейчас я исследую возможности и потенциал манеры письма, где встречаются представительская живопись и абстракция – если оба стиля могут сосуществовать в один и тот же момент времени, я это сделаю”.

Antonio Finelli

Итальянский художник – “Наблюдатель времени ” – Антонио Финелли родился 23 февраля 1985 года. В настоящее время живет и работает в Италии между Римом и Кампобассо. Его работы были выставлены в нескольких галереях в Италии и за рубежом: Риме, Флоренции, Новара, Генуя, Палермо, Стамбуле, Анкаре, Нью-Йорке, также их можно найти в частных и государственных коллекциях.

Рисунки карандашом “Наблюдателя времени ” Антонио Финелли отправляют нас в вечное путешествие по внутреннему миру человеческой временности и связанному с ним скрупулезным анализом этого мира, главным элементом которого является прохождение сквозь время и наносимые им на кожу следы.

Финелли пишет портреты людей любого возраста, пола и национальности, выражения лиц которых свидетельствуют о прохождении сквозь время, также художник надеется отыскать свидетельства беспощадности времени на телах своих персонажей. Антонио определяет свои произведения одним, общим названием: “Автопортрет”, потому что на своих карандашных рисунках он не просто изображает личность, но позволяет зрителю созерцать реальные результаты прохождения времени внутри человека.

Flaminia Carloni

Фламиния Карлони – итальянская художница 37-ми лет, дочь дипломата. У нее трое детей. Двенадцать лет жила в Риме, три года в Англии и Франции. Получила диплом в области истории искусства в школе искусств BD. Затем получила диплом по специальности реставратор произведений искусства. Прежде чем найти свое призвание и полностью посвятить себя живописи, она работала как журналист, колорист, дизайнер, актриса.

Страсть к живописи у Фламинии возникла ещё в детстве. Её основная среда – масло, потому что она любит “coiffer la pate” и также играть с материалом. Подобную технику она узнала в работах художника Паскаля Торюа. Фламиния вдохновлена великими мастерами живописи, такими как Бальтюса, Хоппер, и Франсуа Легран, а так же и различными художественными движениями: стрит-арт, китайский реализм, сюрреализм и реализм эпохи Возрождения. Её любимый художник Караваджо. Её мечта открыть терапевтическую силу искусства.

Denis Chernov

Денис Чернов – талантливый украинский художник, родился в 1978 году в Самборе, Львовская область, Украина. После окончания Харьковского художественного училища в 1998 году остался в Харькове, где в настоящее время живет и работает. Также он учился в Харьковской государственной академии дизайна и искусств, кафедра график, окончил её в 2004 году.

Он регулярно участвует в художественных выставках, на данный момент их состоялось более шестидесяти, как в Украине, так и за рубежом. Большинство работ Дениса Чернова хранятся в частных коллекциях в Украине, России, Италии, Англии, Испании, Греции, Франции, США, Канаде и Японии. Некоторые работы были проданы на “Кристис”.

Денис работает в широком диапазоне графических и живописных техник. Рисунки карандашом – один из самых любимых им методов живописи, список тем его карандашных рисунков также весьма разнообразен, он пишет пейзажи, портреты, ню, жанровые композиции, книжные иллюстрации, литературные и исторические реконструкции и фантазии.

Джил Элвгрен (Gil Elvgren) (1914-1980) был главным пин-ап художником двадцатого века. За всю свою профессиональную деятельность, которая началась в середине 1930-х годов и длилась более сорока лет, он зарекоменовал себя в качестве явного фаворита среди коллекционеров и поклонников пин-апа во всем мире. И хотя Джил Элвгрен считается, главным образом, пин-ап художником, он заслуживает звания классического американского иллюстратора, который смог охватить различные сферы коммерческого искусства.

25 лет работы для рекламы Coca-Cola помогли ему зарекомендовать себя, как одного из великих иллюстраторов в этой сфере. Реклама Coca-Cola включала в себя изображения “Девушек Элвгрена” в стиле пин-ап, большинство этих иллюстраций отображали типичные американские семьи, детей, подростков — обычных людей, занимающихся повседневными делами. Во время Второй Мировой войны и войны в Корее Элвгрен даже рисовал иллюстрации на военную тему для Coca-Cola, некоторые из которых стали “иконами” в Америке.

Работы Элвгрена для Coca-Cola отображали американскую мечту о безопасной, комфортной жизни, а некоторые иллюстрации для историй в журналах отображали надежды, страхи и радости своих читателей. Эти изображения были опубликованы в 1940х-1950х гг в ряде известных американских журналов,таких как McCall’s, Cosmopolitan, Good Housekeeping и Woman’s Home Companion. Наряду с Coca-Cola Элвгрен так же работал с Orange Crush, Schlitz Beer, Sealy Mattress, General Electric, Sylvania и Napa Auto Parts.

Элвгрен выделялся не только своими картинами и рекламной графикой — он так же был профессиональным фотографом, который владел камерой как же ловко, как и кистью. Но его энергия и талант не останавливались на достигнутом: помимо этого он был преподавателем, ученики которого в последствии стали известными художниками.

Еще в раннем детстве Элвгрена вдохновляли картинки известных иллюстраторов. Каждую неделю он вырывал из журналов листы и обложки с изображениями, которые ему понравились, в следствие чего собрал огромную коллекцию, которая оставила свой отпечаток на творчестве юного художника.

На творчество Элвгрена оказали влияние многие художники, такие как Феликс Октавиус Карр Дарли (Felix Octavius Carr Darley) (1822-1888), первый художник, которому удалось опровергнуть превосходство английских и европейских школ иллюстрации над американским коммерческим искусством; Норман Роквелл (Norman Rockwell) (1877-1978), с которым Элвгрен познакомился в 1947 году,и эта встреча положила начало долгой дружбе; Чарльз Дана Гибсон (Charles Dana Gibson) (1867-1944), из-под кисти которой вышел идеал девушки, в котором сочеталась “соседка” (girl-next-door) и “девушка мечты” (girl-of-your-dreams), Howard Chandler Christy, Джон Генри Хинтермейстер (John Henry Hintermeister) (1870-1945) и другие.

Элвгрен плотно изучал работы этих классических художников, в итоге чего создал основу, на которой базировалось дальнейшее развитие искусства в стиле пин-ап.

Итак, Джил Элвгрен родился 15 марта 1914 года, вырос в Сант-Поль-Миннеаполисе. Его родители, Алекс и Голди Елвгрен (Alex и Goldie Elvgren) были владельцами магазина в центре города, где продавали обои и краску.

После окончания старшей школы, Джил хотел стать архитектором. Родители одобряли это желание, так как заметили его талант к рисованию тогда, когда в возрасте восьми лет, мальчика устранили с занятий в школе из-за того, что он изрисовал поля учебников. В конце концов Элвгрен поступил в университет Миннесоты для изучения архитектуры и дизайна, параллельно посещая курсы искусства в художественном институте Миннеаполиса. Именно там он понял, что рисование интересует его куда больше, чем проектирование зданий.

Осенью того же года Элвгрен женился на Джанет Кумминс (Janet Cummins). И вот, на Новый Год молодожены переезжают в Чикаго, где было много возможностей для художников. Конечно, они могли бы выбрать Нью-Йорк, но Чикаго был ближе и безопаснее.

По прибытию в Чикаго Джил старался сделать все для развития своей карьеры. Он поступает в престижную Американскую Академию Художеств в центре города, где и подружился с Билом Мосби (Bill Mosby), опытным художником и преподавателем, который всегда гордился тем, что Джил развивался под его руководством.

Когда Джил Элвгрен пришел в Академию, конечно, он был талантлив, но ничем не выделялся из большинства студентов, которые там учились. Но от других его отличало только одно: он твердо знал, чего он хочет. Больше всего он мечтал стать хорошим художником. За два года обучения он освоил курс, рассчитанный на три с половиной: он посещал занятия ночью, летом. В свободное время он всегда рисовал.

Он был хорошим студентом и работал больше других. Джил посещал все курсы, на которых он мог получить хоть какие-то знания о живописи. За два года он сделал феноменальный прогресс и стал одним из самых лучших выпускников Академии.

Джил потрясающий художник, с которым могут сравниться немногие. Крепкий по телосложению, он похож на футболиста; его крупные руки совсем не похожи на руки художника: карандаш буквально “утопает” в них, но точность и кропотливость его движений может сравниться лишь с мастерством хирурга.

Во время обучения в институте Джил никогда не прекращал работать. Его иллюстрации уже тогда украшали брошюры и журналы академии, в которой он учился.

Там Джил познакомился со многими художниками, которые стали его друзьям на всю жизнь, например: Гарольд Андерсон (Harold Anderson), Джойс Баллатрин (Joyce Ballantyne).

В 1936 году Джил с женой возвращается в родной город, где открывает свою студию. Незадолго до этого он выполняет свою первую оплачиваемую работу на заказ: обложку для журнала мод, на которой изображен красивый мужчина, одетый в двубортный пиджак и светлые летние брюки. Сразу после того, как Элвгрен отправил свою работу заказчику, директор компании позвонил ему, чтобы поздравить и заказать еще полдюжины обложек.

Затем поступил еще один интересный заказ, который заключался в том, чтобы нарисовать пятерых близнецов Дионне (Dionne Quintuplets), рождение которых стало сенсацией для СМИ. Клиентом был Brown and Biglow — крупнейшее издательство, занимающееся выпуском календарей. Эта работа была напечатана в календарях 1937-1938 гг, которые были распроданный миллионными тиражами. С тех пор Элвгрен стал рисовать самых известных в Америке девушек, что принесло ему огромный успех. Элвгрена начинают приглашать к сотрудничеству и другие компании, например, конкурент Brown and Biglow — Louis F. Dow Calendar Company. Работы художника стали печататься на буклетах, игральных картах и даже спичечных коробках. Затем многие его картины в натуральную величину, сделанные для Royal Crown Soda появились в продуктовых магазинах. Этот же год становится в особенности важным для Элвгрена, так как у него и его жены родился их первенец, Карен.

Элвгрен продолжает заниматься заказами и вместе с семьей решает вернуться в Чикаго. Вскоре он познакомился с Хэддоном Сандбломом (Haddon H. Sundblom) (1899-1976), который был для него идолом. Сандблом оказывает огромное влияние на творчество Элвгрена.

Благодаря Сандблому, Элвгрен стал художником для рекламы Coca-Cola. До сих пор эти работы являются иконами в истории Амерканской иллюстрации.

Сразу после бомбардировки Перл-Харбор Элвгрену предложили рисовать картины для военной кампании. Первый его рисунок для этой серии был напечатан в 1942 году в журнале Good Housekeeping под заголовком “Она знает, что такое “свобода” на самом деле” и изображал девушку, одетую в офицерскую униформу Красного Креста.

В 1942 году родился Джил младший,а в 1943 его жена уже ждала третьего ребенка. Семья Элвгрена росла, впрочем, как и его бизнес. Джил занимается рекламными проектами и так же продает свои старые работы. Он наслаждался жизнью, так как сам был уже уважаемым художником и счастливым семьянином. Когда родился третий ребенок в его семье, Элвгрен уже получал около $1000 за картину, т.е. около $24 000 в год, что в то время было огромной суммой. Это означало, что Джил мог стать самым высокооплачиваемым иллюстратором в США и естественно, занимать особое место в Brown and Bigelow.

Перед тем, как начать работать эксклюзивно для Brown and Bigelow, он принял от Филадельфийской фирмы Джозефа Гувера первый (и единственный) заказ. Во избежание проблем с Brown and Bigelow он принял это предложение при условии, что картина не будет подписана. За эту работу под названием “Девушка мечты” он получил $2500, т.к. она была самой большой из тех, что он когда-либо рисовал (101.6см x 76.2см).

Сотрудничество с Brown and Bigelow позволило Элвгрену продолжать рисовать для Coca-Cola, впрочем, он мог работать для любых других компаний, которые не имели конфликтов с Brown and Bigelow. Таким образом в 1945 году для Элвгрена и Brown and Bigelow началось сотрудничество, длившееся более тридцати лет.

Директор Brown and Bigelow Чарльз Уорд сделал имя Элвгрена узнаваемым. Он же предложил Джилу сделать пин-ап в стиле ню, на что художник согласился с большим энтузиазмом. На этой картине была изображена обнаженная белокурая нимфа на пляже, под лилово-голубым светом луны в цветах сирени. Эта иллюстрация была выпущена в колоде карт, совместно с работами другого художника — ZoÎ Mozert. В следующем году Уорд заказал у Элвгрена еще один ню пин-ап для очередных карт, но на сей раз полностью выполненных Элвгреном в одиночку. Этот проект побил рекорды продаж Brown and Bigelow и носил название “Mais Oui by Gil Elvgren”.

Первые три пин-ап проекта для Brown and Bigelow стали бестселлерами компании спустя всего пару недель. Эти изображения вскоре использовались для игральных карт.

К концу десятилетия Элвгрен стал самым успешным художником Brown and Bigelow, благодаря СМИ его работы были широко известны публике, в журналах даже печатали про него статьи. Среди компаний, с которыми он работал, были Coca-Cola, Orange Crush, Schlitz, Red Top Beer, Ovaltine, Royal Crown Soda, Campana Balm, General Tire, Sealy Mattress, Serta Perfect Sleep, Napa Auto Parts, Detzler Automotive Finishes, Frankfort Distilleries, Four Roses Blended Whisky, General Electric Appliance и Pangburn’s Chocolates.

Столкнувшись с таким спросом на свои работы, Элвгрен задумывался над открытием собственной студии, ведь было уже немало художников, которые восхищались его творчеством и так называемой “майонезной живописью” (так называли стиль Сандблома и Элвгрена потому, что краски на работах выглядели “кремовыми” и гладкими как шелк). Но взвесив все “за” и “против”, он оставил эту идею.

Джил Элвгрен много путешествовал, знакомился с многими влиятельными людьми. Его зарплата в Brown and Bigelow изменилась: если раньше ему платили $1000 за холст, теперь он получал $2500 и рисовал 24 картины в год, плюс он получал проценты от журналов, где печатались его иллюстрации. Он переехал с семьей в новый дом в пригороде Winnetka, где он начал строить свою студию на чердаке, наличие которой позволило ему работать еще продуктивнее.

Джил обладал великолепным вкусом, к тому же он был остроумен. Его работы всегда интересны композицией, цветовыми схемами, а тщательно продуманные позы и жесты делают их живыми и волнующими. Его картины искренние. Джил чувствовал эволюцию женской красоты, что было очень важным. Поэтому Элвгрен был всегда востребован заказчиками.

В 1956 году Джил переехал с семьей во Флориду. Он был полностью доволен новым местом жительства. Там он открыл отличную студию, где обучался Bobby Toombs, по праву ставший признанным художником. Он говорил, что Элвгрен был прекрасным учителем, который научил его вдумчиво пользоваться всеми своими навыками.

Во Флорде Джил нарисовал огромное количество портретов, среди его моделей были Myrna Loy, Arlene Dahl, Donna Reed, Barbara Hale, Kim Novak. В 1950-1960 гг каждая начинающая модель или актриса хотела бы, чтобы Элвгрен нарисовал девушку по ее подобию, которая бы потом была напечатана на календарях и постерах.

Элвгрен всегда был в поиске новых идей для своих картин. Хотя многие его друзья художники помогали ему в этом, больше всего он полагался на свою семью: он обсуждал свои идеи с женой и детьми.

Элвгрен работал в кругу художников, которых он учил или, наоборот, у которых учился; которые были его друзьями, с которыми имел много общего. Среди них были Harry Anderson, Joyce Ballantyne, Al Buell, Matt Clark, Earl Gross, Ed Henry, Charles Kingham и другие.

Джил Элвгрен жил полной жизнью. Как заядлый турист, он любил рыбалку и охоту. Он мог часами находиться в бассейне, увлекался гоночными автомобилями, так же разделял увлечение своих детей коллекционированием старинного оружия.

Спустя годы, у Элвгрена появилось множество помощников в студии, большинство из которых в последствии стали успешными художниками. Когда у Элвгрена был вынужден отказывать компаниям в сотрудничестве из-за огромного количества работы, арт-директора соглашались ждать год,а то и больше, лишь бы Джил работал на них.

Но весь этот успех Джила в 1966 году омрачила ужасная трагедия, которая настигла его семью: жена Джила, Джанет, умерла от рака. После этого он еще больше окунулся в работу. Его популярность остается неизменной, ему не нужно ни о чем беспокоиться, кроме как о результате своей работы. Это был лучший период карьеры Элвгрена, если бы не смерть жены.

Способность Элвгрена передавать женскую красоту была непревзойденной. Во время рисования он обычно сидел в кресле на колесиках, чтобы можно было легко передвигаться и смотреть на рисунок с разных ракурсов, а большое зеркало позади позволяло ему иметь общее представление о картине целиком. Главным в его работе были девушки: он предпочитал моделей 15-20 лет, которые только начинали свою карьеру, так как в них была непосредственность, которая пропадает с опытом. Когда его спрашивали о его технике, он говорил, что добавляет свои штрихи: удлиняет ноги, увеличивает грудь, суживает талию, делает губы более пухлыми, глаза — более выразительными, нос — курносым, тем самым придавая модели большую привлекательность. Элвгрен всегда тщательно прорабатывал свои идеи от начала до конца: подбирал модель, реквизит, освещение, композицию, даже прическа была очень важна. После всего он фотографировал сцену и приступал к рисованию.

Отличительной чертой работ Джила было то, что глядя на картины, казалось, что девушки на них вот-вот оживут, поздороваются или предложат выпить чашечку кофе. Они выглядели миловидными и полными энтузиазма. Всегда очаровательные, вооруженные приветливой улыбкой, они даже во время войны они дарили солдатам силы и надежду на возвращение к своим девушкам домой.

Многие художники мечтали о том, чтобы рисовать так, как это делал Элвгрен, его талантом и успехом восхищались все.

Каждый год он рисовал все с большей легкостью и профессионализмом, его ранние картины кажутся более “жесткими” по сравнению с более поздними. Он достиг вершины мастерства в своем деле.

29 февраля 1980 года, Джил Элвгрен, человек, который посвятил себя тому, чтобы радовать людей своим творчеством, скончался от рака, в возрасте 65-ти лет. Его сын Дрэйк нашел в студии отца последнюю незаконченную, но тем не менее великолепную картину для Brown and Bigelow. Со смерти Элвгрена прошло три десятилетия, но его искусство до сих пор живет. Без сомнения, Элвгрен войдет в историю, как художник, который сделал великий вклад в американское искусство двадцатого века.

Жанры живописи появлялись, набирали популярность, угасали, возникали новые, внутри существующих стали выделять подвиды. Процесс этот не прекратится, пока существует человек и пытается запечатлеть окружающий его мир, будь то природа, здания или другие люди.

Ранее (до 19 в.) существовало деление жанров живописи на так называемые «высокие» жанры (фр. grand genre) и «низкие» жанры (фр. petit genre). Такое деление возникло в 17 в. и основывалось на том, какой предмет и сюжет были изображены. В связи с этим к высоким жанрам относили: батальный, аллегорический, религиозный и мифологический, а к низким — портрет, пейзаж, натюрморт, анимализм.

Деление на жанры довольно условно, т.к. на картине одновременно могут присутствовать элементы двух и более жанров.

Анималистика, или анималистический жанр

Анималистика, или анималистический жанр (от лат. animal — животное) – жанр, в котором основным мотивом выступает изображение животного. Можно сказать, что это один из наиболее древних жанров, т.к. рисунки и фигуры птиц и зверей присутствовали в жизни уже первобытных людей. Например, на широко известной картине И.И. Шишкина «Утро в сосновом лесу» природа изображена самими художником, а медведи – совершенно другим, как раз специализирующемся на изображении животных.

И.И. Шишкин «Утро в сосновом лесу»

Как подвид можно выделить Иппический жанр (от греч. hippos — лошадь) – жанр, в котором центром картины выступает изображение лошади.

Н.Е. Сверчков «Лошадь в конюшне»

Портрет

Портрет (от фр. слова portrait) – картина, на которой центральным является изображение человека или группы людей. Портрет передает не только внешнее сходство, но также отражает внутренний мир и транслирует чувства художника по отношению к человеку, чей портрет он пишет.

И.Е. Репин Портрет НиколаяII

Жанр портрета подразделяется на индивидуальный (изображение одного человека), групповой (изображение нескольких человек), по характеру изображения — на парадный , когда человек изображен в полный рост на заметном архитектурном или пейзажном фоне и камерный , когда человек изображен по грудь или по пояс на нейтральном фоне. Группа портретов, объединенных по какому-либо признаку, образует ансамбль, или портретную галерею. Примером могут выступать портреты членов царской семьи.

Отдельно выделяется автопортрет , на котором художник изображает себя.

К. Брюллов Автопортрет

Портрет является одним из древнейших жанров – первые портреты (скульптурные) присутствовали уже в древнем Египте. Такой портрет выступал как часть культа о загробной жизни и являлся «двойником» человека.

Пейзаж

Пейзаж (от фр. paysage — страна, местность) – жанр, в котором центральным является изображение природы – реки, леса, поля, море, горы. В пейзаже главным моментом является, конечно, сюжет, но не менее важно передать движение, жизнь окружающей природы. С одной стороны, природа прекрасна, вызывает восхищение, а с другой – довольно сложно отразить это на картине.

К. Моне «Поле маков у Аржантёя»

Подвидом пейзажа является морской пейзаж, или марина (от фр. marine, итал. marina, от лат. marinus – морской) – изображение морской баталии, моря или других событий, разворачивающихся на море. Яркий представитель маринистов – К.А. Айвазовский. Примечательно, что многие детали этой картины художник писал по памяти.

И.И. Айвазовский «Девятый вал»

Однако зачастую художники стремятся и море рисовать с натуры, например, У.Тернер для написания картины «Метель. Пароход у входа в гавань подает сигнал бедствия, попав в мелководье», провел 4 часа привязанным на капитанском мостике корабля, плывшего в шторм.

У. Тернер «Метель. Пароход у входа в гавань подает сигнал бедствия, попав в мелководье»

Водную стихию изображают также и на речном пейзаже.

Отдельно выделяют городской пейзаж , в котором главным предметом изображения выступают городские улицы и здания. Разновидностью городского пейзажа является Ведута – изображение городского пейзажа в виде панорамы, где непременно выдержаны масштаб и пропорции.

А. Каналетто «Площадь Сан-Марко»

Различают и другие виды пейзажа – сельский, индустриальный и архитектурный . В архитектурной живописи основной темой выступает изображение архитектурного ландшафта, т.е. здания, сооружения; включает в себя изображение интерьеров (внутреннего убранства помещений). Иногда Интерьер (от фр. intérieur — внутренний) выделяют как отдельный жанр. В архитектурной живописи выделяют еще один жанр — Каприччо (от итал. capriccio, каприз, прихоть) — архитектурный пейзаж-фантазия.

Натюрморт

Натюрморт (от франц. nature morte – мертвая природа) – жанр, посвящённый изображению неодушевленных предметов, которые помещены в общую среду и образуют группу. Натюрморт появился в 15-16 вв., однако как отдельный жанр сформировался в 17 в.

Несмотря на то что слово «натюрморт» переводится как мертвая природа, на картинах букеты цветов, фрукты, рыба, дичь, посуда, — все выглядит «как живое», т.е. как настоящее. С момента своего появления и по сей день натюрморт является важным жанром в живописи.

К. Моне «Ваза с цветами»

Как отдельный подвид можно выделить Ванитас (от лат. Vanitas — суета, тщеславие) — жанр живописи, в котором центральное место на картине занимает человеческий череп, изображение которого призвано напоминать о суете и бренности человеческой жизни.

На картине Ф. де Шампаня представлены три символа бренности бытия — Жизнь, Смерть, Время через образы тюльпана, черепа, песочных часов.

Исторический жанр

Исторический жанр – жанр, в котором на картинах изображены важные события и социально значимые явления прошлого или настоящего. Примечательно, что картина может быть посвящена не только реально происходившим событиям, но и событиям из мифологии или например, описанным в Библии. Данный жанр очень важен для истории как для истории отдельных народов и государств, так и человечества в целом. На картинах исторический жанр бывает неотделим от других видов жанров – портрета, пейзажа, батального жанра.

И.Е. Репин «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» К. Брюллов «Последний день Помпеи»

Батальный жанр

Батальный жанр (от франц. bataille — битва) - жанр, в котором на картинах которого изображают кульминацию сражения, военные действия, миг победы, сцены из военной жизни. Для батальной живописи характерно изображение на картине большого количества людей.

А.А. Дейнека «Оборона Севастополя»

Религиозный жанр

Религиозный жанр — жанр, в котором на картинах основная сюжетная линия – библейская (сцены из Библии и Евангелия). По тематике относится к религиозной и иконопись, отличие их состоит в том, что картины религиозного содержания не участвуют в проводимых богослужениях, а для иконы это является главным предназначением. Иконопись в переводе с греч. означает «молитвенный образ». Данный жанр был ограничен строгими рамками и законами написания картин, т.к. призван не отображать реальность, а передать идею божьего начала, в котором художники ищут идеал. На Руси иконопись достигает расцвета в 12-16 вв. Наиболее известные имена иконописцев – Феофан Грек (фрески), Андрей Рублев, Дионисий.

А. Рублев «Троица»

Как переходный этап от иконописи к портрету выделяется Парсуна (искаж. от лат. persona — личность, особа).

Парсуна Ивана Грозного. Автор неизвестен

Бытовой жанр

На картинах изображаются сцены повседневной жизни. Зачастую художник пишет о тех моментах жизни, современником которых он является. Отличительные черты этого жанра – реалистичность картин и незамысловатость сюжета. Картина может отражать обычаи, традиции, строй обыденной жизни того или иного народа.

К бытовой живописи относятся такие знаменитые картины как «Бурлаки на Волге» И. Репина, «Тройка» В. Перова, «Неравный брак» В. Пукирева.

И. Репин «Бурлаки на Волге»

Былинно-мифологический жанр

Былинно-мифологический жанр. Слово миф происходит от греч. «mythos», что значит предание. На картинах изображаются события легенд, былин, преданий, древнегреческих мифов, древних сказаний, сюжеты произведений фольклора.

П. Веронезе «Аполлон и Марсий»

Аллегорический жанр

Аллегорический жанр (от греч. allegoria — иносказание). Картины пишутся так, что они имеют скрытый смысл. Идеи и понятия невещественные, невидимые глазу (власть, добро, зло, любовь), передаются через образы животных, людей, иных живых существ с такими присущими им характеристиками, которые обладают символизмом, уже закрепленным в сознании людей, и помогают понять общий смысл произведения.

Л. Джордано «Любовь и пороки обезоруживают правосудие»

Пастораль (от фр. pastorale — пастушеский, сельский)

Жанр живописи, воспевающий и поэтизирующий простую и мирную сельскую жизнь.

Ф. Буше «Осенняя пастораль»

Карикатура (от итал.caricare — преувеличивать)

Жанр, в котором при создании изображения сознательно применяется комический эффект путем преувеличения и заострения черт, манеры поведения, одежды и пр. Цель карикатуры – оскорбить, в отличие, например, от шаржа (от фр. charge), целью которого является просто подшутить. Близко с термином «карикатура» связаны такие понятия как лубок, гротеск.

Ню (от фр. nu — нагой, раздетый)

Жанр, на картинах которого изображают обнаженное человеческое тело, чаще всего – женское.

Тициан Вечеллио «Венера Урбинская»

Обманка, или тромплёй (от фр. trompe-l’œil — обман зрения)

Жанр, характерные черты которого — особые приемы, создающие обман зрения и позволяющие стереть грань между реальностью и изображением, т.е. обманчивое впечатление того, что объект трех мерен, тогда как он двухмерный. Иногда обманку выделяют как подвид натюрморта, однако иногда изображают в этом жанре и людей.

Пер Боррель дель Касо «Убегая от критики»

Для полноты восприятия обманок желательно рассматривать их в оригинале, т.к. репродукция неспособна передать полностью тот эффект, который изобрази художник.

Якопо де Барбери «Куропатка и железные перчатки»

Сюжетно-тематическая картина

Смешение традиционных жанров живописи (бытового, исторического, батального, пейзажа и др.). По-другому этот жанр называют фигурной композицией, ее характерные черты: главную роль играет человек, наличие действия и общественно-значимой идеи, обязательно показаны взаимоотношения (конфликт интересов/характеров) и психологические акценты.

В. Суриков «Боярыня Морозова»

Твое обнаженное тело должно принадлежать только тому, кто полюбит твою обнаженную душу.

Чарли Чаплин

"Красивые женские ножки перевернули не одну страницу истории”, — говорят французы. И они правы: ведь речь идет не только о масштабах государства. В личной истории незаурядного испанца Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес именно так и произошло. Современники художника, знавшие о его любвеобильности и непостоянстве, уверяли: все изменилось, когда маэстро встретил красавицу-герцогиню Марию Тересию Каэтану дель Пилар де Альбу, наследницу древнего аристократического рода. Одни восхищались ее неземной красотой, называли королевой Мадрида, сравнивали с Венерой, уверяя: “Ее желали все мужчины Испании!” “Когда она шла по улице, все выглядывали из окон, даже дети бросали свои игры, чтобы посмотреть на нее. Каждый волосок на ее теле вызывал желание”, - вторил им французский путешественник. Другие завидовали красоте и богатству, проклиная за свободу нравов. Но герцогиня предпочитала не обращать внимания на весь этот ажиотаж. Она сама выбирала друзей и врагов. Тем более возлюбленных, ничуть не смущаясь наличием мужа. Судя по всему, супруг не придавал особого значения любовным связям жены. Потому ее новое увлечение придворным живописцем счел обычной прихотью. К слову, чета сообща покровительствовала Гойе, поскольку кроме бурной личной жизни занималась меценатством и благотворительностью. На почве искусства Каэтана с Франсиско и познакомились.

Их отношения выдержали испытание временем и серьезной болезнью художника, результатом которой стала потеря слуха. Он писал ее портреты, запечатлевая любимую женщину в разных ракурсах и нарядах. Один из них - “Герцогиня Альба в черном” - по мнению некоторых, явное доказательство их близких отношений. Дело в том, что после реставрации картины, проведенной в шестидесятые годы ХХ века, на кольцах красавицы была обнаружена гравировка с именами Альбы и Гойи. Изящный пальчик герцогини указывает на песок, где видна красноречивая надпись: “Только Гойя”. Считают, что это полотно автор хранил дома “для личного пользования” и никогда не выставлял. Так же, как сама Альба, два других, еще более пикантных, появившихся на свет после смерти ее законного мужа. Бытует мнение, что, похоронив супруга, “опечаленная” вдова уехала грустить в одно из своих поместий в Андалузию. А чтобы совсем не затосковать в одиночестве, пригласила Гойю составить ей компанию. Тогда-то и были написаны “Маха обнаженная” и “Маха одетая”. (Махами в то время именовали всех кокетливо одетых девушек из низших слоев общества.)

Франсиско Гойя. Автопортрет.

Правда, тот факт, что особа, изображенная на обоих полотнах, и есть сама эпатажная герцогиня, до сих пор у многих вызывает сомнение. Предполагают, что великолепная дама в стиле ню - одна из любовниц премьер-министра королевы Марии-Луизы Мануэля Годоя: в его собрании “Махи” оказались в 1808 году. Другие источники утверждают: этот образ - собирательный, и только третьи не сомневаются, что муза Гойи - именно Каэтана, которую он нарисовал нагой, дабы досадить, когда понял, что Альба увлечена другим. Как бы то ни было, изображение обнаженной натуры в Испании XVIII века любому другому могло стоить жизни: обнаружив холсты в 1813-м, полиция нравов в лице недремлющей инквизиции сразу назвала их “непристойными”. Автор, представший перед судом, был отправлен в тюрьму, но имени своей модели так и не открыл. Кто знает, как бы сложилась его судьба, если бы не заступничество высокопоставленного покровителя...

Альба, конечно, по достоинству бы оценила его смелый поступок, однако к тому времени сама она уже много лет была в мире ином. Смерть Каэтаны, неожиданная для всех, а особенно для Гойи, потрясла Мадрид. Герцогиню нашли в ее дворце Буэна Виста летом 1802 года после пышного приема, устроенного накануне в честь обручения юной племянницы (своих детей у Альбы не было). В числе гостей был и Франсиско. Он слышал, как Каэтана рассуждала о красках, рассказывала о самых ядовитых из них, шутила о смерти. А утром молва разнесла печальное известие. Тогда-то всем, кто знал герцогиню лично, припомнились ее слова о том, что она хочет умереть молодой и красивой, - такой, какой ее запечатлела волшебная кисть Гойи.

После город еще долго обсуждал причины смерти Альбы. Предполагали, что ее отравили: увы, врагов у этой женщины было немало. Говорили и о том, что яд она приняла сама. Но для Гойи это уже не имело никакого значения. Он пережил великолепную возлюбленную почти на четверть века, унеся с собой тайну “Махи”. Разгадать ее не удалось даже потомкам Альбы. Чтобы обелить имя Каэтаны, они провели исследование, надеясь по размеру костей доказать: на холсте изображена другая дама. Но в процессе “операции” выяснилось лишь то, что усыпальница герцогини неоднократно вскрывалась еще во времена наполеоновского похода, а потому подобная экспертиза абсолютно бессмысленна...

Феерической и непостижимой называли ее те,кто принимал на веру восторженные рассказы Дали о его музе, царице, богине - Гале. Менее доверчивые и сегодня считают ее хищной валькирией, пленившей гения. Сомнений не вызывает лишь один факт: тайна, которой была окружена жизнь этой женщины, так и не разгадана.

Сальвадор Дали “Атомная Леда”, 1947–1949 гг. Театр-музей Дали, Фигерас, Испания

С тех пор как в 1929 году художник Сальвадор Дали впервые увидел ее, в его личной истории началась новая эра по имени Гала. Много лет спустя маэстро описал впечатления того дня в одном из автобиографических романов. Однако слова, напечатанные типографским шрифтом на белых листах книг, изданных многотысячными тиражами, не передавали и сотой доли страстей, которые бушевали в его душе в тот солнечный день: “Я подошел к окну, которое выходило на пляж. Она была уже там... Гала, жена Элюара. Это была она! Я узнал ее по обнаженной спине. Тело у нее было нежное, как у ребенка. Линия плеч - почти совершенной округлости, а мышцы талии, внешне хрупкой, были атлетически напряжены, как у подростка. Зато изгиб поясницы был поистине женственным. Грациозное сочетание стройного, энергичного торса, осиной талии и нежных бедер делало ее еще более желанной”. Самой Гале он и десятилетия спустя не уставал повторять, что она - его божество, Галатея, Градива, святая Елена... И если понятия святость и безгрешность никак не соотносились с возлюбленной Сальвадора, имя Елена имело к ней непосредственное отношение. Дело в том, что так назвали ее при рождении. Но, как гласит семейная легенда, не раз пересказанная в жизнеописаниях Елены Дьяконовой - будущей мадам Дали, - девочка с детства предпочитала, чтобы ее называли... Галина.

Так она и представилась начинающему французскому поэту Полю Элюару, когда случай свел их на одном из швейцарских курортов. “О, Гала!” - будто бы воскликнул он, сократив имя и произнеся его на французский манер с ударением на второй слог. С его легкой руки все стали звать ее именно так - “торжество, праздник”, как звучит Гала в переводе. После четырех лет переписки и нечастых свиданий они, вопреки желанию родителей Поля, поженились и даже родили дочь Сесиль. Но, как известно, свободные нравы, положенные в основу семейных отношений, - не лучший способ сохранить брак. Прошло еще четыре года, и в жизни четы Элюар появился художник Макс Эрнест, поселившийся в доме супругов на правах официального возлюбленного Галы. Говорят, скрыть любовный треугольник никто из них не пытался. А потом она встретила Дали.

“Мой мальчик, мы больше не расстанемся”, - просто сказала Гала Элюар и навсегда вошла в его жизнь. “Она излечила меня благодаря своей беспримерной, бездонной любви от... безумия”, - говорил он, воспевая на все лады имя и облик возлюбленной - в прозе, поэзии, живописи, скульптурах. Разница в десять лет - согласно официальной версии, она родилась в 1894 году, а он в 1904-м - их не смущала. Эта женщина стала для него матерью, женой, любовницей - альфой и омегой, без которых художник уже не мыслил своего существования. “Гала - это я”, - уверял он себя и окружающих, видя в ней свое отражение, и подписывал работы не иначе как “Гала - Сальвадор Дали”. Трудно сказать, в чем заключался секрет ее магической власти над этим человеком: вероятно, сам он никогда не пытался анализировать, погрузившись в чувство, как в бескрайнее море. Так же, как невозможно понять, кто она на самом деле и откуда: данные, которые до сих пор значились во всех справочниках, не так давно исследователи поставили под сомнение - и для этого есть основания. Но так ли это важно? Ведь Гала - миф, созданный воображением Дали и ее собственным стремлением его сохранить.

Гала - единственная моя муза, мой гений и моя жизнь, без Галы я никто.

Сальвадор Дали

На одном из десятков ее портретов, выполненных в стиле ню, художник изобразил возлюбленную в виде мифической героини, вдохнув в древнюю как мир историю новый смысл. Так родилась его “Атомная Леда”.

По преданию, Леда, дочь царя Фестия, была замужем за правителем Спарты Тиндареем. Плененный ее красотой, Зевс соблазнил женщину, сойдя к ней в образе... Лебедя. Она родила близнецов Кастора и Полидевка и дочь - прекрасную Елену, известную как Елена Троянская. Таким сравнением волшебник Дали напомнил окружающим о неземном очаровании своей возлюбленной Галы-Елены: сам Сальвадор в исключительности ее внешних данных не сомневался ни на минуту, считая жену самой красивой среди смертных. Наверное, потому этот энный по счету портрет Галы выполнил в соответствии с “божественной пропорцией” Фра Луки Паччоли, а некоторые расчеты по просьбе мастера сделал для картины математик Матила Гика. В отличие от тех, кто считал, что точные науки находятся вне художественного контекста, Дали был уверен: каждое значительное произведение искусства должно опираться на композицию, а значит, на расчет. Стоит отметить, что скрупулезно выверил он не только соотношение предметов на полотне, но и внутреннее содержание рисунка, изобразив страсть в соответствии с современной теорией... “несоприкосновения” внутриатомной физики. Его Леда не касается Лебедя, не опирается о парящее в воздухе сиденье: все реет над морем, которое не соприкасается с берегом... “Атомная Леда” была закончена в 1949 году, вознеся Галу, по словам Дали, на уровень “богини моей метафизики”. Впоследствии он никогда не упускал случая объявить о ее исключительной роли в своей жизни.

Тем не менее на склоне лет отношения их охладились. Гала решила поселиться отдельно, и он подарил ей замок в испанском поселке Пубол, который не смел посещать, не получив предварительно письменного разрешения супруги. А в тот год, когда она умерла, не стало и Дали: хотя после ее ухода он оставался на Земле семь долгих лет, существование потеряло смысл, ведь праздник его жизни закончился.

Карл Брюллов “Вирсавия”, 1832 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Повествование о хитросплетениях судьбы очаровательной Вирсавии не одно столетие привлекает внимание историков, поэтов и даже астрономов: в ее честь назван астероид. Так или иначе, но именно незаурядные внешние данные стали для нее причиной всех печалей и радостей. Одни обвиняли Вирсавию в недостойном поведении, другие считали, что единственное преступление этой женщины состояло лишь в том, что она была непозволительно красива.

А началась эта история, полностью изменившая жизнь героини, около девятисотого года до нашей эры... “Однажды под вечер царь Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома и увидел... купающуюся женщину; а та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина. И сказали ему: это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина. Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему...” - так описывает Книга книг момент их знакомства. Как видно, известие о том, что приглянувшаяся особа замужем за его полководцем, царя не смутило. Какие чувства владели самой Вирсавией, история умалчивает. Дабы устранить ее супруга, Давид распорядился “поставить Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступить от него, чтоб он был поражен и умер”. Сказано - сделано. Вскоре посол сообщил Давиду, что его воля исполнена. А значит, ничто больше не мешает ему взять Вирсавию в законные жены.

Через положенный срок она родила царю сына. Все рассчитал предусмотрительный правитель, тщательно расчищая дорогу к супружескому счастью. Не учел лишь одного: нарушение заповедей повлекло наказание. За свои грехи он и его возлюбленная ответили сполна - их первенец прожил всего несколько дней. Вторым наследником четы стал Соломон, с именем которого связано множество мифов и сказаний. Но это уже совсем другая история.

Не обошли вниманием сюжет и живописцы, на все лады обыгравшие судьбоносный для женщины момент. В их числе - и “Великий Карл”, как называли Брюллова его современники. Правда, мастера “света и воздуха” привлекло не столько библейское повествование, сколько возможность блеснуть своим “декоративным даром”. Подсвеченный силуэт, вода у прелестных ног, едва заметная стрекоза с прозрачными крыльями возле руки... “Мраморную белизну кожи оттеняет фигура черной служанки, привнося в картину легкий привкус эротики”, - пишут о ней искусствоведы. И вспоминают о чувственности...

Существует предположение, что моделью для этого полотна, так и оставшегося незаконченным, стала прекрасная возлюбленная художника Юлия Самойлова, эпатажная графиня, легенд о которой существует не меньше, чем об участниках этой исторической эпопеи. “Бойтесь ее, Карл! Эта женщина не похожа на других. Она меняет не только привязанности, но и дворцы, в которых живет. Но я согласен, и согласитесь вы, что от нее можно сойти с ума”, - говорят, так князь Гагарин, в доме которого произошло знакомство, предостерег Брюллова: он имеет дело с огнем. Однако пламя Юлии Павловны, опалившее сердца других, в случае с Карлом оказалось животворным. На протяжении многих лет они поддерживали друг друга, оставаясь, кроме прочего, близкими друзьями. “Люблю тебя более, чем изъяснить умею, обнимаю тебя и до гроба буду душевно тебе приверженная. Юлия Самойлова” - такие послания взбалмошная миллионерша отправляла “милому Бришке” из разных стран туда, где он сам находился в тот момент. А он дарил вечности облик любимой, наделяя ее чертами прекраснейших женщин на своих многочисленных полотнах. Пожалуй, лишь Самойловой удавалось сдерживать резкий, вспыльчивый нрав маэстро - для него иных законов, кажется, не существовало. “За внешностью молодого эллинского бога скрывался космос, в котором враждебные начала были перемешаны и то извергались вулканом страстей, то лились сладостным блеском. Он весь был страсть, он ничего не делал спокойно, как делают обыкновенные люди. Когда в нем кипели страсти, взрыв их был ужасен, и кто стоял ближе, тому и доставалось больше”, - писал современник о Брюллове. Самому Карлу не было дела до того, что говорили о характере, ведь его талант не вызывал сомнений.

К слову, госпожа Самойлова - одна из немногих, кто поддержал его в момент отчаяния, когда после нелепой женитьбы сорокалетний художник оказался в центре всеобщего внимания и недоброго любопытства. Его женой стала восемнадцатилетняя Эмилия Тимм, дочь рижского бургомистра. “Я влюбился страстно... Родители невесты, в особенности отец, тотчас составили план женить меня на ней... Девушка так искусно играла роль влюбленной, что я не подозревал обмана...” - рассказывал он впоследствии. А после они же “оклеветали меня в публике...” Истинной причиной “размолвки” с новоявленной супругой была грязная история, в которой она была замешана. “Я так сильно чувствовал свое несчастье, свой позор, разрушение моих надежд на домашнее счастье... что боялся лишиться ума”, - писал он о последствиях брака, продлившегося всего несколько месяцев. В этот момент явилась Юлия, чтобы в который раз оторвать “Бришку” от мрачных мыслей и увлечь в водоворот балов и маскарадов, которые давала в любимом имении Графская Славянка. Позже она продала “Славянку” и отправилась навстречу новой любви и новым приключениям. Брюллов тоже недолго задержался на родине: Польша, Англия, Бельгия, Испания, Италия - он много путешествовал и рисовал, рисовал, рисовал... Во время очередной поездки и умер - в местечке Манциана близ Рима.

Юлия пережила Карла на двадцать три года, похоронила двоих мужей - экс-супруга графа Николая Самойлова и молодого певца Пери. “Очевидцы, видевшие ее в этот период жизни, рассказывали, что вдовий траур очень шел к ней, подчеркивая ее красоту, но использовала она его весьма оригинально. На длиннейший шлейф траурного платья Самойлова сажала детвору, а сама... катала хохочущих от восторга детей по зеркальным паркетам своих дворцов”. Время спустя снова вышла замуж.

Неизвестно, что обещала небу или людям легендарная красавица Вирсавия, имя которой переводится как “дочь клятвы”, зато можно с уверенностью сказать: Юлия Самойлова еще в юности дала себе слово не унывать и его сдержала.

Рембрандт Харменс ван Рейн “Даная” 1636 г. Эрмитаж, Санкт-Петербург

На протяжении столетий привлекала внимание художников древнегреческая красавица Даная. Не остался в стороне и голландец Рембрандт ван Рейн, наделивший мифическую царевну чертами сразу двух любимых им женщин.

Эта история началась в незапамятные времена, когда древнегреческие боги были во всем подобны людям и запросто общались с ними, а порой даже завязывали романтические отношения. Правда, нередко, насладившись прелестями земной очаровательницы, оставляли ее на произвол судьбы, возвращаясь на вершину Олимпа, чтобы в окружении божественных подруг навсегда забыть о своем мимолетном увлечении. Именно так и случилось с Данаей, дочерью аргосского царя Акрисия.

Впоследствии поведать миру о перипетиях ее жизни считали своим долгом талантливейшие мужчины: драматурги Эсхил, Софокл, Эврипид посвящали ей драмы и трагедии, и даже Гомер упомянул в “Илиаде”. А Тициан, Корреджо, Тинторетто, Климт и другие живописцы изображали на своих полотнах. И не удивительно: невозможно быть равнодушным к судьбе девушки, ставшей жертвой рока. Дело в том, что однажды оракул предсказал ее отцу смерть от руки внука - сына, которого родит Даная. Чтобы обезопасить себя, Акрисий взял все под строгий контроль: приказал заключить дочь в подземелье и приставил к ней служанку. Все учел предусмотрительный царь, кроме одного - что в нее влюбится не простой смертный, а сам Зевс - главный из олимпийских богов, для которого все преграды оказались нипочем. Он принял облик золотого дождя и проник в комнату через небольшое отверстие... Момент его визита был для художников самым притягательным в этой запутанной истории. Последствием рандеву Зевса и Данаи стал сын Персей, чья тайна рождения вскоре раскрылась: дед Акрисий услышал плач, доносившийся из подземных покоев... Тогда он велел посадить дочь и младенца в бочку и бросить их в открытое море... Но это не помогло ему избежать предсказания: Персей подрос, вернулся на родину и, участвуя в соревновании по метанию диска, случайно угодил им в Акрисия... “Фатум...” - вздыхали свидетели произошедшего. Знали бы они, что судьба самой “Данаи”, рожденной кистью Рембрандта, будет не менее драматичной!..

Портрет Рембрандта Харменса ван Рейна. 1648 г.

“Какая из картин в вашей коллекции наиболее ценная?” Говорят, именно с таким вопросом обратился утром 15 июня 1985 года к смотрительнице одного из залов Эрмитажа посетитель. “Даная” Рембрандта”, - ответила женщина, указывая на полотно, изображавшее роскошную обнаженную даму. Когда и как мужчина вытащил флакон и выплеснул на картину жидкость, она не знала: все произошло внезапно. Сбежавшиеся на крик служащие увидели лишь, как краска пузырится и меняет цвет: жидкость оказалась серной кислотой. Кроме того, злоумышленник успел дважды ударить картину ножом... Тот факт, что сорокавосьмилетнего жителя Литвы Бронюса Майгиса позже признали психически неуравновешенным и отправили на лечение, не облегчил тяжести его преступления. “Увидев ее впервые в процессе реставрации, я не мог сдержать слез, - признавался директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. - Во многом потому, что это была другая “Даная”. Хотя после восстановления, продлившегося двенадцать лет, полотно вернулось в музей, 27 процентов изображения пришлось полностью воссоздавать: целые фрагменты, выполненные кистью маэстро, были безвозвратно утрачены. А ведь именно этот портрет он писал с особой любовью: моделью для него послужила обожаемая женщина - его супруга Саския. Их брак продлился немногим более восьми лет: родив мужу четверых детей, из которых выжил только один - Титус, - она умерла. Несколько лет спустя Рембрандт увлекся гувернанткой сына Гертье Диркс. Существует предположение, что именно в угоду ей “Даная” приобрела новые черты, дошедшие до наших дней: изменились лицо и поза, исчез “главный герой” сюжета - золотой дождь. Но это обстоятельство раскрылось лишь в середине ХХ века, когда при помощи рентгеноскопии под слоем краски удалось найти более раннее изображение Саскии. Таким образом художник совместил портреты обеих женщин. Однако этот реверанс Гертье не помог спасти отношения с ней: вскоре она возбудила против Рембрандта тяжбу, обвинив в нарушении брачного обязательства (якобы он, вопреки обещаниям, не женился на ней). Считается, что настоящей причиной разрыва стала молоденькая Хендрикье Стоффельс, его новая служанка и возлюбленная. К этому времени дела некогда удачливого, популярного и состоятельного живописца разладились: заказов становилось все меньше, состояние растаяло, дом был продан за долги. “Даная” оставалась с ним до самой распродажи в 1656 году, потом ее след затерялся...

Обнаружилась пропажа лишь в XVIII веке - в собрании знаменитого французского коллекционера Пьера Кроза. После его смерти в 1740-м она вместе с другими шедеврами досталась в наследство одному из трех племянников ценителя искусства. А потом по совету философа Дени Дидро была приобретена российской императрицей Екатериной II, как раз в это время подбиравшей картины для Эрмитажа.

“Он был чудаком первого сорта, который всех презирал... Занятый работой, он не согласился бы принять самого первого монарха в мире, и тому пришлось бы уйти”, - писал о Рембрандте итальянец Бальдинуччи, чье имя сохранилось в истории лишь благодаря тому, что ему довелось стать биографом “чудака” Рембрандта.

Амедео Модильяни “Сидящая обнаженная на диване” (“Прекрасная римлянка”) 1917 г., Частное собрание

Эта картина, выставленная почти столетие назад в одной из парижских галерей в числе других работ Модильяни, изображавших нагих красавиц, вызвала грандиозный скандал. А в 2010 году стала одним из самых дорогих лотов престижнейшего аукциона.

"Я приказываю вам немедленно снять всю эту дрянь!” - этими словами комиссар Руссло встретил известную галеристку Берту Вайль, вызванную им в участок 3 декабря 1917 года. “Но есть знатоки, которые не разделяют вашего мнения”,­­ - заметила Берта, в галерее которой несколько часов назад открылась первая выставка тридцатитрехлетнего Амедео Модильяни и уже собравшая многочисленную толпу. Главной приманкой для посетителей послужили размещенные в витрине изображения дам в стиле ню. Собственно, на это и рассчитывал поляк Леопольд Зборовски, друг и первооткрыватель Моди, ставший его новым арт-агентом и инициатором этого вернисажа: что как ни обнаженная натура, может привлечь любо пытное внимание?! Не учел Лео только того, что в доме напротив располагался полицейский участок и что его обитателей очень заинтересует причина такого скопления людей. “Если вы тотчас же не выполните мое распоряжение, я велю моим полицейским конфисковать все!” - в негодовании кричал комиссар. А Берта, с трудом сдерживая улыбку, подумала: “Что за идиллия: каждый полицейский с прекрасной обнаженной в руках!” Однако спорить не решилась и тотчас закрыла галерею, а находящиеся там гости помогли ей снять со стен “непристойные” полотна. Холстов, написанных по заказу Зборовски в течение 1916–1917 годов, было около тридцати, но прошло немало времени, прежде чем искушенные знатоки и ценители живописи признали их шедеврами и нарекли “триумфом наготы”. Однако уже тогда о выставке заговорил весь Париж, а некоторые французские и иностранные коллекционеры всерьез заинтересовались творчеством “бездомного бродяги” Додо, как называли его знакомые.

Хотя справедливости ради надо сказать, что к тому моменту бездомным он не был: летом 1917-го Амедео и его возлюбленная юная художница Жанна Эбютерн, с которой он познакомился незадолго до описанных событий, сняли маленькую квартирку - две пустые комнатки. “Жду единственную, которая станет моей вечной любовью и которая часто приходит ко мне во сне”, - признался однажды художник одному из своих друзей. Те, кто знал Моди лично, говорили, что после встречи с Жанной сон и реальность для Амедео соединились. Портрет в шляпке, на фоне двери, в желтом свитере - полотен с ее изображением за четыре прожитых вместе года оказалось более двадцати. Сам Додо называл их “признанием в любви на холсте”. “Она - идеальная натурщица, умеет сидеть, как яблоко, - не шевелясь и так долго, как мне это нужно”, - писал он брату.

Жанна полюбила Амедео таким, каков он был, - шумным, безудержным, печальным, разгульным, неустроенным - и безропотно следовала за ним, куда бы он ни позвал. Так же, как впоследствии, не раздумывая, принимала любое решение Моди: он должен написать три десятка обнаженных чаровниц, оставаясь с каждой из них тет-а-тет днями напролет? Значит, так надо! “Вы только представьте себе, что творилось с дамами при виде шагающего по бульвару Монпарнас с этюдником наперевес красавца Модильяни, одетого в серый велюровый костюм с торчащим частоколом цветных карандашей из каждого кармана, с красным шарфом и в большой черной шляпе. Я не знаю ни одной женщины, которая бы отказалась прийти к нему в мастерскую”, - вспоминала знакомая живописца Люния Чеховска. Они-то и послужили моделями для эпатажной выставки.

Позже Амедео еще не раз возвращался к излюбленной теме - портретам приятельниц и случайных натурщиц, позировавших ему в костюмах Евы, - за увлечение которой его распекали обыватели. Но он не придавал этому значения, ведь самому Моди казалось: очевидно же, что его привлекает не поверхность “телесной конструкции”, а ее внутренняя гармония. Разве красота может быть бесстыдной? К слову, на этой почве у Додо возник конфликт с пожилым гением Огюстом Ренуаром, на правах мэтра взявшимся давать советы молодому собрату: “Когда вы пишете оголенную женщину, вы должны... нежно-нежно водить кисточкой по холсту, как будто лаская”. На что Модильяни вспылил и, резко высказавшись насчет стариковского сладострастия, ушел не попрощавшись.

О “неповторимом томительном соблазне” и “эротическом наполнении” его картин заговорят позже, когда певца обнаженной плоти уже не будет в живых. Проводив автора в мир иной, благодарные потомки, наконец, разглядят работы “нищего Додо” и начнут оценивать их в миллионы долларов, устраивая аукционные баталии за право заплатить больше конкурентов. Подобный ажиотаж вызвала и “Сидящая обнаженная на диване” (“Прекрасная римлянка”). Она была выставлена на продажу в Нью-Йорке 2 ноября 2010 года на знаменитом Sotheby’s и ушла в приватную коллекцию почти за шестьдесят девять миллионов долларов, “установив абсолютный ценовой рекорд”. “Имя нового владельца, как обычно, не афиширу

“Отчего ты не пытаешься хоть как-то повлиять на него, ведь он погибает от пьянства, от прогрессирующего туберкулеза?” - спросил у Эбютерн один из близких друзей четы, понимая, насколько болен Амедео. “Моди знает, что должен умереть. Так будет лучше для него. Как только он умрет, все поймут, что он - гений”, - ответила она. На следующий день после смерти Модильяни Жанна последовала за ним в вечность, шагнув из окна. А кто-то из пришедших проститься с художником и его музой вспомнил слова мастера: “Счастье - это прекрасный ангел с печальным лицом”. ется”, - сухо отрапортовали СМИ, следившие за элитными торгами.

Пьер Огюст Ренуар “Обнаженная” 1876 г. Государственный музей изобразительного искусства имени А. С. Пушкина, Москва

“Певец женщин, наготы, властитель дамского царства” - так окрестил художника один из биографов за виртуозное умение передавать на холсте обнаженную натуру. Однако излюбленная тема маэстро пришлась по вкусу далеко не всем его современникам.

"Я еще не умел ходить, а уже любил писать дам”, - часто повторял Огюст. “Если Ренуар говорил: “Я люблю женщин”, - в этом утверждении не было ни малейшего игривого намека, какой стали вкладывать в слово “любовь” люди XIX века. Женщины все отлично понимают. С ними мир становится совсем простым. Они приводят все к своей подлинной сущности и отлично знают, что их стирка не менее важна, чем конституция германской империи. Возле них чувствуешь себя увереннее! Ему было нетрудно дать мне представление об уюте и сладости теплого гнездышка его детства: я сам рос в такой же ласковой обстановке”, - написал в своих воспоминаниях об отце известный французский режиссер Жан Ренуар, уверяя, что богатый любовный опыт привел отца к тому, что в конце жизни он создал собственную оригинальную “концепцию любви”. Суть ее сводилась к следующему: “Глупости делаешь, пока молод. Они не имеют значения, если не несешь никаких обязательств”.

Ренуар-старший знал, что говорил: сам он впервые женился в возрасте сорока девяти лет и с тех пор, по рассказам близких, стал самым примерным мужем и заботливым папой для троих сыновей, которых ему родила любимая женщина Алина Шериго. Когда они познакомились, девушке было чуть больше двадцати, а художник готовился отметить свой сороковой день рождения. Хорошенькая портниха Алина, которую он каждый день встречал в кафе недалеко от своего дома, оказалась абсолютно в его вкусе: свежая юная кожа, румяные щеки, блестящие глаза, прекрасные волосы, сочные губки. И хотя в живописи Шериго не разбиралась, а сам маэстро не был ни богат, ни красив, к тому же официального предложения пришлось ожидать почти десять лет, это не помешало красавице разглядеть в нем будущего мужа - единственного и неповторимого. А самому Ренуару обрести в ней не только преданную супругу, но и лучшую в мире модель - она часто позировала Огюсту, признаваясь: “Я ничего не понимала, но мне нравилось смотреть на то, как он пишет”. “Ренуара привлекали женщины типа “кошечки”. Алина Шериго была совершенством в этом жанре”, - писал их сын Жан. А женоненавистник Эдгар Дега, увидев ее на одной из выставок, сказал, что она похожа на королеву, посетившую бродячих акробатов.

Модель должна присутствовать, чтобы зажигать меня, заставить изобрести то, что без нее не пришло бы мне в голову, удерживать меня в границах, если я слишком увлекусь.

Пьер Огюст Ренуар

“Мне жаль мужчин - покорителей женщин. Тяжкое у них ремесло! День и ночь на посту. Я знавал художников, не создавших ничего, достойного внимания: вместо того чтобы писать дам, они их соблазняли”, - “посетовал” как-то на коллег остепенившийся Ренуар. О том, какие отношения связывали его в молодости с многочисленными Палеттами, Козеттами, Жоржетами, он предпочитал молчать. Тем не менее именно они, не обремененные излишней щепетильностью обитательницы Монмартра, зачастую позировали живописцу. Одну из них ­- Анну Лебер - в его мастерскую привел приятель, а время спустя он без труда узнал знакомые черты в картине “Обнаженная в солнечном свете”: художник выставил это полотно на второй выставке импрессионистов. Некоторые искусствоведы считают, что Анна стала моделью и для знаменитой “Обнаженной” - ее еще называют “Купальщица” и, благодаря особой цветопередаче, “Жемчужина”. Если догадки ученых мужей верны, то судьба этой роскошной женщины “в самом соку” оказалась незавидной: заразившись оспой, она умерла в расцвете лет и красоты...

Однако в 1876-м ни Анна, ни Огюст, еще не встретивший Алину, не знали о том, что ожидает их в будущем. Потому он мог без стеснения сутки напролет всматриваться в изгибы линий ее тела, чтобы придать портрету (именно так называют эту работу) осязаемость. Недаром откровенничал: “Я продолжаю работать над обнаженной натурой до тех пор, пока мне не захочется ущипнуть холст”.

К слову, “живописными симфониями” и “шедевром импрессионизма”, к числу которых отнесли и “Обнаженную”, его картины стали называть лишь годы спустя. На вернисаже тех лет художественный критик Альбер Вольф, увидев одно из ренуаровских ню, разразился на страницах газеты “Фигаро” гневной тирадой: “Внушите господину Ренуару, что женское тело - это не нагромождение разлагающейся плоти с зелеными и фиолетовыми пятнами, которые свидетельствуют о том, что труп уже истлевает полным ходом!” Сам мастер, наделенный счастливой особенностью характера воспринимать мир в светлых тонах, не придал его выпаду особого значения и продолжал писать в свойственной только ему манере на радость почитателям - настоящим и будущим. Ведь кроме любви к семье, его душой до конца дней владела лишь одна страсть - живопись. И даже когда в результате болезни пальцы не могли держать кисть, он продолжал рисовать, привязывая ее к руке.

“Сегодня я что-то постиг!” - говорят, эти слова произнес семидесятивосьмилетний Ренуар перед тем, как отправиться в последний путь - на встречу с обожаемой Алиной, которая ушла в мир иной четырьмя годами раньше.

Диего Веласкес Венера с зеркалом (Венера Рокеби) 1647–1651 гг. The National Gallery, Лондон

Современники Диего Веласкеса считали его баловнем судьбы: художнику не только везло во всех начинаниях, но и посчастливилось избежать костра инквизиции за изображение женской наготы. А вот его скандальному полотну уйти от “возмездия” не удалось...

"Где же картина?!” - воскликнул французский поэт-романтик Теофиль Готье, восхитившись одним из полотен испанца Диего Родригеса де Сильва-и-Веласкеса. А римский папа Иннокентий X заметил: “Слишком правдиво”. Однако смелость и умение не приукрашать действительность, ставшие со временем визитной карточкой Мастера, далеко не всем пришлись по вкусу: окружение короля Филиппа IV, по достоинству оценившего божественный дар Диего, сочло его заносчивым и самовлюбленным выскочкой. Но Веласкес, увлеченный своим искусством, не тратил силы на словопрения, отчего качество работ только выигрывало, а его образованность вызывала восхищение почитателей. Например, один из биографов, Антонио Паломино, писал, что еще в молодые годы Диего “взялся за изучение изящной словесности и в знании языков и философии превосходил многих людей своего времени”. Уже первый портрет, позировать для которого короля убедил могущественный царедворец и выходец из Севильи герцог де Оливарес, так понравился правителю, что он предложил двадцатичетырехлетнему Веласкесу стать придворным художником. И тот, конечно, согласился. Вскоре между ними установились дружеские отношения. Живописец и теоретик искусства Франсиско Пачеко, учеником которого в юности был Диего, писал впоследствии, что “великий монарх оказался удивительно щедр и благосклонен к Веласкесу. Мастерская художника находилась в королевских апартаментах, где было установлено кресло для Его Величества. Король, имевший у себя ключ, приходил сюда почти каждый день, чтобы наблюдать за работой”. Как отнесся Пачеко к тому, что его талантливый подопечный с тех пор стал надолго покидать семью, отправляясь в другие страны в качестве придворного, история умалчивает. Хотя о жене Веласкеса Хуане Миранде известно совсем немного - и только тот факт, что она была дочерью Пачеко, неоспорим. Хуана подарила мужу дочерей Франсиску и Игнасию. К слову, Франсиска повторила судьбу матери - тоже вышла замуж за любимого ученика отца Хуана Батисту дель Мазо. Правда, в жизни близких, судя по всему, Диего принимал гораздо меньше участия, чем в делах государственных.

“Прекрасно образованный и воспитанный человек, обладавший чувством собственного достоинства”, - говорил о нем венецианский художник и писатель Марко Боскини. Такой посланец был прекрасным представителем испанского двора за пределами родины. Хотя Филипп отпускал любимца скрепя сердце, Веласкесу довелось побывать в длительных загранпоездках не единожды. Первый раз он отправился в путешествие по Италии в 1629 году и с восхищением открыл для себя целый мир итальянской живописи. Второе путешествие в эту страну продлилось с 1648-го по 1650-й: по поручению Филиппа Диего занимался подбором произведений искусства для королевской коллекции. Считается, что с этой поездкой связано появление одной из самых известных и удивительных картин Веласкеса: на создание “бесстыдного” шедевра якобы его вдохновили полотна великих итальянцев Микеланджело, Тициана, Джорджоне, Тинторетто, с присущей им смелостью запечатлевших прелести обнаженных мифических красавиц.

“Венера и Купидон”, “Венера с зеркалом”, “Венера Рокеби” - как только ни называли полотно на протяжении столетий! Но уникальность его не только в мастерстве автора: это единственное из сохранившихся ню Веласкеса. Как известно, великие инквизиторы, чья жестокость и бескомпромиссность по отношению к тем, кто преступал установленные ими законы, снискала печальную славу, считали подобные вольности недопустимыми. “Создавая на холсте сладострастные обнаженные фигуры, живописцы становятся проводниками дьявола, поставляют ему приверженцев и населяют царство ада”, - говорил один из ярых проповедников веры Хосе де Иезус Мария. В данном случае красавица - с зеркалом или без - была лучшей иллюстрацией сказанному. И гореть бы Диего если не в аду, то уж точно на костре, не сохрани все участники “преступления” втайне все, что касалось этого изображения. Не исключено, что от кары ее создателя спасло высочайшее покровительство. Предположительно, работа выполнена по заказу одного из знатнейших людей Испании, а первое упоминание о ней датировано 1651 годом: она была обнаружена во время описи коллекции родственника влиятельного Оливареса, маркиза дель Карпио. О том, кто из дам послужил моделью, спорят до сих пор. По одной из версий, Диего позировала известная мадридская актриса и танцовщица Дамиана, которая была любовницей маркиза, страстного коллекционера, ценителя искусств и хорошеньких женщин. Согласно другому предположению, свое тело Венере подарила итальянка. Возможно, ею стала тайная возлюбленная Веласкеса: говорят, что роман действительно имел место, чему будто бы есть свидетельства. Так же, как и доказательства того, что вскоре после отъезда художника в Испанию у него родился сын, на содержание которого Диего отправлял средства.

И это - не последняя тайна “Венеры”. Любители мистики уверяют: каждый последующий ее владелец разорялся и был вынужден выставлять картину на продажу. Таким образом она кочевала из рук в руки, пока не очутилась в английском поместье Рокеби-Парк, в графстве Йоркшир, подарившем ей одно из названий. А в 1906 году полотно приобрела лондонская The National Gallery: там 10 марта 1914 года произошла следующая история...

Где живопись? Все кажется реальным В твоей картине, как в стекле зеркальном.

Франсиско де Кеведо

В зал, где находился холст, вошла ничем не примечательная девушка. Подойдя к шедевру, она выхватила из-за пазухи нож и, прежде чем охрана успела остановить ее, нанесла семь ударов. Во время следствия Мэри Ричардсон так объясняла свой поступок: “Венера с зеркалом” стала предметом вожделения для мужчин. Эти сексисты разглядывают ее как порнографическую открытку. Женщины всего мира благодарны мне за то, что я положила этому конец!” Позже выяснилось, что мисс Ричардсон была суфражисткой - участницей движения за предоставление дамам избирательных прав. И таким неоригинальным образом пыталась привлечь внимание общественности к судьбе Эммелин Панкхерст, главы этого движения, которая в очередной раз находилась в тюрьме, где объявила голодовку.

А “Венеру” отреставрировали: через три месяца она вернулась в галерею. И там, как и столетия назад, любуется своим отражением.

Эдуард Мане “Олимпия” 1863 г. Музей Орсе, Париж

Эта картина, написанная ровно 150 лет назад, сегодня считается шедевром импрессионизма, а иметь ее в своем собрании мечтают многие коллекционеры. Однако ее первое появление на авторитетном вернисаже в XIX веке вызвало один из самых громких скандалов в истории искусства.

Вероятно, предчувствуя не лучший прием, Эдуард Мане не спешил выставлять свою работу на всеобщее обозрение. Ведь в том же 1863-м он уже успел отличиться, представив на суд жюри “Завтрак на траве”, который тут же подвергся остракизму: его модель обвинили в вульгарности, назвав голой уличной девкой, бесстыдно расположившейся между двумя франтами. Самого автора обвинили в безнравственности и ничего достойного от него не ожидали. Но друзья, среди которых был известнейший французский поэт и критик Шарль Бодлер, убедили мастера, что его новому творению не будет равных. А поэт Закари Астрюк, восхитившись Венерой (считается, что работа была написана под впечатлением “Венеры Урбинской” Тициана и первоначально носила имя богини любви), тут же нарек красавицу Олимпией и посвятил поэму “Дочь острова”. Строки из нее и были помещены под полотном, когда два года спустя, в 1865-м, Мане все же решился показать его на выставке Парижского Салона - одной из самых престижных во Франции. Но что тут началось!..

“Лишь успеет Олимпия ото сна пробудиться,

Черный вестник с охапкой весны перед ней;

То посланец раба, что не может забыться,

Ночь любви обращая цветением дней”, -

читали первые посетители подпись к картине. Но едва взглянув на изображение, отходили в негодовании. Увы, поэтические кружева, вызвавшие их благосклонность, ничуть не повлияли на отношение к самой работе. “Батиньольская прачка” (мастерская Эдуарда находилась в квартале Батиньоль), “вывеска для балагана”, “желтопузая одалиска”, “грязные выверты” - подобные эпитеты оказались наиболее мягкими из всех, которыми наградила Олимпию оскорбленная толпа. Дальше - больше: “Эта брюнетка отвратительно некрасива, ее лицо глупо, кожа, как у трупа”, “Самка гориллы, сделанная из каучука и изображенная совершенно голой”, “Ее руку как будто сводит непристойная судорога”, - доносилось со всех сторон. Критики изощрялись в острословии, уверяя, что “искусство, павшее столь низко, недостойно даже осуждения”. Мане казалось, что на него ополчился весь мир. Даже те, кто был настроен доброжелательно, не удержались от комментариев: “дамой пик из колоды карт, только что

Художник Эдуард Мане.

вышедшей из ванны” нарек ее коллега Гюстав Кубре. “Тон тела грязный, и никакой моделировки”, - вторил ему поэт Теофиль Готье. А ведь художник всего лишь последовал примеру любимого живописца, признанного всеми Диего Веласкеса, и передал разные оттенки черного... Однако колористические задачи, которые он поставил перед собой и блестяще решил, мало волновали публику: слух о том, кто послужил моделью для его работы, вызвал такую волну всеобщего гнева, что к “Олимпии” пришлось приставить охрану. Время спустя руководство выставочного зала вынуждено было поднять ее на высоту, куда бы не дотянулись руки и трости “добродетельной публики”. Искусствоведов и живописцев возмущал отход от канонов - дам в стиле ню принято было изображать исключительно мифическими богинями, а в модели Эдуарда явно угадывалась их современница, к тому же автор позволил себе вольное обращение с цветом и посягнул на эстетические нормы. Французских обывателей волновало другое: дело в том, что по городу разнесся слух, с удовольствием подхваченный толпой, о том, что свою внешность Олимпии подарила знаменитая парижская куртизанка и любовница императора Наполеона III Маргарита Белланже. Кстати, сам Наполеон, ценитель искусства, приобрел в этом же 1865-м “главную картину Салона” - “Рождение Венеры” метра и академика Александра Кабанеля. Как оказалось, его модель не смутила императора ни более чем фривольной позой, ни расплывшимися формами, потому что полностью соответствовала законам жанра. В отличие от опальной “Олимпии” с ее скандальной “биографией”.

По официальной версии, позировала для картины вовсе не Маргарита, а любимая модель Мане Викторина-Луиза Мёран: она же не постеснялась раздеться для “Завтрака на траве”, появилась и на иных его полотнах. Другие художники тоже нередко приглашали ее как натурщицу, благодаря чему Викторина запечатлена на картинах Эдгара Дега и Норбера Гонетта. Правда, благонравием и целомудренностью эта девушка не отличалась: недаром один из знакомых назвал ее “своенравным существом, разговаривавшем как парижские уличные женщины”. Со временем она простилась с мечтой стать актрисой, а затем и художницей (ее несколько талантливо выполненных работ сохранилось), пристрастилась к алкоголю, завела роман с некой Мари Пеллегри, на склоне лет приобрела попугая, с которым ходила по улицам города, исполняя песни под гитару за подаяние, - тем и промышляла.

Кто изваял тебя из темноты ночной, Какой туземный Фауст, исчадие саванны? Ты пахнешь мускусом и табаком Гаванны, Полуночи дитя, мой идол роковой...

Шарль Бодлер

А осмеянная, обвиненная в пошлости и бесстыдстве, “Олимпия” начала самостоятельную жизнь. После закрытия Салона почти четверть века она провела в мастерской Мане, где ею могли любоваться лишь знакомые Эдуарда, ведь музеи, галереи и коллекционеры не видели в ней художественной ценности и наотрез отказывались приобрести. На общественное мнение не повлияли ни защита в лице видного искусствоведа и журналиста Антонина Пруста, на правах друга юности писавшего: “Эдуарду никогда не удавалось стать вульгарным - в нем чувствовалась порода”. Ни убеждение литератора Эмиля Золя, заметившего в одной из статей, опубликованных в парижской газете, что судьба уготовила ей место в Лувре. Тем не менее его слова сбылись, вот только ждать красавице пришлось почти полвека. К тому времени самого автора давно не было на этом свете, а его любимое детище чуть было не ушло вместе с другими работами к американскому любителю живописи. Ситуацию спас друг мастера Клод Моне: чтобы шедевр - а в этом у него не было никаких сомнений - навсегда не покинул Францию, он организовал подписку, благодаря чему было собрано двадцать тысяч франков. Этой суммы хватило, чтобы выкупить холст у вдовы Мане и передать в дар государству, столько лет отказывавшемуся от такого приобретения. Чиновники от искусства презент приняли и были вынуждены его выставить, но не в Лувре (как можно!), а в одном из залов Люксембургского дворца, где картина пробыла целых шестнадцать лет. В Лувр она была перенесена лишь в 1907-м. Ровно через сорок лет, в 1947 году, когда в Париже открылся Музей импрессионизма (на его основе впоследствии была создана коллекция Музея Орсе), “Олимпия” обосновалась там. И теперь ценители в восхищении замирают перед женщиной, которую, по выражению Золя, художник “бросил на полотно во всей ее юной красоте”.

Рафаэль Санти “Форнарина” 1518–1519 гг. Galleria Nazionale d’Arte Antica. Palazzo Barberini, Рим

Считается, что именно ее Рафаэль запечатлел в образе знаменитой “Сикстинской Мадонны”. Правда, говорят, что в жизни Маргарита Лути была вовсе не безгрешна...

К тому моменту, когда в судьбе Рафаэля Санти появилась эта женщина, он уже был прославлен и богат. По поводу точной даты их встречи искусствоведы и историки до сих пор не сошлись во мнениях, зато письменно и устно передают легенды, которые за истекшие столетия дополнились множеством подробностей. Некоторые из биографов художника утверждают, что они познакомились совершенно случайно, когда однажды вечером Рафаэль прогуливался по берегу Тибра. Стоит отметить, что именно в этот период он работал над заказом Агостино Киджи, знатного римского банкира, пригласившего именитого живописца расписывать стены его дворца Фарнезино. Сюжеты “Три грации” и “Галатея” уже украсили их. А с третьим - “Аполлон и Психея” - возникла сложность: Рафаэль никак не мог отыскать натурщицу для изображения античной богини. И вот случай представился. “Я нашел ее!” - воскликнул художник, увидев девушку, идущую навстречу. Считается, что именно с этих слов в его личной жизни началась новая эпоха. Оказалось, юную красавицу звали Маргарита, и была она дочерью пекаря Франческо Лути, много лет назад перебравшегося из маленькой солнечной Сиены в Рим. “О, да ты прекрасная fornarina, булочница!” - сказал Рафаэль (в переводе с итальянского fornaro или fornarino - пекарь, булочник) и тут же предложил ей позировать для будущего шедевра. Но Маргарита не осмелилась дать согласие, не заручившись разрешением отца. А тот, в свою очередь, жениха дочери Томазо. Как показал опыт, солидная сумма, данная Рафаэлем папаше Лути, воздействовала красноречивее любых слов: получив три тысячи золотых, он с радостью позволил своей девочке день и ночь служить искусству. Сама Маргарита-Форнарина с удовольствием подчинилась родительской воле, ведь хотя и была совсем юной (считается, что ей едва исполнилось семнадцать), женская интуиция подсказывала: знаменитый и состоятельный художник влюблен в нее. А вскоре девушка перебралась на виллу (предположительно, на Via di Porta Settimiana), которую Рафаэль снял специально для нее. С тех пор, говорят, они не расставались. К слову, сейчас по этому адресу находится отель Relais Casa della Fornarina, на сайте которого утверждается, будто именно здесь в XVI веке жила возлюбленная Рафаэля. Правда, не долго: поскольку желание проводить время в ее обществе мешало работе, Киджи предложил мастеру поселить Маргариту рядом с собой в Фарнезино. Так он и сделал.

Амур, умерь слепящее сиянье

Двух дивных глаз, ниспосланных тобой.

Они сулят то хлад, то летний зной,

Но нет в них малой капли состраданья.

Едва познал я их очарованье,

Как потерял свободу и покой.

Рафаэль Санти

Сегодня трудно сказать, что в этой истории правда, а что вымысел, ведь согласно некоторым источникам, она началась в 1514-м, то есть без малого - полтысячелетия назад. Также нет подтверждения тому, эта ли женщина изображена на других полотнах художника, например “Донна Валета”. Хотя в создании многих монументальных работ Рафаэля принимали участие ученики, можно предположить, что “Форнарину”, как и “Сикстинскую мадонну”, он писал лично. Наверное, потому, стоя перед “Мадонной” через много лет в зале Дрезденской картинной галереи, русский поэт Василий Жуковский заметил: “Один раз человеческой душе было подобное откровение, дважды случиться оно не может”. О том, что писалось полотно именно с Маргариты Лути, как говорится во многих источниках, можно только догадываться: в “Жизнеописаниях”, составленных авторитетным биографом эпохи Возрождения Джорджио Вазари, это имя не упоминается. Есть лишь такая фраза: “Маркантонио изготовил для Рафаэля еще много гравюр, которые тот подарил своему ученику Бавиера, приставленному к любимой им до самой смерти женщине, прекраснейший портрет которой, где она кажется живой, находится теперь у благороднейшего Маттео Ботти, флорентийского купца; к портрету этому он относится, как к реликвии, из любви к искусству и к Рафаэлю - в частности”. И больше - ни слова. Столетия спустя один из читателей Вазари написал на полях напротив этих строк, что ее звали Маргаритой: Форнариной даму окрестили в XVIII веке.

Но молву не остановить. “Прекрасна, как мадонна Рафаэля!” - и сейчас говорят те, кто хочет описать истинную красоту. Вот только современники Рафаэля уверяли, что прелестница, о которой идет речь, не отличалась целомудрием: в те дни, когда занятый работой маэстро отсутствовал, она легко находила ему замену, коротая время в объятиях одного из его учеников или самого банкира. Сограждане мастера были убеждены, а затем уверили в этом весь мир, что Рафаэль умер прямо в ее объятиях от сердечной недостаточности. Произошло это 6 апреля 1520 года, художнику только исполнилось тридцать семь лет.

Так это или нет, вряд ли удастся узнать. Зато точно известно, что Рафаэль не откликнулся на предложение своего друга кардинала Бернардо Дивицио ди Биббиена, который, по словам Вазари, в течение многих лет упрашивал его жениться на своей племяннице. Однако Рафаэль, “не отказываясь прямо исполнить желание кардинала, затягивал дело. А тем временем потихоньку предавался в большей мере, чем следовало бы, любовным наслаждениям, и вот однажды, переступив границы, вернулся домой в сильнейшей лихорадке. Медики подумали, что он простудился, и неосторожно пустили ему кровь, вследствие чего он очень ослабел”. Медицина оказалась бессильна.

“Форнарина” же отправилась в самостоятельное плавание: впервые о работе, изображающей обнаженную женщину, упоминается со слов человека, который видел ее в коллекции Сфорца Санта Фьора. На ее левом плече - браслет с надписью “Рафаэль Урбинский”, что и дало повод к отождествлению модели с легендарной возлюбленной. В фондах Palazzo Barberini она находится с 1642 года. Рентгеноскопические исследования показали: позже это полотно было “подкорректировано” учеником Рафаэля Джулио Романо.

“Рафаэль достиг бы блистательных успехов в колорите, если бы пламенное его сложение, непрестанно влекшее его к любви, не причинило ему преждевременной смерти”, - написал кто-то из почитателей его творчества. “Здесь покоится великий Рафаэль, при жизни которого природа боялась быть побежденной, а после его смерти она боялась умереть”, - гласит эпитафия, выбитая на его надгробии в Пантеоне.

Густав КЛИМТ “Легенда” 1883 г. Wien Museum Karlsplatz, Вена

Густав Климт знаменит причудливым изображением обнаженных дам: в начале ХХ века его картины, отличающиеся откровенным эротизмом, шокировали рафинированную венскую публику, а блюстители нравов называли их порнографическими.

Но так было не всегда: один из первых заказов, который получил начинающий художник от издателя Мартина Герлаха, - сделать иллюстрации для книги “Аллегории и Эмблемы” - юный Густав выполнил самостоятельно и, вероятно, в полном соответствии с его требованиями и представлениями о прекрасном. Во всяком случае, сведений о нареканиях со стороны Герлаха не сохранилось. Хотя в центре сюжета - красавица в стиле ню. Такую наготу критики назвали почти целомудренной. “Даже в ранних своих картинах Климт предоставлял почетное место Женщине: с этих пор он никогда не переставал воспевать ее. Послушные звери помещены для украшения у ног удивительной, чувственной героини, воспринимающей их покорность как должное”, - упивались они собственным красноречием. И уточняли, мол, животные понадобились автору лишь для того, чтобы показать эту первую сладострастную Еву в самом выгодном свете. Fable - так звучит название картины в оригинале. В русском переводе она известна под разными именами: “Легенда”, “Сказка”, “Басня”. Неизменной остается лишь реакция зрителей, которым трудно поверить, что она принадлежит кисти того самого Густава Климта - эпатажного эротомана, гения и “извращенного декадента”, как называли его сограждане. Но с того времени многое изменилось - в том числе его художественный стиль.

“Сам он походил на неуклюжего, не умеющего связать двух слов простолюдина. Но его руки были способны превращать женщин в драгоценные орхидеи, выплывающие из глубин волшебного сна”, - вспоминала одна из знакомых художника. Правда, ее мнение разделяли далеко не все современники Климта. Ведь именно “непристойное” изображение женской обнаженной натуры вызвало один из самых громких скандалов в искусстве. Произошел он в Вене через семь лет после создания Fable, в канун 1900 го­да, когда молодой живописец представил на суд публики, а главное, заказчиков - почтенных профессоров Венского университета - картины “Философия”, “Медицина” и “Юриспруденция”: они должны были украшать потолок главного здания храма наук. Взглянув на полотна, ученые мужи были шокированы “уродством и наготой” и тут же обвинили автора в “порнографии, чрезмерной извращенности и демонстрации триумфа тьмы над светом”. Вопиющий случай обсуждался даже в парламенте! Увещеваниям профессора искусства Франца фон Викхоффа, единственного человека, попытавшегося защитить Климта в легендарной лекции “Что безобразного?”, не внял никто. В результате в здании университета полотна выставлены не были. Однако эта история помогла Густаву сделать важный вывод: творческая независимость - единственный способ сохранить самобытность. “Довольно цензуры. Я обойдусь своими силами. Я хочу освободиться. Хочу отделаться от всех этих вздорных пустяков, сдерживающих мою работу, и вернуть свою работу. Я отклоняю любую государственную помощь и заказы. Я отказываюсь от всего”, - сказал он несколько лет спустя в одном из интервью. И обратился к правительству с просьбой позволить ему выкупить опальные работы. “Все выпады критики почти не трогали меня в то время, и к тому же нельзя было отобрать счастье, которое я испытывал, трудясь над этими произведениями. В целом я не очень чувствителен к нападкам. Но становлюсь гораздо восприимчивее, если понимаю, что тот, кто заказал мою работу, недоволен ею. Как в том случае, когда замазывают картины”, - пояснил он в интервью венской журналистке. Его просьба была удовлетворена правительством. Позже картины попали в частные коллекции, но в конце Второй мировой войны были сожжены отступающими войсками СС в замке Иммерхоф, где тогда хранились. Сам Климт об этом не узнал, ведь все это произошло, когда мастера уже не было в живых.

Любое искусство эротично.

Адольф Лоос

К счастью, тогда, в 1900-х, реакция публики не остудила его пыл: он сделал ставку на дам - именно они принесли ему вожделенную свободу. Хотя желание “смело писать Еву - прототип всех женщин - во всех мыслимых позах, для которой не яблоко является предметом искушения, а ее тело”, у него никогда не исчезало, Густав предпочел зарабатывать, создавая портреты спутниц жизни венских магнатов. Так появилась знаменитая “Галерея жен”, принесшая Климту не только деньги, но и славу: Соня Книпс, Адель Блох-Бауэр, Серена Ледерер - маэстро знал, как угодить процветающим гражданам Вены. Он изображал их любимых безгранично очаровательными, но с некоторым налетом надменности. Придав однажды даме из высшего общества эти черты, он не раз повторял прием. Так “роковые женщины, эротика и эстетика” стали визитной карточкой Климта.

Благо в моделях - нагих или облаченных в роскошные одежды - у художника не было недостатка. Хотя о его любвеобильности слагали легенды, на протяжении двадцати семи лет верной спутницей Густава была Эмилия Флёге - модельер и владелица дома моды. Правда, говорили, что их связывала лишь трогательная дружба, а отношения пары были исключительно платоническими. И все же считается, что именно ее и себя он запечатлел в знаменитом “Поцелуе”.

Кем навеяны черты красавицы из Fable, наверное, так и останется загадкой - одной из тех, которые так любил создавать Климт. “Каждый, кто хочет узнать что-либо обо мне как о художнике, - а это все, чем я интересен, - должен внимательно смотреть на мои картины”, - советовал он. Возможно, в них действительно спрятаны ответы на все вопросы.

Данте Габриэль Россетти “Венера Вертикордия” 1864–1868 гг. Russell-Cotes Art Gallery & Museum, Борнмут

Данте Габриэль Россетти прославился как один из основателей “Братства прерафаэлитов”, оригинальный поэт и художник, создавший серию эротических женских портретов. А еще - эпатажными выходками, взрывавшими пуританское общество.

"Если бы вы знали его, вы бы полюбили его, и он бы полюбил вас - все, кто был знаком с ним, были увлечены им. Он совершенно не походил на других людей”, - говорила о Россетти Джейн Бёрден Моррис, которая на протяжении многих лет занимала место любимой женщины и модели Данте. Но не только она...

Эта история началась в октябре 1857 года, когда Джейн с сестрой Елизаветой отправились в лондонский театр Друри-Лейн. Там ее и заметил Россетти и его коллега Эдвард Бёрн-Джонс. Современники отмечали, что Дженни - так стали называть ее друзья-прерафаэлиты - не отличалась традиционной красотой, но привлекала внимание своей непохожестью на других. “Что это за женщина! Она прекрасна во всем. Представь себе высокую, худощавую леди, в длинном платье из ткани цвета приглушенного пурпура, из натуральной материи, с копной вьющихся черных волос, ниспадающих крупными волнами по вискам, маленькое и бледное лицо, большие темные глаза, глубокие... с густыми черными изогнутыми бровями. Высокая открытая шея в жемчугах, и в итоге - само совершенство”, - восхищался один из знакомых. Она разительно отличалась от “классических” светских барышень - тем и будоражила воображение прерафаэлитов, заявивших о своем нежелании следовать законам академической живописи. Говорят, заметив ее, Россетти воскликнул: “Потрясающее зрелище! Красавица!” И тут же предложил девушке позировать. Другие художники оценили его выбор и стали наперебой приглашать Джейн, в девичестве Бёрден, на свои сеансы. Как отреагировала на это официальная муза прерафаэлитов Элизабет Сиддал, на протяжении многих лет носившая этот титул, - догадаться несложно. Ведь Лиззи к тому же была гражданской женой Россетти: их отношения он обещал узаконить. Об этом страстном и мучительном для обоих романе знали все. Как и о том, что любвеобильный Данте все эти годы “вдохновлялся” в объятиях других натурщиц. Переживания подкосили слабое здоровье Сиддал, которое она в полном смысле слова принесла в жертву искусству. Рассказывали, что, позируя в 1852-м для знаменитой картины Джона Милле “Офелия”, она много часов подряд провела в ванне с водой, изображая утонувшую Офелию. Дело происходило зимой, а лампа, подогревающая воду, погасла. Девушка простудилась и серьезно заболела. Предполагают, что для лечения ей выписали препарат на основе опиума. К чести Данте стоит сказать, что данное ей слово он сдержал, женившись на Лиззи в мае 1860-го. А в феврале 1862 года ее не стало. Элизабет умерла от передозировки опиума, который принимала, чтобы заглушить боль: незадолго до этого она потеряла ребенка, а отношения с Россетти разладились. Выяснить, была ли ее смерть лишь роковой случайностью, так и не удалось.

Но прошло время: рядом находилась Джейн Бёрден. И хотя она уже была женой Уильяма Морриса, “нежная” дружба с Россетти продолжалась. Законный супруг был выше условностей и отношениям не препятствовал. Возможно, он сам “напророчил” их? Ведь единственная завершенная Моррисом картина - Джейн в образе “Королевы Джиневры”: как известно, эта дама была супругой короля Артура, ставшей, по одной из версий, возлюбленной его рыцаря Ланселота. Как бы там ни было, именно Джейн вернула Данте к жизни, пробудив в нем желание творить. Несколько лет спустя он решил опубликовать свои ранние поэтические творения. Увы, черновиков сонетов не осталось, и тогда он совершил поступок, о котором еще долго говорил весь Лондон: провел эксгумацию и извлек на свет божий утраченные некогда рукописи. “Его сонеты проникнуты мистико-эротическим содержанием”, - отозвались критики, а читатели приняли с восторгом.

Жизнь продолжалась, и теперь Джейн, как некогда Элизабет, появлялась почти на каждом его полотне, благодаря чему и вошла в историю живописи. Однако хранит ли ее черты прославленная “Венера Вертикордия” - “Венера, обращающая сердца”, остается загадкой. К тому моменту у Россетти появилась еще одна любимая модель: звали девушку Алекса Уайлдинг, хотя все именовали ее Элис. Считается, что в январе 1868 года эта картина была переписана с лицом Уайлдинг, хотя изначально для “Венеры” позировала экономка художника Фанни Корнфорт. Так ли это - тайна, одна из тех, которые Россетти унес с собой. Удивительно другое: Venus Verticordia - название древнеримского культа и изображений богини Венеры, “обращающей” сердца людей “от вожделения к целомудрию”. А одноименная работа - чуть ли не единственный пример обнаженной натуры в творчестве Россетти. Кстати, мисс Алекса Уайлдинг - также одна из немногих муз Данте, с которой маэстро не связывали любовные отношения.

Тициан Вечеллио Венера Урбинская 1538 г. Галерея Уффици, г. Флоренция

Venus Pudica - “Венера целомудренная”, “стыдливая”, “скромная” - называли подобные изображения богини любви современники Тициана. “Девушка, на которой из одежды лишь кольцо, браслет и серьги, если немно­го и смущается, то вполне осознает свою красоту”, - говорят о красавице сегодня. А началась эта история 475 лет назад.

Когда весной 1538 года герцог Гвидобальдо II делла Ровере отправлял в Венецию курьера, тот получил четкое указание: не возвращаться без полотен, заказанных у Тициана. Из переписки герцога известно, что речь шла о портрете самого Гвидобальдо и некой la donna nuda, “обнаженной женщины”. Как видно, слуга хорошо справился с поручением - Гвидобальдо, позднее ставший герцогом Урбинским, обрел полотна, а нагая грация на картине - новое имя: “Венера Урбинская”.

В Венеции - все совершенство красоты! Я отдаю первое место ее живописи, знаменосцем которой является Тициан.

Диего Веласкес

К тому времени Тициан Вечеллио, которому было около пятидесяти лет, уже давно слыл знаменитейшим мастером и носил титул первого художника Венецианской республики. Именитые сограждане выстраивались в очередь, желая владеть собственным портретом в его исполнении. “С удивительной прозорливостью изображал художник современников, запечатлевая самые различные, порой противоречивые черты их характеров: уверенность в себе, гордость и достоинство, подозрительность, лицемерие, лживость”, - отмечали искусствоведы ХIX века. “Когда пытаешься представить себе Тициана - видишь счастливого человека, самого счастливого и благополучного, какой когда-либо был между ему подобными, получившего от неба только одни милости и удачи... Принимавшего дома королей, дожей, папы Павла III и всех итальянских государей, засыпанного заказами, широко оплачиваемого, получающего пенсии и умело пользующегося своим счастьем. Он держит дом на широкую ногу, пышно одевается, приглашает к своему столу кардиналов, вельмож, величайших артистов и даровитейших ученых своего времени”, - писал о нем французский историк Ипполит Тэн в начале XIX столетия. Таким, наверное, было и мнение состоятельных венецианцев. Они же, вероятно, удивлялись, почему у этого баловня судьбы так мало любовных приключений. И правда, за долгую жизнь Тициана с ним связывают всего три женских имени. Да и то два из них, скорее всего, лишь для того, чтобы создать красивую романтическую историю. Доподлинно известно: его женой была только Чечилия Сольдано, на которой он женился в 1525 го­ду, прожив с ней до свадьбы несколько лет в “гражданском браке”. А в 1530-м она умерла, оставив мужу детей. Трудно сказать, писал ли он портреты Чечилии реальной или в образе мифических красавиц, но память об этой женщине хранил. Именно к нему, прославленному и знаменитому Вечеллио, жизнелюбу, умудренному опытом побед и потерь, обратился герцог Гвидобальдо...

За почти полтысячелетия, прошедших с момента появления тициановской богини на свет, искусствоведы, наверное, изучили каждый штрих на ее роскошном теле, но кто послужил моделью, так и не узнали. Кто-то считает, что на холсте изображена юная жена Гвидобальдо Джулия Варано. Другие не сомневаются: маэстро позировала... мать герцога Элеонора Гонзага. В своих предположениях они ссылаются на сходство между “Венерой” и портретом Элеоноры кисти Тициана и на то, что на обоих холстах изображена “одна и та же собачка, свернувшаяся клубком”. Некоторые из них по полочкам раскладывают каждый элемент в окружении дамы, и все это, на их взгляд, олицетворяет узы брака. Букет роз в руке - атрибут Венеры, собачка у ног - символ преданности, а служанки возле ларя с нарядами и цветок в проеме окна - для создания атмосферы интимности и теплоты. Они же с удовольствием окрестили работу “аллегорическим портретом известной аристократки - “домашней богини”, передающей венецианскую роскошь и чувственность. Вероятно, Тициан хотел рассказать в своей картине о сексуальности, соединив волнующую эротику с добродетелями брака и прежде всего с верностью, которую изображает собачка”, - рассуждают они. Иные же цинично уверяют, мол, на ложе в интерьере герцогских покоев - дама полусвета: куртизанка. Представительницы этой профессии в XVI веке занимали высокое социальное положение и стараниями живописцев нередко оставались в вечности. Но теперь это не имеет никакого значения. Важно другое: творчество Тициана породило талантливых последователей - Альберти, Тинторетто, Веронезе. Сама “Венера Урбинская” через 325 лет - в 1863-м - вдохновила его младшего коллегу Эдуарда Мане на создание удивительной “Олимпии”. А остальные - и пятьсот лет спустя восхищаются талантом гения, поцелованного Богом.