Примеры фольклора. Примеры малых жанров фольклора, произведений фольклора. «Русский фольклор на современный лад». Светлый вечер с Катериной Карелиной (28.06.2017)

Декоративно-прикладное творчество

В материальной и духовной культуре древних славян сохранились следы античной греческой, скифской, сарматской культур, что нашло отражение в верованиях, одежде, украшениях, предметах быта и труда. Преемственность в изображении окружающего мира, природы, в любви к родной земле нашло отражение в умелых руках древних мастеров, у которых обычные предметы становилис произведениями искусства. Природа давала человеку сырье и сама служила главным источником вдохновения. Но, воплощая в произведениях художественный замысел, мастера не копировали окружающий мир, а с фантазией и выразителностью наполняли его своим творчеством. На территории Древней Руси археологи обнаруживают предметы обработки железа, относящиеся к началу первого тысячелетия новой эры. Постепенно ремесло совершенствовалось, усложнялось, что в целом стало представлять особое явление изобразительного фольклора в хуожественно-материальном исполнении, охватывающее: художественную обработку дерева, камня, металла, резьба по кости, изделия из папье-маше (лаковая миниатюра), изделия из глины, ткани и т.д.

…………………………………………………………………………………………………………………………..

В современном прикладном искусстве на передний план выступает эстетика , которая пронизывает неповторимые изделия: хохломы, палеха, поволжские ремесла, уральские самоцветы и других центров художественных ремесел, превратившихся в кустарную промышленность , где трудятся подлинные профессиональные мастера и самодеятельные любители. Они умело используют современную техническую оснащенность, исходя из большого спроса на изделия художественных ремесел, сочетая современные тенденции с подлинно народными, архаическими традициями и специфичностью художественного фольклора.

Бытовые формы декоративно-прикладного творчества часто являются образцами нео-фольклора – компилятивного искусства, функционирующего в современной жизни по законам массовго художественного творчества, утратившее сакральный древний смысл, но сохранившее подлинно традиционный стиль.

Фольклор – составная часть народной духовной культуры, пронизывающей нравственную, трудовую, социально-бытовую, религиозную, художественную сферы. Исторически фольклор способствовал естественному отбору духовных йеннностей, становясь активным средством воспитания, обучения, носителем исторической, национальной, эмрциональной памяти. А забвение лучщих народных традиций и духовных идеалов ведет к кризису всех сфер общественной жизни, девальвации такиз качеств, как милосердие, сострадание, трудолюбие.

На ранних ступенях общественного развития фольклор был основной формой человеческого сознания (сказания, пословицы, трудовые требования…), поэтому принято считать фольклор простонародной формой жизнетворчества. Он всегда имел конкретное историко-символическое назначение: сакральное, ритуальное, эстетическое, прагматическое. Со временем, под воздействием социальных перемен, выделился наряду с крестьянским городской, рабочий, купеческий, ремесленнический фольклор, позже любительское и профессиональное творчество. Современное НХТ продожает исторически сложившиеся традиции в использовании многообразия видов, стилей, жанров фольклора:

В образной подаче сюжетов

В характере общения с публикой

В поиске различных выразительных средств и приемов

В сохранении национальных, самобытных элементов

Теория НХ культуры вычленяет следующие подвиды современного фольклора:

· Аутентичный фольклор – первичная, изначальная народная культура, сохранившая свою актуальность, символичность, локальность, характерные для определенной социальной группы (изначальный вид Бурановских бабушек)

· Нео-фольклор – бытовое НХТ как часть архаического, но окультуренного художественного, проявляющегося в массовом пении, частушках, музыкальных наиграшых, изобразительном творчество, развивающихся по законам массового художественного творчества

· Фольклоризм – это международное явление, основанное на активном освоении народных художественных традиций, придав им определенную сценическую трансформацию с уклоном в сторону коммерциализации, индустрии досуга и развлечений с элементами театрализации “русской деревни” и утех

· Художественная самодеятельность как устойчивая жанрово-видовая структура, включающая наряду с фольклором и модернизированные направления творчества, но она, в отличие от других видов фольклора, носит обучающий процесс, включающий определенные знания, навыки под руководством спциалиста, что сегодня является актуальной проблемой, так как новизна и модернизация художественной культуры не должна автоматически отторгать подлинно народные традиции фолклора

Поэтому современная народная художественная культура должна в поднйо мере соответсвовать основным функциям современного творчества:

1. Ценностно-ориентировочная – усвоение национальных, культурных, самобытных традиций

2. Социально-педагогическая – сохранение многовековых устоев совместного существования

3. Социально-психологическая – поддержка жизненного тонуса, укрепление взаимопонимания, межличностных контактов

4. Культурно-творческая – способствующая культурно-творческому поиску, самовыражению, развитию художественного вкуса, исполнительского мастерства

5. Развлекательно-игровая, гедонистическая – активизирующапя индивидуальные качества, способности, раскрывающие потенциальные возможности человека

6. Утилитарно-прагматическая функция – способствующая приобретению необходимых знаний, навыков

7. Социализирующая

(см ниже)

В последние годы активно возвращаются из прошлого самобытные нормы6, жизененные правила, обычаи, связанные с народной медициной, народной кухней, бытом, моралью, отношением к природе, составляющими общую систему историко-культурных традиций.

У нас в гостях была педагог по фольклорному пению, руководитель фольклорной студии «Крапива» в интерклубе Российского университета дружбы народов Катерина Карелина.

Мы говорили о русском фольклоре и о возрождении интереса к русской традиционной музыке.

А. Пичугин

– Здравствуйте, дорогие слушатели, меня зовут Алексей Пичугин, приветствую вас в студии светлого радио. Сегодня вместе с нами с вами этот час, наш «Светлый вечер» проведет Катерина Карелина, руководитель фольклорной студии «Крапива» в интерклубе Российского университета дружбы народов, РУДН. Катерина также педагог по фольклорному пению в Доме творчества «Неоткрытые острова». Здравствуйте.

Е. Карелина

– Здравствуйте.

А. Пичугин

– Ну вот сейчас, смотрите, мы будем говорить, я думаю, что в течение программы о русском фольклоре и вообще о том, что это такое – истоки, почему сейчас это довольно модное направление, последние годы, мне так кажется, по крайней мере. Ну и давайте с этого и начнем. Сейчас действительно вот любовь к народному творчеству, к фольклорной музыке, к традиционной одежде становится все более актуальной. И какие-то тренды, постоянно проводятся фестивали, возникают разные коллективы, которые выступают в совершенно разных залах, аудиториях. Мне кажется, что вот русский народный фольклор сейчас занял свою такую хорошую нишу, большую, довольно обширную.

Е. Карелина

– Да, вы несомненно правы. Потому что сейчас это все очень хорошо возрождается. И действительно делает для этого много и молодежь, как мне кажется, то есть собственно, я, потому что это становится таким национальным интересом, да, чтобы сохранять свои корни, сохранять свои традиции. И во всяческих вообще видах это все делается. То есть сейчас очень много, конечно, как вы заметили, и одежды в таком традиционном стиле.

А. Пичугин

– Ну действительно очень много, постоянно встречаешь. Да что там, даже я, помню, несколько лет назад, ходил по городу в вышиванке, ну в джинсах и в вышиванке.

Е. Карелина

– Ну да. Ну сейчас даже есть, насколько я знаю, такие линии одежды, какие-то авторские, которые специально шьются и делаются вот в таком стиле этно, русском народном. И молодежь, мне кажется, с удовольствием такие сейчас вещи покупает.

А. Пичугин

– А почему это только сейчас, как вы считаете, вдруг последние там лет пять-шесть интерес проснулся? Раньше-то этого не было. Ну помните, там еще лет 15 назад, ну все бы посмеялись, если увидели бы девушку в каком-нибудь там сарафане, фольклорном весьма, а сейчас это нормально, это красиво, это модно.

Е. Карелина

– Ну, во-первых, мне кажется, это, конечно, и политическая обстановка влияет, в принципе, во всей России во всем мире, что хочется как-то показать, да, что русский народ, он все равно великий, и все равно у него огромная история со своими традициями, укладами. И вот она, как раз таки история, как ее показывать. Это можно сделать, к примеру, через песни, через какие-то вот такие вещи. Даже через одежду, да, показать, что у нас ничего не забыто никем и у нас на самом деле очень все также интересно, колоритно, не хуже, чем в других странах, да. И фольклор должен все-таки как-то сохраняться, преумножаться, и тогда будет какой-то мир на земле.

А. Пичугин

– А вы сами как к этому пришли? Я так понимаю, что если вы возглавляете студию в РУДН, в университете дружбы народов, то наверняка вы там учились или учитесь?

Е. Карелина

А. Пичугин

Е. Карелина

– Да, не все так просто. Пришла я, когда мне было пять лет, то есть я начала заниматься… Ну даже нет, я не начала заниматься вокалом, просто как-то была в таком замечательном этномузее, так скажем, где я просто влюбилась во все это, вот в весь фольклор, в эту самобытность, в это звучание такое какое-то специфическое тогда для меня, песен, когда женщины исполняли. То есть я поняла, что вот в пять или в шесть лет я уже как-то почувствовала, что да, это мое, мне нужно этим заняться.

А. Пичугин

– Прямо в пять лет уже ощутили?

Е. Карелина

– Понимаете, да, я помню это ощущение, что я просто была в шоке от того, что я услышала, увидела. И для меня это, вот настолько меня настолько это поразило, что мне захотелось этим заниматься. То есть сначала, когда я еще не разделяла, что есть какие-то профессии, ну как сейчас у меня, связанные с фольклором, я подумала, что я стану каким-то археологом.

А. Пичугин

– О! Слушайте, я тоже мечтал стать археологом. Ну я даже езжу в археологические экспедиции.

Е. Карелина

– Да. То есть мне очень хотелось всегда делать вот в то время. Я подумала, что да, это мое. А потом, когда я начала уже все ближе и ближе с этим знакомиться, пришла на вечорки так называемые, которые как раз вот проводят всегда, да, фольклористы…

А. Пичугин

– А что это такое?

Е. Карелина

– Вечорки, то есть это…

А. Пичугин

– «Вечерняя Москва» газета, знаю, ее тоже «Вечоркой» называют.

Е. Карелина

– Конечно, как вы понимаете, они проводятся вечером. И испокон веков раньше проводились вечорки, это когда какой-то избе, допустим, собиралась молодежь, собственно пела, танцевала, играла в различные традиционные игры. Собственно для чего вот были сделаны такие вечоркии – для знакомств, то есть где еще. Это сейчас мы можем в клубах познакомиться, как современная молодежь, где-то еще, в ресторанах. А раньше вот в одном селе вот так вот объединялась молодежь, чтобы познакомиться, а там потом и сосвататься, и потом уже и семья образуется.

А. Пичугин

– Ну да, одинокая бродит гармонь, вечером на лавочке.

Е. Карелина

– Вечорка влияла вот так вот очень хорошо на жизнь молодежи.

А. Пичугин

– Так вот, возвращаясь к личному. А у вас музыкальное образование?

Е. Карелина

– Да, то есть я сама из Омска, сибирячка. Закончила там училище, институт. Переехала в Москву.

А. Пичугин

– И все по классу какому-то музыкальному?

Е. Карелина

– Дирижер народного хора.

А. Пичугин

– Ага, понятно.

Е. Карелина

– Да. И собственно вот так вся моя жизнь начала связываться с этим фольклором русским народным. И влюбилась я в него, получается, вот так на всю жизнь, я считаю. А в РУДН, собственно, пришла я как-то совершенно случайно, по совету, что там есть интерклуб так называемый, где есть различные…

А. Пичугин

– Ну я так понимаю, что там занимаются ребята из разных стран?

Е. Карелина

– Конечно, да. Вот вся суть-то в этом, что собственно я веду такую студию фольклорную, по инициативе моей как-то создали мы ее, что вот именно с таким русским народным уклоном будет, фольклорным. И все желающие, то есть ребята иностранцы, студенты могут спокойно ко мне приходить, и мы будем с ними разучивать, знакомиться с этой нашей русской культурой. И в РУДН, мне кажется, это очень актуально, так как та представлены различные страны, различный фольклор.

А. Пичугин

– А до сих пор представлены? Потому что у меня складывалось впечатление – у меня какое-то количество знакомых учились, кто-то работает в университете дружбы народов, – что вот такая его интернациональная составляющая, она потихоньку уходит на второй план, потому что очень много российских студентов. Ну он потихоньку становится таким обычным московским большим вузом.

Е. Карелина

– Ну мне кажется, я с вами не согласна…

А. Пичугин

– Нет? Ну вам виднее изнутри, это у меня такое внешнее представление.

Е. Карелина

– Наоборот, всегда иностранцев, иностранных студентов как-то стараются показать и дают им возможность проявить себя, там есть различные землячества, да, объединения из разных стран ребят, и как-то всегда поддержка идет. И вот недавно РУДН ездил в Юнеско, в Париж, мы представляли там университет. И собственно в концертной программе были представлены в основном как раз таки номера студентов-иностранцев.

А. Пичугин

– А можно говорить преимущественно, какие страны у вас интерстудии, ребята из каких стран? Или настолько действительно отовсюду, что сложно вычленить?

Е. Карелина

– Именно в «Крапиве»?

А. Пичугин

– В «Крапиве».

Е. Карелина

– Ну, преимущественно, конечно, ребята из России все-таки.

А. Пичугин

– А, да? А вы говорите интерстудия.

Е. Карелина

– Ну я говорю вообще про интерклуб, там еще есть различные студии, где как раз таки ходят студенты из разных стран. Но конечно, все-таки, наверное, даже до появления фольклорной студии, моей ребятам из России как раз таки и не хватало своего, такого родного. Когда студия открылась, они с удовольствием пришли ко мне – девочки, мальчики, – потому что ну все-таки да, своего никуда не деть, да, в душе хочется всегда попеть, чтобы душа развернулась. А для ребят-иностранцев это такая как-то диковинка что ли, вот и какой-то интерес, любопытство прийти: а может получится, а может не получится.

А. Пичугин

– Я хочу посмотреть на студентов из Гвинеи-Бисау, которые поют «Ой, то не вечер».

Е. Карелина

– Ну это интересно.

А. Пичугин

– Наверняка. Еще в русских народных костюмах.

Е. Карелина

– Да, так там еще есть студия и танцевальная, где как раз танцуют и русские народные танцы. И очень все колоритно смотрится, интересно и, конечно, так, забавно даже порой.

А. Пичугин

– А вы сами эту студию создали «Крапива»? Или вы уже пришли, она существовала?

Е. Карелина

– Нет, по моей инициативе создали, то есть именно фольклорную. Студий-то много и разного направления, но вот именно такой вот не было. И потому директор подержал меня, начальство поддержало, и вот так мы начали как-то свой путь.

А. Пичугин

– Давайте продолжим после того, как послушаем песню. Что мы сейчас будем слушать и чье это?

Е. Карелина

– Давайте послушаем «Солнцеворот» – такое трио из города Екатеринбург. «Улица широкая» – это хороводная песня Брянской области.

А. Пичугин

– Так. Тут смотрите, какое сразу географическое ассорти: трио «Солнцеворот» из Свердловской области поют брянскую песню. А какое вы отношение к ним имеете?

Е. Карелина

– Мне просто она очень нравится.

А. Пичугин

– А, ну давайте слушать тогда.

А. Пичугин

– Напомню, дорогие слушатели, что в гостях у нас сегодня Катерина Карелина. Катерина руководит фольклорной студией «Крапива» в интерклубе Российского университета дружбы народов, РУДН. И также она педагог по фольклорному пению в Доме творчества «Неоткрытые острова». Какое интересное название: «Неоткрытые острова» – красиво звучит.

Е. Карелина

А. Пичугин

– Перед эфиром вы сказали, что в Митино находится этот Дом творчества.

Е. Карелина

– Да, все верно.

А. Пичугин

– А вообще у нас сейчас, я смотрю, происходит даже какой-то ренессанс Домов творчества, Домов культуры. А долгое время их вообще не было. Я с детства только помню, меня водили заниматься рисованием, английским языком и еще чем-то в Дом ученых. А сейчас я смотрю, очень много. Это для детей или не для детей.

Е. Карелина

– Да, конечно, возрождается.

А. Пичугин

– А что за детки?

Е. Карелина

– Ой, у меня?

А. Пичугин

– Да вот в «Неоткрытых островах».

Е. Карелина

– У меня фольклорная студия «Грушица».

А. Пичугин

– «Грушица» называется? Красивое название.

Е. Карелина

– Да, и туда ходят детки, которые живут поблизости, так как это такой вот район Митино большой. Сейчас он разрастается, и много новых молодых семей, новых домов. И собственно детей вот как-то хотят привлечь к чему-то такому хорошему, интересному, чтобы они развивались. И вот такие «Острова», то есть «Неоткрытые острова», их там как раз таки четыре острова. И они находятся ну в разные…

А. Пичугин

– Ну а чем отличается по творчеству то, что вы делаете в РУДН и то, что вы делаете в «Неоткрытых островах»? Я понимаю, что возраст абсолютно разный. Сколько, вы говорите, лет детишкам с «Островов»?

Е. Карелина

– Там начиная от трех…

А. Пичугин

Е. Карелина

– И заканчивая 12.

А. Пичугин

– Ну понятно, что репертуар разный абсолютно.

Е. Карелина

– Ну да, там разные группы, то есть разные ансамбли. А в РУДН там студенты…

А. Пичугин

– Понятно.

Е. Карелина

– Взрослые уже люди. И собственно, если в «Неоткрытых островах» я занимаюсь таким традиционным вокалом, то есть ставлю голос детям, с традиционной методикой ставлю голоса, разучиваем репертуар детский, поем, выступаем на конкурсах концертах, то в РУДН у меня, наверное, все-таки больше в этом плане творчества, какой-то свободы. То есть студенты, молодые, которые мне приходят, возможно, ни разу не сталкивались с таким пением, и не пели, и не занималась даже вокалом. Собственно и здесь вот такое поле для творчества, для новых идей. И все ко мне приходят такие – на самом деле я очень благодарна всем моим студентам, – идейные очень такие, готовые на какие-то эксперименты.

А. Пичугин

– А много их?

Е. Карелина

– Ну, сейчас еще, я думаю что, наверное, не такое большое количество.

А. Пичугин

– А сколько уже студия существует?

Е. Карелина

А. Пичугин

– Год. Я даже не знаю, это по меркам университетской студии много или мало?

Е. Карелина

– Ну там есть студии, которые и 45 лет существует.

А. Пичугин

– Ну вот, видите.

Е. Карелина

– Да, мы еще молодые. И все, когда спрашивают, почему мы «Крапива» именно, да…

А. Пичугин

– Почему «Крапива», да, кстати?

Е. Карелина

– Мы говорим, что, во-первых, молодость как-то ассоциируется с зеленью, да. То есть мы молодые, такие зеленые, как крапива, можно сказать. Во-вторых…

А. Пичугин

– Обычно люди крапивы боятся.

Е. Карелина

– Да, и мы всегда говорим, что мы жгучие очень…

А. Пичугин

– Амбициозные.

Е. Карелина

– Да, амбициозные, яркие такие вот, сочные, как зелень. И собственно в этом всем и проявляется наш характер вот такого творчества – то есть мы, как крапива, готовы обжечь, но в то же время она же полезная крапива, вы же знаете, из нее…

А. Пичугин

– Ну, конечно, я знаю, в детстве бабушка всегда делала что-нибудь из крапивы.

Е. Карелина

– И поэтому мы полезные, мы все-таки несем, я так, не знаю, верю, считаю, в люди, вот в массы в Российском университете дружбы народов для иностранцев мы несем эту традиционную русскую народную культуру, просвещаем, как-то рассказываем…

А. Пичугин

– Так вы же говорите, у вас в основном российские ребята.

Е. Карелина

– Да, ну вот собственно мы с российскими…

А. Пичугин

– А, вы и просвещаете таким образом студентов других стран, которые учатся в РУДН.

Е. Карелина

– Да, на нас же смотрят студенты.

А. Пичугин

– А сколько человек у вас в студии?

Е. Карелина

– Десять.

А. Пичугин

– Десять человек. А это все люди, которые учатся в РУДН, или к вам может прийти любой с улицы?

Е. Карелина

– Ну на самом деле, не возбраняется прийти с улицы, но…

А. Пичугин

– Ну, вдруг кому-то из наших слушателей захочется, станет интересно.

Е. Карелина

– Да, приходите, я знаю, что вам уже захотелось.

А. Пичугин

– Вот да, вполне. Меня как раз выгнали с 1-го класса музыкальной школы когда-то, может быть…

Е. Карелина

– Отлично.

А. Пичугин

– Скажите, пожалуйста, а есть какие-то записи ваших подопечных и вас тоже, и то, что вы делаете в «Крапиве»?

Е. Карелина

– Есть запись, да, непосредственно ансамбля.

А. Пичугин

– Ансамбль «Крапива», собственно. А мы можем это послушать?

Е. Карелина

– Мы можем.

А. Пичугин

– Вот. И фрагмент этот как раз, хочу сказать, качает, да. Это вот так вы осмысливаете фольклор?

Е. Карелина

– Мы как-то решили, что в таком направлении нужно двигаться, совмещать несовместимое.

А. Пичугин

– А почему несовместимое? Мне кажется, очень многие успешно совмещают какие-то народные вещи с современными. Ну как с современными, ну да, вот с таки ритмом.

Е. Карелина

– Диджейным сетом, да. Ну сейчас это очень актуально на самом деле. Ну просто в стенах, допустим, РУДН того же, да, для кого-то это такое вообще интересное, как так можно вообще.

А. Пичугин

– Помните, группа «Иван Купала» была?

Е. Карелина

– Ну она и существует, да. Они как раз таки тоже много таких вещей делают.

А. Пичугин

– А была группа «Баба Яга», я помню, тоже наверняка же помните.

Е. Карелина

А. Пичугин

– Венгерская рок-группа и наш русский народный хор, который в общем народные песни, но только в рок-н-рольном стиле все это было.

Е. Карелина

– Ну просто понимаете, вот приехал студент из Африки, и вот он услышал, например, нашу вот эту песню в таком исполнении, и конечно, для него это что-то новое и интересное. Может, он когда-то слышал, ему там даже родители рассказывали, и просто сам интересовался, что существует такой русский народный фольклор…

А. Пичугин

– Ну вряд ли он где-то в далекой Нигерии об этом знал.

Е. Карелина

– Возможно, да, никогда не слушал. Но таким образом мы его и познакомили с такой вот замечательной песней, и в то же время ему понравилось, потому что там вот такой есть бит.

А. Пичугин

– А вы не думали совместить как раз какую-нибудь музыкальную составляющую из, условно Нигерии абсолютно, с русским народным текстом?

Е. Карелина

– Да, у нас постоянно идет вот такой творческий поиск, очень много идей, планов, на этот счет. Потому что можно и с барабанами совмещать, и с их инструментами различными. Мы это все пробуем, это все в процессе.

А. Пичугин

– А это же классно очень, мне кажется.

Е. Карелина

– Очень, да, здорово.

А. Пичугин

– У вас концерты бывают?

Е. Карелина

– Вот мы планируем. Так как мы еще молодые все-таки, нам еще только год, мы за этот год, я считаю, очень хорошо выросли, так нашли друг друга, в первую очередь. Пришли те студентки, которые теперь являются моими такими…

А. Пичугин

– Студентки? Только девушки?

Е. Карелина

– Нет, есть и студенты, но просто в основном все-таки девушки. И как раз таки мы как-то объединились, нашли друг друга. Поняли. в каком настроении и вообще в каком направлении двигаться. И сейчас мы все потихонечку будем это осуществлять, какие-то делать записи. Это все не так быстро, не так просто, но мы стараемся.

А. Пичугин

– Итак, что мы слушаем?

Е. Карелина

– Послушаем Василису Ветерок.

А. Пичугин

– А что это такое, кто такая Василиса?

Е. Карелина

– Это песня опять же, которая мне очень нравится, «Ой да ты орел мой».

А. Пичугин

– Ладно. Будем, значит, слушать сегодня программу по заявкам Катерины. Я напомню, что в гостях у нас сегодня Катерина Карелина, она руководит фольклорной студией «Крапива» в интерклубе Российского университета дружбы народов. Также Катерина педагог по фольклорному пению в Доме творчества «Неоткрытые острова». Я Алексей Пичугин. Мы слушаем песню, небольшой перерыв, и через несколько минут снова в этой студии встречаемся. Никуда не уходите.

А. Пичугин

– Возвращаемся в студию светлого радио. Я напомню, что здесь вместе с нами с вами сегодня Екатерина Карелина. Екатерина руководит фольклорной студией «Крапива» в интерклубе Российского университета дружбы народов, РУДН. И также Екатерина педагог по фольклорному пению в Доме творчества «Неоткрытые острова». Я все продолжаю умиляться названию «Неоткрытые острова» – очень мне нравится. Помимо всего прочего, насколько я знаю, вы еще и в воскресной школе преподаете.

Е. Карелина

А. Пичугин

– Вот сколько всего. Причем в воскресной школе, наши постоянные слушатели наверняка знают это место: у нас один из, наверное, самых частых гостей-священников нашей программы «Светлый вечер», отец Дмитрий Кувырталов, настоятель храма Архангела Михаила в Летове. Это Новая Москва по Калужскому шоссе недалеко от МКАД. Вот там есть воскресная школа, о чем я не знал или забыл.

Е. Карелина

– У нас есть она, да.

А. Пичугин

– Катерина преподает в этой воскресной школе. Расскажите, пожалуйста. Ведь я так понимаю, что и в воскресной школе тоже ваше преподавание связано с фольклором.

Е. Карелина

– Да. Но это, наверное, даже больше не преподавание, это такое, как-то любительский даже кружок можно назвать его, куда ходят дети, как-то даже ходили и взрослые, но потом времени мало у взрослых там, маленькие детки у них, и они не успевают. Но вот уже тоже на протяжении года, получается, этот ансамбль существует. И сейчас вы тоже будете рады такому названию, потому что мы называемся «Добрая душа».

А. Пичугин

– «Добрая душа». Ну «Добрая душа»… Вот «Неоткрытые острова»!

Е. Карелина

– Ну нет, на самом деле очень такое название, которое действительно, мне кажется, дает нам такую силу, объединяет нас с детками. И мы действительно становимся такой огромной, большой, настоящей русской доброй душой. Собственно туда, в этот ансамбль ко мне ходят детки, которые приезжают в воскресенье в храм, на службу. А после службы мы собирается в кабинете и разучиваем различные русские народные песни.

А. Пичугин

– А где вы выступаете с детками, которые в воскресной школе?

Е. Карелина

– Непосредственно в воскресной школе, конечно же, выступаем на различных праздниках, ярмарках. И вот выступали на фестивале, который посвящен Дню славянской письменности, называется «Славянский дар». Вот выступили там, первое такое было наше выступление серьезное, конкурс. И собственно ждем результатов.

А. Пичугин

– Здорово. Ну и давайте послушаем еще один фрагмент музыкальный. Что это будет?

Е. Карелина

– Это будет фольклорный ансамбль «Межа» называется, «На синём море».

А. Пичугин

– Фрагмент прозвучал, и сразу у меня вопрос. А вы как-то, ну помимо того, что в Москве этим занимаетесь, ездите в какие-нибудь фольклорные экспедиции по деревням, общаетесь с носителями вот этого, собственно говоря, направления, которое вы представляете?

Е. Карелина

– Вы знаете, мне кажется, я бы с удовольствием это делала, но вот мой график такой рабочий, гастрольный…

А. Пичугин

– Ну я очень понимаю, да, судя по трем местам…

Е. Карелина

– Не позволяет мне как-то поехать в деревню так прям пообщаться с носителями, но очень бы хотелось. Это всегда, конечно, интересно. В детстве я это делала пару раз. То есть общались мы, и даже нам песни пели, и записывали мы. И дарили какие-то свои такие вещи старинные. Было очень интересно. И поэтому я бы с удовольствием сейчас так же сделала, но вот как-то вот московская жизнь, московский ритм не позволяет так вырваться в какую-либо деревню.

А. Пичугин

– А насколько я понимаю, вы изучаете песенные традиции вообще разных регионов России. А как это вот без выезда на место, без общения с, условно говоря, бабушками как это происходит

Е. Карелина

– Ну так скажем, наверное, больше изучала уже. Сейчас-то я не изучаю, сейчас уже воплощаю в жизнь.

А. Пичугин

– Понятно. А как изучали? Именно ездили тогда, да? Какие регионы в первую очередь? Омская область, наверное, родина.

Е. Карелина

– Ну конечно. Моя любимая традиции это сибирская традиция старожил, которой я собственно и занималась на протяжении того времени, когда училась в Омском музыкальном училище. Привили даже педагоги, которые замечательно разбираются в этой сибирской традиции, Олеся Геннадьевна Сидорская, Юлия Александровна Парфенова и Виктория Юрьевна Багринцева. И вот знаете, как-то мне сказала Олеся Геннадьевна такую вещь, которую я запомнила на всю жизнь и теперь, собственно, понимаю это. То есть она говорила нам всем, ребятам, что наслаждайтесь сейчас, что вы поете сибирскую традиции, наслаждайтесь этим временем. Потому что действительно сибирская традиции очень богата, интересна, нигде так не поют, как поют в Сибири. И мы пели в основном, да, различные такие произведения, песни именно сибирские. Потому что через какое-то время вы разъедетесь по разным городам, возможно, и будете заниматься там какой-то педагогической деятельностью, и Сибирь вы так уже не попоете. И я сейчас это осознаю, когда я приехала в Москву, когда я преподаю детям и студентам. Конечно, я с удовольствием и достаточно часто беру какие-то сибирские вещи, но все равно хочется познакомить с разными традициями, а их там, такие основные, их выделяют семь по регионом, и поэтому хочет и ту песню и ту красивую взять и спеть. А Сибирь все-таки так уже не попоешь много. Я очень люблю Сибирь, всегда помню эти традиции, традиционное это пение.

А. Пичугин

– А кроме Сибири… Ну я понимаю, что в Сибири, конечно, это все сохранилось лучше. Кстати, даже не совсем понятно, почему там это сохранилось, а здесь ну не то чтобы забыли, сейчас с вами слушали фрагмент небольшой коллектива из Тверской области. Я так понимаю, что и собственно песни тоже складывались там, и это какие-то традиции, идущие, там из поколения в поколение передававшиеся именно в деревнях Тверской области, какой-то части ее. Но вот в Сибири действительно это лучше сохранилось. С чем вы это можете связать?

Е. Карелина

– Ой, ну знаете, влияет, наверное, много чего. Во-первых, и какие-то различные войны, когда были, тоже очень влияли. Переселенцев было много, на самом деле в Сибири оно сохранилось даже больше из-за того, что да, все-таки там много было и переселенцев – и Белоруссия, и Украина там повлияли, и из каких-то других областей. То есть это все так насыщалось, копилось, что вот традиция становилась такая прямо, ну уже сложная коренная. И было очень сложно ее потом как-то растерять, разрушить. И… не знаю даже.

А. Пичугин

– Ну вот видите, интересно получается. Все время вот этот пример привожу, когда речь идет о фольклоре, вы же знаете историю с Ильей Муромцем?

Е. Карелина

А. Пичугин

– То что ведь нигде вот эти русские былины, которые мы сейчас воспринимаем как укоренившиеся, которые там проходили огромное количество – ну это, кстати, подтверждает правоту ваших слов, – прожили через века, об Илье Муромце, об Добрыне Никитиче, об Алеше Поповиче, казалось бы, дошли нам за тысячелетия, даже больше из Средневековой Руси. А на самом-то деле они были найдены впервые в XIX веке в Архангельской губернии. Ну вы-то наверняка знаете, это я уже слушателям рассказываю. В Архангельской губернии, но вот почему-то в других, что в Киеве, что здесь у нас, в России, вот это вот, даже в Муроме это все уже возрождение и восстановление традиций, и никто там не знал и не помнил про Илию Муромца. А наверняка, да, это именно потому что тяжелые трагичные события разных веков, да, это татаро-монгольское нашествие, которое уже вытеснило многое из народной памяти. Это и войны времен Ивана Грозного, и последующие события. Да, Сибири это коснулось в меньшей степени гораздо. Но вообще, помимо Сибири, вам как-то приходится общаться, находить, слышать какие-то фольклорные вещи из других регионов? Ну Тверскую область мы слушали, а помимо этого?

Е. Карелина

– Конечно, да. И непосредственно я всегда слушаю какие-то различные песни и разных регионов, мне нравится. Очень богатые традиции есть – и среднерусские традиции, и какие-то южные, и казачьи, то есть это всегда все по душе. Я очень люблю, когда я нахожусь где-то на гастролях. Вот недавно мы ездили с «Крапивой» как раз таки в город Урюпинск, где непосредственно казаки, да, там, и знакомились с их творчеством, с их фольклором. Там вот замечательный ансамбль был «Атаман», которые исполняли свои песни, и даже мы выучили некоторые их песни. И очень было так все интересно. А потом я, допустим, спела какую-то свою сибирскую песню. И это так по-разному, но все-таки это объединяет какая-то вот одна любовь к этой русской традиционной песне.

А. Пичугин

– Итак, «Житейское море», как я понимаю, что это ансамбль «Сирин», нам хорошо известный, вообще в России хорошо известный. Это казаки-некрасовцы, правильно?

Е. Карелина

– Да, распев казаков-некрасовцев.

А. Пичугин

– Распев казаков-некрасовцев. Очень интересно, старообрядческое это все. Давайте послушаем.

А. Пичугин

– Напомню, что Катерина Карелина в гостях у радио «Вера». Катерина руководит фольклорной студией «Крапива» в интерклубе Российского университета дружбы народов. И также Катерина педагог по фольклорному пению в Доме творчества «Неоткрытые острова». Слушайте, такая красивая песня сейчас прозвучала, я прямо вот каждую секунду, пока она играла, сидел наслаждался. Ансамбль «Сирин». Я думаю, что все наши слушатели, да и вообще в России он настолько известен, Андрей Котов его основатель. А песня «Житейское море», этот распев казаков-некрасовцев, старообрядцев, очень красиво это сейчас звучало. Хотели поговорить с вами еще про стереотипы, которые сейчас в обществе относительно фольклора, народных традиций. В начале программы мы говорили о том, что это модно, о том, что сейчас любая девушка в Москве, это уже что-то такое, даже в разряд хипстерского перешло, простите за избитое слово. Вот эти все летом сарафаны народные – лен, натуральные ткани, это все классно и здорово. Но все равно, остается, видимо, еще с 90-х годов какой-то такой городской снобизм по отношению к народному творчеству: дескать, а, ну это бабки в деревне поют, ну да, я там в детстве на дачу ездил, они на лавке сидели и пели. Есть же такое?

Е. Карелина

– Есть. Несомненно.

А. Пичугин

– А вот да, Катерина сидит, современная девушка, которая занимается фольклором.

Е. Карелина

– Да. Когда я, кстати, начинаю петь или вот что-то такое делать, то очень все удивляются, почему я вот так выгляжу, а пою вот именно…

А. Пичугин

– Где кокошник?

Е. Карелина

– Да, да! Вот как раз вы сказали про самый главный, наверное, стереотип в России и вообще за границей, что если это русское народное творчество, русский народный костюм, то это непременно кокошник до потолка.

А. Пичугин

– Так у меня есть очень хорошая подруга, бывшая коллега, с которой мы там много лет назад на других радиостанциях вели программы. Она, когда слышала такое что-то русское народное, она говорила: Пичугин, я прямо чувствую, как у меня кокошник прорастает.

Е. Карелина

– Да-да, ну вот, к сожалению, это так. И пошло это, наверное, все-таки с советских времен уже потом, когда появились вот такие русские народные хоры, где девушки, бабушки, женщины надевали на себя кокошник. А это совершенно неправильно. И даже вот недавно, собственно, у меня ансамбль, когда выступаем, надеваем костюмы и иногда надеваем платочки, вот так их повязываем спереди. И нам как-то подходит один мужчина и говорит: почему в платках?

А. Пичугин

– Где кокошник?

Е. Карелина

– Ужасно! Вы так смотритесь, как бабки старые, вам не идет это! И вообще так не носили. Раньше разве носили платки? Только носили замужние женщины. А это на самом деле неправильно и неправда.

А. Пичугин

– А кто носил?

Е. Карелина

– Естественно, носили женщины. Но они надевали платок совершенно по-другому. И собственно под платком у них еще мог быть головной убор, так называемый какие-нибудь там сороки, повойники…

А. Пичугин

– А что это такое? Вы уж раз говорите, поясняйте

Е. Карелина

– Такие головные уборы, которые уже могла позволить себе надеть замужняя женщина. Под этим повойником, допустим, она завязывала две косы. Потому что когда девушка была еще незамужняя, разрешалось носить одну косу с лентами.

А. Пичугин

– А, вот что это! Я просто интернет открыл. И первое, кстати, что выдает поисковик это: повойник – купить. То есть наверняка до сих пор это все есть.

Е. Карелина

– Ну да, конечно, все это производят, шьют. Но собственно женщина замужняя могла надевать повойник. На голове у нее было две косы, она под этот повойник все складывала, и уже сверху одевала платок. И завязывала его так, чтобы не видно было никаких волос, ничего. То есть сразу можно было отличить, что она замужняя. А девушки молодые могли надеть платок, когда, например, пошли на сенокос, работать в поле. Солнце свет, естественно, мы же надеваем сейчас кепку, панамку, вот и девушки надевали платочек. А во втором случае, когда девушки надевали платочек, это когда, ну допустим, отец привез там какой-то другой губернии, другого края платок, вот там вышитый, интересный, вот в нашем селе такого нет. А почему бы мне не надеть его на вечорку, когда пойду показываться своим женихам будущим, жениху, вот такая буду красивая в платке. Это было собственно украшение даже для девушки. И никакого мнения о том, что это бабушки только носили, не должно быть.

А. Пичугин

– Ну я отчасти понимаю, не разделяю, но понимаю истоки и корни вот этого снобизма, о котором мы говорим. Потому что в 90-е годы это было довольно-таки сильно опошлено. Все городские московские праздники, дни города, еще какие-то общие массовые мероприятия, ни один из них не обходился без того, чтобы там в цветастых платьях, платках, сарафанах, все это совершенно из разных стилей, водили хороводы и так – ух, там что-нибудь, и мужички с гармошкой отплясывали с медведем еще. Ну это, правда, выглядело очень пошло, и вот отсюда, видимо, тоже частично пошло такое отношение.

Е. Карелина

– Ну да. Это уже вот я говорю, это советское время. И на самом деле, когда бабушки какие-нибудь там, женщины в пожилом возрасте говорят, что ой, молодежь не помнит своих корней, не помнит вот нашей культуры и так далее, хочется иногда вот так спросить мне у них, что а вы-то помните? Если на то пошло, они помнят такое советское время, когда вот в этих кокошниках, таких платьях распоясанных то есть стояли, пели всякую «калинку-малинку». Это неплохо, это…

А. Пичугин

– А никто не помнит. На самом деле я прихожу к выводу, что по-настоящему вот то, как это выглядит в XVIII веке даже. Может быть, сейчас, конечно, можно реконструировать, хотя не знаю, как и на основе чего. Я просто вспоминаю эпизод, когда Николай Рерих, который потом, естественно, уехал, да, началась вся его история восточная, а в начале XX века он очень интересовался – это известный факт, – русской народной культурой, и он путешествовал по Ивановской области – тогда, извините, не было Ивановской области, путешествовал по Владимирской губернии. И он очень долго искал традиционный русский костюм, потому что нигде его уже не было к тому времени, это 1903 год, на секундочку, извините. А ему сказали, что есть одно село, которое чуть дальше находится, такое в отдалении. Вот там вот в сундуках где-то, по слухам, у местных жителей сохранилось. И он поехал в это село, село называлось Торки, но даже там он ничего не нашел. Это очень хороший показатель. Может быть, в Сибири не так, я не знаю. Но вот окрестные от Москвы губернии, там это все уже в начале XX века исчезло. И то что мы видим, опят же, да, истоки этого снобизма если искать, это, наверное, такая пошленькая реконструкция, потому что мы не представляем, как это могло быть.

Е. Карелина

– Ну, возможно, я с вами соглашусь. Но вот даже сами носители традиции, непосредственно там какие-нибудь бабушки в селах, во-первых, они же ну жили и жили, вот они, вышила она рубаху на свадьбу себе, потом она носила там сколько-то лет. Ну и как бы для нее это обычная рубаха. А она при этом богато вышита, богато там вообще сделана. И как-то даже рассказывали мне такие случаи: приехали экспедиции, да, заходили в дом, а вот такая рубаха какая-нибудь вышитая лежит вместе тряпки на полу. И собственно для бабушки она ничего такого уже там не значит.

А. Пичугин

– Тряпка и есть тряпка.

Е. Карелина

– Да, для нее это было обычное дело, обычная одежда. А вот сейчас, да, мы этому придаем такое большое значение. И сейчас очень мало, где можно уже по селам найти какие-то такие ценные вещи. Потому что ну какой-то момент даже те же бабушки поняли, что на этом можно хорошо заработать, да, ну почему лишнюю копейку… То есть этнологи ищут вот эту одежду, для них это очень ценно. Когда-то они просто отдавали как в подарок, но потом уже и продавать начали. И сейчас она очень таких дорогих денег стоит.

А. Пичугин

– Ну а потом, смотрите, все-таки советское время работали в колхозах, в селах, одежду носили ну явно не какую-то там прямо очень народную, а то, что можно было найти где-нибудь в райцентре. А мы будем уже заканчивать нашу программу, к сожалению, время-то вышло. Очень приятно, Катерина Карелина, руководитель фольклорной студии «Крапива» в интерклубе Российского университета дружбы народов, педагог по фольклорному пению в Доме творчества «Неоткрытые острова». Спасибо вам большое, что пришли к нам сегодня.

Е. Карелина

– Спасибо.

А. Пичугин

– Будем напоследок слушать песню. Какую?

Е. Карелина

– Мы будем слушать омский ансамбль, «Берегиня» называется. «Ты полыненка». В исполнении, кстати, моих педагогов.

А. Пичугин

– Ну и замечательно. И этим нашу программу мы и завершим. Спасибо большое. Катерина Карелина, я Алексей Пичугин прощаемся с вами. Всего хорошего. И будьте здоровы.

№24 Современный крестьянский и городской фольклор (по-моему полная хрень!!! Не знаю кто искал этот ответ)

Фольклор в “широком” смысле (вся народная традиционная крестьянская духовная и отчасти материальная культура) и “узком” (устная крестьянская словесная худож. традиция). Фольклор - это совокупность структур, интегрированных словом, речью, вне зависимости от того, с какими несловесными элементами они связаны. Вероятно, точнее и определеннее было бы пользоваться давним и с 20-30-х гг. вышедшим из употребления терминологич. словосочетанием “устная словесность” или не очень определенным социологич. ограничением “устная народная словесность”. Такое употребление термина определяется различными концепциями и трактовками связей предмета фольклористики с др. формами и слоями культуры, неодинаковой структурой культуры в разных странах Европы и Америки в те десятилетия прошлого века, когда возникали этнография и фольклористика, различными темпами последующего развития, разным составом основного фонда текстов, к-рые использовала наука в каждой из стран.В соврем, фольклористике наибольшим авторитетом пользуются четыре основные концепции, к-рые вместе с тем постоянно взаимодействуют: а) фольклор - устно передаваемый простонародный опыт и знания. При этом имеются в виду все формы духовной культуры, а при максимально расширенном толковании - и нек-рые формы материальной культуры. Вводится только социологическое ограничение (“простонародные”) и историко-культурный критерий - архаичные формы, господствующие или функционирующие в качестве пережитков. (Слово “простонародный” определеннее, чем “народное”, в социологическом отношении, и не содержит оценочного смысла (“народный артист”, “народный поэт”); б) фольклор - простонародное художественное творчество или, по более современному определению, “художественная коммуникация”. Эта концепция позволяет распространять употребление термина “фольклор” на сферу музыкального, хореографического, изобразит. и т.д. простонародного творчества; в) фольклор - простонародная вербальная традиция. При этом из всех форм простонародной деятельности выделяются те, к-рые связаны со словом; г) фольклор - устная традиция. При этом устности придается первостепенное значение. Это позволяет выделять фольклор из др. вербальных форм (прежде всего противопоставлять его лит-ре).Т.о. перед нами следующие концепции: социологическая (и историко-культурная), эстетич., филологич. и теоретико-коммуникативная (устная, прямая коммуникация). В двух первых случаях это “широкое” употребление термина “фольклор”, и в двух последних - два варианта “узкого” его употребления.

Соврем. фольклористика, стремясь познать общие закономерности развития фольклора, не может не считаться с тем, что он воспринимается самими народами как драгоценное для них выражение этнич. специфики, духа народа. Разумеется, соотношение общечеловеческого и специфически этнического каждый раз обусловливается конкретными условиями развития этноса - степенью его консолидированности, характером его контактов с др. этносами, особенностями расселения, менталитетом народа и т.д. Если пользоваться категориями генеративной грамматики, можно было бы сказать, что общие, интернац. закономерности, как правило, проявляются на уровне глубинных структур, а специфические национальные - на уровне поверхностных структур. Если обратиться, например, к сказкам или сюжетным эпич. песням (международная их повторяемость хорошо изучена), то нельзя не констатировать, что их сюжеты в значит. степени международны, а их воплощения в реальных текстах варьируются в разных этнич. и локальных традициях, приобретая определенные этнич. черты (язык, интимно связанный с фольклором, реалии быта, верований, набор характерных мотивов, из к-рых, как говорил А.Н. Веселовский, “снуются сюжеты”, особенно образы героев и их поведение, природные условия, в к-рых развивается действие, характерные социальные отношения и т.д.). И сказочная, и эпическая традиции создают как бы свой мир, не имеющий прямых аналогий в действительности. Мир этот измышлен коллективной фантазией, он представляет собой преобразованную действительность. Однако, как бы ни была сложна связь сказочной реальности и реальности подлинной, она существует и отражает не просто и не только нечто общечеловеческое, но и особенности бытия и мышления определенного народа.

ВОТ ЧТО Я НАШЛА!!! (КАТЯ)

Традиционный фольклор - это те формы и механизмы художественной культуры, которые сохраняются, фиксируются и передаются от поколения к поколению. В них запечатлены универсальные эстетические ценности, которые сохраняют свою значимость вне конкретно-исторических социальных изменений.

Современный фольклор отражает сегодняшний этап развития народного художественного творчества. Он вбирает в себя современные эстетику, проблематику и художественные образы. Это также бесписьменная культура, носителями которой часто становятся маргинальные слои общества. В структуре современного фольклора можно выделить так называемый неофольклор. Это бытовое художественное творчество неформализованного досугового характера, включающее одновременно формы фольклора, массового и профессионального искусства, художественной самодеятельности, отличающееся эстетическим многообразием, стилевой и жанровой неустойчивостью, и выступающее "второй" волной в современной фольклорной культуре.

Крестьянский фольклор принадлежит крестьянской субкультуре. Это достаточно стабильная художественная система. В ней присутствуют трудовые, этические, семейно-брачные и эстетические ценности земледельцев. Дошедшие до нас архаичные ее слои представляют по духу и смыслу ценностную систему земледельческого календаря и культуру крестьянства, соединившую в себе черты язычества и христианства.

Городской фольклор появился в более поздний период, его широкое распространение относится к ХVIII в. Он развивался в постоянном взаимодействии, с одной стороны, с авторским искусством в его письменных (печатных) формах, а с другой - с крестьянским фольклором. Очень характерными были процессы заимствований от одного пласта культуры к другому. Они происходили посредством мещанского фольклора, идеи, образы и художественные приемы которого являлись определяющими для городского фольклора.

Таким образом, можно констатировать широкое разнообразие трактовок понятия "фольклор". Тем не менее, постепенно доминирующими оказались определения фольклора в узком и широком смыслах: как устного народного творчества и как совокупности всех видов народного творчества в контексте народной жизни.

Жанры современного городского фольклора

Городской песенный фольклор

Жестокий романс

Городская песня

Прагматика устного рассказа

Несказочная проза провинциального города

Фольклор коммунальных квартир

Семейный фольклор

Современный анекдот

Современная альбомная традиция

Магические письма

№25. Понятие «игра», игровая культура. Психология, основы, функции и природа игры.

Игра - это такой вид деятельности, результатом которого не становится производство какого-либо материального или идеального продукта (за исключением деловых и конструкторских игр взрослых людей и детей). Игры часто имеют характер развлечения, преследуют цель получения отдыха. Иногда игры служат средством символической разрядки напряженностей, возникших под влиянием актуальных потребностей человека, которые он не в состоянии ослабить иным путем.

Игровая культура понимается как одна из подсистем культуры, в которой реализуются атрибутивные признаки игровой деятельности и отражается специфика ее субъекта, объекта, процессуальных, результативных, институциональных характеристик.

Существует несколько типов игр :

Индивидуальные

Групповые

Предметные

Сюжетные

Ролевые

Игры с правилами.

Признаки (черты) игры:

свободная развивающаяся деятельность, предпринимаемая лишь по желанию, ради удовольствия от самого процесса деятельности, а не только от результата.

творческая, импровизационная, активная по своему характеру деятельность.

эмоционально напряжённая, приподнятая, состязательная, конкурентная деятельность.

деятельность, проходящая в рамках прямых или косвенных правил, отражающих содержание игры.

деятельность имеющая имитационный характер. "Игра не есть «обыденная» жизнь и жизнь как таковая. Она скорее выход из рамок этой жизни во временную сферу деятельности, имеющую свою собственную направленность. Даже малое дитя прекрасно знает, что оно играет лишь «как будто взаправду», что это всё «понарошку».

деятельность обособленная от «обыденной» жизни местом действия - игровой зоной и продолжительностью. Она «разыгрывается» в определённых рамках пространства и времени. Внутри игрового пространства царит собственный безусловный порядок. (Й. Хёйзинга , 1992).

наличие минимальной игровой ситуации .

Функции игры :

коммуникативная - обладающая экспансивным влиянием. Игра охватывает всех присутствующих (участников, зрителей, организаторов), т. е. устанавливает эмоциональные контакты;

деятельностная - выявляющая взаимодействие людей друг с другом и окружающим миром;

компенсаторная - восстанавливающая энергию, жизненное равновесие, тонизирующая психологические нагрузки;

воспитательная - организующая деятельность человека. Игра позволяет создать целенаправленное воспитание и обучение;

педагогическая, дидактическая - развивающая умения и навыки (тренируются память, внимание, восприятие информации различной модальности);

прогнозирующая - предсказывающая, экспериментирующая;

моделирующая - связывающая действительность с нереальным;

развлекательная - создающая благоприятную атмосферу, превращающая научное мероприятие в увлекательное приключение;

релаксационная - снимающая эмоциональное напряжение, положительно воздействующая на нервную систему;

психотехническая - перестраивающая психику игрока для усвоения больших объемов информации;

развивающая - корректирующая проявления личности в игровых моделях жизненных ситуаций.

Существует несколько концепций в подходе к феномену игры :

а) немецкого философа и психолога К. Грооса ; согласно ей игра есть предварительная подготовка к условиям будущей жизни;

б) австрийского психолога К. Бюлера , определяющего игру как деятельность, совершаемую ради получения удовольствия от самого процесса деятельности;

в) голландского ученого Ф. Бейтендейка , рассматривающего игру как форму реализации общих изначальных влечений: к свободе, к слиянию с окружающей средой, к повторению.

г) З. Фрейд считал, что игра замещает вытесненные желания.

ж) Г. Спенсер относился к игре как к проявлению избытка жизненных сил.

з) Г. В. Плеханов. Игра - является порождением труда, возникая как бы из подражания трудовым процессам.

Природа игры

Игра - это осмысленная деятельность, т. е. совокупность осмысленных действий, объединенных единством мотива.

Игровое действие совершается не ради практического эффекта, который оно оказывает на обыгрываемый предмет. Игра является выражением определенного отношения личности к окружающей действительности.

Игра индивида всегда теснейшим образом связана с той деятельностью, на которой основывается существование данного вида. У животных она связана с основными формами инстинктивной жизнедеятельности, посредством которых поддерживается их существование; у человека «игра - дитя труда» .

Эта связь игры с трудом ярко запечатлена в содержании игр: все они обычно воспроизводят те или иные виды практической неигровой деятельности.

Игра человека - порождение деятельности, посредством которой человек преобразует действительность и изменяет мир. Суть человеческой игры - в способности, отображая, преображать действительность.

В игре впервые формируется и проявляется потребность ребенка воздействовать на мир - в этом основное, центральное и самое общее значение игры.

Общность и различие игры с трудом, прежде всего в их мотивации.

Основное различие между игровой деятельностью и трудовой заключается в общем отношении к своей деятельности. Трудясь, человек делает не только то, в чем испытывает непосредственную потребность или непосредственный интерес; сплошь и рядом он делает то, что нужно или должно быть сделано, независимо от наличия непосредственного интереса или непосредственной потребности. Играющие в своей игровой деятельности непосредственно не зависят от того, что диктует практическая необходимость или общественная обязанность. Врач, занятый своей трудовой деятельностью, лечит больного, потому что этого требуют его профессиональные или служебные обязанности; ребенок, играя во врача, «лечит» окружающих только потому, что это его привлекает. В игре выражается более непосредственное отношение к жизни, она исходит из непосредственных побуждений - непосредственных интересов и потребностей.

Сущность игры , состоит в том, что мотивы игры заключаются не в утилитарном эффекте и вещном результате, которые обычно дает данное действие в практическом неигровом плане и не в самой деятельности безотносительно к ее результату, а в многообразных переживаниях, значимых для ребенка, вообще для играющего.

В игре воображаемы только условия игры, в которые ребенок себя мысленно ставит, но чувства, которые он в этих воображаемых условиях испытывает, - это подлинные чувства, которые он действительно испытывает.

Игра - способ реализации потребностей и запросов ребенка в пределах его возможностей.

№26. Русское деревянное зодчество. Знаменитые архитектурные ансамбли и жилые постройки России.

Издревле главными строительными материалами для русских зодчих были дерево и глина. Глиняные кирпичи получили на Руси распространение, начиная с середины X века, а дерево в качестве основного строительного материала использовалось с незапамятных времен. Именно деревянная архитектура стала основой особенного стиля русского средневекового зодчества, которое подразумевает оптимальное сочетание красоты и функциональности построек.

Главным орудием строителя долгие века оставался топор. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: «срубить избу». Поэтому пилы применялись исключительно в столярном деле.

Если обратиться к истории русского деревянного зодчества, то самым большим и уникальным заповедником народного творчества является Русский Север. В Архангельской губернии сохранившихся деревянных построек больше, чем где бы то ни было в России. Осмотреть все эти памятники физически невозможно, поэтому в свое время часть из них была перенесена в один из самых знаменитых архитектурных музеев России в деревушке Малые Корелы, что находится неподалеку от Архангельска. В Малых Корелах воссозданы несколько жилых комплексов различных районов - Каргопольско-Онежского, Мезенского, Пинежского и Северо-Двинского, при этом все строения группируются по «географическому» признаку, как бы создавая в комплексе уменьшенную модель всего русского Севера.

Еще один непревзойденный по красоте архитектурный ансамбль расположен неподалеку от деревни Кижи. По концентрации объектов наследия Кижский историко-культурный и природный комплекс является уникальной исторической территорией, не знающей себе равных на Европейском Севере России.

Вместе с архитектурными памятниками, сохранившимися в неизменном виде с момента строительства или вывезенными из других районов и воссозданных на территории заповедника, кижское музейное собрание иллюстрирует основные аспекты традиционной культуры коренных народов Карелии: карелов, вепсов, русских.

Прекрасный материал для изучения основных направлений средневекового деревянного зодчества дает Кострома. Город возник в Среднем Поволжье, то есть в местности исключительно богатой лесами, что и определило характер застройки. Надо сказать, что каменное строительство до самого конца XVII века в Костроме было явлением крайне редким - даже дома богатейших дворян и купцов и дом матери царя Михаила Романова - Марфы, были деревянными. Восстановить образ древних деревянных храмов Костромы можно по памятникам архитектуры, сохранившимся в музее деревянного зодчества и на территории Костромской области.

Исключительно богат архитектурными памятниками старинный русский город Суздаль. Живописно и равномерно расположенные по всей территории города, они образуют редкий по красоте и целостности архитектурный ансамбль. Стиль, избранный древними зодчими, придает очарование древнему городу, чья история исчисляется почти тысячелетиями.

Поначалу этот музей возник на небольшои безлесном и почти пустынном острове Кижи на Онежском озере. А когда-то здесь было обширное поселение, именуемое в новгородских писцовых книгах "Спасский Кижский погост". Кижский - от названия острова, а Спасский - от названия церкви на погосте острова.

Часовня Архангела Михаила из деревни Леликозеро - одна из архитектурных жемчужин Русского Севера. Кроме того, как и многие другие часовни, она была самым красивым строением деревни и дарила жителям немало светлых, праздничных минут.

Церковь Воскресения, 1776 г. Суздаль (Музей деревянного зодчества)

Ветряная мельница. Деревня Волкостров (Насоновщина), 1928

Ветряная мельница из деревни Волкостров (Насоновщина) построена в 1928 г. местным мастером николаем Яковлевичем Биканиным (1880 - 1958 гг.). Мельница является прекрасным образцом инженерного таланта северных крестьян.

Спасо-Преображенская церковь, XVII в.

Многоглавая Преображенская церковь была возведена в 1714 году, в самый разгар Северной войны, на месте старого, сгоревшего от удара молнии храма.

Церковь Покрова Божией Матери (купол), XVII в

В 1764 году была сооружена Покровская церковь. Девять глав ее образуют поразительную по красоте ажурную корону - легкую, женственно-изящную, и в то же время, торжественную, царственно-величавую: словно русская красавица в шитом жемчугом уборе.

Часовня Михаила Архангела, XVII-XVIII в.

Часовня была местом общения с Богом. В тревожные времена становилась сторожевой вышкой, предупреждая звоном колоколов о приближении опасности.

Часовня Успения Богородицы, XVIII в.

Старинное кижское строение уже в течение трех веков стоит на берегу Онежского озера (бревна часовни срублены в 1702 г). Как и раньше, часовня служит ориентиром для рыбаков. Ее небольшой силуэт придает островной деревне особое обаяние простоты, надежности и гармонии.

Вознесенская кубоватая церковь, 1669 г. Село Кушерека Онежского района

На побережье Белого моря тип кубоватого храма был широко распространен. Кубом называют сложную форму покрытия, напоминающую четырехгранную луковицу. Отличительная особенность архитектурного облика северных кубоватых церквей - их красота, изящество и гармония.

Деревня Кондратьевская.

Точное время постройки сохранившихся палат неизвестно; предположительно, они были поставлены в середине XVII столетия.

Часовня Трех Святителей, XVII в. Деревня Кавгора

На самом высоком холме лесистой местности в Кондопожском районе Карелии когда-то располагалась деревня Кавгора. Здесь, окруженная кольцом валунов, в соседстве с елями-великанами высилась часовня Трех святителей: Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова.

Дом Сергеевой из деревни Липовицы, конец XIX - начало XX вв.

Типичный заонежский дом, построенный на рубеже веков, в котором старинные конструктивные приемы сочетаются с новыми тенденциями деревянного зодчества. Прекрасный образец народного строительного искусства.

Плетеная изгородь (фрагмент)

Часовня Богоматери всех Скорбящих Радости, XVIII в. Деревня Еглово.

Это традиционное заонежское строение. история его создания во многом не ясна. До 1882 г. включительно в документах Кижского прихода часовня не упоминается. Возможно в конце 19 в. ее перевезли из другого места, дополнив обшивкой тесом и кровельным железом. Восстановлена в 1983-1984 гг.

XIX в. Деревня Кондратьевская.

Часовня Святого Макария, XVIII в. Деревня Федоровская.

Большое распространение на Русском Севере получили часовни, которые часто строились без разрешения церковных властей. Такая особенность обусловила большое влияние крестьянских вкусов на архитектуру этих сооружений.

Архитектурный ансамбль Спасского Кижского погоста, XVII в.

"Погост Спасский на Кижах на Онеге озере. А на погосте церковь Преображенье спасово, а другая церковь Покров Святии Богородицы" (из писцовой книги московского дьяка Андрея Плещеева о заонежских погостах 1582-1583 гг)

Дом Ошевнева (фрагмент веранды), 1876. Деревня Ошевнево

Деревянная дорога-настил, XIX век.

Деревенский колодец. Кострома (Музей деревянного зодчества)

Часовня Петра и Павла, XVII-XVIII вв. Деревня Насоновщина.

Часовня стоит на открытом ровном пространстве. К ней в летний день на часовенный праздник съезжалась вся Кижская волость. Гостей принимали жителм деревни Волкостров, или, точнее - куста деревень: Насоновщины, Посада, Шлямино... Часовня была центром и украшением Волкострова.

Часовня знамения Богородицы (фрагмент), XVIII в. Деревня Кобра.

В деревне Кобра, расположенной в глубине небольшого залива, на мысу, вдающемся в озеро, стоит часовня Знамения Богородицы. В 19 в. строение было обшито тесом и покрыто кровельным железом. В 1962 г., после реставрации, часовня обрела прежний облик.

Ветряные мельницы-столбовки на "ряже", XIX в.

"Столбовыми" мельницы названы за то, что их амбар покоится на столбе. Конечно, амбар покоится не только на столбе, но на срубе-ряже (от слова "режь"- бревна, врубленные не плотно, а с прозорами). Ряжи у столбовок могут быть разной формы и высоты, но не выше 4 метров.

Спасо-Кижский погост (фрагмент ограды), XVII в.

Самая интересная клетская церковь начала XVII века из села Фоминское Костромского района.

Архитектурный ансамбль Спасо-Кижского погоста, XVII в.

Само слово "погост" говорит о значительности поселения. Так в старину называли не только довольно крупную административно-территориальную единицу, состоявшую из нескольких волостей, со множеством сел, деревень, выставок и починков, но и ее главное поселение, служившее администартивным центром.

Колокольня, XIX век. Деревня Иваново.

Церковь Преображения из села Спас-Вежи на территории Ипатьевского монастыря. Кострома.

Судя по писцовым книгам, церковь построена в 1628 году. Это самая большая из сохранившихся до наших дней деревянных клетских церквей.

Ипатьевский монастырь (фрагмент ворот)

Ипатьевский монастырь с момента возникновения как бы принимал на себя роль крепости, по преданию, уже в древности его окружали дубовые стены.

Церковь Собора Богоматери из села Холм, XVI в. Кострома.

Согласно некоторым древним письменным источникам, была выстроена в 1552 году. Самый старый дошедший до наших дней памятник деревянного зодчества Костромской области. Церковь дошла до нас в перестроенном виде, изменения коснулись верхней, венчающей части здания, и частично его основания.

Архитектурный ансамбль Спасо-Кижского погоста, XVII в.

Тысячи людей спешат сюда, на остров Кижи, чтобы увидеть "восьмое чудо света", сотворенное простыми заонежскими крестьянами. Сейчас здесь музей-заповедник народного деревянного зодчества.

Церковь Спаса из села Фоминское (шатровый купол и колокольня), XVIII в. Кострома.

Церковь Спаса из села Фоминское (фрагмент), XVIII в. Кострома.

Музей деревянного зодчества. Кострома.

Ни одной древней постройки из дерева в самой Костроме не сохранилось, но представить облик древних храмов города можно по памятникам деревянной архитектуры, сохранившимся на территории Костромской области. Лучшее из этих памятников с 1958 года перевозятся в Кострому, в музей деревянного зодчества.

Церковь Иоанна Богослова на реке Ишни, 1687-1689 гг. Ростов, Ярославская область.

Ни об одном памятнике на Ростовской земле не сложено столько легенд, сколько об этой небольшой рубленой церкви. Самая поэтичная из них говорит, что церковь не строили, она сама приплыла из озера по реке Ишни в готовом виде и встала, где стоит и сейчас.

Фрагмент деревенского дома. Кострома (Музей деревянного зодчества)

Церковь Собора Богоматери из села Холм (фрагмент), XVI в. Кострома.

Существовало предание, что строители этого древнего здания были похоронены в алтаре построенного ими храма. Такого удостаивались немногие, ведь даже захоронение у стен церковного здания считалось большой почестью.

Церковь Спаса из села Фоминское, XVIII в. Кострома.

Спасо-Преображенская церковь (фрагмент), XVIII в. Суздаль (Музей деревянного зодчества)

Начало музею положила Преображенская церковь 1756 г. из села Козлятьева Кольчугинского района. Строили церкви из сосны, не применяя железных гвоздей. Купола покрывали серебристым осиновым лемехом.

Наличники деревенского дома (фрагмент глухой резьбы). Кострома (Музей деревянного зодчества)

Мостики. Кострома (Музей деревянного зодчества)

Колодец с воротом. Деревня Боросвиль.

Фрагмент деревенского дома. Кострома (Музей деревянного зодчества)

Спасо-Преображенская церковь (фрагмент), XVIII в. Суздаль (Музей деревянного зодчества)

Со временем фольклористика становится самостоятельной наукой, формируется ее структура, разрабатываются методы исследования. Сейчас фольклористика - это наука, изучающая закономерности и особенности развития фольклора, характер и природу, сущность, тематику народно творчества, ее специфику и общие черты с другими видами искусства, особенности бытования и функционирования текстов устной словесности на разных этапах развития; жанровую систему и поэтику.

Согласно специально поставленных перед этой наукой задач фольклористика разделяется на две ветви:

История фольклора

Теория фольклора

История фольклора - это отрасль фольклористики, изучающая процесс возникновения, развития, бытования, функционирования, трансформации (деформацию) жанров и жанровой системы в разные исторические периоды на разных территориях. История фольклора изучает отдельные народнопоэтические произведения, продуктивные и непродуктивные периоды отдельных жанров, а также целостной жанрово-поэтическую систему в синхронном (горизонтальный срез отдельного исторического периода) и диахронном (вертикальный срез исторического развития) планах.

Теория фольклора - это отрасль фольклористики, изучающая сущность устного народного творчества, особенности отдельных фольклорных жанров, их место в целостной жанровой системе, а также - внутреннюю структуру жанров - законы их построения, поэтику.

Фольклористика тесно связана, граничит и взаимодействует со многими другими науками.

Ее связь с историей проявляется в том, что фольклористика, как все гуманитарные науки, является исторической дисциплиной , т.е. рассматривает все явления и предметы исследования в их движении - от предпосылок возникновения и зарождения, прослеживая становление, развитие, расцвет к отмиранию или упадка. Причем здесь требуется не только установление факта развития, но и его объяснение.

Фольклор - явление историческое, поэтому требует стадиального изучения с учетом исторических факторов, рис и событий каждой конкретной эпохи. Задачи исследования устного народного творчества и в том, чтобы выявить, как новые исторические условия или их изменение влияют на фольклор, что именно вызывает появление новых жанров, а также в выявлении проблемы исторического соответствия фольклорных жанров, сопоставление текстов с реальными событиями, историзм отдельных произведений. Кроме того, фольклор часто сам может быть историческим источником.

Существует тесная связь фольклористики с этнографией как наукой, изучающей ранние формы материальной жизни (быта) и социальной организации народа. Этнография является источником и базой изучения народного творчества, особенно при анализе развития отдельных фольклорных явлений.

Основные проблемы фольклористики:

· Вопрос о необходимости собирания

· Вопрос о месте и роли фольклора в создании национальной литературы

· Вопрос о его исторической сущности

· Вопрос о роли фольклора в познании народного характера

Современная собирательская работа фольклорных материалов ставит перед исследователями ряд проблем, которые возникли в связи с особенностями этнокультурной ситуации конца ХХ столетия. Применительно к регионам эти проблемы следующие:

Ø - аутентичность собранного регионального материала;

(т.е. достоверность передачи, подлинность образца и идеи произведения)

Ø - феномен контекстуальности фольклорного текста или его отсутствие;

(т.е. наличие/отсутствие условия осмысленного употребления той или иной конкретной языковой единицы в речи (письменной или устной), учёт её языкового окружения и ситуации речевого общения.)

Ø - кризис вариативности ;

Ø - современные «живые» жанры ;

Ø - фольклор в контексте современной культуры и культурная политика;

Ø - проблемы изданий современного фольклора.

Современная экспедиционная работа сталкивается с серьезной про­блемой установления аутентичности регионального образца, его возник­новения и бытования в пределах той местности, которая обследуется. Паспортизация исполнителей не вносит определенной ясности в во­просе о его происхождении.

Современная масс-медиа-техника, безусловно, диктует свои вкусы и фольклорным образцам. Одни из них воспроизводятся регулярно популяр­ными исполнителями, другие не звучат совсем. В этом случае мы запишем «популярный» образец одновременно в большом количестве мест от разно­возрастных исполнителей. Чаще всего источник материала не указывается, ибо усвоение может идти через посредство магнитозаписи. Такие «нейтра­лизованные» варианты могут свидетельствовать лишь об адаптации текстов и причудливой интеграции вариантов . Этот факт уже существует. Вопрос состоит не в том, признавать его или не признавать, а в том, как и почему отбирается тот или иной материал и мигрирует вне зави­симости от места происхождения в некоем инварианте. Существует риск отнести к современному региональному фольклору то, что фактически таковым не является.

Фольклор как специфический контекст в настоящее время утратил качества устойчивой, живой, динамической структуры. Как историче­ский тип культуры, он переживает естественное перевоплощение в пре­делах развивающихся коллективных и профессиональных (авторских, индивидуальных) форм современной культуры. В нем все еще сущест­вуют отдельные устойчивые фрагменты контекста. На территории Там­бовской области таковыми являются святочные колядования («овсень клика»), встреча весны с жаворонками, отдельные обряды свадьбы (куп­ля-продажа невесты), пестование ребенка, живут в речи пословицы, по­говорки, притчи, устные рассказы, анекдоты. Эти фрагменты фольклор­ного контекста по-прежнему позволяют достаточно точно судить о бы­лом состоянии и тенденциях развития.

Живыми жанрами устного народного творчества в строгом смысле этого слова остаются пословицы и поговорки, частушки, песни литера­турного происхождения, городские романсы, устные рассказы, детский фольклор, анекдоты, заговоры. Как правило, бытуют краткие и емкие жанры; заговор переживает возрождение и легализацию.

Обнадеживает наличие перифраз - образных, метафорических выра­жений, возникающих в речи на основании имеющихся устойчивых уст­ных стереотипов. Это один из примеров реальных перевоплощений тра­диции, ее актуализации. Другая проблема - эстетическая ценность таких перифраз. Например: крыша над головой (покровительство особых лиц); налоговый инспектор - не батька; кучерявый, но не баран (намек на члена правительства), просто «кучерявый». От среднего поколения мы скорее услышим варианты перифраз, чем варианты традиционных жан­ров и текстов. Варианты традиционных текстов встречаются достаточно редко на территории Тамбовской области.

Устное народное творчество - самый специфический поэтический памятник . Он существует уже как грандиозный записанный и опублико­ванный архив, фольклор, опять-таки как памятник, как эстетическая структура, «одушевляется», «оживает» на сцене в широком смысле это­го слова. Умелая культурная политика благоприятствует сохранению лучших поэтических образцов.

Деревенский, формирующий каноничные мифологии и обряды различных народов, а современный городской фольклор. Его единицы принято называть городскими легендами. В статье предприняты попытки описания феномена.

Городская легенда как современный фольклор, основа современного кинематографа, фэнтези-литературы и комиксов и её влияние на язык

Городская легенда, пожалуй, один из самых недооценённых культурных феноменов. На то есть несколько причин.

Во-вторых, исследователь городских легенд сталкивается с проблемой нахождения их источников, зачастую собирая достаточно скудный объём информации, от чего в их работах проявляются явные избытки интерпретации, превалирующие над фактами.

Третья проблема вытекает из первых двух – образ исследователя интересующего феномена как в американской, так и в российской культуре очень близок к образам уфологов, излишне рьяных сторонников теорий заговоров и писателей и журналистов уровня «жёлтой прессы» и беллетристики вообще. Это происходит вследствие крайне низкого интереса к данной проблематике со стороны общественности вообще и академической среды в частности. Зачастую оказывается, что исследователь городского фольклора изучает итоги деятельности «жёлтой прессы», однако это не означает схожесть качества проделанной работы.

Сам феномен нельзя назвать современным, в отличие от понятия. Думается, что городская легенда появляется ещё в Древней Греции. Достаточно известны описания Геродотом кинокефалов, людей с пёсьими головами, обитавших на границах ойкумены, отличавшихся от обычного люда исключительно формой своего черепа, то есть они носили одежду и использовали орудия труда. Роль этих существ не раскрыта, имелись лишь свидетели, их видевшие. Можно лишь предположить, что данный миф имеет определённые связи культом Анубиса в Древнем Египте и мог в искажённом виде быть донесён до греков.

Таким образом, рассказы о кинокефалах были городской легендой как чем-то «средним» между настоящим мифом и простым слухом, так как мифологическая роль кинокефалов неясна, а «появляются» они из свидетельств очевидцев и единичных письменных источников, то есть о полноте информации, предоставленной для горожан, говорить сложно. Также важно отметить, что свидетельства о кинокефалах появлялись позднее, уже после открытия Америки, говорили об их проживании как в Северной, так и в Южной частях. Данный пример проясняет основное свойство большинства городских легенд: генезис из-за недостатка информации.

Другим вариантом появления городской легенды является адаптация фольклора сельской местности к городскому ландшафту. Здесь стоит говорить о «Дьяволе из Джерси», классической американской городской легенде. Недостаток информации уже сказывается на этапе общих черт самого концепта. Так, имеются два равноценных облика этого существа: как классического скандинавского дракона и как крепко сбитого человека, потерявшего культурные и социальные черты вследствие различных обстоятельств, подобно герою «Книги Джунглей» Р.Киплинга.

Первый вариант особо примечателен. Описание Дьявола не обладает «позитивностью», описания вызывают не столько трепет, сколько отвращение и страх. Большинство городских легенд, теряя в литературности и, в некотором смысле, «эпичности», приобретают ужасные черты. Положительные стороны существ даже не предполагаются. Так, американский дракон обладает однозначно тёмным описанием крылатого мерзкого дьяволоподобного существа, пожирающего людей и животных. Кажется, что его образ близок, разве что к описанию Нидхёгга из «Младшей Эдды» С.Стурлусона: «Не ведают люди, какие невзгоды у ясеня Иггдрасиль: корни ест Нидхёгг…» и «Глупцу не понять, сколько ползает змей под ясенем Иггдрасиль…». Более того, Нидхёгг питался трупами грешников, клятвопреступников и подлых убийц. Его образ так же тёмен, однако он носит и положительный функционал, в отличие от «просто» чёрного Дьявола из Джерси. Таким образом, данная легенда сообщает страх знающим её людям, уменьшая их зону комфорта.

Вообще, как представляется, количество «светлых» персонажей, перенесённых из сельского ландшафта, крайне мало. Исключением можно назвать фей, превратившихся из кельтских далеко не всегда положительных духов в «милых существ» (вероятно, благодаря популярности книг Дж. Барри). Большинство же существ и необъяснимых явлений из городских легенд однозначным образом являются «страшилками» с улучшенной аргументацией, положенной на городскую среду.

Также заметным является противопоставление города и леса, которое лежит в основе большей части городских легенд. От идей В.В. Бибихина в его работе «Лес» в городских легендах есть немногое. Лес, несомненно, гармоничен и плавен, однако он чужд человеку. Ему приписываются магические свойства, подобно Дугласовым Пихтам вокруг города Твин Пикс в одноимённом сериале. Именно в нём обитает большинство персонажей городских легенд: оборотни, Дьявол из Джерси, феи и проч. Лес из основного поставщика ресурсов для человека в процессе урбанизации становится опасностью для него, а люди, так или иначе имеющие профессиональную связь с лесом, практически героизируются: дровосеки, лесная полиция и прочие. Часто, именно их исчезновения становятся поводом для пугающих домыслов горожан. Кроме того, наибольшее количество «встреч с инопланетянами» происходит именно в лесу.

НЛО – без сомнения, главная городская легенда. Некоторые люди посвящают всю свою жизнь укреплению собственной и общественной уверенности в обоснованности данного мифа. Думается, что он обладает крайне сложным происхождением. Возникнув как обыденный описательный термин, неопознанный летающий объект наделяется смыслом, близким к божественному. Так, говоря о встрече с НЛО или обитателями этих объектов, всегда «очевидцы» говорят о ярком свете. Здесь, вероятно, можно говорить о схожести с озарением и сильной взаимосвязью света и божественного вообще. Также всегда этот контекст полагает утверждение о неисчислимом технологическом и, следовательно, умственном превосходстве, сходным с явным неравенством человеческих возможностей и божественных. Более того, сама форма тарелки отсылает нас к символике круга, солнца. Как представляется, НЛО очень близко к языческим представлениям, в которых боги способны явиться в вещной мир с какой-либо целью. То есть это перенесение атрибутов языческой религии на неизвестный технический объект, то есть религиозный фетишизм.

В городской легенде об НЛО также, несомненно, присутствуют и множественные устрашающие элементы, как и перед языческими богами и магией. Этот страх неизвестного и опасного близок, как кажется, страху перед языческими богами: он частично выключает рациональный подход к полученной информации, снижает порог доверия к сказанному, превращая слух или чью-либо низкокачественную фантазию в реальную силу и стимул для некоторых видов деятельности как испуганных, так и желающих на этом страхе заработать.

С появлением массовой культуры городские легенды получают повышенную мобильность, благодаря телевидению и интернету. Появляются предложения по осознанному испытыванию низменного страха как услуги. Кинематограф, видеоигры, комиксы. Большая часть продуктов в этих сферах однотипны: люди получают визуализированные стимуляторы страха, которыми чаще всего являются городские легенды (как мифологические, так и бытовые, вроде историй про маньяков). Замыслы при создании подобных продуктов весьма посредственны, в них крайне редко можно заменить (не додумать) «второе дно». Однако среди этих творений встречаются и культовые, причём, как правило, заслуженно. Под ними подразумевается сериал «Секретные Материалы» и серия комиксов «Fables».

«Секретные Материалы», как видно, являются главным и наиболее серьёзным визуализированным сборником городских легенд. Создатели провели большую работу по сбору информации для сценария для каждого из эпизодов, передав атмосферу и содержание городской мифологии в точности по описаниям «очевидцев» и бульварных газет. Протагонисты Маудер и Скалли сами оказываются свидетелями «паранормальных явлений». Важно, что два персонажа показывают принципиально разные подходы к городским легендам. Так, агент Маудер представляет из себя одарённого специалиста-фанатика, искренне принимающего на веру любой нетривиальный слух, в то время как Скалли придерживается научного подхода. Большинство расследований традиционно приводят их в тёмную чащу леса, странные поселения различных сектантов, канализацию и прочие места, вызывающие опасения со стороны горожан, сопровождая зрителей по их главным объектам страха.

Важно отметить, что информация подаётся натуралистично, работа следователей выглядит вполне себе реальной, а «паранормальные явления» подаются вместе с внешне существенными научными изысканиями. Более того, в первой серии первого сезона перед началом показа диктор «буднично» заявляет о том, что сценарий основан на свидетельствах очевидцев, что меняет настрой зрителя. Этот факт вместе с отличной по тем временам работой художников по костюмам и гримёров обеспечил сериалу культовый статус. Более того, натурализм и дотошность в представлении городских легенд превратили сам сериал в легенду, породив вопросы о том, откуда были взяты «документы» для сценария и кто дал право снимать «секретные военные объекты». Неполнота выданной создателями информации сделало своё дело.

Другим интересным продуктом массовой культуры является практически неизвестный в России, однако культовый в США комикс «Fables». Он, как думается, представляет из себя здоровую иронию над городской мифологией. Каркасом сюжета комикса является является факт переселения всех известных персонажей сказок и фольклора в Нью-Йорк вследствие злого умысла главного антагониста, «Таинственного Злодея». Персонажи сливаются с городской средой и расслаиваются по социальной лестнице, приобретая типичные проблемы: семейные ссоры, алкоголизм, работа и другие. Главным условия пребывания в городе для них становится запрет на проявление своих истинного облика и сущности с целью обеспечения спокойствия горожан. Однако иногда некоторые персонажи – как правило, злые – преступают данный запрет и тогда представителям фольклора, работающим в полиции, приходится заметать следы за своими собратьями и выгонять их из города на «Ферму», место для персонажей, которые не смогли ужиться с людьми. Данный комикс гиперболизирует страхи горожан, несмотря на «серьёзную» рисовку и сюжет, в качестве «второго дна» имеет сатиру над городскими страхами.

С точки зрения языка, городская легенда недалеко уходит от классического фольклора. Она подаётся неформально, можно сказать, что интимно, подобно слухам. В каком-то смысле, она близка к явлению гонзо-журналистики. Так, фактология размыта – преобладают вымысел и глубокие описания личных переживаний рассказчика, писателя, употребляемые с целью эмоциональной, но не здравосмысленной реакции слушателя, читателя.

Как было сказано ранее, городские легенды всё чаще проникают в массовый кинематограф, литературу в виде популярных рассказов в жанре ужасов (С. Кинг), современного детектива (Д. Браун, С. Ларссон), романов (С. Майер). Эти авторы являются классическим чтением современного усреднённого человека. Они не несут в себе нетривиальных поучительных моральных идей, но лишь рассказывают якобы интересную историю, не обладая, подобно любой массовой литературе, вторым дном. Ключевой интенцией при написании является лишь коммерческий успех. Так, в качестве агитации к покупке на обложке книг часто пишется количество проданных копий, но не развёрнутое описание содержимого.

Таким образом, городской фольклор, с появлением массовой культуры, начал сильно влиять на эстетические представления обыденных горожан, особенно подростков. Это проявляется, прежде всего, в американской культуре, сильно зависящей от комиксов, фантастических сериалов и литературы. Однако с начала 1980-х годов данная тенденция стала касаться и российских читателей и зрителей. Всё больше людей предпочитают фильмы про Чужого, романы С. Кинга и детективы Д. Брауна классическим произведениям. Эти книги не являются нравоучительными – они принципиально не могут образовывать, воспитывать людей в обычном смысле слова. Однако они влияют на речь современного человека, делая её более вульгарной, личной, низменной.

С другой стороны, отсутствие второго дна и поучительности продуктов современной массовой культуры побуждает некоторых интеллектуалов «приписывать» им это второе дно, причём довольно строгим образом. Так, А.В. Павлов около года назад написал интереснейшую работу «Постыдное Удовольствие», в которой разбирает плохое массовое кино с философских позиций, показывая общую интересность плохого кинематографа при условии так называемой квир-интерпретации, которая заключается в приписывании различных концептуальных некоторым произведениям с целью более интересного и «осмысленного» просмотра. Также уже достаточно давно выходил сборник статей «Симпсоны» как философия», некоторые работы в котором обладали действительно интересными философскими интерпретациями. Таким образом, современный кинематограф своей простотой умудряется побуждать некоторых интеллектуалов-ценителей массовой культуры с точки зрения внешней эстетики к вполне серьёзным культурологическим и эстетическим исследованиям, которые пользуются серьёзным спросом со стороны читателей благодаря привычным для них тегам на обложках вкупе с привлекательным словом «философия».

Итого, современные кинематограф и литература не обладают самоценностью в вопросе культурообразования, но некоторые исследования их философами и культурологами способны пробудить в массовом читателе интерес к гораздо более возвышенным вещам, как философия и позволяют посредством квир-интепретаций делать некоторые книги и кино ценными с воспитательной точки зрения.

Особенности современной подачи новостей: от диктора к «кухонному» собеседнику

Раньше спортивные комментаторы и дикторы новостей были настоящими образцами идеальной устной речи: их язык отличался сухостью, формальностью, грацией и однозначным отношением между знаком и означаемым.

С недавнего времени стилистика вещания сильно изменилась. Так, она стала более неформальной. Современные типичные ведущие новостей более не читают информацию с листков, подготовленных им спичрайтерами, но ведут беседу с телезрителем. Более того, структурно одни из ключевых для российских телезрителей новостных программ, итоговая воскресная программа на телеканале Россия 1, и вовсе построена как размышление самого ведущего. Без сомнения, это новая форма подачи, преподносящая говорящего не как диктора, но как ментора, наставника.

Субъективность выдаваемой информации вкупе с плавной и размеренной жестикуляцией и, порой, неприкрытыми оценочными суждениями вида «на мой взгляд, это…» выдают нам человека, не только знакомящего зрителя с прошедшими за неделю новостями, но и лицо, обладающее желанием сообщить своё личное мнение слушателю, с точки зрения лексикона, в почти дружеской беседе, которая вызывает доверие (помимо авторитета самого говорящего).

В итоге, телевидение неприкрыто занимается воспитанием своей аудитории в политических и эстетических вопросах. Не касаясь оценочных суждений, современное воспитание граждан посредством телевидения нельзя назвать ненормальным, вопрос лежит, скорее, в степени неприкрытости мнения. Ещё А. Токвиль в своей работе «Демократия в Америке» говорил об опасности «мягкого деспотизма» в демократическом строе. Так, очевидно, что государство управляет не индивидами, но массами. Следовательно, массу необходимо создать – вопрос лишь в средствах достижения этой цели. Это может быть террор, а может быть и воспитание.

Современная тенденция к атомизации индивидов показывает их разобщённость вследствие грамотного изложения информации. Так, внешне кажущееся спокойствие располагает к внутреннему и фактическому покою. Таким образом, телевидение в современном обществе неприкрыто и эффективно заменяет классические книги как ресурс информации как фактической, так и оценочной, принимая серьёзную роль в воспитании среднего современного человека.

Заключение

Несомненно, классика теряет свою роль в качестве культурообразующей силы. Однако её место не пустует. Её эффективно заменяют СМИ и, при некоторых допущениях, современная литература при должной форме осмысления. Сложно сказать, хорошо ли это или плохо, однако воспитание происходит.

С одной стороны, оно авангардно в плане применения новейших технологий, с другой стороны, оно крайне архаично и благодаря современным адаптациям фольклора в виде городских легенд, в чём виден даже некоторый магизм. Это крайне необычное почти диалектическое единство несёт современное человечество в следующий день. Вопрос лишь в том, каким будет итоговый продукт такой эпохи.