Витамины и лекарства 

Жизненный путь и литературная судьба грибоедова. Сообщение по литературе о грибоедове. Творческий и жизненный путь грибоедова александра сергеевича. «Горе от ума»

После довольно продуктивного творческого периода, оборванного в середине 1818 г. отъездом писателя из Петербурга, наступает затяжная – на первый взгляд – пора творческого бездействия: непосредственно к работе над «Горем от ума» (первоначально – «Горе уму») Грибоедов приступил лишь в Тифлисе, в 1822 г. На самом же деле это была пора напряженных идейных и творческих исканий. Именно в это время сложилось мировоззрение зрелого Грибоедова, именно в это время окончательно определился замысел его бессмертной комедии, написанной и отделанной – учитывая масштабность и художественное совершенство произведения – в примечательно короткий срок: в октябре 1824 г. автор считал пьесу готовой для печати, и с этого времени она нашла путь к читателю – размноженная в огромном количестве списков.

Ставшая самым популярным произведением накануне декабристского восстания, грибоедовская комедия пророчески предвещала его.В момент появления комедия Грибоедова была тесно слита со злобой дня. Безусловно, именно эта открытая публицистичность пьесы принесла ей столь моментальное и массовое признание, сопровождаемое негодующими криками политических рутинеров. В монологах и репликах действующих лиц комедии современник Грибоедова постоянно улавливал намеки на характерные явления реакции («аракчеевщины»), сменившей «в последние года» общественный подъем послевоенных лет и перечеркнувшей юношеские мечтания вольнолюбца Чацкого. Вообще говоря, высокая комедия грибоедовской эпохи не чуждалась злободневных откликов, и «колкий» (по определению Пушкина) Шаховской благодаря им зачастую добивался шумного успеха своих пьес. Однако в комедии Грибоедова впервые мы обнаруживаем не только необычайную насыщенность текста жизненным материалом, но и принципиальную его оценку с позиций передовых, по существу декабристских идеалов. В повседневных, примелькавшихся происшествиях взгляд писателя обнаруживал их эпохальную суть. Разбросанные по всей комедии точные детали слагались в образ огромной обобщающей силы. Достаточно вспомнить, например, постоянные в устах фамусовского общества ругательства (фармазон, карбонарий, якобинец, вольтерьянец), которые напоминают об идейной атмосфере 1820 х гг.
Вместе с тем автор «Горя от ума» внимателен к быту. Большая, сложная жизнь постоянно разлагается Грибоедовым на ряды простых, выразительных деталей, что давало различные срезы русской жизни в ее бытовой конкретности:

Когда избавит нас творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!

А форменные есть отлички:
В мундирах выпушки, погончики, петлички…

И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их;
Да от ланкарточных взаимных обучений…

Уже в этих – обычных для комедии – перечислениях угадывается сопутствующий им прием генерализации, важнейший в поэтике Грибоедова, позволяющий ему типизировать жизненные явления.
Прием этот наглядно прослеживается и на уровне действующих лиц комедии. Особого внимания заслуживают «внесценические персонажи», активное введение которых в сюжет комедии является новаторским завоеванием театра Грибоедова, хотя уже в догрибоедовской комедии, конечно, можно обнаружить упоминания о лицах, не появляющихся на подмостках сцены. Однако только Грибоедов ввел их в таком множестве, создавая неослабевающее на всем протяжении пьесы впечатление присутствия где то рядом «тьмы и тьмы» знакомых незнакомцев, и таким образом как будто бы раздвинул стены фамусовского особняка, вынес действие на площадь, неизмеримо укрупняя тем самым основной конфликт пьесы: столкновение пылкого правдолюбца с косной общественной средой. В комедии фактически нет резкой границы, отделяющей сценических лиц от внесценических, – и потому, что персонажи, начиная с Софьи, Фамусова, Молчалина, сначала предстают как внесценические, и потому, что ряд названных в афише лиц не произносит ни слова (и наоборот – говорят не названные по имени господа Н. и Д.), и потому, наконец, что среди бальных гостей несомненно присутствуют, на сцене наглядно представляются зрителям и знаменитый Фома Фомич, и мосье Кок, и Дрянские, Хворовы, Варлянские, Скачковы и др. Так преодолевается в комедии граница между сценой и жизнью. Но это не просто бесконечный ряд колоритных фигур.
Комедия дает развернутую картину не только быта, но и социального бытия России, во всей его иерархии – от крепостных до царя. Каждому персонажу, сценическому и внесценическому, определено точное место на социальной лестнице:

Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких то непонятных,
Дитёй возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки,
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки!!!

Человек здесь определяется через его место в структуре крепостнических отношений российской действительности. Скользя взглядом от названного персонажа к его ближайшему окружению и далее, писатель снова и снова обращается мыслью к народу, приравненному в «правах» к животным. И так в каждой образной ячейке «Горя от ума» русская жизнь запечатлена в ее социально исторической конкретности. Чего стоят, например, два соперника Чацкого – философ фрунта Скалозуб и не смеющий «свое суждение иметь» Молчалин, представляющие собой два лика аракчеевщины.
Все это делает комедию «ключом к пониманию целого исторического периода», по чрезвычайно удачному выражению Писарева.
«Самые странности комедии Грибоедова, – проницательно заметил П. А. Вяземский, – достойны внимания: расширяя сцену, населяя ее народом действующих лиц, он, без сомнения, расширял и границы самого искусства».
С многолюдием пьесы тесно связана ее пространственная и временна́я перспектива. Большинство «действующих» входит в сознание читателей в своем локальном и хронологическом «ореоле»: Максим Петрович – на куртаге при екатерининском дворе, Скалозуб – «засевший в траншею» 3 августа 1813 г., Репетилов – с его домом на Фонтанке, некий «книгам враг» – деятелем образованного в 1817 г. Ученого комитета, и т. п. Все действие пьесы происходит в доме Фамусова в течение одних суток, но день этот предстает в произведении мгновением эпохи на скрещении «века нынешнего» и «века минувшего», эпохи реакционных «превращений». Соблюдая формально классицистические единства времени и места, драматург свободно и творчески овладевает ими, добиваясь предельной концентрации действия. Важно подчеркнуть, что сама избранная автором «Горя от ума» коллизия требовала жесткого ограничения сценического пространства и времени. Лишь один день понадобился возвратившемуся в родной дом, к любимой девушке Чацкому для того, чтобы отрезвиться «сполна от слепоты своей, от смутнейшего сна».
Чацкий появляется в доме Фамусова, «в дому и в отечестве своем» после трехлетнего отсутствия. Идеалы юности, совпавшие с эпохой национального торжества победы над иноземным нашествием, возбудили некогда в нем страстное желание честно служить отечеству. С тех пор он испытал немало разочарований: «Мундир… – теперь уж в это мне ребячество не впасть»; «Служить бы рад – прислуживаться тошно»; «Где ж лучше? – Где нас нет»; и пр. И это не вина героя, а его горе, причиной которого являются «превращения», противоположные его юношеским стремлениям. Он бросился в Москву – в отчаянной попытке обрести ускользающую веру. В памяти сердца – «Там стены, воздух, все приятно! Согреют, оживят…» (с. 63). Воспоминания эти освящены первой любовью, и она, пожалуй, теперь почти единственное, в чем Чацкий твердо уверен – все той же памятью сердца. «Всякий шаг Чацкого, почти всякое слово в пьесе, – замечал И. А. Гончаров, – тесно связано с игрой чувства его к Софье». Но важно при этом помнить, что значило для героя это чувство, и тогда станет понятным, почему к этому чувству постоянно примешивается опыт жизненных испытаний, почему так непрактично ведет себя Чацкий, почему так сокрушительно его конечное разочарование. В столкновении пылкого правдолюбца с фамусовским миром (а Софья оказывается плотью от плоти этого мира) обнажилась пропасть, отделившая вольнолюбивую дворянскую интеллигенцию от основной массы крепостнического дворянства. Личная драма героя подчеркнула бескомпромиссную принципиальность конфликта: отречение честного человека не только от расхожих «истин» и лицемерной «морали» общества, но и от самых кровных, интимных связей с этим обществом.
Двуединство драматического действия в комедии Грибоедова впервые было глубоко проанализировано И. А. Гончаровым в его этюде «Мильон терзаний»: «Две комедии как будто вложены одна в другую: одна, так сказать, частная, мелкая, домашняя, между Чацким, Софьей, Молчалиным и Лизой; это интрига любви, вседневный мотив всех комедий. Когда первая прерывается, в промежутке является неожиданно другая, и действие завязывается снова, частная комедия разыгрывается в общую битву и связывается в один узел». Отталкиваясь от этого классического толкования драматической коллизии произведения Грибоедова, современный исследователь обнаруживает четкое двучастное деление каждого из четырех действий комедии, придающее стройность ее плану. В первом действии рубежом двух «картин» служит явление седьмое, когда с появлением Чацкого комедия насыщается общественной тематикой. Во втором акте, в начале которого тема барской Москвы углубляется в споре Чацкого с Фамусовым, поворот в действии наступает также в седьмом явлении, когда Софья возбуждает своим обмороком ревнивые подозрения героя. В третьем акте камерные сцены первых трех явлений сменяются картиной московского бала. Наконец, в четвертом акте после разъезда гостей, сплетни которых убеждают Чацкого в необратимости его разрыва с фамусовским обществом, последние пять явлений проясняют для Чацкого и Софьи их «любовные заблуждения». «Таким образом, общий план пьесы классически строен; в основе его – сопоставление любовной драмы и общественной трагедии Чацкого, которые, конечно, взаимодействуют и взаимопроникают, но в то же время и ритмично чередуются, подобно рифмам при кольцевой рифмовке в двух четверостишиях».
Эпическое многообразие жизненного материала в пьесе стянуто доминирующим над ним драматическим конфликтом, ведущим к неизбежному противостоянию фамусовского общества и свободолюбивого героя. Это вполне согласовывалось с просветительским представлением о толпе как косной силе, противопоставленной голосу разума. «Умный человек, – замечал Гельвеций, – часто слывет сумасшедшим у того, кто его слушает, ибо тот, кто слушает, имеет перед собою альтернативу считать или себя глупцом, или умного человека сумасшедшим, – гораздо проще решиться на последнее». И еще: «…здравым смыслом почти все называют согласие с тем, что признается глупцами, а человек, который ищет лишь истину и поэтому обычно отклоняется от принятых истин, считается сумасшедшим».
Так и комедийное действие в пьесе Грибоедова выливается в клеветническое судилище своекорыстного общества над подлинным умом. Менее всего, конечно, этот спор и суд выступает в отвлеченной форме: персонажи комедии постоянно апеллируют к повседневным фактам, что вновь и вновь обращает комедию к современности. Вместе с тем «высшее значение» произведения (вспомним признание Грибоедова: «Первое начертание этой сценической поэмы… было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь…») сохраняется в нем, придает ему философскую глубину и широкое обобщающее значение.
Темы «ума» (ученья, знания, воспитания и т. п.) касаются все действующие лица. Высокая философская нота в произведении задана Чацким, она явно не по голосу остальным персонажам, и потому их рассуждения о «матерьях важных» комичны: восхваляя «ум» как благонравие, как «уменье жить», все постоянно проговариваются, в конечном счете сводят его к понятиям сугубо меркантильным: «не то на серебре, На золоте едал»; «Мне только бы досталось в генералы»; «Барон фон Клоц в министры метил, А я К нему в зятья». Но как бы то ни было, глубоко погруженное в быт произведение Грибоедова оборачивается своего рода философским трактатом, пытливо исследующим, что́ есть ум, что́ разумно, что́ истинно. В традициях просветительства в указанном споре драматург замечает две полярные точки зрения: для Чацкого высшая ценность – «ум, алчущий познаний»; для Фамусова «Ученье – вот чума, ученость – вот причина, Что ныне пуще, чем когда Безумных развелось людей, и дел, и мнений»
. Однако веяние «просвещенности» в начале XIX в. настолько непреложно, что и Фамусов, и его единомышленники на словах уже готовы признать «ум» за реальную ценность, – правда, с необходимыми оговорками. Так, хваля мадам Розье, Фамусов считает необходимым подчеркнуть, что она «умна была, нрав тихий, редких правил» (с. 15); исподволь рекомендуя отцу своего избранника, Софья замечает, что он «и вкрадчив и умен»; и для Натальи Дмитриевны ее муж хорош «по нраву, по уму»; негодуя на Чацкого, княгиня Тугоуховская возмущается: «Послушать, так его мизинец Умнее всех и даже князь Петра» (с. 108). Недаром, отмечая несомненные завоевания «века нынешнего», Чацкий понимает: «Хоть есть охотники поподличать везде, Да нынче смех страшит, и держит стыд в узде». Но подлинному уму фамусовское общество так или иначе стремится противопоставить иные ценности. Сам Фамусов – устои крепостнического дворянства:

Будь плохонький, а если наберется
Душ тысячки две родовых, –
Тот и жених.

Софья – сентиментальную чувствительность:

Ах, если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далеко?

Молчалин – заветы служебной иерархии:

Ведь надобно зависеть от других…

Скалозуб – железную дисциплину фрунта:

Фельдфебеля в Вольтеры дам.

Противопоставленная таким «нравам» устремленность Чацкого к «истине самой по себе» приобретает разрушительную силу, посягающую на устои самодержавно крепостнического строя. Но вместе с тем и сам герой начинает ощущать странную, беспокоящую его абстрактность законов «чистого разума», которая ведет его по пути отчуждения от людей его круга, что в иные минуты ему кажется предвестьем абсолютного одиночества. Он ощущает, что в нем самом «ум с сердцем не в ладу», он все еще надеется на земное, человеческое счастье, ему горестно каждый день ощущать, как тает «дым надежд, которые… душу наполняли». Характерно, что в финале он отправляется «искать по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок» (именно оскорбленному чувству, а не уму).
«Мильон терзаний», пережитых Чацким, – как мы увидим ниже, – это его подход к последней, роковой черте, к которой его привело честное и последовательное служение истине, законам разума, как они осознавались просветительской доктриной. Но – в том то и заключается глубочайшее откровение автора «Горя от ума» – за этой чертой драматург уже ощущает выход к новым горизонтам.
Построенное как злобный суд над вольнолюбцем Чацким, комедийное действие в «Горе от ума», однако, имеет высший смысл правого суда над неправедными судьями, что особенно отчетливо раскрывается в центральном монологе пьесы «А судьи кто!».
Чацкий отвечает здесь Фамусову, воскликнувшему: «Не я один, все также осуждают» (с. 44); можно представить, как внушительно это сказано, – ведь «что станет говорить княгиня Марья Алексевна» для Фамусова священно и непреложно. Не то – для Чацкого. Но он не оправдывается перед «общественным мнением», он независим от него и сам вершит свой суд. Витийственная риторика стихотворных периодов монолога словно снимает притупленность обыденной боли, обнажая трагизм повседневной российской жизни, открывая ту страшную цену, которой оплачено сытое благополучие фамусовского общества. Пафос монолога (и всей комедии) – в защите свободной жизни; духовное рабство здесь ощущается как следствие рабства политического. Косная сила «негодяев знатных» одинаково направлена как против героя, так и против порабощенного народа. Темы страдающего народа и гонимого сына отечества, сюжетно в пьесе не связанные, сливаются в общем ее трагическом звучании. В связи с этим положительная программа героя –

В науки он вперит ум, алчущий познаний,
Или в душе его сам бог возбудит дар
К искусствам творческим, высоким и прекрасны

– программа, лишь намеченная, но не раскрытая, – наполняется большим содержанием (как противодействие изображенному в монологе, во всей комедии засилью социального зла), и приглушенной оказывается намеченная здесь же тема романтического одиночества героя («из нас один»).
Несмотря на «мильон терзаний», который обрушился на героя в пьесе Грибоедова, она вовсе не беспросветна в окончательных своих решениях.
Грибоедов оставляет своего героя на распутье. Достоевский по этому поводу замечал: «Комедия Грибоедова гениальна, но сбивчива: „Пойду искать по свету…“ то есть где? Ведь у него только и свету, что в его окошке, у московского хорошего круга – не к народу же он пойдет…».
Обвинение это в сущности несправедливо.
Да, Чацкий действительно представлен в пьесе пророком, глас которого вопиет в пустыне, ибо для фамусовского общества нет пророка в отечестве своем. Это остро ощущает герой пьесы и еще острей – ее автор (см., например, концовку третьего действия комедии). Однако несомненно и то, что отечество для Чацкого не ограничивается фамусовским кругом.
Содержание пьесы Грибоедова глубже ее драматического конфликта. «Горе от ума» – и в самом деле не просто драма, но сценическая поэма, в которой традиционные структурные «параметры» высокой комедии оказываются во многом переосмысленными. Выше было уже показано, насколько условны, например, в произведении Грибоедова «единства» места и времени. Традиции просветительской общественной комедии в «Горе от ума» также выступают отчасти в «снятом виде».
Просветительская сатира нравов в русской литературе была обращена к образованным слоям общества, обладающим гражданскими правами и обязанностями, и была предназначена для воспитания дворянства, обличая пренебрежение этими обязанностями и злоупотребление правами. Отсюда нормативность подобной сатиры. Так, в лучшей русской догрибоедовской комедии, в «Недоросле», в качестве идеальной нормы представлены Правдин и Милон, а особенно – Стародум, подлинный отец отечества, воплотивший в себе образец гражданина, нравственного эталона для людей позднейшего «злонравного» века. В комедии же Грибоедова Чацкий не просто риторически восклицает:

Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?

– он и в самом деле не находит таких «образцов».
Адрес грибоедовской сатиры прежний, но она беспощаднее и последовательнее фонвизинской. Грибоедову еще необходим герой, который служит рупором авторских идей, необходимо открытое, ораторское обличение косного общества. И все же воздействие обличительного смеха, что «держит стыд в узде» (с. 35), как вполне понятно автору «Горя от ума», не так уж и эффективно. «Узда» – атрибут принуждения, но и не более того. Она – для бессловесных (в грибоедовское время это слово употреблялось в значении «тварь, неразумное животное»). Человеком же должен руководить разум.
«Высшее значение» общественной комедии Грибоедова, очевидно, следует искать в ее доминирующей теме, в теме «ума», которая является для драматурга важнейшей нравственно политической категорией. Примечательно, что «ум» в пьесе приравнен к вдохновенному, прочувственному слову:

Свиданьем с вами оживлен,
И говорлив, а разве нет времен,
Что я Молчалина глупее, где он кстати?
Еще ли не сломил безмолвия печати?
………………
А впрочем он дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных.

В этой тираде обнажено и особое качество грибоедовских «значащих фамилий». Оказывается, все они связаны с понятиями «говорить», «слушать». В свою очередь это позволяет заметить основной комический (по происхождению – народный, фарсовый) прием грибоедовской пьесы. «И слышат, не хотят понять», – восклицает Лиза в начале комедии (с. 9). В конце же – Фамусов недоумевает: «Безумный! Что он тут за чепуху молол! Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!» (с. 120). Подлинного гротеска достигают сцены с участием «отца отечества», воистину бессловесного князя Тугоуховского. Однако не менее значимым является и второе явление второго действия пьесы, где Фамусов, зажав уши, не слышит Чацкого, «не хочет понять» его; здесь особенно ярко демонстрируются два разных языка, два противоположных мировоззрения. Потому и не дано Фамусовым понять Чацкого, что они глухи к разуму. «Немцами» (т. е. чуждыми, немыми и глухими) остаются они для народа, в то время как Чацкий не только глубоко ему сочувствует, но питает в душе надежду быть когда нибудь понятым «умным, бодрым народом».
Не может не остановить внимания читателей комедии, что умными в ней названы герой и – народ.
Народность как важнейшее качество русского критического реализма вызревала в драматургии первой четверти XIX в. трудно, но непреодолимо. От первых робких попыток сентиментальной драмы почерпнуть свои сюжеты в крестьянской жизни, через мучительный кризис озеровской драматургии, преодоленный отчасти в послевоенной гражданской трагедии декабристов с ее просветительской устремленностью к общенациональным идеалам, – таков в своих основных тенденциях исторический путь к «Горю от ума» и к «Борису Годунову».
Народ – за сценой комедии Грибоедова. В трагедии Пушкина народ безмолвствует, но безмолвствует грозно, ибо мнением народным держится власть сильных мира сего, им же она и свергается. Вполне очевидно романтическое качество исторической мысли Пушкина, переосмысляющего просветительское «мнения правят миром». То же качество несомненно и в идеологии Грибоедова, стремящегося постигнуть национальный (народный) разум. Но именно осознание того, что подлинные ценности – в этом разуме, обусловливает новый «ракурс» эстетического восприятия жизни – с позиций народности, что и позволяет и Грибоедову, и Пушкину открыть реалистическую эру в русской литературе.

Творчество Грибоедова кратко вряд ли удастся описать, ведь этот человек написал не одно увлекательное и интересное произведение. А. С. Грибоедова даже в какое-то время называли самым умным человеком.

Но больше всего он запомнился людям, после написания своей юмористической комедии «Горе от ума».

Его жизнь была наполнена приятными и положительными эмоциями. За все, за что бы не брался , у него хорошо получалось.

Особенности творчества Грибоедова

Писать он еще начал, обучаясь в Московском университете, но публике го произведения не были представлены. В то время он регулярно выпускал корреспонденции. Больше всего произведений Грибоедов написал в жанре комедия.

Одним из отличительных моментов творчества можно назвать то, что Александр Сергеевич полностью отказался от романтизма, по которому фанатели его предшественники. Ему по душе был реализм. После своей главной комедии Грибоедову не удалось закончить ни одного произведения, хотя у него было много планов на свое будущее.

Вообще его личность и писательская судьба уникальная, в памяти народа он остался как автор одного масштабного произведения. Все те произведения, которые были написаны Грибоедовым, нельзя было сравнивать с комедией.

Другими комедиями Грибоедова можно назвать следующие:

  • Притворная неверность
  • Молодые супруги
  • Студент
  • Замужняя невеста
  • Своя семья.

Обобщение творчества Грибоедова

«Горе от ума» - это уникальное произведение, где писатель смог себя проявить как индивидуальность. Если все его произведения ничуть не отличались от произведений других писателей, то этого не сказать о главной комедии Грибоедова. Именно поэтому это произведение можно назвать одним из последних. Тут он рушил представлении я о классической комедии и писал, так как считал нужным, никого не слушая.

Не смотря на то, что после выхода комедии она собрала много критики, это произведение одно из удачных среди тех, которые создавались в девятнадцатом веке. В «Горе от ума» сталкиваются два поколения, и Грибоедов правдиво описывает то, как жили люди разных времен. Он подбирает слова, которые могут правильно описать состояние героев и самого автора. На этой комедии можно проследить, как мир переходит от классицизма к реализму.

Фразы, которые произносили Грибоедовские герои, нашли применение и в современном мире. Об этом еще говорил Пушкин после прочтения комедии, и вправду они давно стали крылатыми выражениями. Все комедии, за исключением «Горе от ума» были написаны по правилам, и может быть, поэтому получились не такими увлекательными и захватывающими.

В произведениях он описывал такие моменты:

  • Любовные интриги
  • Бедность народа
  • Жизнь дворян девятнадцатого века.

Такова характеристика великого поэта, которому принадлежат многие захватывающие труды.

Творчество поэтов-декабристов.

Грибоедов был участником Отечественной войны 1812 г.: он вступил добровольцем в армию, но в военных действиях не участво­вал.

После выхода в отставку в 1816 г. Грибоедов живет в Петербурге. Служба в Коллегии иностранных дел сближает его с А. С. Пушкиным и В. К- Кюхельбекером. Грибоедов расширяет круг знакомых, среди которых А. И. Одоевский, С. П. Трубецкой, П. Г. Каховский, М. Ф. Орлов. Он знакомится с театральным миром: артистами Со­сницким, Семеновой, Вальберховой, позднее - с Каратыгиным. Гри­боедов много пишет для сцены, участвует в литературной полемике. Жизнь бурлила вокруг Грибоедова, и он не оставался безучастным к ней. И близость к декабристам, и возникший около этого времени замысел комедии «Горе от ума» свидетельствовали о том, что, уезжая в 1818 г. на службу в Персию в качестве секретаря русской диплома­тической миссии в Тегеране, Грибоедов уже понял общественно-политическую коллизию своего времени. В Петербурге Грибоедов наблюдал зарождение революционного движения.

С 1822 г. Грибоедов служит в Тифлисе при генерале А. П. Ермоло­ве. И здесь его окружали друзья и единомышленники. В дружеской атмосфере общения с Ермоловым и Кюхельбекером Грибоедов начал усиленную работу над давним замыслом «Горя от ума» и написал в Тифлисе первые два действия комедии.

Наиболее важными были московский и петербургский периоды жизни Грибоедова с весны 1823 по май 1825 г. Писатель вернулся из Тифлиса в долгосрочный отпуск и с головой окунулся в бурную обще­ственную и литературную жизнь. Здесь Грибоедов имел возможность на балах и раутах еще раз столкнуться с нравами реакционной фаму-совской Москвы, холодного, официального Петербурга и всем сер­дцем и умом осознать благородную миссию молодых поборников свободы, таких, как его Чацкий.

Летом 1823 г. Грибоедов уехал в тульскую деревню своего прияте­ля С. Н. Бегичева, где с исключительным творческим подъемом работал над третьим и четвертым действиями «Горя от ума». В июне 1824 г. Грибоедов уже читает комедию в литературных салонах Пе­тербурга и приятельских кружках. В это время в Петербурге гото­вится революционное выступление декабристов, в котором примут участие почти все друзья Грибоедова. Он познакомился здесь с К. Ф- Рылеевым, А. А. Бестужевым, долгое время жил в одной кварти­ре с А. И. Одоевским, где под диктовку переписывалось во множестве экземпляров «Горе от ума» для распространения по всей России.

Последующие творческие замыслы Грибоедова отражали все более глубокое понимание автором непримиримости противоречий между крестьянством и помещиками и все более отчетливое осозна­ние исторической роли народа.


Литературно-критические взгляды А. С. Грибоедова в значитель­ной степени предопределяли реалистический художественный метод «Горя от ума». Вместе с тем столь целостное по своей основной мысли и настроению, согретое неподдельным авторским лиризмом, гениаль­ное творение имело сложную творческую предысторию. Оно связано с ранними драматургическими опытами писателя.

В 1815 г. Грибоедов написал комедию в стихах «Молодые супру­ги», являющуюся переделкой пьесы французского драматурга Крезе де Лессера «Семейная тайна». В 1817 г. совместно с П. А. Катениным он написал комедию-памфлет «Студент», а с А. А. Шаховским и Н. И. Хмельницким - комедию «Своя семья, или Замужняя невеста». Несколько позднее совместно с А. А. Жандром он перевел с француз­ского языка комедию Барта «Притворная неверность». Конечно, «Горе от ума» резко отличается от этих пьес. Но и в них проявился талант драматурга. Характерной особенностью уже ранней драма- (тургии Грибоедова является ее сценичность: она рассчитана на живое < воплощение в актерской игре. Грибоедов писал для театра и сам смотрел свои пьесы из зрительного зала. Молодой драматург изучил лучшие драматургические приемы французского и русского класси­цизма, выдвигавшего важное требование: комедия должна быть сценичной, стройной в отношении архитектоники, с четкой завязкой и развязкой, стремительной по развитию действия.

Тогдашний комедийный репертуар развивался по двум линиям: А. А. Шаховский и М. Н. Загоскин писали злободневные сатирические комедии, которые всегда были «уроками», полными намеков на совре­менников, а Н. И. Хмельницкий писал комедии на светские темы,

часто заимствуя сюжеты из французских источников. На основании «Молодых супругов» и «Притворной неверности» Грибоедова нередко относили к «светской» школе Хмельницкого. Но это крайне односто­роннее мнение. Грибоедов уже в эту пору, усваивая достижения той и другой школы, искал свой путь. Именно этим объясняется его од­новременное сотрудничество с Шаховским и Хмельницким. Таким образом, полемика с литературными противниками, отталкивание от различных традиций в драматургии - характерная черта раннего творчества Грибоедова.

Несмотря на условный литературно-полемический подтекст, коме­дия «Студент» в целом строится на бытовом материале. Комический эффект производит фигура студента и поэта-мечтателя Беневольско-го, который просит руки воспитанницы Вареньки и надоедает всем своими чувствительными виршами. О нем даже его слуга Федька говорит: «Пойду возьму свои пожитки да поищу себе барина потолко­вее». В пьесе есть удачные сцены в духе бытового реализма. Это особенно заметно в обрисовке помещика Звездова, его жены, гусар­ского ротмистра Саблина и воспитанницы, которая хорошо чувствует, «каково быть сиротой». Возможно, что эти сцены написал Грибоедов. Во всяком случае, его стиль чувствуется в колоритной речи хозяина дома - самодура-помещика Звездова.

Еще ближе к быту комедия «Своя семья, или Замужняя невеста». Из предисловия Шаховского к отдельному изданию комедии точно известно, какие сцены написал Грибоедов (начало второго действия до ухода Мавры Савишны). В этих сценах угадываются некоторые приемы будущего автора «Горя от ума». Несмотря на легкость чисто комедийной интриги и традиционный напевный александрийский стих, в отдельных ситуациях и речевых характеристиках начинают выступать правдивые черты нравов провинциального барства.

По линии бытовой правды и мастерству языка связь между ранним творчеством Грибоедова и «Горем от ума» очевидна и давно установлена. Более сложным является вопрос о возникновении в творческом сознании Грибоедова образа Чацкого. Здесь разрыв между ранними пьесами и «Горем от ума» наиболее разителен. Не­сомненно, образ Чацкого складывался в сознании драматурга посте­пенно, параллельно с ростом политического движения в стране. В тирадах Чацкого мы угадываем хорошо знакомую Грибоедову обличительную патетику революционно-романтической поэзии. Одна­ко и в раннем комедийном творчестве Грибоедова можно найти подступы к образу Чацкого. Хотя «Притворная неверность» является всего лишь вольным переводом французской пьесы XVIII в., объясне­ние Рославлева с Лизой сильно напоминает аналогичную сцену объяснения Чацкого с Софьей. Точно так же монолог героя в начале пьесы, полный сарказма против высшего света, его нравов и пред­рассудков, предваряет монолог Чацкого «А судьи кто?..». Рославлев говорит о тех, кто судит о его «странностях»:

Прелестницы, с толпой вздыхателей послушных, И общество мужей, к измене равнодушных, И те любезники, которых нынче тьма:

Без правил, без стыда, без чувств и без ума, И в дружбе, и в любви равно непостоянны. Вот люди!.. И для них мои поступки странны, Я не похож на них, так чуден всем кажусь.

Четыре последние строчки отсутствуют у Барта и являются ориги­нальными стихами Грибоедова. А именно они наиболее сближают Рославлева с Чацким. Душевные переживания героя, его отношение к любимой девушке и к обществу намечают уже обе линии «Горя от ума» - любовную и политическую.

Относительно оценки позднейшего творчества А. С. Грибоедова существуют различные мнения. Н. К- Пиксанов считает, что Грибое­дов - «литературный однодум» и после «Горя от ума» его творчество было неудачным. Это мнение оспаривает М. В. Нечкина, и к ней, по существу, присоединяется В. Н. Орлов. Оба автора отмечают идей­ную важность творческих замыслов Грибоедова, оставшихся неза­вершенными. Для правильного решения этого вопроса необходимо разобраться как в идейной, так и в художественной стороне замыслов писателя.

Грибоедов мечтал создать ряд высоких трагедий, но до нас дошли лишь наброски планов и отдельные сцены. Дополнительные сведения о замыслах писателя находим у мемуаристов. С. Н. Бегичев рассказы-

вает о замысле пролога в двух актах под названием «Юность вещего», посвященного М. В. Ломоносову и предназначавшегося для открытия нового театра в Москве (ныне Большой театр). Замысел, видимо, относится еще к концу 1824 г. Вероятно, летом 1825 г. в Крыму Грибо­едов начал писать трагедию из эпохи борьбы русских с половцами (сохранился отрывок без заглавия, условно называемый «Серчак и Итляр»), Наиболее интересными были замыслы трагедии «Рода-мист и Зенобия» (сохранилось схематическое изложение двух первых актов в чужой записи), исторической драмы о 1812 г. (сохранился план драмы и одна сцена) и трагедии «Грузинская ночь» (сохрани­лись две сцены и изложение содержания всей трагедии мемуари­стом).

После разгрома восстания декабристов мысль Грибоедова настой­чиво билась над решением вопроса о причинах, вызвавших революци­онное движение и его разгром. Писатель не сошел с однажды избранного им пути, он, как и А. С. Пушкин, оставался верным заве­там и памяти декабристов. Но, как и Пушкин, он еще более четко осознал обреченность заговорщической тактики и решающую роль народа в борьбе за свободу.

Неосуществленные творческие замыслы Грибоедова свидетельст­вуют о его ненависти к крепостничеству и угнетению: в трагедии «Гру­зинская ночь» рассказывалось о том, как грузинский князь отдал дру­гому князю в обмен на коня сына своей кормилицы; отчаявшаяся мать старается отомстить князю; гибнет его дочь, гибнет и сама кормилица.

Особенно замечателен был замысел драмы о 1812 г. В центре пьесы - «всеобщее ополчение без дворян», героем которого является крестьянин М *. Записи в плане весьма выразительны: «Зимние сцены преследования неприятеля и ужасных смертей», «подвиги М *», затем сцена в Вильне, «отличия, искательства; вся поэзия великих подвигов исчезает. М * в пренебрежении у военачальников. Отпускается восво­яси с отеческими наставлениями к покорности и послушанию». Последняя пометка в плане свидетельствует о трагическом конце героя: «Прежние мерзости. М * возвращается под палку господина,

который хочет ему сбрить бороду. Отчаяние самоубийство». Что

скрывается под этим многоточием - нам неизвестно, но, возможно, и месть господину. Мы видим, как глубоко проник Грибоедов в на­родный характер Отечественной войны 1812 г.

Несомненно, одной из причин, помешавших писателю завершить свои смелые замыслы, была реакция, наступившая после разгрома декабристов. Недаром Грибоедов писал Бегичеву 9 декабря 1826 г.: «Кто нас уважает, певцов истинно-вдохновенных, в том краю, где достоинство ценится в прямом содержании к числу орденов и крепо­стных рабов?.. Мученье быть пламенным мечтателем в краю вечных снегов». Грибоедов считает, что героическое время прошло. В том же письме он добавляет: «Читай Плутарха и будь доволен тем, что было в древности. Ныне эти характеры более не повторятся». Нечего было и мечтать увидеть в печати драму о 1812 г. Ведь и «Горе от ума» оста­валось под запретом.

Но была и внутренняя причина незавершенности этих замыслов Ни один из них в драматургическом отношении не поднимался до «Горя от ума». Важнейшими качествами комедии Грибоедова, как мы говорили, были высокая идейность, злободневность и сценичность. Этих качеств не могла заменить ни глубина исторических параллелей, ни яркость аллегорических намеков на современность. А именно в параллели с современностью весь смысл «Родамиста и Зенобии», в иносказании - смысл «Грузинской ночи».

Противоречия новой драматургии Грибоедова особенно явственно выступили в драме о 1812 г. Ее реалистическое и острополитическое содержание сочеталось со сценами фантасмагорических видений, которые нарушали общий характер пьесы. Здесь, наряду со сценами на Красной площади и под Москвой, передающими народный ха-.| рактер войны, должна была быть сцена в Архангельском соборе, где I на призыв «трубного гласа архангела» возникали «тени давно усоп- у ших исполинов - Святослава, Владимира Мономаха, Иоанна, Петра и проч.». Эти тени «пророчествуют о године искупления для России... Хор бесплотных провожает их и живописным строем представляет их отшествие из храма; своды расступаются, герои поднимаются выспрь и исчезают». Все эти мистериальные мотивы слишком противоречили реалистическому в общем замыслу. Подобным образом и в «Юности вещего» показывалось, как сыну рыбака Ломоносову, почувство­вавшему свой завидный удел, покровительствует некий «неведомый муж, богомолец», который оказывается его «таинственным спутни­ком» во время побега из дома.

В чем же тут дело? Ведь и Пушкин жил в годы реакции, но его творчество все более развивалось по пути реализма. Расширение круга исторических и западноевропейских тем в его творчестве не мешало росту реализма. Осуществляя один замысел за другим, Пуш­кин все глубже разрабатывал жизненные социально-психологические конфликты. А ведь Грибоедов пришел к реализму одновременно с Пушкиным и независимо от него. Дело в том, что грибоедовское мировоззрение и грибоедовский реализм никогда не были тожде­ственны мировоззрению и реализму Пушкина. Мы не знаем тексту­альной творческой истории «Горя от ума» (черновики не сохрани­лись), но вполне реалистические формы комедии, особенно в отноше­нии образа Чацкого, были найдены не сразу. Обратим внимание на предисловие, которое Грибоедов написал к предполагавшемуся изда­нию комедии: «Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я принужден был облечь его. Ребяческое удовольствие слышать стихи мои в театре, желание им успеха заставили меня портить мое создание, сколько можно было. Гакова судьба всякому, кто пишет для сцены...» Итак, совершенствуя «Горе от ума», Грибоедов полагал, что он в какой-то мере его портит... В жанре трагедии ничто не побуждало автора стеснять свои «возвы­шенные» замыслы, а «суетного желания» видеть их на сиене, вероят­но, не было. В трагедии Грибоедов в большей степени, чем в комедии, был связан с поэтикой декабристов. В этом жанре сильнее проявлялся

романтизм декабристов. Историзм и народность Грибоедова еще слишком зависели от передового романтизма, чтобы драматург впол­не и во всех жанрах литературного творчества мог оторваться от его традиций.

Романтики-декабристы искали исконные черты русской народно­сти прежде всего в национальной старине, в народных нравах и обря­дах, в вечевой вольности. До социальной трактовки народности они не поднимались. Пушкин пошел дальше: в «Борисе Годунове» он пока­зал народ в качестве решающей силы истории, он воспел Разина, нарисовал образ Пугачева. Грибоедов занимает противоречивые позиции. В очерке «Загородная поездка» (1826), в которой писатель вслед за своим Чацким с горечью говорит о разобщении между наро­дом и классом господ, главная забота Грибоедова состоит в том, чтобы народ «хотя по языку нас не считал за немцев». Грибоедов толкует здесь о дворянском классе суммарно, называя его «повреж­денным классом полуевропейцев», к которому причисляет и себя. Грибоедов полагает, что на почве романтически и этнографически понимаемой им народности (песни, язык, одежда) возможно едине­ние народа и господ. А пока «народ единокровный,- восклицает Грибоедов,- наш народ разрознен с нами и навеки!»

Поэтому, естественно, народное и героическое для своих трагедий Грибоедов пытается искать в прошлом. К такой трактовке теперь примешивается сознание того, что «эти характеры более не повто­рятся » (вспомним замечание Грибоедова о Плутархе). В июне 1825 г. Грибоедов писал В. Ф. Одоевскому: «Сам ц,я древнем Киеве; надышался здешним воздухом и скоро еду далее. Здесь я пожил с умершими: Владимиры и Изяславы совершенно овладели моим воображением» (Грибоедов предполагал написать трагедию о Влади­мире Святом).

Этот же мотив героической старины, противопоставленный се­годняшним будням, звучит и в замечательной элегической думе Грибоедова «Прости, Отечество!», которую можно датировать време­нем после поражения декабристов. Грибоедов спрашивает, в чем же теперь мудрость жизни, когда пришлось

Свободу схоронить в могилу,

И веру в собственную силу,

В отвагу, дружбу, честь, любовь!!!

Есть только один выход:

Займемся былью стародавной. Как люди весело шли в бой, Когда пленяло их собой Что так обманчиво и славно!

Весьма вероятно, что это стихотворение было прологом или лириче­ским вступлением к какой-то поэме о героическом прошлом русского

народа. Но оно является частью и общей программы трагедийных замыслов Грибоедова после разгрома восстания декабристов.

И все же необходимо оценить все значение идейной стороны новых замыслов Грибоедова, и особенно драмы о 1812 г. В набросках этой драмы он трактует проблему народности социально: помещичий класс - душитель свободы. Но в этих идеях и замыслах были истори­ческая ограниченность и непреодоленные традиции гражданского романтизма, которые помешали писателю создать новые законченные реалистические произведения.

Главной заслугой Грибоедова перед русской литературой явля­ется создание «Горя от ума». Глубина изображения жизни, пафос свободолюбия, яркая типичность образов, меткий, афористический язык сделали комедию Грибоедова вечно юным и злободневным произведением.

Как один из основоположников современного русского литературного языка А. С. Грибоедов может быть поставлен в ряд с Пушкиным и Крыловым. Он прославился как автор всего лишь одной комедии, но комедия эта бессмертна.

В общественной борьбе по вопросу о “новом слоге” Грибоедов, как и Крылов, занимал особое место, не примыкая ни к одному из борющихся лагерей и вместе с тем сознавая слабые стороны обеих группировок. Грибоедов решительно боролся против галломании, против неестественного “смешения французского с нижегородским”, господствовавшего тогда в речи московских дворян.

Язык и стиль комедии “Горе от ума”, как и всякого талантливого литературного произведения, может рассматриваться в различных аспектах. Среди них — аспект непосредственного отражения в комедии разговорной речи современников и аспект нормативности языка литературного памятника.

Ни одно из литературных произведений того времени так полно и ярко не отразило живую разговорную речь тогдашнего московского дворянства. В особенности проявилось это в репликах Фамусова и его окружения, где преобладает отнюдь не литературная норма, а просторечие в причудливом соединении с галлицизмами. Наиболее показательны в этом отношении сцены из III действия комедии — прибытие семейства Тугоуховских или графинь Хрюминых — бабушки и внучки.

Впрочем, и речь самого Фамусова достаточно характерна. С одной стороны, мы в ней обнаруживаем черты областного диалектного слово- и формоупотребления: “Дочь Софья Павловна, страмница...”, “В погонь ли за полком”, “...сденьте шпагу”, “...в книгах прок-от не велик” и т. п. С другой — своеобразно претворенные лексические и фразеологические галлицизмы: “да не в мадаме сила”, “бывало, я с дражайшей половиной чуть врознь: уж где-нибудь с мужчиной” (перифраз: дражайшая половина = супруга). Отметим, что речь московских дворян в некоторых отношениях не отличается от речи крепостных слуг. Так, например, использование множественного числа существительных в качестве формы вежливости. В речи горничной Лизы: “опомнитесь, вы старики!”, “пустите, ветреники сами!” И в речи Фамусова: “давно полковники, а служите недавно” (о Скалозубе); “изволили смеяться” (об императрице).

Чиновничий жаргон с его показным чинопочитанием воплощен в репликах Молчалина. Характерна для них частица -съ — “слово-ерс” (сокращенное сударь). Так, в ответ Чацкому о присущих ему талантах Молчалин отвечает: “Два-съ. Умеренность и аккуратность”.

Речи фамусовского общества противостоит в комедии речь Чацкого. Это в какой-то мере идеал русского литературного языка с точки зрения самого Грибоедова. Недаром о Чацком в комедии отзываются как о мастере писать и говорить: “И славно пишет, переводит” или “Что говорит? И говорит, как пишет”.

Реплики и монологи Чацкого, проникнутые гражданственностью и патриотизмом, лишены, как правило, галлицизмов. Зато в них могут быть найдены элементы высокого слога: “в науки он вперит ум, алчущий познаний”; “чтоб истребил господь нечистый этот дух тупого, рабского, слепого подражанья!” и т. д.

Современников Грибоедова поразила необыкновенная непринужденность и легкость стиха в комедии, отражающего все оттенки разговорной интонации. Эти свойства грибоедовского стиха вместе с лаконической афористичностью способствовали тому, что строки из комедии, сразу же запомнившиеся читателям и слушателям, обогатили собою русскую афористику. Оправдался отзыв, данный о комедии А. С. Пушкиным в его письме к Пущину: “О стихах не говорю, половина войдет в пословицы”. Действительно, ни одно из произведений русской классической литературы не дало языку народа столько крылатых слов, сколько “Горе от ума”.

Показательна в данном отношении речевая практика В. И. Ленина. В его трудах, по материалам “Указателя” к Полному собранию сочинений, мы находим 94 речения, восходящих к афоризмам грибоедовской комедии. Так, например, использована Лениным гневная реплика Чацкого: “А судьи кто?”,— выступающая в качестве заглавия ленинской статьи (т. 16, с. 159). Использовано Лениным и репетиловское выражение “влеченье род недуга” (т. 17, с. 55). Семь раз приводится в работах Ленина выражение Скалозуба: “дистанция огромного размера” (например, т. 21, с. 291 и др), его же крылатое слово “Фельдфебеля в Вольтеры дать!” находим в т. 4, с. 392, см, еще афоризм “Что будет говорить... Марья Алексеевна” (т. 15” с. 67) и т. д.

Таким образом, Грибоедов — писатель, которому общенародный русский язык обязан заметным обогащением фразеологии. И в этом проявилось одно из прямых воздействий языка художественной литературы на общий литературный язык.

Рассмотрев основные моменты развития русского литературного языка в карамзинскую эпоху, мы можем сделать вывод, что он в значительной степени приблизился к установлению общенациональных норм словоупотребления. Оставался последний, завершающий шаг, и этот шаг был сделан в творчестве А. С. Пушкина.

Мешчерский Е. История русского литературного языка

Творчество Александра Сергеевича Грибоедова

(1790, 1795 - 1829)

1.Общественно-политическая проблематика комедии «Горе от ума».

2.Своеобразие конфликта.

3.Структура действия.

4. Система образов. Образ Чацкого.

5. Принципы создания комического.

«Горе от ума» - одна из вершин русской комедиографии, одно из немногих произведений, относящихся к жанру общественной комедии, комедии идей, созданной Аристофаном (в русской традиции существует несколько комедий этого типа – прежде всего относящихся к эпохе классицизма – «Ябеда» Капниста, «Недоросль» и «Бригадир» Фонвизина). Грибоедовское «Горе от ума» - новаторское по поэтике произведение: оно определило тенденции развития русской общественной комедии ХIХ и ХХ вв. – от «Ревизора» Гоголя и «Смерти Тарелкина» Сухово-Кобылина до «Самоубийцы» и «Мандата» Н. Эрдмана.

Судьба создателя «Горя от ума» - классический пример автора одного произведения. Место А.С. Грибоедова в русской литературе определяется его гениальной комедией, хотя он написал несколько одноактных пьес, которые можно отнести к популярной в начале столетия «колкой» комедии.

Достоверных сведений о жизни Грибоедова нет. Даже дата рождения определяется условно, с погрешностью в 5 лет – 1790 или 1795 год. Смерть Грибоедова, посланного Николаем I с дипломатической миссией в одну из тогдашних горячих точек – Тегеран – также овеяна легендами. Тело поэта не было найдено. Считается, что Грибоедов был зверски убит религиозными фанатиками. Его смерть была установлена по руке с брильянтовым перстнем. В наше время возникла легенда о том, что Грибоедов сбежал из Тегерана и закончил свою жизнь в секте огнепоклонников. После смерти он был причислен к святым этой секты, и якобы его изображение видели в одном из храмов этой секты. Официально датой смерти Грибоедова считается 1829 год.

Возникновение легенды закономерно. Масштаб личности Грибоедова должен был породить мифы. Грибоедов был человеком возрожденческого темперамента. В 14 лет он окончил несколько отделений Московского университета: словесности, юридических, математических и естественных наук. Знал несколько языков – причем не только обязательный для русского дворянства французский, но и немецкий, английский, итальянский, турецкий, древнегреческий и латынь. Прославился как виртуозный пианист, талантливый композитор (два вальса Грибоедова исполняются до сих пор). Был выдающимся дипломатом. Легендарна и история любви Грибоедова и юной грузинской княжны Нины Чавчавадзе, которая будучи лишь год женою Грибоедова, всю жизнь хранила ему верность. И, наконец, Грибоедов создал гениальную комедию в стихах, новаторское для русской литературы произведение.

Над «Горем от ума» Грибоедов работал около 10 лет – с 1816 (по другим сведениям с 1818 г.) по 1828 г. Черновой вариант был завершен к 1823 г., с этого момента, не имея надежд опубликовать комедию официально (не допускала цензура), Грибоедов способствует ее распространению в списках. Первое полное издание комедии вышло только в 1858 году в Лейпциге. В России же полный текст комедии появился лишь в 1862. До этого публиковались отрывки – Ф. Булгарин в альманахе «Русская Талия» в 1824 г. напечатал 4 явления I действия и III действие.

Любопытно, что несмотря на огромную популярность комедии в русском театре – провинциальные труппы набирались, исходя из количества актеров и амплуа, необходимых для постановки «Горя от ума», - в советском театре пьеса была запрещена с 1930 по 60-е годы. Скорее всего, это связано с идеологическим содержанием комедии – Чацкий обличает не только фамусовскую Москву, но любое закрытое общество, враждебно относящееся к инакомыслию. Можно сказать, что «Горе от ума» - это в какой-то степени антитоталитарное произведение. А если вспомнить, как развивается сплетня о безумии Чацкого, которого, потому что он не танцует, как все, записывают в карбонарии и фармазоны (франкмасоны – члены запрещенной в России в правление Николая I масонской организации, карбонарии – итальянские революционеры), то есть придают его бытовому поведению политический характер, становится ясно, что могло насторожить в этой классической пьесе в ХХ веке.

«Горе от ума» - такое же таинственное произведение, как и его создатель. По легенде замысел комедии пришел Грибоедову во сне. Название противоречит классицистической традиции и логике – горе приносит не глупость, а ум. И, наконец, почему пьеса о разбитых надеждах с драматическим финалом названа комедией. Неоднозначна и трактовка личности главного героя. Кто он? Один умник на 25 дураков (Грибоедов) или сумасброд, чудак, комическая фигура, традиционная для светской «колкой» комедии (Дмитриев, Писарев)? В общую неразбериху свой вклад внес и Пушкин, написав в письме к Вяземскому от 28 января 1825 г.: «Читал я Чацкого – много ума и смешного в стихах, но во всей компании ни плана, ни мысли главной, ни истины. Чацкий – совсем не умный человек, но Грибоедов - очень умен».

Ответы на все эти вопросы можно найти лишь в поэтике, в структуре комедии. Причем тайна грибоедовской комедии не потеряла своей актуальности, доказательством чему служат огромное количество научной литературы, современные исследования по творчеству поэта. Каждые 3 года проводятся гибоедовские конференции, посвященные проблемам творчества Грибоедова, прежде всего «Горе от ума».

I. Новаторство комедии начинается с того, что это общественно-политическая комедия . Один день действия сконцентрировал 10-летия общественной жизни. Центральная проблема пьесы – трагедия интеллектуала, высококультурного, думающего человека в России. Образ Чацкого корреспондирует с декабристами, первыми в русской истории интеллигентами, и с литературным типом «русских мальчиков». Комедия отражает атмосферу гражданской экзальтации, характерной для 20-х гг. ХIХ столетия, процесс вызревания в недрах дворянского общества оппозиции. Старый конфликт архаистов и новаторов приобрел новое, политическое содержание, трансформируясь в столкновение реакционеров и свободной личности. Конфликт отражает ощущение необходимости общественных преобразований, охватившее русское общества после войны 1812 г. Ю.Н. Тынянов в статье «Сюжет «Горя от ума» пишет: «Героическая война 1812 г. прошла, ее ближайшие задачи кончились, ожидания, что в ответ на подвиги народа последует падение рабства, не сбылись». Напомню, что в 1816 г. (это одна из предполагаемых дат возникновения замысла) в России создается первая тайная организация будущих декабристов «Союз Спасения».

Русская абсолютная монархи даже в Европе воспринималась как анахронизм. Неслучайно на Европейском сейме 1818 г., где присутствовали главы держав, победивших Наполеона, прозвучало требование ввести в Российской империи конституцию, ограничивающую власть самодержца. Александр I дал торжественные заверения, но ничего не предпринял для выполнения своих обещаний. Более того, боясь проникновения «французской революционной заразы», Александр I удалил от себя Сперанского, разрабатывающего проект конституции. Внутренняя политика приобрела репрессивные формы: началась эпоха «аракчеевщины». Неслучайно идею свободы воплощает в комедии лишь один персонаж – Чацкий.

Принципиально важно для понимания образа Чацкого, характера конфликта , что герой возвращается в Москву после 3-летнего отсутствия. За эти 3 года утихло послевоенное ликование, поэзия военных подвигов сменилась прозой обыденных дел. И большинство радо вернуться к довоенным заботам – карьере, протекциям, доходам, выгодным бракам и т.д. Попав «с корабля на бал» Чацкий не разобрался, что москвичи живут другими интересами, иллюзия близких общественных преобразований для них давно развеялась. Конфликт архаистов и новаторов приобретает политическую трактовку и качественно новый уровень. Зародившись во времена Фонвизина на уровне идеи, в эпоху Грибоедова он перешел на уровень быта. Главной характеристикой конфликта у Фонвизина было качественное соотношение героев:

Простакова, Скотинин, Простаков – Митрофанушк а – 3:1,

Стародум – Милон, Софья, Правдин - 1:3.

Следовательно, будущее – за «новыми» людьми, молодыми героями. Причем Простакова погружена в быт, в то время, как ее оппоненты, «новые» люди, принципиально внематериальны. Чацкий – преемник фонвизинских новаторов: на это указывает сфера его интересов, далекая от быта. Но на смену количественной характеристике конфликта приходит качественная . Грибоедов писал, что в его комедии «25 дураков на одного умного человека», Чацкого. Чацкий воплощает комплекс идей, связанный с декабризмом – он предпочитает жизнь в деревне как более нравственную городской жизни, выполняя тем самым один из пунктов программы декабристов, как это позже сделает Онегин – «ярем он барщины старинный оброком легким заменил», высказывается за просвещение умов, за свободный выбор. Гончаров в статье «Мильон терзаний» пишет: «Его идеал свободной жизни определен: это свобода от всех цепей рабства которыми оковано общество, свобода вперить в науки «ум, алчущий познаний», или предаваться «искусствам творческим, высоким и прекрасным», свобода служить или не служить, жить в деревне или путешествовать».В тоталитарном обществе все эти решения выходят за пределы личной свободы. Личная жизнь гражданина неотделима от его политических убеждений, и стремление жить по-своему, наперекор норме, уже само по себе вызов. Именно эта идея, на мой взгляд, обусловливает новаторство действия комедии.

Грибоедов нарушает единство действия. По словам Гончарова, в «Горе от ума» «две комедии как будто вложены одна в другую». Грибоедов вводит две параллельно развивающиеся сюжетные линии – любовную и общественную . В этом заключается специфика действия комедии, композиционными принципами которой являются четность, симметричность, двойственность . Эти принципы определяют образную систему и соотношение сюжетных коллизий.

Традиционно драматические произведения состоят и 1 («Маленькие трагедии»), 3-х или 5 актов (классицистические комедии и трагедии). Комедия Грибоедова включает себя 4 акта, то есть делится на 2 симметричные части:

I – II акты - изображение родственного, домашнего круга, что характерно для светской или «колкой» комедии;

в III – IV актах появляется «народ действующих лиц» (П.А. Вяземский). Жанровой моделью этой части является общественная, идеологическая комедия.

У Грибоедова эти 2 линии пересекаются. Чацкий в своих речах перемежает гражданские проблему с личными: от шутливых словесных пикировок с Софьей, от обсуждения домашних дел, общих знакомых он переходит к политическим проблемам (разговор Ч. и Скалозуба о знакомых – монолог «А судьи кто?»). Любовные сцены предшествуют общественным: в I акте Чацкий врывается в дом с любовном чувством, разочарован холодным приемом Софьи – злость выливает на московских знакомых и т.д. Условно схему развития действия по актам можно изобразить следующим образом:

V -- / -- V // V -- / -- V

Возникает принцип зеркальной симметрии, или энантиоморфизм . Выражением композиционной модели комедии являются слова Молчалина, произнесенные в конце II акта, когда он предлагает Лизе подарок взамен свидания: «Снаружи зеркальце и зеркальце внутри». Маленьким внутренним зеркальцем является сон Софьи, который она рассказывает Фамусову в Iакте. Сон – иллюзия реальности, в русской литературной традиции («Недоросль») – пророчество. Сон Софьи придуман. В нем смешаны атрибуты Молчалина и Чацкого. Сон, выдуманный о Молчалине, сбывается о Чацком. Сбываются все словесные мотивы – «не люди и не звери» - гости, старуха Хрюмина называет гостей Фамусова – «уроды с того света». Сон – маленькое зеркальце внутри комедии, отражающее все содержание комедии, большое зеркало реальности.

Принцип зеркальности организует и сценическое действие:

1. Два любовных треугольника - Фамусов – Лиза – Молчалин -(Петруша), Чацкий – Софья – Скалозуб - (Молчалин).

2. Отношения между Чацким и Софьей развиваются в зеркальном отражении: Софья слепа по отношению к Молчалину, ясно видит Чацкого, но не одобряет его, в финале С. прозревает – видит Молчалина таким, каков он есть. Чацкий в начале комедии ослеплен любовью к Софье, считает ее слишком умной, чтобы питать иллюзии по поводу мнимого благородства Молчалина, в конце комедии – открывает для себя истинную ценность Софьи – ей, как и всем московским дамам, нужен муж-слуга.

Принцип зеркальности лежит и в основе системы образов :

1. Чацкий появляется в комедии как представитель некой общественно-политической силы, а не как одинокий чудак, благодаря введению внесценических образов, своеобразных отражений Чацкого.Неслучайно Софья говорит о Чацком: «В друзьях особенно счастлив», а Фамусов в спорах с ним о своих противниках говорит во множественном числе – вы. К сторонникам Чацкого можно отнести племянника княгини Тугоуховской Федора, который уехал в деревню, профессоров педагогического института, приверженце ланкастерской системы обучения, двоюродного брата Скалозуба, который не понимает поведения своего родственника: «Чин следовал ему – он службу вдруг оставил». Чацкий – знак, символ новой силы, появившейся в русском обществе. Одиночество Чацкого, противостоящего многочисленным фамусовым, подчеркивает качественную природу этого образа. Чацкий – фитиль. Который способен взорвать пороховую бочку русской действительности. Чацкий – личность, индивидуальность которой становится ярче на фоне похожести других персонажей – г-д N и D, 6 княжен Тугоуховских, которые в тексте появляются по номерами. Тем самым создается ощущение безликости героев, которые живут по одним законам – Фамусова волнует в финале не судьба своего семейства. А общественное мнение: «Ах, боже мой, что станет говорить княгиня Марья Алексевна». Мнение света создается женщинами (отражение общественных прорцессов – большей внутренней свободы женщин, которые не обязаны служить) – Татьяной Юрьевной, Хлестовой, графиней бабушкой и др.

2. Все персонажи отражаются друг в друге определенными гранями. Фамусов уподобляется Молчалину, без меры угождая Скалозубу, льстя ему. Он обращается к дворянину, равному себе по происхождению с лакейским постфиксом – с: «Сюда-с, прошу». Софья соотнесена с образом московской дамы – ей, как и Наталье Дмитриевне Горич, нужен «муж-мальчик, муж-слуга из жениных пажей». Соотнесена она и с Хлестовой – обе благодарят Загорецкого.

Чацкий уподоблен Репетилову, который представляет собой сниженный вариант поведения Чацкого. Их поведение совпадает до мелочей: появляясь, Чацкий падает к ногам Софьи: «Чуть свет уж на ногах и я у Ваших ног», Репетилов спотыкается на лестнице, входя в дом Фамусова: «Грянул вдруг, как с облаков». В финале комедии они уходят, повторяя одну реплику: Чацкий: «Сюда я больше не ездок, / Карету мне, карету!». Репетилов, видя, что все его покинули, собирается уезжать и обращается к кучеру: «Вези меня куда-нибудь».

Сближение Чацкого и Репетилова не только внешнее. Встретив Репетилова, Чацкий понимает, что именно так он выглядит в глазах общества, ведь никто не знает об истинной причине его раздражительности – о любви к Софье. Репетилов отождествляет себя с Чацким. И Чацкий, и Репетилов говорят о приметах нового времени – о тайных обществах, где толкуют «о камерах, присяжных, о Бейроне, ну, об матерьях важных». Самому Чацкому Репетилов представляется кривым зеркалом. Репетилова от Чацкого отличает лишь высокая тема любви. Характер отношений Чацкого и Репетилова становится понятен благодаря семантике имени последнего: фамилия Репетилов образована от французского, означающего «повторять». Репетилов карикатурно повторяет Чацкого – Чацкий: «Я странен», «Я вам, не правда ли, смешон?» - ему вторит Репетилов, доводя его мысль до гротеска: «Я жалок, я смешон, я неуч, я дурак». Общество одинаково не понимает, не принимает всерьез и не слушает и Репетилова, и Чацкого. Репетилов для Чацкого – инструмент самопознания. Глядя в репетиловское кривое зеркало, Чацкий начинает рефлектировать и понимать, что он чужой всем. Начинается процесс внутреннего прозрения.

Образ Чацкого играет важную роль в комедии. Чацкий выполняет функцию катализатора. Он связывает 2 линии развития сюжета – общественно-политическую и любовную. С появлением Чацкого события начинают бурно развиваться. Чацкий как внутренне свободный человек. Индивидуальность, высвечивает скрытые противоречия московского общества. Дом Фамусова –модель русской действительности – потенциально запрограммирован на беду, потому что отношения в нем строятся на лжи: Фамусов пытается обмануть Лизу, а затем, лжет, скрывая свой порок, дочери, Молчалин лжет и Фамусову, и Софье, откровенен он лишь с Лизой. Чацкий – единственный правдивый человек, он обнаруживает духовное одиночество обитателей дома. Любая замкнутая система, включая тоталитарное общество, перестает существовать с появлением духовно свободной личности. Такой личностью в комедии является Чацкий. Именно поэтому Грибоедов изменил первоначальное название комедии «Горе уму», то есть единственному умному человеку в комедии, Чацкому, на «Горе от ума», вводя тем самым вариативность понятия «ум». Ум в понимании Чацкого означает высокую гражданственность, честность, в понимании других персонажей – способность выгодно устроиться в обществе. Примером последнего может служить Скалозуб – «И золотой мешок, и метит в генералы».

В финале комедии москвичи теряют гораздо больше, чем Чацкий: Фамусов – репутацию, Молчалин – карьеру, Софья – настоящую любовь Чацкого и мнимую Молчалина, перспективу выгодного брака, уважение к себе.