Теории происхождения героического эпоса. Контрольная работа культура древнерусского государства

Былины

Определение жанра. Былины - русские народные эпические песни, которым свойственны героические сюжеты; имеющиеся в них социально-бытовые сюжеты так­же обычно включают в себя героические мотивы.

Эпичность былин проявляется в объ­ективном изображении событий и действий героев, при котором отсутствует их прямая оценка. Изображение событий и деяний героев делает былины сюжетно-повествовательным жанром. В центре сю­жета обычно героический подвиг богатыря, основного героя про­изведений этого жанра, битва (а чаще поединок) с врагами Русской земли. Богатырь побеждает несметные полчища врагов или вра­жеского богатыря-великана. Его победа имеет решающее значение для Русского государства.

Эпичность былин состоит в том, что для них характерны монументальные образы богатырей и их врагов. Враждебные силы воплощаются не только в многочисленных полчищах южных ко­чевников и монголо-татар, но и в образах большого обобщения, которые могут иметь относительно реалистический аспект изобра­жения (Калин-царь, Батыга), фантастический (ТуГарин Змеевич, Змей) или аллегорический (Идолище поганое).

Богатырь отличается необыкновенной силой, мужеством и сме­лостью, нередко огромным ростом. Это могучий воин, под силу которому такие дела, какие способны выполнить только весь народ или все войско. Образ богатыря - эпическое обобщение, данное с помощью синекдохи: перенесение качеств множества людей на одно лицо. В нем воплощается мощь русского народа (богатырь всегда побеждает противника), народное представление об идеальном герое. Богатырь - воин-патриот.

Эпичность былин состоит и в изображении событий далекого прошлого (времени раннего феодализма), причем певцы-сказите­ли и слушатели воспринимают их как действительно происходив­шее. Это события огромного значения для судьбы народа и госу­дарства. В былинах поэтически изображаются характерные для Древней Руси военно-политические столкновения и социально-бытовые ситуации. Исторические и бытовые реалии своеобразно соединяются с вымыслом, который порой носит фантастическую краску, что возникает как результат, с одной стороны, поэтического переосмысления мифологических мотивов и образов (применительно к идейно-художественным задачам былин), а с другой гиперболизации сюжетных ситуаций (поединок) и образов (богатырь и враг). Былины хранят в сознании народа память о прошлом Русской земли, которое воссоздается по законам искус­ства.

Эпичность былин проявляется и в так называемой «эпической щироте» картин, а вместе с тем в торжественном, величавом тоне повествования, медлительном и спокойном стиле и напеве (речитативе).

Былины - песни среднего объема, но большего, нежели исто­рические песни и баллады; они отличаются довольно устойчивой структурой и особенностями поэтики: запевами и зачинами, замедлениями действий (ретардациями), общими местами и кон­цовками.

Эпичность былин сказывается также в поэтизации положитель­ных героев, Русской земли, русской природы и народного быта. Поэтому стиль былин - поэтизирующий, он соответствует идей­ной сущности, идейной целенаправленности произведений этого жанра. Победой заканчивается борьба богатыря в сюжетных раз­вязках былин; в этом выражается уверенность в победе русского народа над внешними врагами. Необходимость защиты Русской земли - основная идея былин. И они свидетельствуют о высоком национальном самосознании русского народа уже в тот далекий период, когда родине угрожала постоянная опасность нападения со стороны южных кочевников.

Важной идеей былин служит идея единства Русской земли, ослаблявшейся междоусобиями князей, что было основной причи­ной ее разорения монголо-татарами и длительного их владыче­ства на Руси.

В яркой поэтической форме в былинах передается любовь русских людей к земле и земледельческому труду. Это выражено в образе богатыря-пахаря Микулы Селяниновича, во многих мо­тивах и картинах.

В былинах выразилось глубокое народное понимание истории и исторической роли народных масс, о чем свидетельствует поэти­зация борьбы русских богатырей за независимость родной земли и основного занятия крестьян - земледелия. Борьба за свободу своей земли и труд - основные факторы процветания родины; такое представление подтверждает высокий уровень историческо­го сознания русского народа, которое с большой ясностью опре­делилось уже в IX-XIII вв.

Терминология. Термин «былина» принят в науке для наимено­вания русских героических эпических песен. Его народное проис­хождение пока сомнительно. В народе в XIX в. употреблялось слово «былина» (с ударением на конце слова). Однако, вероятно, оно зашло в народную среду вместе с книгой или занесено собирателями-фольклористами. Характерно, что в наше время, гда былины уже вышли из бытования, собиратели фольклора ^ чаще стали слышать слово «былина», нежели народные термины «старина», «старинка» и «старинка», которые бытовали в народе, особенно на Севере, в XVIII и XIX вв. Как полагал В. Ф. Миллер, термин «былина» был введен в ученый оборот в 30-40-е годы XIX в. И. П. Сахаровым, который взял его из выражения в «Слове о полку Игореве» «по былинам сего времени». До введения терми­на «былина» несколько десятилетий в русской науке употреблялся термин «богатырские сказки», который затем вышел из фолькло­ристической терминологии.

Собирание и публикация былин. Записывание и издание былин­ных текстов начинается довольно поздно, что затрудняет изу­чение исторической судьбы былин. Наиболее ранние записи произ­ведений этого жанра сделаны в XVII в. и затем продолжены в XVIII и начале XIX в. Это в основном былины об Илье Муромце, что свидетельствует о большой популярности образа этого бога­тыря у русских людей.

Первые публикации текстов былин сделали в XVIII в. писа­тели М. Д. Чулков, Н. И. Новиков и И. И. Дмитриев.

Важным событием в ознакомлении русских людей с былина­ми было издание в 1804 г. сборника «Древние российские стихот­ворения», который, как предполагается, был составлен в Сибири или на Урале Киршей Даниловым.

Сборник Кирши Данилова сыграл важную роль и в собирании, и в изучении былин. Он поднял интерес к произведениям этого 134 | жанра. Его высоко оценивал В. Г. Белинский, по нему изучали былины Федор Буслаев, Орест Миллер.

В 30-е годы XIX в. произведения устного народного твор­чества стал собирать П. И. Киреевский, а в 1838 г. он вместе с Н. М. Языковым и А. С. Хомяковым обратился к общественности с призывом записывать и присылать песни, сказки, пословицы и проч. В результате у Киреевского образовалось немало корреспонден­тов, среди которых были и писатели: А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, А. В. Кольцов, В. И. Даль. Но издать записи былин при-жизни ему не удалось. Они были изданы после его смерти под редакцией П. А. Бессонова. Издание, получившее название «Песни, собранные П. В. Киреевским» (1860-1863), имело важное научное значение. Оно дало новый материал для изучения, в него вошли былины, записанные во многих областях России, в том числе в Сибири, на Урале, на Севере, в Нижегородской, Саратовской и других губерниях.

В 1861-1867 гг. в Петрозаводске вышли четыре тома «Песен, собранных П. Н. Рыбниковым», куда вошло 165 былин. Сборник песен, записанных им, был исключительным явлением: во-первых, такое число былин не содержалось ни в одном другом сборнике, даже в собрании П. В. Киреевского; во-вторых, все былины были записаны в одной губернии - Олонецкой, а не во многих губерниях; в-третьих, среди записанных были произведения с ранеенеизвестными сюжетами, .например «Волх Всеславьевич», «Вольга и Микула»; в-четвертых, тексты были полноценными, с широким развитием действия, со всеми основными художественными осо­бенностями жанра.

В 1871 г. «по следам Рыбникова» отправился А. Ф. Гильферрдинг. За 48 дней он записал 270 былин от 70 сказителей. Они зили три тома и вышли в Петербурге в 1873 г. под назва-^йбМ «Онежские былины, записанные А. Ф. Гилъфердингом летом 1871 года». Его собрание содержит новые варианты былин, запи-а сделаны от ряда новых певцов и с пения, а не с рассказа, тексты распределены по местностям и сказителям. Славянофиль­ские убеждения, которых держался Гильфердинг, помешали ему раскрыть срциально-исторические основы творчества сказителей. Яо собранные им материалы весьма ценны. Новое издание «Онежских былин» вышло в трех томах в 1949-1951 гг.

После Рыбникова и Гильфердинга былины собирали многие фольклористы и этнографы. Наиболее результативной была дея­тельность С. И. Гуляева, который на Алтае записал 28 былин. Они опубликованы в книге «Былины и песни южной Сибири» (1952).

К концу XIX в. изучение эпоса значительно расширилось в России. В это время важное место в науке заняла так называ­емая школа В. Ф. Миллера - историческая школа. Под влиянием идей Миллера велось и собирание фольклора. Результаты объеди­нены в сборнике «Русские былины старой и новой записи» (1894), который вышел под редакцией Н. С. Тихонравова и В. Ф. Миллера, и в сборнике «Былины новой и недавней записи» (1908), вышед­шем под редакцией В. Ф. Миллера.

Ученики В. Ф. Миллера внесли большой вклад в собирание и издание былин. В 1901 г. появился сборник А. В. Макарова «Бело­морские былины», в который вошло 116 текстов; в 1904 г.- сбор­ник Н. Е. Ончукова «Печорские былины» (101 текст). Очень много для собирания былин сделал А. Д. Григорьев. Его собрание «Архангельские былины и исторические песни», содержащее 424 текста, издано в трех томах (т. 1, 1904; т. 2, 1909; т. 3, 1910).

Эти три сборника дают хорошее представление о былинах Севера.

Новый этап в собирании произведений русского эпического творчества начался после Октябрьской революции. Прежде всего, собирательская работа получила организованные формы и широ­кие масштабы. Ее стали вести научные учреждения и рысшие учебные заведения.

В 1926-1928 гг. Государственная Академия художественных наук провела экспедицию «по следам Рыбникова и Гильфердинга» под руководством братьев Б. М. и Ю. М. Соколовых. Было собрано 280 былин. Они опубликованы лишь после смерти руководителей экспедиции в 1948 г. под названием «Онежские былины». В 1926- 1929 и 1931-1933 гг. Государственный институт истории искусств (Ленинград) организовал экспедиции в пять ранее выявленных собирателями районов, в которых было записано 247 былинных текстов. Они вышли двумя томами в 1938 и 1951 гг. под названием «Былины Севера».

Экспедиции регулярно направлялись в северные области. В ре­зультате появилось такое ценное издание, как «Былины Печоры и Зимнего берега» (1961).

Советские собиратели значительно расширили и собирание, и издание текстов. Появились новые важные материалы, например сборник А. М. Листопадова «Донские былины» (1945). Собиратели уделили внимание репертуару отдельных сказителей. Появились такие книги, как «Былины М. С. Крюковой» (1939, 1941) и «Былины П. И. Рябинина-Андреева» (1940).

Работа по собиранию былин продолжается. Ее ведут сектор фольклора Института русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР, Институт этнографии АН СССР, кафедра русского устного народного творчества Московского государствен­ного университета. В их архивах хранится немало неопубликованных записей былин.

Одновременно велась и значительная популяризаторская ра­бота. Она состояла в издании сбор­ников былин типа антологий. Весьма ценны книги: «Былины в двух томах» (составители В. Я. Пропп и Б. Н. Путилов, 1958), «Бы­лины» (под ред. В. И. Чичерова, - 1957).

Таким образом, советская фольк-лористи1са^<р"ас а Йвлагает богатей-шими/)<йтедиала|1и для изучения быль зучение былин. Начало изучения былин относится к первой 136 полойнне^ТШ в., когда ими заинтересовались известные историки В. Н. Татищев и Г.Ф. Миллер. Они оценили былины как источник сведений о жизни русского народа дописьменного периода. Позже связь былин с русской историей пытался установить К. Ф. Калайдо­вич, редактор второго издания (1818) сборника Кирши Данилова.

Исторический подход к былинам был свойствен также исто­рику Н. И. Костомарову и публицисту и писателю К. С. Аксакову. Последний, однако, в славянофильском духе толковал былины, "искал в них идеализацию патриархальности и отражение рели­гиозной морали. Костомаров сопоставлял былины с летописными преданиями, что, по его мнению, позволяет увидеть связь былин с историческими событиями.

Глубокое и прогрессивное истолкование былинам дал В. Г. Белинский. В 1841 г. он написал ряд статей о народном творчестве и рецензию на сборник Кирши Данилова. Он увидел в былинах не только отражение общественных отношений и условий жизни народа, но и выражение его исторического сознания. Белин­ский отметил патриотический характер былин, поэтизацию физи­ческой силы, но не увидел в них борьбы против социального зла. Особенностями былин он считал стихотворную форму, изо­бражение подвигов богатырей, сказочность некоторых ситуаций, не связывая их, однако, с мифологическими мотивами.

Основные мысли Белинского были развиты Н. Г. Чернышев­ским и Н. А. Добролюбовым. Чернышевский высоко ценил русские былины, хотя указывал на некоторую статичность и однообразие изображаемых в них картин. Почвой эпоса он считал участие народа в великих событиях. Добролюбов высказал немало важных соображений об идейном значении былин. По его мнению, яи х выразились мечты народа о свободной жизни; в пору монголо-татарского "гнета эти мечты приняли фантастический и гипер­болический характер.

Взгляды Белинского, Чернышевского и Добролюбова дали основу для формирования исторической школы. Этому помогали и суждения о былинах известных собирателей П. Н. Рыбникова я А. Ф. Гильфердинга, наблюдавших жизнь былин на Севере, открывших талантливых сказителей. Однако этот процесс в бьшиноведении был задержан влиянием немецкой мифологической тколы, основоположником которой был Якоб Гримм.

С 50-х годов XIX в. в рурской фольклористике стали форми роваться особые направления в подходе к былинам. Первым из 137 них было мифологическое, или мифологическая школа, как обычно его называют. Оно было представлено Ф. И. Буслаевым, О. Ф. Миллером и др.

Представители мифологической школы полагали, что в основе эпических жанров лежат древние мифологические сказания.

Федор Иванович Буслаев (1818-1897), профессор Московского университета, начал свою научную деятельность как сторонник мифологического подхода к фольклору, в частности к_ эпосу. Историю эпоса он делил на три периода: мифологический, двое-верный и христианский. По его мнению, эпос вначале существовал как мифологический» героями которого были боги, затем он перерос в героический, в котором все более усиливались истори­ческие черты. В основе былин лежат древние предания языческого времени, которые впоследствии историзировались.

Взгляды Ф. И. Буслаева значительно отличались от взглядов Я. Гримма, так как он поставил вопрос об общественном зна­чении и нравственных основах фольклора. Основные работы Ф. И. Буслаева собраны в книгах: «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (1861), в первом томе которых помещена статья «Эпическая поэзия», и «Народная поэзия» (1887), где особенно важны статьи «Русский богатырский эпос»-о сбор­никах Киреевского и Рыбникова, и «Бытовые слои русского эпоса».

Глубоким исследователем былин был Орест Федорович Миллер (1833-1889). В своей книге «Илья Муромец и богатырство киев­ское. Сравнительно-критические" наблюдения над сло"ёвым соста- , вом русского эпоса» (1869) Миллер стремился раскрыть древней­шую мифологическую основу образов богатырей, которые, по его мнению, были воплощением светлых сил, борющихся с тем­ными силами ради освобождения пленных существ.

Критика работы О. Миллера Ф. И. Буслаевым и А. А. Котля-ревским показывала, что мифологическая школа переживала глубокий кризис. Действительно, скоро Буслаев перешел на иные научные позиции. В русской фольклористике стала складываться так называемая школа заимствования.

Теория заимствования, или миграционная теория, возникла в Германии. Ее основоположником считают Теодора Бенфея, который в 1859 г. издал свой перевод индийской книги «Панча-тантра» с обстоятельным вступлением, где изложил взгляды на существование сходных сюжетов в фольклоре, в том числе и в эпосе разных народов. Это явление он объяснил заимствованием сюжетов одним народом у других.

В 1868 г. в журнале «Вестник Европы» была опубликована статья В. В. Стасова «Происхождение русских былин». В ней автор последовательно использовал теорию заимствования для объяс­нения происхождения русских былин. Цель своей работы Стасов определял как борьбу против славянофильского подхода к былинам

и критику мифологической теории. Своей цели он достиг. Но доказательно объяснить происхождение былин не смог.

Его резко критиковали А. Ф. Гильфердинг, О. Ф. Миллер, П. И. Бессонов, Ф. И. Буслаев. Стасова обвиняли в преувеличении значения восточных элементов в былинах. Значительный шаг вперед в разработке теории заимствования сделал крупнейший русский фольклорист А. Н. Веселовский

В своем исследовании «Южнорусские былины» (1-2, 1881;

3-4, 1884) он по-новому подошел к проблеме заимствования и странствующим сюжетам. Он увидел и доказал двусторонний 139 процесс: «Заимствование предполагает встречную среду с моти­вами или сюжетами, сходными с теми, которые приносились со стороны», - писал он в «Поэтике сюжетов». Более того, основное место от отвел не заимствованиям, а влияниям, явлению более "Широкому и более ограниченному, чем заимствования. Он разра­ботал так называемую теорию встречных течений и критиковал тех сторонников теории заимствований, которые изучали одни мотивы, забывая о художественном целом.

К теории заимствования примкнули и некоторые более моло­дые ученые. М. Г. Халанский в монографии «Великорусские были­ны киевского цикла» (1885) отнес создание былин к более позднему времени, чем это предлагали другие, а циклизацию вокруг Киева и князя Владимира к XV-XVI вв., создание былин считал делом дружинных певцов. В большом труде «Южнославянские сказания о кралевиче Марке в связи с произведениями русского былевого эпоса» (1893-1896) он сопоставлял русские былины с сербскими и болгарскими юнацкими песнями и высказал мнение о переходе эпических сюжетов.

Неудовлетворенность методами исследования былин, которые применялись мифологической школой и сторонниками мигра­ционной теории, вызвала их острую критику. Их обвиняли в отрыве русского эпоса от русской истории.

В русской фольклористике стало складываться новое научное направление, которое получило название исторической школы. Не отрицая фактов заимствования, она прежде всего стремилась раскрыть связи русских былин с русской историей, объяснить их возникновение условиями русской общественной жизни, основе воззрений представителей исторической школы лежала мысль о том, что былины исходили от исторических событий и в качестве прототипов героев имели исторических лиц, что в ре­зультате длительного бытования произведений в народной среде стиралось. Поэтому возникала задача восстановить первичные тексты былин, снимая верхние, т.. е. более поздние, слои и идя к более ранним. Историческая школа разработала методику иссле­дования былин, задачу которой В. Ф. Миллер (1848-1913) определял так: «...из сопоставления вариантов вывести наиболее архаический ее (былины.- Я. К.) извод и, исследуя историко-бытовые данные этого извода, определить по возможности период его сложения и район его происхождения» .

В. Ф. Миллер сложение основной части былин относил к домонгольскому времени, утверждая, что в тяжелую эпоху ордын­ского ига не мог сложиться столь оптимистический эпос. Он считал едиными циклы киевский и новгородский, объясняя это тем, что Киев и Новгород были неразрывно связаны и политически, и экономически. Эпохе Владимира Миллер придавал большое значение как времени объединения русских 4 земель, самостоятель­ности и мощи государства, больших исторических событий (ре­формы, крещение). Именно поэтому в то время и складывались былины. Сложение их он приписывал дружинным певцам, а харак­тер их творчества считал аристократическим. По его мнению, из среды придворной былины впоследствии спустились в среду городского простонародья, а затем и в крестьянскую, где их началь­ный вид значительно изменился. В. Ф. Миллер не понял, что дружинные певцы также представляли народное искусство. Основным недостатком работ В. Ф. Миллера была односторон­ность: он считал былины непосредственным отражением истори­ческих фактов, забывая, что они представляют собой поэтические произведения. . Критику его научных воззрений дал А. П. Скафты-мов в книге «Поэтика и генезис былин» (1924). Основные работы Миллера собраны в двух его трудах: «Экскурсы в область русского народного эпоса» (1892) и «Очерки русской народной словесности» (т. 1-3, 1897, 1910, 1924).

В советской науке воззрения В. Ф. Миллера оценивались различно. Сложились два подхода к исторической стороне былин: одни ученые старались выяснить исторические основания былин, найти те события и лица, которые получили отражение в былинах, конечно, усовершенствовав методику В. Ф. Миллера (Б. А. Рыбаков, М. М. Плисецкий, Л. И. Емельянов); другие резко отвергли его воззрения, положив в основу подхода к былинам понимание их как художественного явления (-В. Я. Пропп, Б. Н. Путилов).

Место и время сложения былин. Многие фольклористы и истори­ки расходятся во мнениях о месте сложения былин. Некоторые ученые считают, что деление былин на циклы свидетельствует не только о том, что местом действия служат Киев или Новгород, а и о том, что былины эти сложены в киевских или в новгородских землях. Однако былины складывались не только в названных Двух политических центрах Древней Руси, но и в других местах. Это мнение было высказано еще в XIX в., потом его придержи^ вались М. Н. Сперанский, Ю. М. Соколов, с известными отли­чиями-В. Я. Пропп и дрдС этим связана историческая класси­фикация былин. В. Я. Пропп делит былины на три группы произве­дений: эпос периода развития феодальных отношений, куда относит былины о Волхе и Святогоре, былины о сватовстве и былины о борьбе с чудовищами; эпос времени борьбы с монголо-татарским нашествием; эпос эпохи образования централизованного Русского государства, считая, что сюда можно отнести былины о Микуле и Вольге, Сухмане, Даниле Ловчанине, Василии Буслаеве, Дюке Степановиче. Такое деление, нельзя принять из-за слишком общей его мотивировки.

В. П. Аникин делит былины на древнейшие (докиевские), это былины о Волхе, Дунае, Потыке; киевские -о Добрыне, Сухмане, Даниле Ловчанине, Чуриле, Соловье Будимировиче; владимиро-суздальские - об Илье Муромце, Алеше Поповиче (ростовская); галицко-волынские - о Дюке; псковско-новгород-ские -о Вольге и Микуле, Садко, Василии Буслаеве; чернигов­ские-об Иване Гостином сыне; брянские -о князе Романе и братьях Ливиках .

В некоторых работах отмечается, что в XIV-XV вв. происхо­дил процесс «киевизации» былин; они приспосабливались к киев­скому циклу, включались в общерусский эпос. В. Я. Пропп отметил ошибочность мнений ученых, которые, увлекаясь теорией областного происхождения русского эпоса, забывали, что созда­вался общерусский эпос. Дело тут не в «киевизации», а в том, что уже во время сложения новых былин или их вариантов они прямо включались в общерусский эпос, который был широко известен и знаком.

Мы считаем, что вопрос о киевском цикле упрощен. Учет обстоятельств и материалов позволяет заключить, что он суще­ствовал и сложился в домонгольское время, отразив борьбу с пе- 142 ченегами и половцами; во времена ига, в процессе эволюции, он, естественно, трансформировался.

^ Большая часть советских ученых относит формирование жанра былин к X-XI вв.

Два основных цикла былин - киевский и новгородский - сложи­лись во время расцвета Киева и Новгорода, тесно связанных между собой. С конца XI в. единое Киевское государство начинает распадаться на отдельные княжества; процесс этот в полной мере развился в XIII-XV вв. Это вместе с тем время монголо-татарского господства. Происходит новое осмысление сложившихся ранее, былин. Основными врагами становятся ордынцы. Создаются и новые былины - «Илья и Калин царь», «Илья и Батыга», «Камское побоище», «Василий Игнатьевич», «Добрыня и Василий Казимиро-вич».

В это время окончательно формируется общерусский эпос. В него входят областные сюжеты, которых, впрочем, очень мало, Но особенно важно то, что былины, возникающие позже, тем не менее относят действие ко временам князя Владимира. Этот важный вопрос всегда занимал русскую науку (О. Миллер). Однако эту мысль в стройную теорию развил лишь Д. С. Лихачев. Он показал, что время действия былин относится к прошлому и всегда к условной эпохе русского прошлого, которую можно бы назвать «эпической эпохой». В нее включается и эпоха новго­родской вольности. Эта эпоха - идеальная старина, время «русской независимости, славы и могущества», время «патриархальных взаимоотношений князя и дружины богатырей», в лице которых действовал народ. Д. С. Лихачев отмечает важную особенность русских былин: «Былины многослойны, их создавал народ в течение многих веков. В былинах отразились сюжеты и древней-щего эпоса, еще «докиевского» и «доновгородского», и сюжеты последующих веков. Однако и в том и в другом случае былина становится былиной лишь перенеся действие в эту «эпическую эпоху», в ее условную историческую обстановку . Основу образу «эпической эпохи» дало время Владимира, богатое важными событиями. Оно стало выражать идеалы народа, особенно во время монголо-татарского владычества. Из сказанного ясно, что нельзя относить сложение былины к тому времени, которое в ней изображается.

Дальнейший этап развития русского эпоса - XУ-ХУП вв. В это время новые былины почти не создаются, старые осмысляются в связи с современностью. С XVII в. общерусский эпос начинает угасать, хотя живут традиции его исполнения. Идет переработка старых"сюжетов, часто искажающая былины, как, например, вклю­чение Ермака в былину об Илье Муромце. Эпос живет теперь в основном в окраинных областях, более всего на Севере. Меня­ется трактовка некоторых сюжетов: в них усиливаются антифео­дальные и антицерковные тенденции. К XVII в. ученые относят былины «Илья и голи кабацкие», «Илья Муромец на Соколе-корабле», «Добрыня и Маринка».

Географическое распространение былин . Собирание былин в течение почти двухсот лет с широким обследованием многих русских областей позволило прийти к выводу, что ^географиче-скими зонами, где бытовали произведения этого жанра, были прежде всего Олонецкая и Архангельская губернии, в которых в XIX - начале XX вв. записано около 700 текстов. Это северо­западная часть русского Севера. Характерны поэтому названия сборников былин: «Онежские былины». Гильфердинга, «Архан­гельские былины» Григорьева, «Беломорские былины» Маркова, «Печорские былины» Ончукова. В близких к названным губер­ниям-в Вологодской и Пермской - былин почти не записано. Отдельные тексты найдены в центральной части России. Былины зарегистрированы в Сибири, в Томской, Енисейской и Якутской губерниях. Песни о былинных богатырях существовали у донских, терских и кубанских казаков; форма их значительно отличается от былинной.

Естественно, возникает вопрос: почему на Севере так стойко сохранились былины? Очевидно, для этого были особые условия. Исследователи былин указывали несколько причин: во-первых, Север отличался более устойчивыми формами быта; во-вторых, он стоял в стороне от больших исторических событий; в-третьих, там не было крепостного права и крестьяне более свободно располагали своим временем, нежели крестьяне центральных областей России; в-четвертых, Север меньше подвергался влиянию городской культуры, расшатывавшей традиционные формы народного творчества.

Однако исследовательница вопроса о географическом распро­странении былин С. И. Дмитриева не склонна считать эти обстоя­тельства основными факторами сохранения былин на Севере. Она указывает на то, что только северо-западные губернии Севера были хранителями эпоса. Причина заключалась в заселении этих губерний жителями новгородских земель, которое проходило в XII-XIV вв. Следовательно, до того времени былины уже были широко распространены на исконных новгородских землях. На Север переселялись крестьяне, поэтому можно заключить, что они были носителями, а возможно, и создателями, былин. Новгородское заселение прекратилось с присоединением) Новго­рода к Москве, а московское принесло на Север главным образом балладные песни. Районы ростовосуздальского и московского заселения, т. е. северо-восточные, былин не сохранили. Это обстоя­тельство, а также то, что былины не обнаружены на большей части русской территории, в Белоруссии и на Украине, «позво­ляет предположить, что к XIV-XV вв, былин не было на всей территории Руси, кроме Новгородской земли», а следовательно, «известная нам былинная традиция является новгородской интерпретацией русского эпоса».

Создатели и исполнители былин. Если вопрос об исполнителях былин в XIX-XX вв. .довольно ясен (ими являются сказители-крестьяне), то состав исполнителей в более раннее время устано­вить трудно. Еще труднее ответить на вопрос, кто же были создатели былин.

Существуют различные мнения: одни считают, что создателями былин были дружинные певцы, другие считают ими скоморохов, третьи - калик перехожих", четвертые - крестьян; наконец, существует мнение, что все эти категории лиц принимали участие в сложении былин.

Прежде чем ответить на поставленный вопрос, необходимо сказать, что все названные типы певцов делятся на две группы: певцов-профессионалов и певцов-непрофессионалов. Дружинные певцы, скоморохи и калики перехожие были профессионалами, они специализировались на сложении и исполнении былин; что же касается крестьян, то среди них некоторая часть была певцами-профессионалами, а большая часть - непрофессионалами.

Песни во славу князей, по мнению В. Ф. Миллера, слагали дружинные певцы при княжеских дворах; но были песни и о «храбрах», о богатырях, слагавшиеся в среде «молотшей дружины», которая в былинах всегда определяется как «дружинушка хоробрая».

Примерно такого взгляда держался и Н. П. Андреев. Признавая неоднородность дружины (старшая и младшая дружина), он считал, что создатели былин не являлись представителями дружинной верхушки, а занимали гораздо более скромное место и по большей части, вероятно, являлись как раз выходцами из народной среды. Они выражали народную точку зрения на события истории и трактовали ее в духе традиционных форм. Творчество дружинных певцов, слагавших песни не о князьях, а о «храбрах», возможно, и было начальной формой былин.

Их искусство затем восприняли скоморохи, бродячие певцы, музыканты и забавники. Они были широко связаны с народными массами, вращались среди них и выражали их интересы и идеа­лы. Скоморошество бьшо самобытным явлением русской жизни Скоморохам, вероятно, принадлежит некоторая роль в обработке былин и поддержании эпической традиции.

Однако роль скоморохов в развитии и сохранении былинной традиции была незначительной, так как репертуар скоморохов в основном был комическим, шуточным, порой сатирическим, но не эпическим, не героическим. Кроме того, расцвет творчества скомо­рохов приходился на поздний период (XV-XVII вв.), хотя первые упоминания о них относятся к 1068 г. Русские былины в своем основном составе сформировались до расцвета творчества скомо­рохов.

Основными создателями и носителями былин следует считать крестьян. Это подтверждается рядом соображений.

У крестьян северных областей устойчиво сохранялись термины «старина», «старинщик» и «сказитель». Почти все былины в Х1Х~ХХ вв. записаны от крестьян. В крестьянской среде былины пели не только известные мастера-сказители, но и рядовые крестьяне. В крестьянской среде собиратели открывали даровитых исполнителей былин, талантливых художников (Т. Г. Рябинин, В. П. Щеголенок и др.). В этой среде исполнение былин переда­валось от поколения к поколению, нередко от дедов и отцов детям и внукам, примером чего может быть семья Рябининых. Трофим Григорьевич Рябинин передал свое искусство сыну Ивану, а у того пение былин «перенял» его пасынок Иван Герасимович, у которого научился сказывать былины его сын Петр. Собиратели былин сообщили сведения о том, что среди северных сказителей-крестьян существовали целые школы певцов.

Исследовательница былин Севера А. М. Астахова разделила сказителей на три типа в зависимости от того, как они воспроиз­водят усвоенные тексты былин. Одни из них почти дословно запоминают текст и передают его с незначительными изменениями, так как считают недопустимым отступления от «старины». К таким сказителям относится и известный И. Т. Рябинин. Другие усваивали общую схему сюжета и общие (типические) места, а при испол­нении былин вырабатывали свой текст, который старательно сохраняли, что облегчалось частым его повторением. Таким ска­зителем был один из самых талантливых исполнителей Т. Г. Ря­бинин. Третьи исполнители были в некотором роде импровизато­рами; запоминая сюжетную схему и зная основные былинные приемы, они свободно обращались с текстами и, переставляя, опуская и вводя эпизоды, исключая или дополняя детали, по сути дела, каждый раз создавали новые произведения (варианты). Эта манера была свойственна В. П. Щеголенку и А. М. Крюковой.

Состав и классификация былин. Сборники былин, опублико­ванные с конца XVIII в. до наших дней, содержат более 2500 тек­стов. Кроме того, не собраны еще все тексты былин, которые публиковались в разного типа изданиях (журналах, газетах, книгах). Хранятся изданные тексты в архивах научных институтов и высших учебных заведений. Таким образом, состав былин весьма значи­телен.

Эти тексты различны по своим особенностям - по темам, сю­жетам, образам героев, структуре, что вызывает необходимость систематизировать материалы, привести их в обозримый вид. К сожалению, сводного каталога былин, или указателя, у нас еще нет, что затрудняет их изучение.

В научной литературе предлагались разного типа классифи­кации былин, что обусловливалось различием взглядов ученых. Представители мифологической теории, считавшие, что былины ведут начало от мифов, выделяли две их группы соответственно двум типам богатырей: былины о старших богатырях, в образах которых больше отразились мифологические элементы, и былины о".."младших богатырях, в образах которых следы мифологических сюжетов и образов незначительны, а сильны исторические черты. К первой" группе былин относили былины о Волхе, Святогоре, Микуле, Сухмане, Дунае, Потыке: ко второй - былины об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, Василии Буслаеве и др.

Во второй половине XIX в. такое деление былин было отверг­нуто. Представитель исторической школы В. Ф. Миллер, считавший, что ^основная часть эпоса -героические былины, разделил произведения былинного жанра на два типа: былины богатырские и былины-новеллы; для первых он полагал характерными герои­ческую борьбу богатырей и государственные ее цели, а для вто­рых - внутренние столкновения, социальные или бытовые. / Что касается термина «былины-новеллы», то он был отвергнут И заменен термином «социально-бытовые былины», что позволило избежать ненужных аналогий с западноевропейским литературным и фольклорным жанром новеллы (в основе литературных новелл нередко лежали сюжеты бытовых сказок и анекдотов).

В. Г. Белинский еще ранее предложил деление былин на два цикла - киевский и новгородский, что он сделал на основании связи былин или с Киевом, или с Новгородом, двумя политиче­скими центрами Древней Руси. Но советские ученые дополнили его тем, что учли особенности сюжетов и образов героев, которые хранили в себе черты владимиросуздальские, рязанские и галицко-волынские, т. е. фольклористы пришли к выводу, что былины слагались не только в киевских и новгородских, но и в других русских землях.

Итак, в современной фольклористике, с одной стороны, сохра­няется деление былин на два цикла - киевский и новгородский, с поправкой, которая подчеркивает, что былины создавались и в других областях; с другой - былины делятся на два типа - воинские и социально-бытовые. К воинским былинам относятся былины об Илье Муромце,"^ г Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче и др., в центре которых стоит борьба с внешними врагами; к социально-бытовым былинам относятся былины «Вольга и Микула», «Дюк Степанович», «Добрыня и Алеша» (неудавшаяся женитьба Алеши), «Соловей Будимирович», «Добрыня и Маринка» и др., а также былины о Садко.

Некоторые былины как бы занимают промежуточное место, их нелегко отнести к тому или иному типу. Такова былина о же­нитьбе князя Владимира. Кроме истории женитьбы она включает в себя подвиги богатырей, конфликт между Киевом и Полоцком; сама женитьба приобретала государственное

Древнейшие былины. Среди русских былин есть группа произве­дений, которую почти все фольклористы относят к числу наиболее древних. Это прежде всего былины о Волхе и Святогоре и о Дунае и Потыке. К ним причисляют и былину о Добрыне и змее. Основное отличие этих былин состоит в том, что в них значительны следы мифологических представлений.

Волх Всеславьевич. Былина о Волхе состоит из двух частей. В первой он изображен как чудесный охотник, обладающий спо­собностью превращаться в зверя, птицу, рыбу; охотясь, он добывает для дружины пищу. Во второй Волх - предводитель похода в Индейское царство, которое он покоряет и жестоко разоряет. Вторая часть почти вышла из бытования, так как ее тема не соот­ветствовала идейной сущности русского эпоса. Но первая часть долго бытовала в народе. Она увлекала сказочно-героической цепью приключений. Образ чудесного охотника исследователи относят к глубокой древности. Однако на этот образ наслоились исторические черты, связав былину с киевским циклом. Это дало основание ряду ученых, в том числе Д. С. Лихачеву, сопоставить Волха с Олегом, Вещим и Всеславом полоцким, которые поль­зовались славой кудесников. Образ Индии - сказочный, а не истори­ческий-и пришел в былину, вероятно, из «Сказания об Индии богатой».

|Святогор. Былины о Святогоре имеют особую форму - прозаи-" ческую, форму побывальщин. Одни из ученых считают это дока­зательством их древности, другие - новизны. В них содержится ряд эпизодов: о встрече Ильи Муромца и Святогора, о неверной жене Святогора, о смерти Святогбра в гробу, о суме с тягой земной. Эти былины древние, как и сам тип богатыря Святогора, в котором немало мифических следов.

Святогор многими учеными рассматривается как воплощение старых порядков жизни, которые должны исчезнуть. Поэтому так неизбежна его смерть (былина о Святогоре и гробе). Сначала Илья примеривает себе гроб, но он ему велик, Святогору же как раз в пору. Когда Илья накрыл его крышкой в гробу, снять ее уже было невозможно, а удары мечом по крышке оставляли на ней железные обручи. Илья получает от Святогора часть его силы. В. Я. Пропп говорит: «Умирает и уходит в безвозвратное прошлое. старый герой, но он передает свою силу новому герою, герою новой исторической эпохи»; «Смена героев выражает смену двух исто­рических эпох - в этом основной, глубочайший смысл былины. Святогор ушел в прошлое, теперь вступает в силу Илья» . Святогор - великан исполинской силы, которого едва держит на себе земля. Однако эпизод с тягой земной, которую не может поднять Святогор, говорит о существовании силы еще более мо­гучей; против матери-земли никому не устоять. Пытаясь поднять суму, Святогор уходит ногами в землю.

Архаические элементы в былинах. В некоторой части былин явно содержатся архаические элементы. Это сближает их с были­нами о Волхе. К их числу относятся былины 6 Дунае, о Потыке и о Добрыне и змее.

В былине о Дунае архаическим является заключение, которое имеет место в большинстве вариантов: когда умирают жена Дуная Настасья и сам богатырь, то из их крови вытекают Настасья-река и Дунай-река. Это древний мотив топонимических легенд. В былине о Потыке мифологические элементы состоят в образе заколдованной Марьи-лебеди, в борьбе Потыка со змеем и победе над ним, в оживлении жены кровью змея. В былине о Добрыне и змее сюжет двукратного боя и победы над змеем, несомненно, архаичен. Все эти три былины позже включены в киевский цикл и приобрели довольно ясные исторические черты. Процесс исто-ризации былин довольно убедительно доказан учеными, хотя он не исключает и обрастания исторического ядра мифологическими и сказочными элементами.

Киевский цикл былин. Как было указано, еще В. Г. Белинский выделил в русских былинах киевский цикл и новгородский. Оба цикла имеют свои исторические основы.

В. Г. Белинский правильно установил, что в русском эпосе существует группа былин, объединенная рядом важных признаков. Общие их особенности состоят в следующем: действие происходит в Киеве или около него; в центре былин стоит князь Владимир; основная тема-защита Русской земли от южных кочевников; исторические обстоятельства и быт, изображенные в былинах, характерны именно для Киевской Руси; события и враги Русской земли в этих былинах - домонгольского периода; Киев не просто место действия былин, а он воспет как центр русских земель: из Мурома, Ростова, Рязани, Галича едут богатыри на службу в Киев.

Формирование киевского цикла былин определялось характер­ными историческими обстоятельствами. В IX-XI вв. Киев достиг " высокого расцвета и могущества; он играл важную роль в борьбе с печенегами и половцами, закрывая им путь в северные русские земли. В этой борьбе осознавались общерусские задачи и складыва­лось самосознание русского народа. Набеги степных кочевников отражали не только киевляне, но и представители других русских земель, что ярко показано в былинах! Киев в это время объединял почти все русские области и был признанным их центром. Князь Владимир сыграл видную роль в организации борьбы с печенегами; он реформировал управление землями, демократизировал порядки, изменил строй дружины включением в ее состав представителей народных низов; он установил тесные отношения с дружиной, что не раз отмечается в летописи; он совершил ряд победных походов и в своей деятельности пользовался поддержкой народных масс. Подвиги воинов были воспеты в былинах, как и сам князь Владимир - Красное солнышко. Впоследствии киевский цикл былин пережил значительную историческую эволюцию.

Киевские былины группируются обычно по богатырям. Но среди былин киевского цикла есть произведения героические и социально-бытовые. В этом отношении их можно разделить на такие группы: героические - включают в себя былины, возникшие до монголо-татарского нашествия, и былины, связанные с наше­ствием (о камском побоище, о гибели богатырей, О Василии Игнатьевиче и Батыге); былины социально-бытовые включают в__ себя песни, в_ которых "социальные конфликты стоят на первом _ ^сте_^Ёрдьга""и""Микула, Илья в ссоре с Владимиром, Дюк, Чурила, Сухман, Данило Ловчанин), и былины о сватовстве (Михайло Потык, Иван Годинович, Дунай, Козарин, Соловей Будимирович, Хотен).

Одной из важных и характерных особенностей киевского цикла | служат образы трех богатырей, действия и судьба которых тесно связаны. В образах этих богатырей воплощаются основные осо­бенности богатырства. Это образы Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича. В народном представлении старший из них, самый могучий, богатырь Илья; за ним идет Добрыня, уступающий в некоторых качествах Илье; наконец, Алеша, также отважный защитник Русской земли, однако по ряду особенностей уступающий первым двум богатырям. Они заключили договор о побратимстве, согласии в действиях, помощи друг другу, что твердо выполняется всеми тремя. У всех трех богатырей много общего, однако каждый из них представляет собой особую лич­ность и имеет определенные индивидуальные черты. В образах этих богатырей ясно видна индивидуализация, которая развивается уже в былинах, а получает значительное проявление в истори-, ческих песнях, где надо было изображать уже не обобщенные I образы богатырей, а определенных исторических лиц.

Илья Муромец. В образе Ильи Муромеца.В образеМуромца наиболее ярко и выразительно воплощена основная идея былин - идея защиты родной земли. Именно он чаще других богатырей выступает как отважный I „ознающий свой долг страж Русской земли. Он чаще других стоит на заставе богатырской, чаще других вступает в бой с врагами, одерживая победу.

Илья Муромец - идеальный образ богатыря, самый любимый герой русских былин. Это богатырь могучей силы, что дает угу уверенность и выдержку. Ему свойственно чувство собственного достоинства, которым он не поступится даже перед князем и защитник Русской земли, защитник вдов и сирот. Он ненавидит «бояр кособрюхих», говорит всем правду в лицо. Обиду он забывает, яда речь идет о беде, нависшей над родной землей, призывает других богатырей встать на защиту не князя Владимира или к т ягини Опраксы, «а ради матушки-свято-Русь земли».

Ученые предпринимали попытки найти исторический прототип льи, но они ни к чему не привели. Упоминания Ильи Русского, германской героической поэме об Ортните и норвежской Тидрек-ге представляют его как эпический персонаж, но не как историческое лицо. Несомненно, что исторического прототипа у Ильи Муромца не было, так как это образ широкого обобщения.

Илья связан с Муромом и селом Карачаровым, откуда выезжает Киев. Однако в фольклористике возникло явно ложное понимание этой связи. Некоторыми учеными Илья представляется как муромский, владимиро-суздальский богатырь. Но в этих местах он не действовал, эти земли не защищал, князьям этих земель не лужил. И нет оснований его отрывать от Киева, с которым он -вязан всеми своими действиями. Связан он и с киевскими богатырями. Илья - центральный герой киевского цикла былин. Воз никал вопрос и о связи Ильи с городом Карачаровым в Северской земле. Но в былинах о ней нет упоминаний, а связь с селом Карачаровым важна потому, что определяет крестьянский облик Ильи. Он, по былинам крестьянский сын, старый казак, а в глазах князей и бояр «мужичище». В былине об исцелении он, по­чувствовав в себе силу, тотчас идет помогать родителям расчи­щать поле, корчевать лес и пахать.

Б. А. Рыбаков объяснил демократический облик Ильи тем, что князь Владимир, «нуждавшийся в воинах и боярах, переселял с севера тысячи людей, а победителей в важных поединках делал из простых ремесленников «великими мужами», т. е. боярами. Если об этом писали с чувством княжеские летописцы, то сам народ должен был еще с большим чувством петь об этих героях» . Былина об Илье и Соловье-разбойнике «описывает пир и появление на нем нового богатыря, ради которого старым «князьям-боярам» пришлось потесниться» .

Образ Ильи Муромца раскрывается в значительной группе былин, популярных в течение долгого времени. Это «Исцеление Ильи Муромца», «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Иль<* и Идолище поганое», «Бой Ильи с сыном», «Илья и Калин-царг «Илья -и голи кабацкие», «Ссора Ильи с князем Владимиро> «Илья на Соколе-корабле», «Три поездки Ильи Муромца».

Былина об исцелении Ильи обычно относится исследователями, , к XVI в. Она, как правило, бытует в прозаической форме по­бывальщины. Возможно, что в ее сложении приняли участие кал ки перехожие. Характерна для этого произведения и церковнс религиозная фразеология. Основная же былина о получении силы Ильей это былина «Святогор и Илья Муромец». "* Былина «Илья Муромец и Соловей-разбойник» -сложное произведение. В ней есть несколько основных эпизодов: освобож­дение Ильей Чернигова от осадившей его вражеской силы, после чего жители города просят Илью быть у них воеводой, но он отка­зывается, так как едет служить в Киев; встреча с Соловьем-разбойни­ком, закрывшим дорогу из Чернигова в Киев на 30 лет; приезд в Киев, где князь Владимир не верит Илье, что он привез Соловья-разбойника, тогда богатырь показывает Соловья и велит ему засвистать: от свиста бояре падают замертво, а князь и княгиня «окарач ползут». Чтобы Соловей-разбойник не наносил больше вреда, Илья убивает его.

Содержание и образы этой былины ставят перед наукой ряд вопросов. Первый из них-вопрос сущности образа Соловья-разбойника. Многие считают его гиперболизированным образом разбойника, в котором содержится значительное обобщение пред­ставлений о разбое. Б. А. Рыбаков приводит исторические данные о борьбе с разбоем во времена Владимира. Летопись под 996 г. сообщает об увеличении разбоев и о том, что Владимир «нача казнити разбоиникы» .

В. Я. Пропп дает иное объяснение образу Соловья. Это образ получудовища-получеловека. У него облик и птицы (крылья, полет, гнездо), и великана. В нем есть следы мифологических представлений. «Образ Соловья - художественное изображение сил, разъединявших Русь, дробивших ее на части, стремившихся Илья кладет конец изолированности Чернигова и других городов от Киева» .

Второй вопрос - вопрос об отношениях Ильи и Владимира. Владимир не верит Илье, обзывает его пьяницей, деревенщиной. В некоторых вариантах былины бояре нападают на Илью. В рас­сматриваемой былине начинается конфликт между Ильей и Вла­димиром, который развивается далее в других, особенно в былине «Ссора Ильи с князем Владимиром».

Третий вопрос - вопрос о смысле деятельности Ильи. Она юсит государственный характер. Илья освободил дорогу из Чер-игова в Киев, разгромил «гнездо» Соловья-разбойника; он вы­сказывает желание служить в Киеве. Этим Илья выделяется среди богатырей. Он защитник родной земли, центр которой для него -

В былинах «Илья Муромец и Идолище поганое», «Илья Муромец " Калин-царь», «Ссора Ильи Муромца с князем Владимиром» даются в два основных мотива: патриотическая борьба бога-< нарастание его конфликта с князем.

В былинах «Илья Муромец и Идолище поганое» Илья предстает, перед нами как могучий и отважный защитник родной земли. Некоторые ученые считают, что эта былина создана под влиянием былины «Алеша Попович и Тугарин». Однако сходство мотивов - еще не доказательство. Былина об Илье и Идолище вполне самостоятельна.

Как понимать образ Идолища? С кем вел борьбу богатырь? и былине.отразилось столкновение защитников христианства иноверцами (погаными: Идолище Поганое). Идолище с боль-ими силами нападает на Киев, но богатырей, как часто бывает в.шинах об Илье, в Киеве в это время не было -они все были отъезде. Борьбу приходится вести Илье. Былина, пропетая Г. Рябининым П. Н. Рыбникову, изображает освобождение льей Киева от осады Идолищем Поганым.

Идолище рисуется как чудовище, огромное, страшное, прожорливое.

В ряде ситуаций и эпизодов с этой былиной сходна былина «Илья Муромец и Калин-царь». В ней в образе Калина-царя ученые видят олицетворение монголо-татарской силы. Имя Калин не получило удовлетворительного объяснения; его связывали с названием реки Калки (битва на реке Калке произошла в 1224 г.). В былине об Илье и Калине Владимир разгневался на богатыря и посадил его в погреба глубокие. Княгиня Опракса сберегла его от смерти, заботилась о нем. В это время к Киеву подступил Калин-царь и стал требовать от князя сдать ему город. Перепуган­ный князь просит отсрочки, но Калин не дает ее. Загрустил, огор­чился Владимир:

Некому стоять теперь -за веру за отечество,

Некому стоять за церкви ведь за божий,

Некому стоять-то ведь за Киев град,

Да ведь некому сберечь князя Владимира

Да и той Опраксы королевичной! .

Но оказывается, что Илья жив. Просит его Владимир защитить город. Илья соглашается помочь Киеву. Другие богатыри, оби­женные князем, не согласны на это.

В этой былине более подробно, нежели в других, изображаются сцены битв: несколько раз Илья бьет «силу татарскую», несколько раз повторяется описание битвы:

Стал он силушку конем топтать,

Стал конем топтать, копьем колоть,

Стал он бить ту силушку великую,

А он силу бьет, будто траву косит.

Но попадает Илья во вражеский плен. Привели его к Калину-царю, а тот предлагает ему служить у него. Отказался Илья. А когда вышел из палатки царской, стали его «теснить» ордынцы, а нет у Ильи оружия. Тут Илья поступил так, как поступал и в других случаях, как поступали и> другие богатыри:

Да схватил татарина он за ноги,

Так стал татарином помахивать.

Стал он бить татар татарином.

Помогать Илье стали и другие богатыри. Привели Калина к князю Владимиру. Пришлось Калину сказать князю:

Буду тебе платить дани век и по веку.

Конфликт между Ильей и князем Владимиром достигает наибольшей остроты в былине «Ссора Ильи Муромца с князем Владимиром». Эту былину В. Ф. Миллер относил к XVII в., когда широко проявилось крестьянское антикрепостническое движение. Если в былине «Илья Муромец и Калин-царь» конфликт носит государственный характер, то здесь - социальный. Ученые считают, что, с одной стороны, социальные противоречия в рус­ском обществе непрерывно нарастали, а с другой - усиливалась «демократизация» образа Ильи.

Причинами ссоры Ильи и Владимира служат различные обстоя­тельства: то Илья мешает князю отнять жену у ловчего, то цело­вальники князя не дают Илье вина под заклад нательного креста, то князь не зовет богатыря на пир. Последняя причина встречается чаще других. Рассердился Илья и начал стрелами сбивать цер­ковные маковки. С голями кабацкими заложил он их в кабаке и стал пировать: Одумался князь и решил созвать пир для Ильи. Послал он за ним Добрыню. Илья пришел, потому что звал его «крестовый брат». Сказал Илья князю:

А знал-то послать кого меня позвать...

Кабы-то мне да ведь не братец был...

Я убил бы тя князя со княгинею.

Добрыня Никитич. Былины о Добрыне Никитиче считают более старыми, нежели былины об Илье. Основанием для такого заклю­чения служит то, что в летописях сообщаются сведения о дяде я Владимира Добрыне, которые совпадают в некоторой мере с ситуациями былинных событий. В группе былин о Добрыне есть такие, которые следует признать поздними, сочиненными для восполнения былинной биографии богатыря. Таковы былины «Рождение Добрыни» и «Женитьба Добрыни». В первой говорится о его чудесном рождении, напоминающем рождение Волха, во второй - о женитьбе на богатырше. Былины эти мало распро­странены и не соответствуют установившемуся в этом жанре образу Добрыни. Облик былинного Добрыни наиболее опре­деленно раскрывается в былинах воинского и новеллистического характера. К первым принадлежат былины «Добрыня и змей» и «Добрыня и Василий Казимирович», ко вторым - «Добрыня Никитич и Алеша Попович» и «Добрыня Никитич и Маринка».

Образ змея и смысл былины вызывал споры. Одни относили былину к древнему времени и считали ее отражением мифических представлений, другие пытались осмыслить ее исторически. В летописи упоминается дядя князя Владимира Добрыня, который вместе с Путятой крестил новгородцев; Добрыня крестил мечом, Путята - огнем. Купание Добрыни толковалось как крещение, а образ змея как образ язычества. При этом в параллель приводи­лось иконописное изображение Георгия Победоносца, поражаю­щего змея. Это толкование принимает большинство фольклористов и историков. В. Я. Пропп полагает, что «змей есть художествен­ный образ догосударственного прошлого, повергаемого развитием русской культуры и Русского государства» . Но, вероятно, в образе змея есть и отражение набегов степных кочевников. Змей обещал Добрыне:

А мне не летать больше на святую

Русь, Не носить-то людей да во полон к себе.

В этой былине Добрыня выступает как могучий богатырь:

Они тут дрались да цело по три дни,

А Добрыня сын Никитинич

Отшиб у ей двенадцать хоботов,

Убил змею да ту проклятую.

В былине «Добрыня и Василий Казимирович» князь Владимир посылает богатырей отвезти дани-пошлины царю Батуру в землю половецкую. Но богатыри задумали сами получить с Батура дань за двенадцать лет: и злато-серебро, и скатен жемчуг, и соколов, и соболей, и жеребцов. Состязались они с Батуром: и в кости играли, и из лука стреляли. Не мог их обыграть Батур, призвал монгол, велел схватить богатырей, но те расправились и с ними, и с самим Батурой -отдал им он дани-пошлины.

В былине «Добрыня Никитич и Алеша ПопОвич» разработ сюжет «муж на свадьбе своей жены». Пока ездил Добры князь Владимир и княгиня посватали его жену за Алешу. Приех Добрыня во время свадебного пира. Явился под видом гусляр;, Но жена узнала его. Расстроилась женитьба Алешина. Былина очень ярка, искусно развито действие.

В былине «Добрыня и Маринка» богатырь попадает под власть; чародейки, которая его превращает в тура, и только мать спасает; богатыря от колдовства.

Добрыня значительно отличается от Ильи Муромца. Он также могуч и смел, служит земле Русской. Но вместе с тем он тонкий дипломат, и именно ему Владимир поручает высватать невесту, именно ему поручает везти дани-пошлины. Добрыня может читать по-церковному, играть на гуслях. Когда играл он, то «все на пиру. игры заслухались», «все на пиру призамолкнулись». Добрыне свойственно «вежество», умение вести себя.

Характеристика Добрыни показывает развитие индивидуализа-, ции образа в былинах.

По отношению к былинам о Добрыне в науке возникал ря/д, важных вопросов. Особенно интересны вопросы об историческое; прототипе богатыря и о развитии его образа.

Большая часть ученых склонна считать прототипом Добрыни э, дядю князя Владимира Добрыню. Эту точку зрения В. Ф. Миллера! поддерживают А. В. Марков, В. И. Чичеров, Д. С. Лихачев. Отмеченные в летописи крещение Добрыней и Путятой Новгород-цев, участие Добрыни в сватовстве дочери полоцкого князя Рогнеды, дипломатические поручения князя Добрыне, действия Добрыни как помощника князя находят себе параллели в былинных -ситуациях. Вместе с тем образ Добрыни складывался на обще­фольклорной основе, в том числе мифической.и сказочной, что оставило следы в его облике. Добрыня получил высокую народную оценку и был воспет в былинах уже не как историческое лицо, а как богатырь.

По поводу истории образа Добрыни ученые считают, что он «сложился не сразу, а на протяжении многих веков». «Вероятно, конец XIV-XVII вв.- время, когда окончательно складываются образы Добрыни Никитича и Алеши Поповича». С этими положе­ниями нельзя согласиться, так как образ Добрыни уже в первых двух былинах, особенно в былине «Добрыня и змей», имеет вполне определенный характер. Это героический образ. Если былина «Добрыня и Алеша» развивает образ Добрыни, то другие былины, такие, как «Добрыня и Маринка», «Женитьба Добрыни», отходят от созданного ранее облика богатыря. Это нельзя назвать... снижением образа, а можно считать лишь нарушением его сущг.„, ности. Нельзя считать создание более новых былин о Добрыне внесением в образ новых штрихов и его дополнением. Это нару­шение его цельности, его определенного характера. Ученые отме­чают последующее «окостенение» образа Добрыни как «чудесного помощника», который помогает Василию Казимировичу получить дань с ордынцев. Дунаю сватать невесту для князя. Мы бы отметили устойчивость образа Добрыни как богатыря, как героического характера, хотя и существуют былины, в которых образ его "овечивается» . Основное в этом образе - то, что делает с си" богатырем и что устойчиво сохраняется в былинах о нем. есть, »

дя "зГлеша Попович. Об Алеше Поповиче рассказывают всего три, г шны: «Алеша Попович и Тугарин», «Алеша и сестра Збродови-.ял (Петровичей), «Добрыня Никитич и Алеша Попович». Основ­ным сюжетом, в котором раскрывается образ Алеши в его главных чертах, является сюжет былины первой и, вероятно, самой ранней. И Алешу Поповича, и Тугарина ученые признают образами, имеющими исторические прототипы. Д. С. Лихачев и Б. А. Рыбаков установили, что в летописях имеет место путаница: смешиваются "ва разных"лица. Исторический прототип Алеши - «храбр» Алек-шдр (Алеша) Попович - относится к XIII в., но летописцы 1язали его с событиями 1096 г., когда один из воинов убил поло-щкого хана Тугор-кана, подступившего к Киеву. Это было при язе Святополке Изяславиче, который был женат на дочери " "ор-кана. В образе Алеши Поповича, вероятно, совместились ы и богатыря, убившего Тугор-кана, и богатыря Алеши >вича, погибшего в битве на реке Калке в 1224 г. браз Тугарина несет в себе черты мифического существа: зображается иногда как чудовище, как змей, способный летать, то обычно бумажные крылья. Алеша побеждает его или при ощи «небесной силы», или потому, что дождь замочил бумаж-,.е крылья Тугарина и он пал на землю, или хитростью, сказав гарину, что позади его войско, а тот обернулся и дал себя ать.

Алеша отличается от Ильи и Добрыни тем, что он в борьбе врагами пользуется не только силой, но и хитростью-. В нем сть черты, которые не очень приличествуют богатырю: он нару­шает договор побратимства и хочет жениться на жене Добрыни. Правда, в былине обычно сам Добрыня выговаривает князю Владимиру и княгине, что они сватали его жену за Алешу. [о и Алеша повинен в этом: он привез весть о гибели Добрыни, оторая оказалась ложной. В некоторых текстах Алеша выступает., 1К «бабий пересмешник». Тут явно нарушение сущности образа ^гатыря.

Следует подчеркнуть, что прозвище Алеши «Попович» было;нрванием для того, чтобы в поздних былинах его образ прио­дел отрицательные черты: хитрость, жадность, неверность.

Алеша - богатырь, и это главное в его образе.

Былины об отражении монголо-татарского нашествия. К былинам, в которых можно видеть сюжеты, связанные с отражением а. ...о-татарского нашествия, относятся: «Илья Муромец и лин-царь», «Добрыня и Василий Казимирович», «Василий Игна-

1 ^вич и Батыга», «Камское побоище», «Гибель богатырей»,
рвая, вероятно, связана с событиями 1239-1240 гг. под Киевом,
ончившимися победой русских войск. Победный конец былины

Ответствовал героическому смыслу былинного эпоса. Былину "асилий Игнатьевич и Батыга» так же есть основание отнести событиям 1240 г.: осажденный Батыем Киев спасает Василий натьевич, богатырь «из голи кабацкой», который в других былинах не упоминается. Былина «Михаил Казарин (Козарин)», в которой герой спасает из плена сестру, сопоставляется учеными с событиями 1106 г., когда воевода Казарин, посланный С вято-полком на Волынь, разбивает там половцев и освобождает полон. Былина, как предполагают, была сложена на Волыни и затем вошла в киевский цикл.

Тема борьбы с игом не получила значительного развития в русских былинах. Татары, о которых говорится в былинах, чаще половцы: на события домонгольского нашествия наслоились события монголо-татарского времени. Сюжеты борьбы не получили развития, как об этом говорит Б. А. Рыбаков, потому, что пора­жения русских не могли стать сюжетами героического жанра.

В научной литературе, однако, немало внимания уделяется былинам «Камское побоище» и «Гибель богатырей», которые обычно сливаются в один сюжет. Приложено немало усилий, чтобы доказать, что «Камское побоище» - это отклик на Куликов­скую битву. Однако В. Ф. Миллер и В. Я. Пропп не связывали эту былину с битвой на Куликовом поле.

Что касается темы гибели русских богатырей, то, полагаем, прав Б. А. Рыбаков, который считает, что это косвенное отражение событий 1380-1382-1409 годов. «Это не отображение событий, а придуманный сказителями-скоморохами или, вернее, каликами, стилизованный под былину ответ на вопрос -куда делись рус­ские богатыри, и сочинен этот ответ был, по всей вероятности, не ранее XVI в., когда борьба с татарским господством была уже позади», - пишет Б. А. Рыбаков .

БЫЛИНЫ

ЛЕКЦИЯ N 6

Былины – это эпические песни героического, бытового или фантастического содержания. Они составляли основной стержень русской устной поэзии. По словам академика Грекова, «это история, рассказанная самим народом». Специфика русского эпоса в том, что он состоит из отдельных самостоятельных произведений, каждая былина имеет свой законченный сюжет и своего героя. Термин «былина» утвердился в науке только во второй половине ХIX века, в народе былины обычно назывались «ста́рина» или «стари́нка». В.Ф.Миллер, а за ним и другие ученые считали, что термин «былина» имеет литературное происхождение; это условное обозначение введено в научный оборот И.П.Сахаровым в 30-е годы XIX века и заимствовано из «Слова о полку Игореве» («По былинам сего времени»). До введения термина «былина» в русской науке употреблялся термин «богатырские сказки», этот термин использовал в своих «Статьях о народной поэзии» В.Г.Белинский, но позднее этот термин не употреблялся в фольклористической терминологии.

В фольклористике существуют разные взгляды на место сложения былин и на время возникновения этого жанра. Одни исследователи (В.Ф.Миллер, братья Соколовы и др.) считают, что жанр былин сложился в условиях Киевской Руси одновременно с описываемыми событиями и в последующие годы получил лишь развитие. Другие ученые (М.Е.Халанский, С.К.Шамбинаго и др.) утверждали, что былины в основном созданы в Московской Руси, как песни о прошлых событиях. Вопрос о времени происхождения эпоса продолжает волновать и современных ученых: Д.С.Лихачев выдвинул предположение о том, что былины в основном сформировались в средние века, после падения Киевской Руси, как героические песни, объединенные образом стольного города Киева. Согласно этой теории, былины слагались как песни о прошлом, а не о современности. По мнению В.Я.Проппа, многие из былин явились отражением борьбы не с реальными врагами, а с мифологическими существами, они основаны не на исторических событиях, а на вымысле. В.Я.Пропп подразделяет былины на три группы; эпос периода развития феодальных отношений (былины о Волхе и Святогоре, былины о сватовстве и о борьбе с чудовищами); эпос времени борьбы с монголо-татарским нашествием; эпос эпохи образования централизованного Русского государства.

В.П.Аникин отмечает разные периоды в исторической периодизации былин: мифологический период, Киевский период, Владимиро-Суздальский период, Галицко-Волынский, Псковско-Новгородский, Брянский и др., т.е. он выделяет и «областной эпос». Большинство современных ученых полагают, что былины, в своей значительной части, возникли в период Киевской Руси. При рассмотрении этого сложного вопроса надо учитывать большое разнообразие русского эпоса, вряд ли его можно связать с каким-либо одним историческим этапом, ведь есть былины, в содержании которых отражается еще докиевский период (былины о Волхе Всеславьевиче, о Добрыне и Маринке и др.). Видимо, надо прийти к выводу, что вопрос о происхождении былин не имеет однозначного ответа, в каждом случае он имеет индивидуальное решение. Но в фольклористике различают три этапа в развитии былин:

I этап – 9-12 века, он совпадает с расцветом Киевской Руси. Былины этого периода рассказывают о змееборцах, так как враг в этих былинах предстает в образе мифологического чудовища – змея. Один из первых героев былин – это Добрыня Никитич, который имеет исторический прототип («Добрыня и Змей»). Эта былина аллегорически представляет принятие на Руси христианства, т.е. борьбу христианства с язычеством. Уже в этих былинах появляется образ князя Владимира, прототипом которого был князь Владимир Святославович. Вначале образ князя был положительным, он обрисован как человек, объединивший русские земли.

II этап – 13-15 века, период распада Киевской Руси, период нашествия татаро-монгол на Русь, поэтому все былины получают антитатарскую направленность. В былинах произошло хронологическое смещение времени, события более поздние приурочены к периоду Киевской Руси. На этом этапе возникают новые персонажи – Илья Муромец и Алеша Попович. Происходит циклизация былин, т.е. былины объединяются в группы вокруг одного центра: киевские (воинские, богатырские) и новгородские (социально-бытовые). В былинах, возникших на этом этапе, происходит «снижение» образа князя Владимира, из положительного героя он превращается в отрицательный персонаж (не может найти богатыря, который бы защитил город, его поведение и внешность выглядят смешно).

III этап – 16-17 века, происходит окончательное формирование жанра, былины получают тот завершенный вид, который зафиксирован в записях собирателей. Не появляются новые сюжеты, не возникают новые образы. В некоторых былинах вместо Киева упоминается Москва, отражается идея необходимости централизации русских земель, но сохраняется идейная направленность былин – рассказ о героической борьбе богатыря с внешними врагами.

18 век – период бытования былин, т.е. былины продолжают исполняться, не обогащаясь новыми сюжетами или образами, 19-20 века – период затухания и исчезновения жанра.

Мы принимаем традиционное подразделение былин на киевские и новгородские, но это не значит, что былины складывались только вокруг этих центров. Исследователи доказали, что было несколько областных центров, вокруг которых создавались былины: это Галицко-Волынский цикл, Владимиро-Суздальский, Черниговский, Брянский и др. В.Я.Пропп доказывает, что все эти былины включались в общерусский эпос. Областные сюжеты, которых очень мало, создавались под влиянием уже существовавших традиций этого жанра, они тоже формировали общерусский эпос.

Сборники былин, опубликованные с конца XVIII века до конца ХХ, содержат более 2500 текстов. Эти тексты различны по темам, сюжетам, образам героев, структуре, но их систематизация и изучение затруднено, так как в русской науке нет сводного каталога или указателя былин. В современной фольклористике сохранилось деление на два цикла – киевский и новгородский, предложенное впервые В.Г.Белинским; хотя используется и деление на два типа – воинские и социально-бытовые. Некоторые былины занимают промежуточное место, их нелегко отнести к тому или иному типу (например, былины о женитьбе князя Владимира).

Воинские, богатырские, героические былины рассказывают о защите родины от врагов, героями их стали русские богатыри. Социально-бытовые былины говорят в основном о жизни Новгорода, наиболее известны былины новгородского цикла о Садко и Василии Буслаева.

КИЕВСКИЙ ЦИКЛ БЫЛИН

Былины этого цикла имеют общие особенности: действие происходит в Киеве или около него, в центре былин – образ князя Владимира, основная тема – защита Русской земли от врагов. Основное содержание традиционного русского былинного эпоса составляет народный патриотизм, соединяющий в себе осознание великой мощи народа, идею самоотверженного служения отечеству и непримиримую ненависть к иноземным захватчикам. Эти представления наиболее ярко отразились в исполинских образах богатырей, в их храбрости, стойкости, несокрушимой силе и сказочно-героических образах. Обилие героических образов – одна из особенностей русского национального эпоса.

«Нельзя не признать, – писал о былинах В.Г.Белинский, – необыкновенной, исполинской силы заключающейся в них жизни... Русская народная поэзия кипит богатырями... Эта отвага, это удальство и молодечество являются в таких широких размерах, в такой несокрушимой силе, что перед ними невольно преклоняешься...» Несомненно гиперболизированные, образы богатырей все же реалистичны в самой своей основе. В них народные певцы воплотили идеальное представление о несокрушимой мощи народа.

Настоящими кровными врагами богатырей являются враги родины, иноземные захватчики. Исторические черты многочисленных врагов, нападавших на Русскую землю, в результате длительного художественного обобщения объединились в былинах в нескольких образах, которые носят имена, памятные по набегам древних кочевников, таковы имена: Тугарина (Тугоркана), Шарк Великана (Шарукана), Коншика (Кончака) и др. Смертельная опасность, которая угрожала Руси со стороны ее врагов, чинимые ими грабежи и зверства, обусловили предельно отрицательную обрисовку этих образов. Сила татарская в былинах называется «черной», а сами татары – «погаными». Наиболее распространенные обобщающие образы врагов – это образ самого отвратительного существа – Змея, или образ «Идолища поганого», у которого «головища, что лоханища; и глазищи, что пивные чаши». Все эти образы обрисованы как фантастические чудовища: у Тугарина почему-то бумажные крылья, Соловей-разбойник сидит на дереве, но как он выглядит – былина не указывает. Но можно однозначно отметить, что враги никогда не изображаются как люди, это чудовищные существа.

Эпос рисует врагов как наглых, самонадеянных «нахвальшиков», но сказитель не допускает недооценки их «черной силы». В былинном изображении враг силен, хитер, коварен и многочисленен. Тугарин и Идолище безнаказанно бесчинствуют на Руси, пока не сталкиваются с русскими богатырями. Победа над врагом в былинах добывается титанической борьбой богатырей, нередко победе предшествуют поражения отдельных богатырей, продолжающиеся до тех пор, пока в бой не вступит главный богатырь – Илья Муромец. В былинах показано коварное вероломство побежденного, но недобитого врага («Илья Муромец и Соловей-разбойник»).

1). Вопрос о происхождении героического эпоса - один из сложных в литературоведческий науке - породил целый ряд различных теорий. Выделятся среди них две: ""традиционализм"" и "антитрадиционализм". Основы первой из них заложил французский медиевист Гастон Парис (1839-1901 гг.) в своей капитальной работе "Поэтическая история Карла Великого" (1865 г.). Теория Гастона Париса, получившая название "теории кантилен", сводится к следующим главным положениям. Первоосновой героического эпоса явились небольшие лирико-эпические песни-кантилены, широко распространенные в VIII в. Кантилены были непосредственным откликом на те или иные исторические события. В течение сотни лет кантилены существовали в. устной традиции, а с Х в. начинается процесс их слияния в крупные эпические поэмы. Эпос - продукт длительного коллективного творчества, высочайшее выражение духа народа. Поэтому единого творца эпической поэмы назвать невозможно, сама же запись поэм - процесс скорее механический, чем творческий,

Позиции "традиционалистов" и "антитрадиционалистов"" в определенной степени сближал в своей теории о происхождении героического эпоса Александр Николаевич Веселовский. Суть его теории в следующем. Началом эпического творчества явились небольшие песни - лирико-эпические кантилены, рожденные как отклик на события, взволновавшие народное воображение. Спустя время отношение к событиям, излагаемым в песнях, становится спокойнее, острота эмоций утрачивается и тогда рождается эпическая песня. Проходит время, и песни, в том или ином отношении близкие друг другу, складываются в циклы. И наконец цикл превращается в эпическую поэму. Пока текст бытует в устной традиции, он - создание коллектива. На последней же стации формирования эпоса решающую роль играет отдельный автор. Запись поэм не механический акт, а глубоко творческий.

Основы теории Веселовского сохраняют свое значение и для современной науки (В. Жирмунский, Е. Мелетинский), которая также относит возникновение героического эпоса к VIII в., считая, что эпос есть создание как устного коллективного, так и письменно-индивидуального творчества.

Корректируется лишь вопрос о первоосновах героического эпоса: ими принято считать исторические предания и богатейший арсенал образных средств архаического эпоса.

Начало формирования героического (или государственного) эпоса не случайно относят к VIII в. После падения Западной Римской империи (476 г.) в течение ряда веков происходил переход от рабовладельческих форм государственности к феодальным, а у народов Северной Европы - процесс окончательного разложения патриархально-родовых отношений. Качественные изменения, связанные с утверждением новой государственности, определенно дают о себе знать в VIII в. В 751 г. один из крупнейших феодалов Европы Пипин Короткий становится королем франков и основателем династии Каролингов. При сыне Пипина Короткого - Карле Великом (годы правления: 768-814) образуется огромное по территории государство, включающее в себя кельто-романско-германское население. В 80б г. папа коронует Карла титулом императора вновь возрожденной Великой Римской империи. В свою очередь Кара завершает христианизацию германских племен, а столицу империи г. Ахен стремится превратить в Афины. Становление нового государства было трудным не только из-за внутренних обстоятельств, но и из-за внешних, среди которых одно из главных мест занимала неутихающая война франков-христиан и арабов-мусульман. Так история властно вошла в жизнь средневекового человека. А сам героический эпос стал поэтическим отражением исторического сознания народа.

Обращенность к истории определяет решающие черты отличия эпоса героического от эпоса архаического, Центральные темы героического эпоса отражают важнейшие тенденции исторической жизни, появляется конкретный исторический» географический, этнический фон, устраняются мифологические и сказочные мотивировки. Правда истории теперь определяет правду эпоса.

У героических поэм, созданных разными народами Европы, много общего. Объясняется это тем, что художественному обобщению подверглась сходная историческая действительность; сама же эта действительность осмысливалась с точки зрения одинакового уровня исторического сознания. К тому же средством изображения служил художественный язык, имеющий общие корни в европейском фольклоре. Но вместе с тем в героическом эпосе каждого отдельного народа много неповторимых, национально-специфических черт.

Наиболее значительными из Героических поэм народов Западной Европы считаются: французская - "Песнь о Роланде", немецкая - "Песнь о нибелунгах", испанская - "Песнь о моем Сиде". Три эти великие поэмы позволяют судить об эволюции героического эпоса: "Песнь о нибелунгах" содержит целый ряд архаических черт, "Песнь о моем Сиде" являет эпос на его исходе, "Песнь о Роланде" - миг его высшей зрелости.

2) ОБЩИЕ ЧЕРТЫ ГЕРОИЧЕСКОГО ЭПОСА

В период Зрелого Средневековья продолжается развитие традиций народно-эпической литературы. Это один из существенных этапов ее истории, когда героический эпос стал важнейшим звеном средневековой книжной словесности. Героический эпос Зрелого Средневековья отразил процессы этнической и государственной консолидации и складывающиеся сеньериально-вассальные отношения. Историческая тематика в эпосе расширилась, потеснив сказочно-мифологическую, увеличилось значение христианских мотивов и усилился патриотический пафос, была разработана большая эпическая форма и более гибкая стилистика, чему способствовало некоторое отдаление от чисто фольклорных образцов. Однако все это привело к известному обеднению сюжета и мифопоэтической образности, поэтому впоследствии рыцарский роман вновь обратился к фольклорной фантастике. Все эти особенности нового этапа в истории эпоса тесно связаны между собой внутренне. Переход от эпической архаики к эпической классике, в частности, выразился в том, что эпосы народностей, достигших ступени отчетливой государственной консолидации, отказались от языка мифа и сказки и обратились к разработке сюжетов, взятых из исторических преданий (продолжая все же использовать, разумеется, и старые сюжетные и языковые клише, восходящие к мифам).

Родо-племенные интересы были оттеснены интересами национальными, пусть еще в зачаточной форме, поэтому во многих эпических памятниках мы находим ярко выраженные патриотические мотивы, связанные часто с борьбой с иноземными и иноверными завоевателями. Патриотические мотивы, как это специфично для Средневековья, частично выступают в форме противопоставления христиан «неверным» мусульманам (в романских и славянских литературах).

Как сказано, эпос на новом этапе изображает феодальные усобицы и сеньериально-вассальные отношения, но в силу эпической специфики вассальная верность (в «Песни о Нибелунгах», «Песни о Роланде», «Песни о моем Сиде»), как правило, сливается с верностью роду, племени, родной стране, государству. Характерная фигура в эпосе этого времени - эпический «король», власть которого воплощает единство страны. Он показан в сложных отношениях с главным эпическим героем - носителем народных идеалов. Вассальная верность королю сочетается с рассказом о его слабости, несправедливости, с весьма критическим изображением придворной среды и феодальных раздоров (в цикле французских поэм о Гильоме Оранжском). В эпосе отражены и антиаристократические тенденции (в песнях о Дитрихе Бернском или в «Песни о моем Сиде»). В эпико-героические произведения XII-XIII вв. проникает уже порой и влияние куртуазного (рыцарского) романа (в «Песни о Нибелунгах»). Но даже при идеализации куртуазных форм быта эпос в основном сохраняет народно-героические идеалы, героическую эстетику. В героическом эпосе проявляются и некоторые тенденции, выходящие за пределы его жанровой природы, например, гипертрофированная авантюрность («Рауль де Камбре» и др.), материальные мотивировки поведения героя, терпеливо преодолевающего неблагоприятные обстоятельства (в «Песни о моем Сиде»), драматизм, доходящий до трагизма (в «Нибелунгах» и в «Песни о Роланде»). Эти разнообразные тенденции свидетельствуют о скрытых возможностях эпического рода поэзии, предвосхищают развитие романа и трагедии.

Стилистические особенности эпоса теперь во многом определяются отходом от фольклора и более глубокой переработкой фольклорных традиций. В процессе перехода от устной импровизации к рецитации по рукописям появляются многочисленные enjambements, т. е. переносы из стиха в стих, развивается синонимия, увеличивается гибкость и разнообразие эпических формул, иногда уменьшается число повторов, становится возможной более четкая и стройная композиция («Песнь о Роланде»).

Хотя широкая циклизация знакома и устному творчеству (например, в фольклоре Средней Азии), но в основном создание эпических произведений большого объема и их сложение в циклы поддерживается переходом от устной импровизации к рукописной книге. По-видимому, книжность способствует и зарождению «психологической» характеристики, а также интерпретации героического характера в плане своеобразной трагической вины. Однако взаимодействие фольклора и книжной словесности активно продолжается: в сочинении и особенно исполнении многих произведений эпоса велико участие в этот период шпильманов и жонглеров.

6) Одним из самых замечательных памятников средневековой литературы считается эпическое сказание французского народа - "Песнь о Роланде".

Незначительный исторический факт лег в основу этой героической эпопеи и со временем, обогатившись рядом позднейших событий, помог широкому распространению сказаний о Роланде, о войнах Карла Великого во многих литературах Западной Европы.

В "Песни о Роланде" отчетливо выражена идеология феодального общества, в котором верное служение вассала своему сюзерену было неприкасаемым законом, а нарушение его считалось предательством и изменой. Однако черты мужественной стойкости, воинской доблести, бескорыстной дружбы и вдумчивого отношения к происходящему не получили в поэме, как и в замечательном памятнике творчества русского народа "Слово о полку Игореве", сословно-феодальной приуроченности; напротив, эти убедительные свойства доблестных защитников родины - военачальников-пэров и их вассалов, воспринимались как типические, общенародные. Еще в большей степени признанию и сочувствию со стороны широких народных масс способствовали мысли о защите отечества, о позоре и опасности поражения, которые красной нитью проходят через всю поэму.

Феодальное общество с его резкой классовой борьбой дифференциацией, со своеобразным пафосом сословной рыцарской героики и чертами христианской религиозности вызвало к жизни десятки эпических сказаний. Именно во Франции, где феодальные отношения сложились в классической форме, возникло такое большое число героических поэм. Различные по теме, объему и форме, эти поэмы далеко не в равной степени отражали широкие народные интересы. Некоторые из них рассказывали о кровавых междоусобиях, о мстительных и корыстолюбивых баронах-захватчиках, которые признавали единственным законом право сильного и основой своей морали считали насилие и произвол; убедительным примером такого рода поэм является поэма "Рауль де Камбре". Личный интерес преобладал в этих произведениях, и верное служение сюзерену и государству утрачивало обязательный характер для "неверных баронов". В других эпопеях тема верности доминировала, и судьба изменника, предателя родины и нарушителя вассальной клятвы приводила его к возмездию и печальному концу. Отчетливей всего эта тема разработана в поэмах, повествующих о войнах Карла Великого, и, особенно, в "Песни о Роланде".

Действительные события VIII века составили ядро "Песни о Роланде". В 778 году в Пиренеях на войска Карла Великого, которые возвращались из испанского похода, совершили нападение баски. В кровопролитной битве были уничтожены лучшие полки, общей судьбы, по словам приближенного биографа Карла Эйнхарда, не избежали и лучшие полководцы. В "Жизнеописании Карла Великого" этого автора говорится: "В сражении этом убиты Эггихард, королевский стольник, Ансельм, пфальцграф и Хруодланд (т.е. Роланд.), начальник Бретонской марки". Частный эпизод сражения с басками, единоверцами французов (франков), подвергся значительному переосмыслению: вместо басков появились грозные арабы-мусульмане, захватившие значительные пространства в Испании и уже не раз вторгавшиеся в пределы Франции. Поражение при Ронсевале не покрыло позором французов, а лишь способствовало выявлению их храбрости, умения стоять на смерть, защищая свою родину и прикрывая тыл главных отходящих сил. Исторический наместник Бретонской марки стал главным персонажем эпического сказания - Роландом, его столкновение с отчимом Гвенелоном и предательство последнего стали основой сюжета. Появились и новые подробности, характеризующие враждующие лагери и их полководцев. Историческому Карлу Великому был противопоставлен сарацинский царь Марсилий, лицо вымышленное. Сместились во времени и пространстве события и их участники: крестовые походы XI века придали новую идейную окраску всей поэме в целом. Хотя историческая достоверность в "Песни о Роланде" не соблюдена, однако черты далекого прошлого нашли в ней свое поэтическое осмысление.

Такие жанры как героический эпос, миф и былина принадлежат к числу наиболее древних литературных произведений. Они стали первыми жанрами литературы, зародившись во времена, когда человечество впервые начало использовать письменность.

Героический эпос, миф, былина; отличие мифа от сказки

Миф, былина и героический эпос имеют ряд характеристик, которые обобщают их, а также некоторые моменты, которые все же говорят о глубоких различиях между ними. Данные жанры возникли на реальной исторической основе.

Героический эпос и былина зачастую прославляют народы, которые противостояли захватчикам, героев военных конфликтов, воспевают их мужество, смелость и патриотизм. В мифах мотив героизма частично смешан с мистификацией, однако они также основаны на исторических событиях, реальность которых все же вызывает сомнения.

Миф более древний жанр, чем героический эпос и былина. Его зарождение предписывается временам расцвета древних цивилизаций. Ложно полагать, что мифы существовали исключительно в Древней Греции и Риме. В славянской культуре мифы также занимали ведущее место.

Однако из-за того, что славяне на ранних этапах своего развития не имели письменности, многие мифы были потеряны в толще истории и не дошли до наших дней. В современной теории литературы жанр сказки рассматривают в статусе «деградированного мифа».

Чтобы развеять ложные отождествления мифа и сказки, следует проанализировать главные отличительные черты этих жанров. Во-первых, сказка и миф исполняют разные функции: миф объясняет человеку происхождение окружающих его явлений, сказка исполняет воспитательную и развлекательную функцию.

Во-вторых, человек воспринимает миф как преувеличенную действительность, в то время как сказка первоначально считается выдумкой.

Приемы создания героического характера в эпосе

В процессе создания героического характера в эпосе зачастую широко использовались стилистические, лексические приемы, синтаксические схемы.

Достаточно часто в героическом эпосе встречаются фразеологические обороты, которые подчеркивают достоинства героя: «быстрый, как молния». Героический характер главного героя представляет собой сборное явление - чаще всего он включает в себя положительные черты нескольких человек, а иногда и всего народа.

Герой-богатырь

Главный герой известных в наши дни эпосов - герой - богатырь - человек, обладающий огромной физической силой, чувством патриотизма, смелостью и решительностью. Герой - богатырь - центральная фигура героических эпосов. В противовес ему часто включаются негативные герои - захватчики, мифологические существа, с которыми он борется, чтобы защитить свое отечество и свой народ.

Роль художественного слова в эпическом произведении

В эпических произведениях всегда используются лексические приемы, которые объединяются в эпические формулы. Художественная эпичная формула представляет собой сочетание существительного и прилагательного с устойчивым эпитетом - черная смерть, белое лицо, добрый молодец.

Слово «эпос» пришло к нам из греческого языка, в переводе с которого оно означает «слово», «повествование». Словарь даёт следующее толкование: во-первых, эпос - «род литературный, выделяемый наряду с лирикой и драмой, представлен такими жанрами, как сказка, предание, разновидности героического эпоса, эпопея, эпическая поэма, повесть, рассказ, новелла, роман, очерк. Эпосу, как и драме, свойственно воспроизведение действия, развёртывающегося в пространстве и времени, хода событий в жизни персонажей».(18). Эпосу присуща специфическая черта, которая заключается в организующей роли повествования. Автор эпоса предстаёт перед нами рассказчиком, который повествует о событиях, представляющих большую значимость в жизни народа, описывает облик персонажей и их судьбы. Повествовательный пласт речи эпического произведения непринужденно взаимодействует с диалогами и монологами. Эпическое повествование то становится «самодовлеющим, на время, отстраняя высказывания персонажей, то проникается их духом; то обрамляет реплики героев то напротив, сводит к минимуму и временно исчезает».(18). Но в целом, оно доминирует в произведении и скрепляет все в нем изображенное. Именно поэтому, черты эпоса во многом определены свойствами повествования.

Речь выполняет в эпосе функцию сообщения о происшедшем ранее, как о чем-то вспоминаемом. А это значит, что между ведением речи и изображаемым действием в эпосе сохраняется временная дистанция. Эпический поэт рассказывает «о событии, как о чем-то отдельном от себя». (Аристотель 1957:45). Повествователь, от лица которого и ведется эпическое повествование, является посредником между изображаемым и читателями. В эпосе мы не находим никаких сведений о его судьбе, о его взаимоотношениях с героями. Однако, его речь, манера описания позволяют нам говорить о том, как в те далекие времена воспринимался мир, в котором жили изображаемые персонажи. Эпос вобрал в себя так же и своеобразие сознания повествователя.

Эпос охватывает бытие в его тематической объемности, пространственно-временной протяженности и событийной насыщенности. Такие используемые в эпосе изобразительно-выразительные средства, как: портреты, прямые характеристики, диалоги и монологи, пейзажи, действия, жесты, мимика, придают образам иллюзию зрительно-слуховой достоверности. Эпосу свойственен вымышленный художественно-иллюзорный характер изображаемого.

Эпическая форма опирается на различные типы сюжета. Сюжет произведений может быть предельно напряжен или ослаблен, так что происшедшее как бы тонет в описаниях, рассуждениях.

Эпос может сосредоточить в себе большое количество характеров и событий. Эпос является неким представлением о жизни в ее целостности. Эпос раскрывает сущность целой эпохи и масштабность творческого мышления.

Объем текста эпического произведения разнообразен - от рассказов-миниатюр (ранние произведения О. Генри, А.П. Чехова) до пространственных эпопей и романов («Махабхарата», «Илиада», «Война и мир»). Эпос может быть как прозаическим, так и стихотворным.

Говоря об истории возникновения эпоса, стоит подчеркнуть тот факт, что эпос формировался разными путями. Сложение панегириков (похвальных речей) и плачей способствует зарождению эпоса. Панегирики и плачи зачастую слагаются в том же стиле и размере, что и героический эпос: манера выражения и лексический состав почти одинаковы. Позже панегирики и плачи сохранятся в составе эпических поэм.

Первые эпические песни основывались на лиро-эпическом жанре. Они возникали из ритуальных синкретических представлений народа. На раннее эпическое творчество и дальнейшее становление форм художественного повествования огромное влияние оказали также устные, а позднее и письменно фиксируемые исторические предания.

Для древней и средневековой словесности характерно появление народного героического эпоса. Формирование тщательно детализированного повествования сменило наивно-архаическую поэтику кратких сообщений, характерную для мифа, притчи и ранней сказки. В героическом эпосе велика дистанция между описываемыми персонажами и самим повествователем, образы герое идеализированы.

Но уже в античной прозе происходят значительные изменения, а именно, дистанция между автором и главными героями перестает абсолютизироваться. На примерах романа «Золотой осёл» Апулея и «Сатирикон» Петрония, мы видим, что персонажи становятся рассказчиками, они говорят об увиденном и испытанном ими. (Веселовский: 1964).

В XVIII-XIX вв. ведущим жанром эпоса становится роман, где доминирует «личностное, демонстративно субъективное повествование». (Веселовский 1964:68). Порою, повествователь смотрит на мир глазами одного из действующих лиц, проникается его умонастроением. Такой способ повествования присущ Л. Толстому, Т. Манну. Существуют и другие способы повествования, например, рассказ о происшедшем является одновременно монологом героя. Для романной прозы XIX-XX вв. важными станут эмоционально-смысловые связи между высказываниями персонажей и повествователя.

Рассмотрев особенности возникновения эпоса, мы остановимся на изучении героического эпоса, так как в работе мы будем сравнивать два героических эпоса, а именно, адыгского эпоса «о Нартах» и германского эпоса «Песнь о Нибелунгах».

«Героический эпос представляет собой героическое повествование о прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляет собой в гармоническом единстве некий эпический мир героев-богатырей».

Особенности такого жанра сложились на фольклорной ступени, поэтому героический эпос часто называют народным. Однако важно отметить, что такое отождествление является неточным, так как книжные формы эпоса имеют свою стилистическую, а порой и идеологическую специфику.

Героический эпос дошел до нас в виде обширных эпопей, книжных (греческие - «Илиада», «Одиссея»; эпос народов Индии - «Махабхарата») или устных (киргизский эпос - «Манас»; калмыцкий эпос - «Джангар»), так и в виде коротких «эпических песен» (русские былины, стихотворения «Эдды Старшей») отчасти сгруппированных в циклы («Нартский эпос»).

Народный героический эпос возник в эпоху разложения первобытнообщинного строя и развивался в античности и феодальном обществе, в условиях частичного сохранения патриархальных отношений и представлений, при которых типичное для героического эпоса изображение общественных отношений как кровных, родовых могло не представлять еще сознательного художественного приема. (Жирмунский 1962).

В архаических формах эпоса, таких, как карельские и финские руны, нартский эпос, характерен сказочно-мифологический сюжет, где герои обладают сверхсилой, а их враги выступают в облике фантастических чудовищ. Главными темами являются борьба с чудовищами, героическое сватовство к суженой, родовая месть, борьба за богатство и сокровище.

В классических формах эпоса богатыри-вожди и воины представляют историческую народность, а их противники часто тождественны историческим захватчикам, чужеземным угнетателям (например, турки и татары в славянском эпосе). Эпическое время - славное историческое прошлое на заре зарождения национальной истории. В классических формах эпоса воспеваются исторические или псевдоисторические герои и события, хотя само изображение исторических реалий все еще подчинено традиционным сюжетным схемам. Эпический фон представляет собой борьбу двух племен или народностей, которые в большей или меньшей степени соотнесены с реальными событиями истории. Зачастую, в центре повествования стоит определенное историческое событие (Троянская война в «Илиаде», битва на Курушетре в «Махабхарате»), реже мифическое (борьба с великаном в «Нартах»). Власть обычно сосредоточена в руках главного героя (Карл Великий в «Песне о Роланде»), однако, носителями активного действия являются воины, чьи характеры отличаются не только смелостью, но и хитростью и независимостью Ахилл - в «Илиаде», Илья Муромец - в былинах, Саусырыко - в «Нартах»). Строптивость героев приводит к конфликту с властью, однако общественный характер героической деятельности и общность патриотических целей обеспечивают разрешение конфликта. Для эпоса характерно описание поступков героев, а не их психологически-душевных переживаний. Сюжет обычно насыщен многочисленными церемониальными диалогами.

Посвященные народным героям песни и легенды обычно передавались из уст в уста из поколения в поколение. Позже, когда появляется письменность, каждый народ стремиться письменно зафиксировать все те события, которые отражают их историю и культуру. Именно поэтому неслучайно использование в эпосах эпической формулы.

Эпическая формула представляет собой «мнемотехнический прием, связанный с устным характером бытования эпоса и достаточно свободно используемый сказителем. Формула в эпосе - это выразительная заготовка, обусловленная тремя факторами:

2. синтаксической схемой

3. лексической детерминантой.

Эта заготовка (содержанием которой является отдельный образ, идея, черта описания) может быть приспособлена к любой тематической либо фразеологической ситуации. Поэт располагает большим числом формул, позволяющих ему выразить различные конкретные аспекты данной ситуации в соответствии с потребностями момента. Формула служит микроединицей действия, способная комбинироваться с другими формулами, образуя речевой отрезок».

Существуют типы формул, а формулы, в свою очередь, делятся на два разряда:

«1. сочетание типа «существительное + прилагательное» («синее море» или «черная смерть»), в котором существительное сопровождается так называемым «устойчивым эпитетом»; функционально эпитет не связан с повествовательным контекстом

2. повторяющиеся обороты, распространяющиеся на часть строки, на отдельную строку, на группу строк; они строго функциональны и необходимы для повествования, их первейшая задача - изображение того, как происходят некие повторяющиеся события».

Для нартского эпоса, например, характерно использование сочетания «существительное + прилагательное». Вот некоторые примеры: «храброе сердце», «красное солнце», «горячее сердце», «черные тучи», «бесконечная даль», «холодная ночь».

В германском эпосе, мы также находим знакомую нам формулу: «наряд богатый», «надежная стража», «несчастное бремя», «бесстрашный воин», «шелковые шатры».

В эпосах используются и повествовательные формулы. Они выполняют функцию обязательных сюжетных связок. Приведем несколько примеров из «Песни о Нибелунгах»: «И вынесли из зала семь тысяч мертвецов», «убит рукою женской храбрейший из мужей»; из нартского эпоса: «молнией вспрыгнул на коня, схватил цепь, стянул его в руках своих сильных», «разгневанно мечом отрубил голову ему, за обиды, причиненные народу своему». (Шаззо 2001:32).