Суфии и искусство восточных ковров. Иранские ковры – один из символов Востока Типичный персидский ткач
Царю на память
Ковроткачество известно во многих уголках мира, и развивался этот промысел независимо в разных местах. Для кочевых племен сотканные из прочных шерстяных нитей полотнища - вещь незаменимая. На стоянке ковры превращаются в теплые стены и пол жилища, а в походе, свернутые в трубу, занимают совсем мало места. Со временем и по мере обретения материального благополучия люди задумываются и о красоте ковров.
Долгое время кочевым народом были и персы, которые, безусловно, пользовались коврами. Однако уже в конце V века до нашей эры греческий историк Ксенофонт упоминает эти изделия как элемент невиданной роскоши, которой были окружены вельможи Ахеменидской державы (государства, существовавшего в VI-1V веках до нашей эры на территории Азии).
Иранская традиция приписывает возникновение обычая плести на коврах сложные узоры основателю персидской державы - Киру II Великому (родился предположительно в 593 году до нашей эры). Якобы, захватив Вавилон и увидев его сказочные постройки, молодой царь захотел иметь все это в своем лагере. Но единственным средством забрать с собой частичку красоты Вавилона стала попытка воспроизвести узоры храмов и дворцов на коврах. Легенда утверждает, что несколько сотен ткачей с этой задачей справились, а вернувшись домой, продолжили традицию украшать свои изделия узорами.
Вскоре персидские ковры стали известны по всему миру, от Европы и Северной Африки до Китая. Они украшали дворцы правителей и считались большой ценностью, свидетельством благополучия и богатства.
Например, первое, о чем позаботился византийский император Ираклий I (правил с 610 по 641 год), взяв столицу персов Ктесифон, - сохранность уникального ковра из дворца падишахов. Он был соткан специально для украшения главного зала резиденции Хосрова I Ануширвана (501-579 годы). Вероятно, этот ковер так и останется самым большим из известных истории: 140 на 27 метров. Шелковыми золотыми, серебряными нитями и драгоценными камнями на нем был вышит невероятной красоты сад, сравнимый с райским. Изделие получило название «Весенний ковер» и прославилось на весь мир. Но в 637 году Ктесифон достался арабам. А ковер Хосрова оказался слишком тяжелым, и его разрезали, чтобы увезти по частям.
Подарки со смыслом
Со временем мастера стали вкладывать в узоры на коврах некий смысл. По-прежнему популярны были живописные сюжеты, но иногда стали появляться несложные пожелания, поздравления, напутствия. С приходом арабов узоры наполнились новым содержанием. С ковров исчезли птицы, верблюды, лошади. Орнаменты ковров заговорили языком символов и абстракций, превратились в тканое выражение Корана. Иной раз персидский ковер для посвященного - книга о строении мироздания.
Особенно славились тканые полотна из Тебриза, Наина и Исфахана. Самые искусные мастера из этих мест могли зашифровать в своем ковре целое послание. Поскольку зачастую персы хотели написать то, что завоевателям могло бы не понравиться, им приходилось изобретать настоящие шифры. Сложилось даже некое подобие языка узоров. Простые послания были понятны любому любопытному человеку, а более сложные - только посвященным.
Чаще всего на ковре красовались либо цитаты из Корана, либо пожелания долгих лет, здоровья, банальное «мир вашему дому» или «чтоб я так жил» (то есть чтобы владелец ковра жил настолько хорошо, чтобы мог позволить себе это дорогое изделие).
В конце XI века на ковры обратили внимание последователи исламской секты низаритов, известные также какассасины. Они вели непрекращающиеся войны со всеми, кто не разделял их учения. Совершали набеги, грабили, уничтожали тех, кого не могли угнать в рабство. К собственной смерти низариты относились презрительно и жили лишь для того, чтобы разрушить мир, созданный Аллахом, - разумеется, во имя спасения человечества.
Отношение к адептам этой секты было соответствующим, но при Хасане ас-Саб-бахе (середина 1050-х - 1124 год) она набрала такую силу, что правители Ближнего Востока и Закавказья дрожали от страха, опасаясь увидеть в своих покоях убийцу. Захватив обманом неприступную крепость Аламут в Западном Иране, Саббах превратил ее в свою столицу. Самого же Саббаха прозвали Старцем Горы.
Из всех походов в Аламут доставлялись несметные богатства, книги, сюда пригоняли разных мастеров. Особенно Саббах заинтересовался тайным языком исфаханских ткачей. Большая часть его подданных проживала в обычных городах - под видом простых мусульман или христиан. Скоро они стали получать приказы Старца Горы и отсылать ему отчеты с помощью узоров на коврах. Стоило только какому-то эмиру или шейху задумать поход против низаритов, как об этом узнавал Саббах. И тут же в дело вступали тайные убийцы.
Какая роскошная смерть!
Однако люди Саббаха не ограничились одними только ткаными шифровками. Считалось, что в Аламуте работают мастера, способные «заряжать» ковры теми или иными командами, которые адресат не может не выполнить. Так, например, пала сирийская крепость Баниас, шейх которой поклялся покончить с Саббахом. Однажды он получил в подарок от дальнего родственника ковер необыкновенной красоты. В первую же ночь после этого незадачливый эмир, словно одурманенный, открыл ворота своей цитадели горстке ассасинов, которые перерезали весь гарнизон, а потом отрубили голову хозяину Баниаса.
Правитель Шираза, затевавший поход против Саббаха, тоже получил в подарок ковер. Скорее всего, он был подменен на изготовленный в Аламуте, и воинственный эмир умер от разрыва сердца, едва вглядевшись в узор. Десятки правителей, получившие такие «подарки со смыслом», сходили с ума, умирали от удара или во сне, а то и просто забывали о планах нападения на ассасинов. Постепенно Саббах понял: не нужно держать большую армию для охраны границ. Достаточно с помощью шпионов проникать в замыслы соседей, а затем устранять наиболее опасных из них. Кстати, многие правители спешили откупиться от ассасинов, что служило неплохим источником пополнения казны.
Почти 200 лет с низаритами ничего не могли поделать, пока в Иран в 1256 году не явились монголы. Повелители ассасинов никого не опасались в своих горных замках, но последний их имам Руки ад-Дин Хуршах просчитался. Он мог бы отбивать атаки воинов Хулагу не один год, но предпочел пойти на хитрость: послал богатые дары и открыл ворота Аламута. Наверняка был в числе подарков и ковер с каким-то посланием для монгольского военачальника. Но Хулагу приказал дары выбросить в пропасть, а Хуршаха казнить.
Чтоб я так жил
Никакого волшебства в смертельно опасных подарках ассасинов не было. Они вообще были очень образованными и практичными людьми. Например, крепости строили так, что фортификационное искусство достигло подобных высот только лет через 500. О библиотеке же Аламута легенд ходит не меньше, чем о собрании книг Ивана Грозного, благо она тоже пропала без следа.
Российский изобретатель Александр Луковишников предполагает, что иранские ткачи работали с торсионными полями (от латинского torsio - «кручение»). Возможно, это явление было открыто совершенно случайно. А описал его математик Эли Картан в XX веке. Суть явления в следующем: любое кручение пространства и материи создает физическое поле, которое способно самостоятельно воздействовать на окружающее. А любой персидский ковер создается именно кручением, да еще и вручную, что, по мнению некоторых исследователей, многократно усиливает эффект. Луковишников, например, полагает, что торсионные поля могут быть положительно или отрицательно заряжены. Если узор закручен по часовой стрелке, он несет положительную энергетику, против - отрицательную.
Современная физика торсионные поля рассматривает как гипотетический объект, достоверно их обнаружить пока невозможно. Но в СССР, к примеру, на исследования в этой области тратились миллиарды рублей вплоть до 1991 года. Во многих странах мира массово выпускаются успешные коммерческие продукты, чье действие основано на торсионных полях.
Кстати, «заряженные» тканые подарки использовали не только ассасины. Есть свидетельства, что у Ивана Грозного стал портиться характер, когда в его дворце появились ковры, присланные в подарок персидским шахом.
Оставили свой след изделия, излучающие торсионные вихри, и в СССР. В середине 1980-х годов Арманд Хаммер, большой друг советских правительств (начиная с Ленина и заканчивая Горбачевым) и американский бизнесмен, поставил в Россию оборудование для массового производства ковров. Заодно он продал фабрикам и лекала нескольких простеньких узоров.
За какие-то 3-4 года из предмета роскоши ковер превратился в обычную деталь интерьера каждой квартиры. Только вот персидские мастера вкладывают скрытое послание «чтоб я так жил» в дорогие ковры, а хаммеровские станки выдавали в лучшем случае дешевый ширпотреб. Получалось не благословение, а проклятие. Вот и стали советские люди к началу 1990-х жить согласно пожеланию.
Хотел ли Хаммер добра или, наоборот, совершал изощренное злодейство - неизвестно. Но автор сотен изобретений Александр Луковишников настоятельно советует людям избавиться от ковров советского производства.
Когда взглянем на стриженый ковер, старый и вытоптанный, местами неровно тканый, какое удивление будит он у нас! Нежное переливание красок, благородство линий, богатство узоров, все это приковывает наши глаза и приносит им все новые неожиданности. Когда глядишь на такой разнообразный рисунок, становится удивительно, что это все возможно составлял какой-то смуглый и возможно на первый взгляд неученый турецкий или персидский ткач, которого обычный «культурный» европеец считал бы немножко дикарем. Но это только на первый взгляд, а на второй (и третий, четвертый) взгляды, этот смуглый турецкий или персидский ткач может наоборот самым удивительным образом оказаться очень ученым, мудрым (и даже просветленным) мастером, посвященным в глубочайшие тайны вселенной.
На настоящем восточном ковре, а именно ковре, выполненном не для европейского вкуса по новейшим фабричным образцам, а выполненном именно на древнем восточном узоре, поражает нас, прежде всего широкий диапазон красок, переливающихся одна в другую. Нет ярких контрастов, каждое произведение — это игра разных оттенков, золотисто-желтых или вишнево-красных. Когда и встречаются две далекие от себя краски, тогда хотя бы одна из них является приглушенной. И вовсе нет в восточном ковре красок, которых нет в природе. Ткач-художник, когда любовался цветущей левадой, пожелал воссоздать в ковре такую же цветущую леваду. Увидел голубое небо, и изобразил в молитвенных коврах роскошную лазурь южного неба.
Немного истории: о происхождении восточных ковров нет точных сведений. Технику ткачества жители Малой Азии переняли, пожалуй, еще от древних египтян. В арабских летописях упоминания о вязаных коврах датированы 7 веком, но остатки старейших ковров, которые сохранились до наших дней, происходят только с 13-го века. Однако самый настоящий расцвет восточного ковроделия наступал значительно позже, только в 15-м, 16-м веке, когда вместе с растущей мощью мусульманского мира растет и культурный уровень, и искусство, в частности искусство ковров. Живые торговые отношения с венецианскими купцами распространяют эти образцы восточного искусства во все столицы Европы, и поэтому часто встречаем их даже на картинах средневековых европейских художников.
Религия Магомета строго запрещает изображать человеческие или звериные фигуры в искусстве. Все восхищения к красоте вылилось в узоре, в орнаментике. Поэтому восточное искусство, в частности ковры, пребогатые самым разнообразными узорами, причудливыми орнаментами, которые порой влекут за собой не просто эстетическое любование, а и настоящую волшебную силу, энергию их необычного творца-суфия. Бывает, стоишь у такого волшебного ковра и сам не понимаешь, почему тебе так хорошо, спокойно, уютно, кажется, сам узор этого восточного произведения искусства как-то незаметно воздействует прямо на подсознание, успокаивает, умиротворяет. Или наоборот, вроде хороший ковер, яркий, цветной, а смотришь на него и в душе, будто злой червь рождается тревога, беспокойство, какой-то непонятный страх. О да, разные ковры несут разную энергетику, в зависимости от цели, которую преследует их создатель. Скажем, нужно вежливо выпроводить незваного гостя, повесил соответствующий ковер (тот что вызывает тревогу) и дело с концом, за несколько мгновений гость сам захочет куда-то пойти, срочно у него найдутся какие-то «неотложные дела».
Еще с древних времен великое искусство ткачества ковров в основном практиковалось суфиями, представителями мистического течения ислама, главной целью которого является духовное совершенствование человека и в конце слияния его со своим извечным Творцом в священном экстазе. Что же привлекало суфиев в этом искусстве? Просто для таких людей сам процесс ткачества ковров был не только обычным ремеслом, или даже художественным процессом, похожим на то, как художник рисует картину, для суфия ковроткачество — это еще и медитативная практика, которая помогает сосредоточиться, научиться концентрировать внимание, воспитывает усидчивость и терпение, без которых на непростом пути суфийских (да и вообще любых духовных) практик делать нечего. Лирическое отступление: Впрочем, все эти необходимые качества – терпение, усидчивость, внимание, можно развить и иными полезными занятиями, а не только тканьем ковров (хотя для восточных людей прошлого это ремесло было, пожалуй, самым подходящим). Ну а в наше время, можно, вместо ковров, изготовлять, скажем, автомобильные литые диски , тут без внимания, терпения и усидчивости тоже не обойтись.
Известный российский мистик начала 20-го века Георгий Иванович Гурджиев как-то хорошо описал свое обучение у суфиев, одним из его учителей был именно такой суфий и по-совместительству ткач ковров, под его руководством господин Гурджиев постигал это интересное дело. Сперва Гурджиев думал, что ковроткачество для его суфийского наставника — просто способ заработка на жизнь, некий прекрасный бизнес и все ждал, когда тот начнет, наконец-то давать ему какие-то действительно духовные практики, но никаких духовных практик не было. Целыми днями Гурджиев был занят ткачеством ковров, помощью своему учителю, ведь его ковры славились высоким качеством на всю округу, и поэтому от клиентов просто не было отбоя. Возможно, где-не-где и закрадывался в Гурджиевскую голову червь сомнения: «Хитрый турок меня просто использует, фактически как бесплатную рабочую силу, вот целыми днями здесь работаю, делаю ковры, никаких духовных практик не дает, может он никакой и не суфий, а обыкновенный мошенник? ». Но нет, в конце концов, Гурджиев понял, что сам процесс ткачества ковров и был самой главной и важной духовной практикой, закалял его душу, лепил терпение, создавал стержень, фундамент, столь необходимый для дальнейшего самосовершенствования.
Позже умение ткать ковры еще не раз пригодилось Гурджиеву, во время кровавой октябрьской революции, вместе с остатками белой армии и еще недобитыми русскими дворянами и помещиками, убегая из большевистской России, Гурджиев продал несколько своих ковров, а на полученные немалые деньги купил себе и всем членам своей эзотерической группы билеты на корабль в Стамбул. (А то оставаться с совсем «духовно не продвинутыми» новоиспеченными коммунистами-ленинцами, согласитесь, было как-то невесело).
Но вернемся к коврам, конечно современные ковры, массово сделаны на каком-то советском заводе в Узбекистане, которыми в свое время массово же украшало стены собственных жилищ жители недавнего совка (была такая мода) не имеют ничего общего с теми волшебными, настоящими, самобытными восточными коврами ручной работы, сделанными «каким-то» просветленным персидским или турецким ткачом-суфием, возможно посвященным в глубочайшие тайны вселенной … По крайней мере где-то в европейских антикварных магазинах стоимость таких старинных восточных ковров достигает астрономических сумм и они действительно того стоят.
практикой.
Персия славилась своими коврами еще более двух тысячелетий назад, поэтому популярность персидских ковров так высока и в настоящее время. Согласно историческим документам первые ковры в Персии начали ткать еще в 3 веке до нашей эры. Веками выработанная технология ручного производства ковров передавалась по наследству из поколения в поколение, ведь, как правило, ковроткачество являлось семейным ремеслом. Если отец или мать достигли высокого мастерства в плетении ковров, они передавали свое искусство детям. Слава о высоком мастерстве персидских ткачей не ослабевала во все времена. Поэтому купить персидский ковер, сегодня означает приобрести уникальную вещь , способную принести в ваш дом благополучие, мир, красоту и домашний уют.
Чем хорош персидский ковер?
Персия в представлении каждого человека ассоциируется с удивительной сказочной страной с красивой природой и диковинными животными. Весь этот сказочный мир находит свое отражение и в орнаменте персидских ковров, которые ткут из нежной тонкой шерсти. Качество и красота ковра напрямую зависят от плотности плетения узелков. Чем больше узелков, тем плотнее ворс ковра, а значит и выше его качество. В настоящее время персидские ковры ручной работы делают по традиции с центральным медальоном и красивым витиеватым растительным орнаментом. На ранних персидских коврах часто изображались животные и диковинные птицы, окруженные пышно цветущей растительностью. Однако в более поздние времена по запрету исламской религии живые существа изображать на коврах было нельзя. Поэтому современные персидские ковры имеют чаще геометрический или растительный орнамент. Современное производство ковров постепенно переходит к машинному, что позволяет значительно снизить цены на эту уникальную продукцию. Самые лучшие персидские ковры в настоящее время производят в таких провинциях, как Моуд, Кешан, Сагур, Биджар. К эксклюзивным коврам сегодня относятся ковры ручной работы, которые в основном делают на заказ. Лучшие мастера-ткачи в плетение персидских ковров используют два типа узла – турецкий и персидский, которые позволяют ткать уникальные узоры арабески и махи.
Как выбирать персидский ковер?
Современные персидские ковры славятся не только изысканной красотой орнамента и натуральными экологически чистыми материалами, но и искусной работой мастеров. Поэтому, если вы приобретаете ковер ручной работы, вы можете не сомневаться в высоком и даже безупречном качестве ковра. Однако, прежде чем его купить, следует обратить внимание на изнаночную сторону изделия. Основа персидского ковра, как правило, изготавливается из хлопка и шерсти, что обеспечивает плотность основы. Такой ковер не деформируется, сохраняет идеальную форму. С лицевой стороны проверьте плотность ворса, для чего достаточно провести рукой по поверхности ковра. Натуральная шерсть, из которой изготавливают персидские ковры на ощупь нежная и очень мягкая, плотно прилегающая. Типичный восточный орнамент имеют все персидские ковры. Цены на ковры ручной работы достаточно высокие. По низким ценам можно приобрести сегодня только ковры промышленного производства, изготовленные с помощью машинной вязки.
Где купить персидский ковер?
Современные персидские ковры, как промышленного производства, так и ручной работы, импортируются в Россию и другие страны СНГ. Поэтому приобрести настоящий персидский ковер можно в любом специализированном магазине, а также на сайте интернет магазина ковров и ковровых изделий. На сайте магазина можно легко выбрать нужный вам ковер, посмотреть цветные иллюстрации к описаниям ковровых изделий. После оплаты товара, он будет доставлен по указанному адресу.
Если вы бывали в Южной Африки, Намибии или же Ботсване, то наверняка обратили внимание на странные сооружения, закрепленные на телеграфных столбах и одиноких деревьях. Можно подумать, что таким странным образом местные жители сушат сено. Но, как оказывается, человек к этому сооружению никакого отношения не имеет. Это не стог сена, а гнездо птиц, именуемых общественными ткачами. Так уж получилось, что для строительства своих гнезд, эти пернатые облюбовали линии электропередач. Вы спросите почему? Да все просто. Живут они в условиях пустыни, где практически нет деревьев. Вот и вынуждены птицы использовать столбы линии электропередач, которые для их жилья служат надежной опорой.
Свое название,«общественные», птицы получили благодаря общим гнездам. Сооружение весьма солидное. Его длина может достигать восьми метров, при высоте в два метра. В этом доме обитает до 300 пернатых. Его архитектура уникальна. Внутри всегда комфортная температура. Даже в холодное время года она постоянна. При палящем зное внутри всегда прохладно. И это притом, что построен дом из веток и сухой травы. Не беда, что он находится на открытом месте и виден со всех сторон. Птиц очень много. Такая дружная семья любому хищнику способна дать достойный отпор. При первой же опасности они поднимают гомон, и враг тут же ретируется.
Для обустройства отдельной камеры ткач использует несколько сотен свежих травинок. Они искусно переплетаются и крепятся к столбу или дереву. Свисающие концы травинок соединяются между собой, образовывая каркас. В дальнейшем все это переплетается отдельными травинками, до образования гнезда.
Несмотря на огромное количество птиц, живущих в общем доме, там царит дисциплина и порядок. Нарушитель строго наказывается, вплоть до изгнания из гнезда. Хотя, как и в любом коллективе, здесь есть лентяи, которые пытаются жить за счет других. Например, они стараются воровать материал для строительства гнезда у своих сородичей, а то и вовсе пытаются занять чужую камеру. Как правило, такое поведение вызывает недовольство других птиц, и они выгоняют нарушителя из общей семьи. Иногда воришка раскаивается и возвращается назад. Принимают его только в том случае, если он исправно трудится наравне со всеми.
Внутри гнездо представляет сложную конструкцию, состоящую из отдельных камер, в которых селится пара птиц. Там же находится и их потомство. Камера оборудуется отдельным входом, который перекрыт ветками, предотвращающими проникновение хищников, таких, как змеи. Часто эти камеры занимают другие птицы. К их числу стоит отнести красноголовую амадину и пепельную синицу.
Внешне общественный ткач очень похож на обыкновенного воробья. Впрочем, и относится он к отряду воробьинообразных. Тело птицы покрыто бледно коричневыми перьями. На крыльях имеются белые полоски. Различить самок и самцов практически невозможно.
Коммунальщикам эти птицы доставляют массу хлопот. Их сооружения имеют приличный вес. Порой, телеграфный столб просто не выдерживает нагрузки и падает. Приходится все восстанавливать. Птицы же, далеко не улетают, и пытаются восстанавливать дом в прежнем месте. Помешать им практически невозможно.