Говорящие фамилии в творчестве писателей XIX века. Говорящие фамилии в "горе от ума" как ключ к пониманию комедии

09.04.2019

Говорящие фамилии в тв-ве писателей

Скачать:

Предварительный просмотр:

МБОУ СОШ №10 с углубленным изучением отдельных предметов

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА

Говорящие фамилии в русской

литературе 18-19 века

Выполнила:

ученица 9 класса «В»

Свашенкова Юлиана

Руководитель:Величко Е.Н.

Елец-2015

Вступление………………………………………………….……..,.стр.3

Говорящие фамилии и их роль в стилистическом образе

художественного произведения………………………………..стр.4

Говорящие фамилии в творчестве Д.И. Фонвизина………………стр.5

Говорящие фамилии в творчестве Н.В. Гоголя…………………...стр.7

Говорящие фамилии в творчестве А.Н. Островского…………….стр.8

Говорящие фамилии в творчестве А.П. Чехова………………….стр.10

Заключение…………………………………………………………стр.11

Литературные источники………………………………………….стр.12

ВВЕДЕНИЕ.

Тема моей исследовательской работы - «Говорящие фамилии в русской литературе 18-19 веков»

ЦЕЛЬ - рассмотреть использование говорящих фамилий в произведениях русских писателей 18-19 веков, научиться работать с дополнительной литературой, собрать иллюстративный материал, создать свою работу.

АКТУАЛЬНОСТЬ и ОБОСНОВАНИЕ ВЫБОРА ТЕМЫ: : на уроках литературы в 8- 9 классах, начиная с классицизма нам часто встречаются герои с «говорящими фамилиями». Выбор этой темы обусловлен большим личным интересом к говорящим именам в русской литературе.

Если мы имеем дело с художественным произведением, в котором все действующие лица порождены авторской фантазией, то кажется очевидным, что автор располагает, по-видимому, достаточной свободой при выборе того или иного имени или фамилии для своих персонажей. Однако любой писатель тщательно продумывает, какие имена он может и должен включить в текст своего сочинения, особенно - имена действующих лиц.

ПРОДЛЕМНЫЙ ВОПРОС:

Как посредством «говорящих фамилий» авторы в произведениях выражают субъективное отношение к создаваемому персонажу, изображаемым характерам, типам личности, наконец, как герои с «говорящими фамилиями» помогают автору раскрыть идейный замысел своего произведения. Рассматривать данную проблему буду на примере творчества Д.И.Фонвизина, Н.В.Гоголя, А.Н.Островского.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ: Полученную информацию в результате проведенной работы сформировать в форме доклада и презентации и выступить с ней на научно - практической конференции.

Говорящие фамилии и их роль в стилистическом образе художественного произведения

Итак, что же такое – «говорящая» фамилия? В «Словаре русского языка» под редакцией А.П. Евгеньевой слово «говорить» имеет значение «служить доказательством, подтверждением», а слово «фамилия» - это наименование человека, прибавляемое к личному имени.
Следовательно, «говорящая» фамилия - это фамилия, данная персонажу автором, служащая подтверждением положительных или отрицательных качеств действующего лица.

Собственные имена и прозвища занимают важное место в лексическом составе языка. Система выбора имен в художественном тексте зависит от литературного направления, жанра, темы произведения, структуры образов, творческого своеобразия художника. В этой системе все элементы подчинены одной цели – наиболее удачному выражению художественного содержания произведения»

Выдуманные имена, прозвища, названия титулов в качестве средств типизации оказывают неоценимую помощь писателям, которые используют их как самые значительные средства типизации. Например, мастера сатиры, стремясь заклеймить отрицательные образы, подбирают такие имена, которые с самого начала изобличают низменную сущность, низкий общественный «рейтинг» этих персонажей. Все это играет значительную роль в создании обобщенного образа сатирического типа.

Таким образом, в художественном произведении собственные имена выполняют не только опознавательную функцию: будучи связаны с тематикой произведения, жанром, общей композицией и характером образов, они несут определенную стилистическую нагрузку, имеют стилистическую окраску.

В русской литературе собственные имена объектом особого внимания впервые стали в художественной практике классицистов.

II. Говорящие фамилии в произведениях русских писателей

2.1 Говорящие фамилии в творчестве Д.И. Фонвизина

Как и было принято в классицизме, герои комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль» чётко делятся на отрицательных и положительных. Однако наиболее запоминающимися, яркими являются всё же отрицательные персонажи, несмотря на свою деспотичность и невежественность: госпожа Простакова, её брат Тарас Скотинин и сам Митрофан.

Охарактеризуем подробнее каждого из отрицательных персонажей:

Имя Митрофан (в буквальном переводе с греческого языка означает «являющий свою мать», т.е. похожий на свою мать), с ним благодаря фонвизинской комедии произошла весьма любопытная трансформация. Прежде лексически нейтральное имя собственное уже больше двух веков считается едва ли не ругательством, и уж во всяком случае, Митрофанами у нас в России принято называть лентяев, недоучек и невежд. Вот его крылатые фразы в произведении: Еремеевне - «старая хрычовка»; дяде - «Убирайся, дядюшка; проваливай»; «гарнизонная крыса» - учителю Цыфиркину.«Не хочу учиться, хочу жениться».«Все к чорту!»

Ещё один резко отрицательный персонаж, обладатель скотоподобной фамилии, самовлюблённый и жестокий – Тарас Скотинин. Единственная страсть - свиньи и всё, что с ними связано. Его известные фразы «Я от роду ничего не читывал… Бог меня избавил от этой скуки», «люблю свиней», «будь я свиной сын» придают образу некое подобие животного. Госпожа Простакова под стать своему братцу, вспомним, что такую фамилию она получила, выйдя замуж, а в девичестве она Скотинина, и она героине больше подходит. И речь ее, и поступки, и отношение к крепостным подобны фамилии. «Презлойфурией, которой адский нрав делает несчастье целого дома» называет госпожу Простакову Правдин.

Неслучайны фамилии «положительных героев»: Еремеевна – вознесенная Богом, тиха, терпелива, покорна. Правдин – от слова «правда», поступающий по-совести. Стародум – думающий по-старому, воспитанный в духе Петровского времени, мудрый человек. Софья – от слова»мудрость», умная, воспитанная племянница Стародума.

Таким образом, все герои с говорящими фамилиями в комедии Д.И.Фонвизина интересны и неоднозначны. С отрицательными героями « говорящих фамилий» связаны комические ситуации, полные юмора, яркая живость диалогов. Положительные же персонажи не вызывают таких ярких эмоций, хотя и являются резонёрами, отражающими авторскую позицию.

2.2 Говорящие фамилии в творчестве Н.В. Гоголя

Виртуозным мастером в деле нарекания своих героев говорящими именами был и Н.В. Гоголь. В его драмах можно найти фамилии-прозвища: Держиморда, Яичница и Земляника. Гоголь мастерски обыгрывает и двойные фамилии, которые, к слову сказать, принадлежали исключительно знатным людям: Мусины-Пушкины, Голенищевы-Кутузовы, Воронцовы-Дашковы, Муравьёвы-Апостолы.

Судья же из комедии «Ревизор» также носит двойную фамилию – Ляпкин-Тяпкин, которая едва ли свидетельствует о почтении автора к этому герою.

Что же касается двойной фамилии городничего, то о ней в книге «Современные русские фамилии»: «Сквозник (по Далю) в переносном значении «хитрый пройдоха», «опытный плут», в прямом значении – «сквозняк», «сквозной ветер». Дмухати по-украински значит «дуть». Двойная фамилия как пример высокородного дворянина в данном случае оказывается двойным намёком на продувное мошенничество».

Продолжая образование имён литературных персонажей с помощью иноязычных словообразовательных средств, Гоголь вводит в комедию доктора Гибнера, в больнице которого, как известно, все больные, «как мухи, выздоравливают».

Очень богата на ассоциации и фамилия мнимого ревизора. Есть в ней что-то от хлёсткости, бойкости героя и от словосочетания «хлестать через край», поскольку Иван Александрович – мастер безудержного вранья. Хлестаков, кроме того, не откажется «заложить за воротник» - «нахлестаться». Он же не прочь поволочиться за Анной Андреевной и Марьей Антоновной – «поухлёстывать».

Подводя итоги, можно констатировать, что в творчестве Н.В. Гоголя говорящие имена получили дальнейшее развитие, стали ещё значимее, начали приобретать пародийное звучание.

2.3 Говорящие фамилии в творчестве А.Н. Островского

С точки зрения рассматриваемого нами феномена говорящих имён в пьесах этого великого драматурга можно найти много нового, замечательного материала. Коснёмся лишь самых интересных моментов использования этого литературного приёма в комедии Островского «Свои люди – сочтемся!».

В центре «материальной», денежной интриги - Большов и Подхалюзин, а также их орудие - спившийся стряпчий Рисположенский.

О Самсоне Силыче Большове в перечне действующих лиц сказано кратко: «купец. Большов охарактеризован прежде всего социально-профессионально, затем косвенно определено его место в семейном мире. Не менее значимо и его полное имя: Большов - глава и хозяин («сам», «большой» - так в народной речи обозначали главу и хозяина в доме), библейское же имя Самсон - имя библейского героя, который славился своей силой , усиленное отчеством, все же дополнительно подчёркивает некую крупность: Самсон Силыч - силач Самсон - и как бы предрекает поражение от коварства близких. Положение Большова в системе персонажей, заявленное изначально, не остаётся, однако, неизменным. Он представляет мир патриархального Замоскворечья в его наиболее простой, грубой форме, не идеалы патриархального купечества, а его повседневную обыденную практику.

Елизарыч Подхалюзин

Образ Лазаря Елизарыча Подхалюзина можно объяснить довольно однозначно. Имя Лазарь ассоциируется с выражением: «Лазаря петь». Ожегов определяет это словосочетание как простонародное, неодобрительное и дает ему такое толкование: «Жаловаться, стараясь разжалобить кого-нибудь». Вспоминается сцена, когда Подхалюзин пытается разжалобить Большого, чтобы тот выдал за него дочь Липочку, мечтая получить приданое и наследство. Что же касается его фамилии, то Владимир Даль дает ей достаточно четкое определение: «Подхалюза – пролаз, ловкий пройдоха; лукавый, скрытный и льстивый человек». Такое описание полностью соответствует поведению обладателя такого имени.

Рисположенский Сысой Псоич Характерная семинарская фамилия говорит о происхождении из духовного звания, однако она искажена: пишется не по смыслу, а по произношению; прямая связь утрачена. Вместе с тем фамилия намекает на известное: упиться «до положения риз», которую данный персонаж вполне оправдывает, так как его неодолимая тяга к бутылке многократно обыгрывается в пьесе: «Я, Самсон Силыч, водочки выпью!»

Если сказать обобщенно, то одним из приемов образования говорящих фамилий у Островского является переносное значение, создание фамилий от общенародных слов. Фамилия у Островского может указывать и на внешний вид человека: Пузатов, Бородавкин, Плешаков, Большов. Почти треть всех фамилий в произведениях драматурга – диалектного происхождения: Великатов («Таланты и поклонники») Богаты пьесы Островского смешными фамилиями: Разлюляев («Бедность не порок»), Недоносков и Недоростков («Шутники»). А в целом, у А.Н. Островского говорящие имена настолько точны и значительны, что впору говорить о виртуозном, феноменальном владении драматургом этим приёмом.

2.4 Говорящие фамилии в творчестве А.П. Чехова

Говорящие фамилии в рассказе «Хамелеон» используются как средство характеристики персонажей, выбраны с целью создания комического эффекта. Персонажи рассказа - люди самые разные, представляющие народ, «улицу», человека толпы. Поскольку на небольшом пространстве рассказа автор ограничен в возможности дать персонажам развернутые характеристики, имя, фамилия приобретают особый вес: они сразу и полностью представляют тех, о ком идет речь. Перечислим «полные» имена, как они даны в тексте.

«Полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке» - это и есть его полное, создающее комический эффект «имя», потому что без шинели (символа власти) он невозможен, как и без «узелка в руке» (символа его корыстолюбия).

«Елдырин - рыжий городовой с решетом, доверху наполненным конфискованным крыжовником», он «шагает», следовательно, высокого роста. И Очумелов, и Елдырин именуются только по фамилии, что характеризует их как лиц сугубо официальных и само по себе уже свидетельствует об отстранении автора от этих своих персонажей.

«Золотых дел мастер Хрюкин» - вздорный человек со вздорными претензиями («золотых дел мастер» может иметь такую фамилию, разумеется, только в сатирическом произведении).

Генерал Жигалов - внесценический персонаж, слово “генерал” как бы является частью его имени, причем имя и отчество у генерала Жигалова отсутствуют: они невозможны в глазах тех, кто находится ниже него на ступеньках общественной и служебной лестницы.

Владимир Иванович Жигалов - брат генерала Жигалова, ему как человеку с высоким общественным положением дана привилегия иметь имя и отчество.

Остальные персонажи: Прохор - генеральский повар, люди из толпы и - «белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине, в слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса».

Таким образом, у А.П. Чехова прием говорящих фамилий является средством характеристики героя.

Заключение

Таким образом, экспрессивное использование имен собственных свойственно многим писателям. Говорящие имена в русской литературе середины 18 –19 веков, как выяснилось, проходят в своём становлении и развитии через ряд этапов. Наивные, почти одномерные имена сменяются более психологически сложными. Имена собственные играют существенную роль при создании литературно-художественного текста. Они являются неотъемлемыми составляющими стиля и языка писателя, тесно связаны с темой произведения, идеологическими воззрениями автора, изображаемым временем и пространством, сутью создаваемых образов.

Список литературы

1.Азарова Н.М. Текст. Пособие по русской литературе XIX века, ч. 1.- М.: Прометей, 1995.

2.Введенская Л. А., Колесников Н. П… От собственных имен к нарицательным. М.: Просвещение, 1989.

3.Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М: Наука, 1993.

4.Грибоедов А.С. Сочинения.- М., «Художественная литература», 1988.

5.Гоголь Н.В. Мертвые души. – М.: Детиздат, 1988.

6.Морозова М.Н. Имена собственные в баснях И.А.Крылова. – В кн.: «Поэтика и стилистика русской литературы». – Л., Наука, 1971.

7.Монахова О.П., Малхазова М.В. Русская литература XIX века, ч. 1.- М., Марк, 1993.

8.Никонов В.А. Имена персонажей. – В кн.: «Поэтика и стилистика русской литературы». – Л., Наука, 1981.

9.Островский А.Н. Гроза. – М.: Детиздат, 1980.

10. Суперанская А.В., Суслова А.В. Современные русские фамилии.- М., Наука, 1984.

11. Федосюк Ю. Русские фамилии. Популярный этимологический словарь. М.: Дет. Лит., 1981

12.Чехов А.П. Избранные сочинения в двух томах. Том 1. – М.: Художественная литература, 1986.

Говорящие фамилии в произведениях русских писателей XIX века

Введение

Выбор этой темы обусловлен очень большим интересом к говорящим именам в русской литературе. Если мы имеем дело с художественным произведением, в котором все действующие лица порождены авторской фантазией, то кажется очевидным, что автор располагает, по-видимому, достаточной свободой при выборе того или иного антропонима для любого из своих персонажей. Но мнимая произвольность антропонима на самом деле является осознанной или интуитивно угаданной необходимостью выбора именно этого, а не другого имени, изучение семантического ореола, окружающего антропоним литературных героев на этапе создания их автором и затем - восприятие его читателем на сегодняшний день является интересной и актуальной проблемой.

Глубокое и всестороннее познание художественного произведения невозможно без осмысления использования автором системы собственных имен. Экспрессивное использование имен собственных свойственно многим писателям. Опираясь на внутреннюю форму слова, положенного в основу фамилии героя, писатели в эпоху классицизма награждали своих героев выразительными именами-характеристиками. Русские художники пера – Чехов, Гоголь, Островский и другие – находили очень яркие и неожиданные выразительные средства, одним из которых является «говорящие фамилии». Сатирики называли своих героев «говорящими» именами и фамилиями. Положительные герои звались Правдин, Милон, Правдолюбов, а отрицательные – Скотинин, Взяткин, Безрассуд. Пародисты переиначивали фамилию своего литературного противника так, что она становилась средством насмешки.

Цель работы – рассмотреть использование говорящих фамилий в произведениях русских писателей XIX века.

Говорящие фамилии и их роль в стилистическом образе художественного произведения

Собственные имена и прозвища занимают важное место в лексическом составе языка. Ономастические имена, вводимые в структуру художественного произведения, в качестве важнейших элементов средств выразительности органически связаны с содержанием произведения: «Под стилем художественного произведения условимся понимать систему языковых средств, целенаправленно используемых писателем в литературном произведении, являющемся искусством слова. В этой системе все содержательно, все элементы стилистически функциональны. Они взаимообусловлены и органически связаны с содержанием. Эта система зависит от литературного направления, жанра, темы произведения, структуры образов, творческого своеобразия художника. В этой системе все элементы подчинены одной цели – наиболее удачному выражению художественного содержания произведения»

Таким образом, в художественном произведении собственные имена выполняют не только номинативно-опознавательную функцию: будучи связаны с тематикой произведения, жанром, общей композицией и характером образов, они несут определенную стилистическую нагрузку, имеют стилистическую окраску.

Уже античная литература предоставляла тот материал, на основе которого в принципе было возможно возникновение специальной науки о собственных именах в художественном тексте. Намного позднее сформировались интралингвистические предпосылки развития литературной ономастики. По сути дела, лишь в прошлом веке лингвистика в достаточной мере апробировала ряд важнейших идей, легших в основание новой дисциплины. Это прежде всего представления о системности языка и знаковом характере слова, и в частности имени собственного, предполагающие выделение в нем плана выражения и плана содержания, означающего и означаемого. При изучении знака в его художественной ипостаси, когда эстетическая установка произведения активизирует оба плана знака, это особенно важно. Существенную роль в понимании того, как функционирует оним в тексте, сыграло четкое разграничение языка и речи, так как именно в речевой коммуникации собственное имя реализует свой богатый и разнообразный семантический потенциал. Несомненно также, что новая дисциплина могла сложиться только в тот момент, когда лингвистика сместила общий вектор своих интересов с языковой системы, где ономастика поневоле занимает достаточно скромное место, на речь, где имя силу своей лингвистической природы становится эффективнейшим инструментом порождения и конденсации разнообразных смыслов. Когда выработанные в рамках структурализма строгие научные методы были перенесены на исследование речевых феноменов, это послужило одной из важнейших предпосылок становления и развития литературной ономастики.

В русской литературе объектом рефлексии собственные имена как особый лексический разряд впервые стали в художественной практике классицистов. Рациональная нормативность классицистических произведений потребовала строгой кодификации лексических средств, и в том числе ономастической лексики. Примечательно, что М. В. Ломоносов, совместивший в своем подходе к литературе позиции теоретика и практика, видел в именах собственных один из мощных тексто- и стилеобразующих факторов. Впрочем, гораздо чаще к именам обращались в связи с определенной интерпретацией тех или иных персонажей. Имя при этом не выделялось из художественной и языковой ткани всего произведения в качестве самостоятельной смысловой сущности и отдельного объекта исследования, а воспринималось как атрибут персонажа или даже целого литературного направления и привлекалось только в связи с их анализом.

Говорящие фамилии помогают читателю понять отношение автора к герою: Макар Девушкин, князь Мышкин (Ф. Достоевский); врач Гибнер, судья Ляпкин-Тяпкин (Н. Гоголь).

Любил использовать говорящие фамилии А.П. Чехов. Чего стоят, например: унтер Пришибеев, чиновник Червяков, актер Унылов... Одно чтение списка действующих лиц комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» дает прекрасное представление о персонажах: Вральман, Скотинин, Стародум, Простаков, Правдин, Цифиркин, Кутейкин (от «кутья» - кушанье, которое едят на поминках и насмешливое название лица из духовного сословия).

В комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» многие фамилии героев также «говорящие», опирающиеся на внутреннюю форму слова: -Тугоуховский он действительно туг на ухо, ходит со слуховой трубкой; - Молчалин не произносит лишних слов (в мои лета не должно сметь свое суждение иметь, да к тому же он помнит, что нынче любят бессловесных); - Скалозуб зубоскал, пошлый остряк. - Фамилия Фамусов трактуется, с одной стороны, как знаменитый, известный (от фр. fameus), с другой - боящийся молвы (от лат. fame молва).

II. Говорящие фамилии в произведениях русских писателей

2.1 Говорящие фамилии в творчестве Д.И. Фонвизина

За 14 лет до появления фонвизинского «Недоросля», в 1764 году, В.И. Лукин написал комедию «Мот, любовию исправленный», в которой вывел на русскую сцену персонажей с весьма характерными именами. Один, светлый, полюс этого произведения составляют Добросердов и Правдолюбов. Другой, резко противопоставленный этим персонажам, – Злорадов, Докукин, Безотвязный, Пролазин, который, кстати, является стряпчим. Героев с именами Чужехват и Пасквин можно встретить и в комедии А.П. Сумарокова «Опекун».

Так что два полюса в «Недоросле» с Милоном, Правдиным, Стародумом и Софьей, имя которой, к слову, с греческого языка переводится как «премудрость», и Скотининым, Простаковыми и Вральманом не являлись для современников Фонвизина чем-то уж очень новым.

Кроме того, задолго до этих произведений на русской сцене появлялись герои народного театра с не менее говорящими именами типа Зарез-Головорез, Преклонский и Безобразов.

Что уж говорить о том, что в зарубежной драме персонажи с говорящими именами давно утвердились на сцене. Чего стоят одни только герои Жан-Батиста в пьесе «Любовь-исцелительница»! Именно об именах, которые носят персонажи этой комедии, Михаил Булгаков писал в книге «Жизнь господина де Мольера»: «Они носили имена, которые для Мольера за весёлым ужином придумал Буало, воспользовавшись греческим языком. Первый врач назывался Дефонандрес, что значит убийца людей. Второй – Баис, что значит лающий. Третий – Мокротон, что значит медленно говорящий и, наконец, четвёртый – Томес – кровопускатель.

Однако справедливости ради надо сказать, что не всех персонажей «Недоросля», исходя из их имён, можно отнести к положительным или отрицательным героям. Например, Цыфиркин и Кутейкин являются лексически нейтральными и говорят лишь о роде занятий наставников Митрофана.

Кстати, об именах героев русской драмы 18 века в своей статье о комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» Аполлон Григорьев не без язвительности заметил: «Это совсем не смешной анекдотец, переложенный на разговор, не такая комедия, где действующие лица нарицаются Добряковыми, Плутоватиными, Обдираловыми».

Однако с говорящими именами у Фонвизина не так всё просто и однозначно. Разумеется, в том, что это – наследие классицистического театра, сомневаться не приходится. Но не все герои оправдывают свои имена. Об этом же пишут Пётр Вайль и Александр Генис: «Фонвизина принято относить к традиции классицизма. Это верно, об этом свидетельствуют даже самые поверхностные с первого взгляда детали: например, имена персонажей. Милон – красавчик, Правдин – человек искренний, Скотинин – понятно. Однако, при ближайшем рассмотрении, убедимся, что Фонвизин классик только тогда, когда имеет дело с так называемыми положительными персонажами. Тут они ходячие идеи, воплощённые трактаты на моральные темы».

Эта фраза парадоксальна. Например, в ней есть позиции, противоречащие друг другу, поскольку Скотинин никак не может быть отнесён к числу положительных героев. Бесспорно, однако, то, что ни Фонвизин, ни его комедии, ни персонажи «Недоросля» и «Бригадира» не укладываются в прокрустово ложе традиций классицизма.

А фамилия Адама Адамыча – Вральман, отчасти русская, отчасти немецкая, – даёт начало множеству такого рода говорящих имён у авторов, наследовавших классику эпохи Екатерины Великой.

2.2 Говорящие фамилии в творчестве А.С. Грибоедова

Огромный интерес по интересующей нас проблеме представляет творчество А.С. Грибоедова . Как известно, перу автора «Горя от ума» принадлежат порядка десяти драматических произведений. Бесспорно, ученические произведения, а также комедии, написанные в соавторстве с А.А. Жандром и П.А. Вяземским, не идут ни в какое сравнение с гениальным «Горем от ума». Однако говорящие имена в небольшом произведении Грибоедова 1818 года «Проба интермедии» не могут не обратить на себя внимание. Имена эти предельно незатейливы и почти исчерпывающе характеризуют их носителей-актёров: Алегрин, Резвушков, Припрыжкин, Свисталова, Диезина.

Особого внимания заслуживают и фамилии героев пьесы «Притворная неверность», являющейся вольным переводом комедии французского драматурга Н.Т. Барта, в которой Грибоедов русифицировал имена героев , дав «старому франту» фамилию Блёстов, а двум другим персонажам – Рославлев и Ленский. Автор рецензии на эту комедию, опубликованной в журнале «Сын Отечества» в 1881 году, кроме всего прочего, отмечал: «Переводчики «Притворной неверности», по примеру других новейших писателей, дали почти всем действующим своим имена русские, заимствованные от собственных имён русских городов и рек (например, Рославлев и Ленский)». Нужно ли говорить о том, что впоследствии эти имена были перенесены в произведения других писателей – А.С. Пушкина и М.Н. Загоскина.

Но, наибольший интерес в творчестве Грибоедова в использовании им говорящих имён представляет комедия «Горе от ума».

Н.М. Азарова совершенно справедливо относит «принцип «говорящих» фамилий к влиянию классицизма, разделяя их на три типа:

1) собственно говорящие, «которые сообщают об одной важной черте героя» (Фамусов, Тугоуховский, Репетилов, Молчалин);

2) оценивающие фамилии: Скалозуб, Хрюмина, Загорецкий, Хлёстова;

3) ассоциативные – Чацкий, указывающая на прототипа главного героя драмы.

Фамилия «Чацкий» несет в себе зарифмованный намек на имя одного из интереснейших людей той эпохи: Петра Яковлевича Чаадаева. В черновых вариантах «Горя от ума» Грибоедов писал имя героя иначе, чем в окончательном: «Чадский». Фамилию же Чаадаева тоже нередко произносили и писали с одним «а»: «Чадаев». Именно так, к примеру, обращался к нему Пушкин в стихотворении «С морского берега Тавриды»: «Чадаев, помнишь ли былое?»…В 1828-1830 г. Чаадаев написал и издал историко-философский трактат «Философические письма». Но взгляды, суждения, идеи – словом, сама система мировоззрения тридцатишестилетнего философа оказалась настолько неприемлема для николаевской России, что автора «Философских писем» постигло небывалое и страшное наказание: высочайшим (то есть лично императорским) указом он был объявлен сумасшедшим. Так случилось, что литературный персонаж не повторил судьбу своего прототипа, а предсказал ее.

Кроме Н.М. Азаровой, о говорящих именах в «Горе от ума» высказывались многие авторы. Например, О.П. Монахова и М.В. Малхазова в статье «Проблема жанра. Основные приёмы комического» пишут: «К приёмам комического, безусловно, можно отнести и приём «говорящих имён». Это один из традиционных приёмов мировой литературы, преданный забвению в наше время. До середины минувшего века он был очень популярен. Имя персонажа предполагало его характер, становилось как бы эпиграфом к образу, определяло авторское отношение к герою и настраивало читателя на соответствующий лад. Грибоедов искусно пользуется этим приёмом в комедии. Его Тугоуховский действительно глух, Молчалин – скрытен и подчёркнуто немногословен. Скалозуб к месту и не к месту острит и хохочет – «скалит зубы». Фамилия Павла Афанасьевича Фамусова соотнесена с латинским словом «молва». Таким образом автор подчёркивает одну из важнейших черт этого героя: его зависимость от молвы и страсть разносить слухи».

К этому можно добавить, что фамилия Фамусов вполне соотносится и с английским famous, то есть «известный, знаменитый», что не менее важно в характеристике «московского туза».

Кроме того, необходимо отметить, что классифицировать имена грибоедовских героев можно и с той точки зрения, насколько просты они или усложнены. Действительно, Тугоуховские и Скалозуб расшифровываются достаточно просто, примерно так же, как герои ранней комедии Грибоедова «Студент» - гусарский ротмистр Саблин и Полюбин, герой-любовник, испытывающий горячее чувство к Вареньке. В этом смысле и фамилия Репетилов, Хлёстова, Загорецкий не представляют большого труда. То же можно сказать и о Молчалине. Однако в той же степени, как не прост этот персонаж, сложны для расшифровки его фамилия, имя и отчество. Ведь Алексей в переводе с греческого значит «защитник». Да и жизненный опыт показывает, что, как правило, Алексеи – покладистые, смирные люди. «Слабохарактерный добряк», – так характеризует это имя С.Д.Довлатов в книге «Наши».

Отчество же Алексея Молчалина указывает на его незнатное происхождение. Тверской обыватель Степан Молчалин – это вам не московский туз Павел Афанасьевич Фамусов.

Не менее сложно «выстроено» имя главного героя «Горя от ума» Александра Андреевича Чацкого. Собственно имя этого персонажа в переводе с греческого значит «мужественная защита», а в паре с отчеством Андреевич – то есть сын «мужественного, храброго» - составляется весьма примечательный «букет». Надо ли удивляться темпераменту, мужеству Чацкого и его умению отстаивать свои мнения?! Кстати, кроме всего прочего, его фамилия указывает на то, что этот «рыцарь без страха и упрёка» - потомственный дворянин, принадлежащий к знатному и старинному роду, так же, как и Трубецкие, Волконские, Оболенские. Об этом можно прочесть в книге А.В. Суперанской и А.В. Сусловой «Современные русские фамилии»: «Суффикс -ской (-ский ) более редкий по сравнению с суффиксом -ов и даже -ин. Относительная нечастотность его в фамилиях исторически объясняется происхождением самих этих фамилий. Первоначально он отмечается в княжеских фамилиях…» Естественно, сам Чацкий очень хорошо помнит о знатности своего рода; он «член английского клуба», как и Фамусов, вряд ли забывает о том, какая разница между ним и безродным Молчалиным.

Особого разговора заслуживают также имена Платона Михайловича Горичева, Софии Павловны Фамусовой.

Обратим внимание и на то, как много в комедии имён и отчеств типа Сергей Сергеевич, Антон Антонович, Фома Фомич. Полагаем, это ещё один способ подчеркнуть, что предрассудки и нравы «века минувшего» преспокойно перекочёвывают в век 19.

Что же до «смешенья языков: французского с нижегородским», то оно присутствует и в фамилии, как уже было отмечено, Фамусов (famous), и в фамилии Репетилов, которая образована от французского repeater, то есть повторять. Так, кстати, немецкое влияние сказывалось в фамилии Адама Адамыча Вральмана из «Недоросля» Д.И. Фонвизина.

Таким образом, вместо системы амплуа и однозначных характеров с простыми «говорящими» фамилиями мы обнаруживаем в комедии Грибоедова систему социально и культурно обусловленных типов, изображаемых по принципу реалистической типизации и индивидуализации. Кроме того, можно заметить, что в комедии Грибоедова «говорящие» фамилии не только указывают на какой-то аспект характера героя, но еще и отсылают к теме человеческого общения - «говорение» (Фамусов от лат. – «молва»; Репетилов от франц. – повторять; Скалозуб – «скалить зубы»; и «слушание» (Тугоуховские), «молчание» (Молчалин). Значит, имена героев значимы не только по отдельности, но и все вместе: в совокупности они составляют важный символический ключ к пониманию проблематики «Горя от ума»: ведь это комедия о трудностях общения (именно поэтому сквозные мотивы в ней – глухота и непонимание). Такая глубокая символичность не свойственна «говорящим» фамилиям в классицизме.

Итак, можно сделать вывод, что Грибоедов лишь формально сохраняет классические рамки, наполняя их психологическим и социально-психологическим содержанием

2.3 Говорящие фамилии в творчестве Н.В. Гоголя

Подчёркивая сходство двух «городских помещиков», Гоголь хитроумно делает их полными тезками, а в фамилиях меняет лишь одну букву (Бобчинский, Добчинский). В русской драме такой приём был впервые использован именно в «Ревизоре».

Много любопытного можно обнаружить также и в пьесе Гоголя «Игроки», где мнимые Кругель, Швохнев, Глов, Утешительный и Псой Стахич Замухрышкин объегоривают афериста-любителя Ихарёва. Забавно, что Псой Стахич оказывается Флором Семёновичем Мурзафейкиным, а Глов-старший на самом деле – Иван Климыч Крыницын. Впрочем, кто знает, может быть, эти имена – тоже вымышленные.

Кстати, фамилия Глов весьма интересна тем, что подобным образом называли незаконнорождённых детей в дворянской среде. Так возникла фамилия героя романа В. Набокова Пнин (от Репнин), Мянцев и Умянцев (от Румянцев), Бецкой (от Трубецкой).

2.4 Говорящие фамилии в творчестве А.Н. Островского

С точки зрения рассматриваемого нами феномена говорящих имён в пьесах этого великого драматурга можно найти много нового, замечательного материала. Коснёмся лишь самых интересных моментов использования этого литературного приёма в наиболее известных пьесах Островского.

Например, в пьесе «Гроза» нет случайных имен и фамилий. Тихоня, слабовольный пьяница и маменькин сынок Тихон Кабанов вполне оправдывает своё имя. Кличка его «маменьки» – Кабаниха давно переосмыслена читателями как имя. Недаром создатель «Грозы» уже в афише представляет эту героиню именно так: «Марфа Игнатьевна Кабанова (Кабаниха), богатая купчиха, вдова». Кстати, её старинное, почти зловещее имя в паре с Савелом Прокофьевичем Диким вполне определённо говорит и об их характерах, и об образе жизни, и о нравах. Интересно, что в переводе с арамейского имя Марфа переводится как «госпожа».

Много любопытного содержит в себе и фамилия Дикой. Дело в том, что окончание -ой в соответствующих словах ныне читается как -ий(-ый). Например, пушкинское «свободы сеятель пустынной» (в нынешнем произношении – «пустынный») значит «одинокий». Таким образом, Дикой – не что иное, как «дикий человек», попросту «дикарь».

Символический смысл имеют имена и фамилии и в пьесе «Бесприданница». Лариса – в переводе с греческого – чайка. Фамилия Кнуров происходит из диалектного слова кнур – боров, хряк, кабан. Паратов этимологически связан с прилагательным поратый – бойкий, сильный, дюжий, усердный. Вожеватов происходит от словосочетания «вожеватый народ», имеющего значение развязный, беспардонный. В имени, отчестве и фамилии матери Ларисы, Хариты Игнатьевны Огудаловой, значимым оказывается все. Харитами (от греческого харис – изящество, прелесть, красота) величали цыганок из хора, а Игнатами называли в Москве каждого цыгана. Отсюда и сравнение дома Ларисы с цыганским табором. Фамилия происходит от слова огудать - обмануть, обольстить, надуть. Юлий Капитонович Карандышев по контрасту имени и отчества с фамилией уже содержит в зерне образ этого человека. Юлий – имя знатного римского императора Цезаря, Капитон – от латинского капитос – голова, Карандышев – от слова карандаш – недоросток, коротышка, человек с непомерными и ничем не обоснованными претензиями. Так психологически многозвучные человеческие характеры вырисовываются уже с первых страниц пьесы.

Удивительно интересна с точки зрения исследования семантики говорящих имён и пьеса «Горячее сердце», в которой целое созвездие любопытнейших фамилий, имён и отчеств героев. Вот, кстати, как пишет об этом В. Лакшин в статье «Поэтическая сатира Островского»: «Может быть, самая яркая и едкая в политическом смысле фигура комедии – Серапион Мардарьич Градобоев. Ну и имечко изобрёл для него Островский! Серапион легко переиначивается в «скорпиона», как и прокличет его грубая Матрёна, Мардарий звучит рядом с неблагозвучным словом «морда», а уж Градобоев – фамилия, переполненная до краёв иронической семантикой: не только побитые градом посевы, но и бой, навязанный городу». К слову сказать, Градобоев – не кто иной, как городской голова города Калинова (вспомним «Грозу», «Лес»), который не очень миндальничает с обывателями.

Есть в «Горячем сердце» и купец Курослепов, который то ли от пьянства, то ли от опохмела страдает чем-то вроде куриной слепоты: не видит того, что твориться у него под носом. Кстати, его приказчик, фаворит мадам Курослеповой, носит характерное имя – Наркис.

Если полистать произведения А.Н. Островского, можно найти много персонажей с говорящими именами. Это Самсон Силыч Большов, богатый купец, и Лазарь Елизарич Подхалюзин, его приказчик (пьеса «Свои люди – сочтёмся»); Егор Дмитриевич Глумов из драмы «На всякого мудреца довольно простоты», который действительно глумится над окружающими; актриса провинциального театра Негина из «Талантов и поклонников» и любитель деликатного обращения купец Великатов.

В пьесе «Лес» Островский настойчиво нарекает героев именами, связанными с понятиями «счастье и несчастье», а также с «раем, аркадией». Недаром имя помещицы Гурмыжской – Раиса. Да и корень фамилии Раисы Павловны наводит на определённые размышления. А.В. Суперанская и А.В. Суслова пишут об этом: «Имя Раисы Гурмыжской – богатой помещицы – в русском языке созвучно со словом «рай». Разгадку же её фамилии можно найти в другой пьесе Островского – «Снегурочка» - В словах Мизгиря, который рассказывает о чудесном острове Гурмызе посреди тёплого моря, где много жемчуга, где райская жизнь».

А о сценических именах провинциальных актёров Счастливцева и Несчастливцева те же авторы пишут так: «Непревзойдённым мастером имён и фамилий остаётся Островский. Так, в пьесе «Лес» он показывает провинциальных актёров Счастливцева и Несчастливцева. Да не просто Счастливцева, а Аркадия (ср. Аркадия – легендарная счастливая страна, населённая пастушками и пастушками). Геннадий Несчастливцев (Геннадий – греч. благородный) – благородный трагический актёр. И особенно трагичной на фоне этих имён представляется их общая судьба».

Многие фамилии у Островского образованы от общенародных слов (названий зверей, птиц, рыб) с ярко выраженным отрицательным значением: они как бы характеризуют людей по тем свойствам, которые присущи животным. Баранчевский и Переярков глупы, как бараны; Лисавский хитер, как лиса; Кукушкина эгоистична и бессердечна, как кукушка…

Фамилия у Островского может указывать и на внешний вид человека: Пузатов, Бородавкин, Плешаков, Курчаев, Белотелова; на манеру поведения: Гневышев, Громилов, Лютов, Грознов; на образ жизни: Баклушин, Погуляев, Досужаев; на социальное и материальное положение: Большов, Великатов…А в фамилиях Гольцов, Мыкин, Тугина, Кручинина указывается трудная, полная нужды и лишений жизнь их носителей.

Почти треть всех фамилий в произведениях драматурга – диалектного происхождения: Великатов («Таланты и поклонники») от великатый, то есть «величавый, видный, важный, чванный, гордый, вежливый, умеющий обращаться с людьми, внушающий к себе уважение»; Лыняев («Волки и овцы») от лынять, то есть «отлынивать, уклоняться от дела» (Толковый словарь В.И.Даля, том 2), Хлынов («Горячее сердце») от хлын – «мошенник, вор, обманщик в купле-продаже», Жадов («Доходное место») от жадать – в старинном значении: «испытывать сильное желание».

Богаты пьесы Островского смешными фамилиями: Разлюляев («Бедность не порок»), Маломальский («Не в свои сани не садись»), Недоносков и Недоростков («Шутники»)…

В качестве «строительного материала» для образования фамилий персонажей Островский не часто, но использует искаженные иностранные слова: Паратов («Бесприданница») от французского «парад» (все делает напоказ, любит покрасоваться, пустить пыль в глаза. В театре А.Н. Островского говорящие имена настолько точны и значительны, что впору говорить о виртуозном, феноменальном владении драматургом этим приёмом.

2.5 Пародийные имена в творчестве М.Е. Салтыкова - Щедрина, Козьмы Пруткова

Хорошо известно, что, когда какое-то явление или феномен культуры достигает определённого уровня, становится повсеместно известным и популярным, его начинают пародировать. Так и с говорящими именами. Мы уже отчасти касались того, что Гоголь пародировал некоторые дворянские фамилии. Кстати, множество такого рода фамилий и у М.Е. Салтыкова-Щедрина: Перехват-Залихватский из «Истории одного города», Серпуховский-Догоняй, Урюпинский-Доезжай из «За рубежом», Пересвет-Жаба из «Сатир в прозе». Однако в данном случае мы имели дело с явлением скорее социальным, политическим, а уж потом – литературным.

В полном же смысле пародийные имена и соответственно герои появляются в творчестве Козьмы Пруткова, созданного дружными усилиями А.К. Толстого и братьев Жемчужниковых. Нужно ли удивляться тому, что герои комедии «Фантазия» носят сплошь пародийные имена. Так, герой, которого авторы представляют как «человека приличного», носит фамилию Кутило -Завалдайский; «человек застенчивый», естественно, наречён Беспардонным. «Человек, торгующий мылом», в этой комедии оказывается князем Касьяном Родионовичем Батог-Батыевым. В этой двойной фамилии нашли себе место и Батый, и батоги. Явной перекличкой с именем сына Манилова звучит имя Фемистокла Мильтиадовича Разорваки. И в драме «Любовь и Силин» Козьма Прутков выводит на сцену генеральшу Кислозвёздову, «немую, но сладострастную вдову», и Сильва-дон-Алонзо-Мерзавца», «заезжего гишпанца».

Не менее пародийны и смешны имена комедии «Черепослов, сиречь френолог». Вот Шишкенгольм, «френолог, старик бодрый, плешивый, с шишковатым черепом», вот Вихорин – «гражданский чиновник. Лицо бритое, лысый, в парике». Знать, потому он и Вихорин.

Пародия всегда сосуществует параллельно с тем, что она высмеивает.

Можно предположить, что у драматургов позднейших эпох говорящие имена персонажей должны были измениться. Творчество Антона Павловича Чехова – яркое тому подтверждение.

2.6 Говорящие фамилии в творчестве А.П. Чехова

О том, как изменился унаследованный у классицистов приём, можно проследить по изумительному чеховскому рассказу «Лошадиная фамилия». «Лобовая атака» с бесконечными и вполне традиционными Уздечкиными, Жеребцовыми и Коренными, как известно, ни к чему не привела. «Лошадиной» фамилия специалиста по заговариванию зубной боли оказывается именно с ассоциативной точки зрения. Овсов – это задача со многими неизвестными. Это вам не примитив типа Кобылина и Лошадевича, поэтому мы, естественно, не можем согласиться с любителями парадоксов П. Вайлем и А. Генисом, которые в статье «Все – в саду» о творчестве Чехова писали: «В противовес долго сохраняющейся в русской литературе традиции крестить героев говорящими именами, фамилии в чеховских драмах случайны, как телефонная книга, но вместо алфавита их объединяет типологическое единство, которое автор вынес в название одного из своих сборников – «Хмурые люди».

Фамилии Чебутыкин, Тригорин, Треплев даны Чеховым своим героям не случайно. Словечки типа «мерлихлюндия» и Чебутыкин – из одного ряда. То же можно сказать и о героях «Чайки» Константине Треплеве и его матери, тоже, кстати, по мужу Треплевой. Недаром же сын говорит о матери: «Имя её постоянно треплют в газетах, - и это меня утомляет». Кстати, сценическая фамилия Ирины Николаевны – Аркадина. Ну как тут не вспомнить пьесу «Лес» Островского.

Фамилия беллетриста Тригорина – насквозь литературна! И в голову приходят не только Тригорское, но и три горя.

Массу ассоциаций вызывает также имя Любови Раневской (в девичестве – Гаевой). Здесь – и рана, и любовь, и гай (по В.И. Далю – дуброва, роща, чернолесье). Вообще пьеса «Вишнёвый сад» - настоящий кладезь говорящих имён. Здесь и Симеонов-Пищик, и имя Трофимова – Петя.

Конечно, в ранних рассказах Чехова царствуют всё те же Кувалдины, Хрюкины и Очумеловы (синонимы: одуреть, потерять соображение, эта же деталь подчеркивается и в его поведении, в отсутствии собственного мнения). Да и в драмах можно найти привычные для времён Островского имена. Например, персонаж «Трёх сестёр» Солёный в чём-то сродни Скалозубову – его шутки попахивают дурным тоном, весьма примитивны, неумны – «солёны», а фамилия его больше похожа на кличку типа Утешительный.

Однако такого рода имена в чеховском театре – скорее, исключение, чем правило. А царит в его драматических шедеврах иное имя, соответствующее новому герою, новому характеру конфликта, новому театру – театру Чехова.

1. Азарова Н.М. Текст. Пособие по русской литературе XIX века, ч. 1.- М.: Прометей, 1995.

2. Введенская Л. А., Колесников Н. П.. От собственных имен к нарицательным. М.: Просвещение, 1989.

3. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М: Наука, 1993.

4. Грибоедов А.С. Сочинения.- М., «Художественная литература», 1988.

5. Гоголь Н.В. Мертвые души. – М.: Детиздат, 1988.

6. Морозова М.Н. Имена собственные в баснях И.А.Крылова. – В кн.: «Поэтика и стилистика русской литературы». – Л., Наука, 1971.

7. Монахова О.П., Малхазова М.В. Русская литература XIX века, ч. 1.- М., Марк, 1993.

8. Никонов В.А. Имена персонажей. – В кн.: «Поэтика и стилистика русской литературы». – Л., Наука, 1981.

9. Островский А.Н. Гроза. – М.: Детиздат, 1980.

10. Суперанская А.В., Суслова А.В. Современные русские фамилии.- М., Наука, 1984.

11. Федосюк Ю. Русские фамилии. Популярный этимологический словарь. М.: Дет. Лит., 1981

12. Чехов А.П. Избранные сочинения в двух томах. Том 1. – М.: Художественная литература, 1986.

Переводчикам известна проблема так называемых «говорящих» фамилий - надо ли их переводить? И как? Например, комедия Д. Фонвизина «Недоросль», как и положено пьесе эпохи классицизма, плотно заполнена говорящими фамилиями - Простаковы, Скотинины, Правдин, Стародум. Этот прием, безусловно, важен для понимания текста, но как донести его до зарубежного читателя? Ограничиться калькой (Starodum), начинить текст сносками или все же придумать перевод?

Когда в XVIII веке русское образованное общество открыло для себя европейскую литературу, проблемы говорящих фамилий в книгах немецких и французских авторов в принципе не было - читающая публика эти языки знала и либо осваивала тексты в оригинале, либо легко распознавала значение фамилий в переводах. Опять-таки по причине распространенности этих языков калька с немецких и французских имен достаточно точно передавала их аутентичное звучание. А вот с английским языком возникали сложности. Похоже, те, кто брались за перевод английских авторов, изучали язык исключительно по книгам или, скорее, пользовались французскими переводами популярных романов. Поэтому имена и названия чаще всего переводились на основании французских правил чтения или читались как в латыни.

Еще у Достоевского в «Белых ночах» встречаем такой диалог: «Что, вы книги прочли?» Я отвечала: «Прочла». «Что же, говорит, вам больше понравилось?» Я и говорю: «Ивангое» да Пушкин больше всех понравились». А ведь это середина XIX века! Значит, и тогда еще переводчики не представляли, как, хотя бы приблизительно, должно произноситься имя Ivanhoe, и спросить было не у кого.

Более-менее близкий английскому оригиналу Айвенго все же дошел до нас, а вот с другим именем получилось хуже, поскольку оно быстро стало нарицательным и прочно вошло в русский язык. Я, конечно, имею в виду имя Ловелас. Все знают, что это слово означает беспринципного коллекционера любовных побед. Но, похоже, в то время, как роман Сэмюэля Ричардсона «Кларисса» захватывал умы читающей публики, не все понимали, насколько изящна игра слов, использованная автором: героя зовут Lovelace, что значит «любовное кружево». И это слово прекрасно передает характер персонажа, который завоевывает женщину не напором, а искусным и тонким плетением интриги.

В наше время почти каждый поймет, что произносить это имя следует как «Лавлэйс» или «Лавлейс». Даже если учесть, что в XVIII веке его произношение могло несколько отличаться от того, что принято в наше время, все равно довольно трудно понять, чем руководствовался переводчик, представляя читателю персонажа как Ловеласа - ведь даже по-французски это должно произноситься иначе. Кстати, у Пушкина встречается более логичная «французская» калька «Ловлас». Но и авторитет Пушкина не смог изменить утвердившееся произношение нарицательного имени.

Заинтересовавшись историей этой ошибки, я с удивлением обнаружила, что такое «говорящее» имя действительно существует в английском языке, и, приехав в Великобританию, вы можете встретить самого настоящего Ловеласа. Но еще больше меня поразила история одной из носительниц этой чудесной фамилии.

При рождении она получила имя Августа Ада Байрон и была единственным законнорожденным ребенком своего знаменитого отца, которому как раз подошло бы звание ловеласа. Однако она унаследовала не его любвеобильный характер, а серьезность мамы Анны Изабеллы Байрон, которая больше всего на свете любила… математику.

Вскоре после рождения дочки Байрон подписал бумаги о разводе и покинул Англию навсегда. Мама малютки оказалась ненамного более заботливым родителем: сразу после рождения дочки она отдала ее своим родителем и уехала в «оздоровительный круиз», видимо, залечивать душевные раны, оставленные несчастным супружеством. Оздоровление затянулось на несколько лет, и, вернувшись, Анна Изабелла обнаружила, что девочка уже вполне готова к восприятию математики.

Ада росла в общении с лучшими умами того времени, одним из которых был Чарльз Бэббидж, создатель цифровой «аналитической» машины. Принцип работы этого прообраза современного компьютера захватил девушку. Несмотря на большую разницу в возрасте, они стали добрыми друзьями, и их интеллектуальное сотрудничество продолжалось всю недолгую жизнь Ады.

Личная жизнь Ады сложилась удачно: она вышла замуж за лорда Кинга, который впоследствии унаследовал титул графа Лавлейс. Так и появилась Ада Лавлейс, вошедшая в историю компьютерной техники.

Будучи матерью троих детей, Ада продолжала интенсивно совершенствовать свои математические способности. При совместной работе с Бэббиджем над комментариями к одной статье Ада ввела понятие рабочих ячеек и циклов, намного опередив время и обессмертив свое имя.

Болезнь унесла Аду на тридцать седьмом году жизни - в том же возрасте, в котором погиб ее отец.

10 августа - день рождения Ады - считается Днем программиста, а один из языков программирования носит название «Ада».

Говорящие фамилии в произведениях русских писателей XIX в ека

ВВЕДЕНИЕ

Выбор этой темы обусловлен очень большим интересом к говорящим именам в русской литературе. Если мы имеем дело с художественным произведением, в котором все действующие лица порождены авторской фантазией, то кажется очевидным, что автор располагает, по-видимому, достаточной свободой при выборе того или иного антропонима для любого из своих персонажей. Но мнимая произвольность антропонима на самом деле является осознанной или интуитивно угаданной необходимостью выбора именно этого, а не другого имени, изучение семантического ореола, окружающего антропоним литературных героев на этапе создания их автором и затем -- восприятие его читателем на сегодняшний день является интересной и актуальной проблемой.

Глубокое и всестороннее познание художественного произведения невозможно без осмысления использования автором системы собственных имен. Экспрессивное использование имен собственных свойственно многим писателям. Опираясь на внутреннюю форму слова, положенного в основу фамилии героя, писатели в эпоху классицизма награждали своих героев выразительными именами-характеристиками. Русские художники пера - Чехов, Гоголь, Островский и другие - находили очень яркие и неожиданные выразительные средства, одним из которых является «говорящие фамилии». Сатирики называли своих героев «говорящими» именами и фамилиями. Положительные герои звались Правдин, Милон, Правдолюбов, а отрицательные - Скотинин, Взяткин, Безрассуд. Пародисты переиначивали фамилию своего литературного противника так, что она становилась средством насмешки.

Цель работы - рассмотреть использование говорящих фамилий в произведениях русских писателей XIX века.

I. Говорящие фамилии и их роль в стилистическом образе художественного произведения Собственные имена и прозвища занимают важное место в лексическом составе языка. Ономастические имена, вводимые в структуру художественного произведения, в качестве важнейших элементов средств выразительности органически связаны с содержанием произведения: «Под стилем художественного произведения условимся понимать систему языковых средств, целенаправленно используемых писателем в литературном произведении, являющемся искусством слова. В этой системе все содержательно, все элементы стилистически функциональны. Они взаимообусловлены и органически связаны с содержанием. Эта система зависит от литературного направления, жанра, темы произведения, структуры образов, творческого своеобразия художника. В этой системе все элементы подчинены одной цели - наиболее удачному выражению художественного содержания произведения»Выдуманные имена, прозвища, названия титулов в качестве средств типизации оказывают неоценимую помощь писателям, которые используют их как самые значительные средства типизации. Например, мастера сатиры, стремясь заклеймить отрицательные образы, подбирают такие имена, которые с самого начала изобличают низменную сущность, низкий общественный «рейтинг» этих персонажей. Все это играет значительную роль в создании обобщенного образа сатирического типа.Таким образом, в художественном произведении собственные имена выполняют не только номинативно-опознавательную функцию: будучи связаны с тематикой произведения, жанром, общей композицией и характером образов, они несут определенную стилистическую нагрузку, имеют стилистическую окраску.Уже античная литература предоставляла тот материал, на основе которого в принципе было возможно возникновение специальной науки о собственных именах в художественном тексте. Намного позднее сформировались интралингвистические предпосылки развития литературной ономастики. По сути дела, лишь в прошлом веке лингвистика в достаточной мере апробировала ряд важнейших идей, легших в основание новой дисциплины. Это прежде всего представления о системности языка и знаковом характере слова, и в частности имени собственного, предполагающие выделение в нем плана выражения и плана содержания, означающего и означаемого. При изучении знака в его художественной ипостаси, когда эстетическая установка произведения активизирует оба плана знака, это особенно важно. Существенную роль в понимании того, как функционирует оним в тексте, сыграло четкое разграничение языка и речи, так как именно в речевой коммуникации собственное имя реализует свой богатый и разнообразный семантический потенциал. Несомненно также, что новая дисциплина могла сложиться только в тот момент, когда лингвистика сместила общий вектор своих интересов с языковой системы, где ономастика поневоле занимает достаточно скромное место, на речь, где имя силу своей лингвистической природы становится эффективнейшим инструментом порождения и конденсации разнообразных смыслов. Когда выработанные в рамках структурализма строгие научные методы были перенесены на исследование речевых феноменов, это послужило одной из важнейших предпосылок становления и развития литературной ономастики.В русской литературе объектом рефлексии собственные имена как особый лексический разряд впервые стали в художественной практике классицистов. Рациональная нормативность классицистических произведений потребовала строгой кодификации лексических средств, и в том числе ономастической лексики. Примечательно, что М. В. Ломоносов, совместивший в своем подходе к литературе позиции теоретика и практика, видел в именах собственных один из мощных тексто- и стилеобразующих факторов. Впрочем, гораздо чаще к именам обращались в связи с определенной интерпретацией тех или иных персонажей. Имя при всём этом не выделялось из художественной и языковой ткани всего произведения в качестве самостоятельной смысловой сущности и отдельного объекта исследования, а воспринималось как атрибут персонажа или даже целого литературного направления и привлекалось только в связи с их анализом.Говорящие фамилии помогают читателю понять отношение автора к герою: Макар Девушкин, князь Мышкин (Ф. Достоевский); врач Гибнер, судья Ляпкин-Тяпкин (Н. Гоголь).Любил использовать говорящие фамилии А.П. Чехов. Чего стоят, например: унтер Пришибеев, чиновник Червяков, актер Унылов... Одно чтение списка действующих лиц комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» дает прекрасное представление о персонажах: Вральман, Скотинин, Стародум, Простаков, Правдин, Цифиркин, Кутейкин (от «кутья» - кушанье, которое едят на поминках и насмешливое название лица из духовного сословия).В комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» многие фамилии героев также «говорящие», опирающиеся на внутреннюю форму слова: -Тугоуховский он действительно туг на ухо, ходит со слуховой трубкой; - Молчалин не произносит лишних слов (в мои лета не должно сметь свое суждение иметь, да к тому же он помнит, что нынче любят бессловесных); - Скалозуб зубоскал, пошлый остряк. - Фамилия Фамусов трактуется, с одной стороны, как знаменитый, известный (от фр. fameus), с другой - боящийся молвы (от лат. fame молва).Любой писатель тщательно продумывает, какие имена он может и должен включить в текст своего сочинения, особенно - имена действующих лиц, посредством которых обязательно выражает субъективное отношение к создаваемому персонажу, изображаемым характерам, типам личности.II. Говорящие фамилии в произведениях русских писателей 2.1 Говорящие фамилии в творчестве Д.И. Фонвизина За 14 лет до появления фонвизинского «Недоросля», в 1764 году, В.И. Лукин написал комедию «Мот, любовию исправленный», в которой вывел на русскую сцену персонажей с весьма характерными именами. Один, светлый, полюс этого произведения составляют Добросердов и Правдолюбов. Другой, резко противопоставленный этим персонажам, - Злорадов, Докукин, Безотвязный, Пролазин, который, кстати, является стряпчим. Героев с именами Чужехват и Пасквин можно встретить и в комедии А.П. Сумарокова «Опекун».Так что два полюса в «Недоросле» с Милоном, Правдиным, Стародумом и Софьей, имя которой, к слову, с греческого языка переводится как «премудрость», и Скотининым, Простаковыми и Вральманом не являлись для современников Фонвизина чем-то уж очень новым.Кроме того, задолго до этих произведений на русской сцене появлялись герои народного театра с не менее говорящими именами типа Зарез-Головорез, Преклонский и Безобразов.Что уж говорить о том, что в зарубежной драме персонажи с говорящими именами давно утвердились на сцене. Чего стоят одни только герои Жан-Батиста в пьесе «Любовь-исцелительница»! Именно об именах, которые носят персонажи этой комедии, Михаил Булгаков писал в книге «Жизнь господина де Мольера»: «Они носили имена, которые для Мольера за весёлым ужином придумал Буало, воспользовавшись греческим языком. Первый врач назывался Дефонандрес, что значит убийца людей. Второй - Баис, что значит лающий. Третий - Мокротон, что значит медленно говорящий и, наконец, четвёртый - Томес - кровопускатель.При этом справедливости ради надо сказать, что не всех персонажей «Недоросля», исходя из их имён, можно отнести к положительным или отрицательным героям. Например, Цыфиркин и Кутейкин являются лексически нейтральными и говорят лишь о роде занятий наставников Митрофана.Что же касается имени Митрофан (в буквальном переводе с греческого языка означает «являющий свою мать», т.е. похожий на свою мать), то с ним благодаря фонвизинской комедии произошла весьма любопытная трансформация. Прежде лексически нейтральное имя собственное уже больше двух веков считается едва ли не ругательством, и уж во всяком случае, Митрофанами у нас в России принято называть лентяев, недоучек и невежд.Кстати, об именах героев русской драмы 18 века в своей статье о комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» Аполлон Григорьев не без язвительности заметил: «Это совсем не смешной анекдотец, переложенный на разговор, не такая комедия, где действующие лица нарицаются Добряковыми, Плутоватиными, Обдираловыми».При этом с говорящими именами у Фонвизина не так всё просто и однозначно. Разумеется, в том, что это - наследие классицистического театра, сомневаться не приходится. Но не все герои оправдывают свои имена. Об этом же пишут Пётр Вайль и Александр Генис: «Фонвизина принято относить к традиции классицизма. Это верно, об этом свидетельствуют даже самые поверхностные с первого взгляда детали: например, имена персонажей. Милон - красавчик, Правдин - человек искренний, Скотинин - понятно. При этом, при ближайшем рассмотрении, убедимся, что Фонвизин классик только тогда, когда имеет дело с так называемыми положительными персонажами. Тут они ходячие идеи, воплощённые трактаты на моральные темы».Эта фраза парадоксальна. Например, в ней есть позиции, противоречащие друг другу, поскольку Скотинин никак не может быть отнесён к числу положительных героев. Бесспорно, однако, то, что ни Фонвизин, ни его комедии, ни персонажи «Недоросля» и «Бригадира» не укладываются в прокрустово ложе традиций классицизма.А фамилия Адама Адамыча - Вральман, отчасти русская, отчасти немецкая, - даёт начало множеству такого рода говорящих имён у авторов, наследовавших классику эпохи Екатерины Великой.2.2 Говорящие фамилии в творчестве А.С. Грибоедова Огромный интерес по интересующей нас проблеме представляет творчество А.С. Грибоедова . Как известно, перу автора «Горя от ума» принадлежат порядка десяти драматических произведений. Бесспорно, ученические произведения, а также комедии, написанные в соавторстве с А.А. Жандром и П.А. Вяземским, не идут ни в какое сравнение с гениальным «Горем от ума». При этом говорящие имена в небольшом произведении Грибоедова 1818 года «Проба интермедии» не могут не обратить на себя внимание. Имена эти предельно незатейливы и почти исчерпывающе характеризуют их носителей-актёров: Алегрин, Резвушков, Припрыжкин, Свисталова, Диезина. Особого внимания заслуживают и фамилии героев пьесы «Притворная неверность», являющейся вольным переводом комедии французского драматурга Н.Т. Барта, в которой Грибоедов русифицировал имена героев , дав «старому франту» фамилию Блёстов, а двум другим персонажам - Рославлев и Ленский. Автор рецензии на эту комедию, опубликованной в журнале «Сын Отечества» в 1881 году, кроме всего прочего, отмечал: «Переводчики «Притворной неверности», по примеру других новейших писателей, дали почти всем действующим своим имена русские, заимствованные от собственных имён русских городов и рек (например, Рославлев и Ленский)». Нужно ли говорить о том, что впоследствии эти имена были перенесены в произведения других писателей - А.С. Пушкина и М.Н. Загоскина.Но, наибольший интерес в творчестве Грибоедова в использовании им говорящих имён представляет комедия «Горе от ума». Н.М. Азарова совершенно справедливо относит «принцип «говорящих» фамилий к влиянию классицизма, разделяя их на три типа:1) собственно говорящие, «которые сообщают об одной важной черте героя» (Фамусов, Тугоуховский, Репетилов, Молчалин);2) оценивающие фамилии: Скалозуб, Хрюмина, Загорецкий, Хлёстова;3) ассоциативные - Чацкий, указывающая на прототипа главного героя драмы.Фамилия «Чацкий» несет в себе зарифмованный намек на имя одного из интереснейших людей той эпохи: Петра Яковлевича Чаадаева. В черновых вариантах «Горя от ума» Грибоедов писал имя героя иначе, чем в окончательном: «Чадский». Фамилию же Чаадаева тоже нередко произносили и писали с одним «а»: «Чадаев». Именно так, к примеру, обращался к нему Пушкин в стихотворении «С морского берега Тавриды»: «Чадаев, помнишь ли былое?»…В 1828-1830 г. Чаадаев написал и издал историко-философский трактат «Философические письма». Но взгляды, суждения, идеи - словом, сама система мировоззрения тридцатишестилетнего философа оказалась настолько неприемлема для николаевской России, что автора «Философских писем» постигло небывалое и страшное наказание: высочайшим (то есть лично императорским) указом он был объявлен сумасшедшим. Так случилось, что литературный персонаж не повторил судьбу своего прототипа, а предсказал ее.Кроме Н.М. Азаровой, о говорящих именах в «Горе от ума» высказывались многие авторы. Например, О.П. Монахова и М.В. Малхазова в статье «Проблема жанра. Основные приёмы комического» пишут: «К приёмам комического, безусловно, можно отнести и приём «говорящих имён». Это один из традиционных приёмов мировой литературы, преданный забвению в наше время. До середины минувшего века он был очень популярен. Имя персонажа предполагало его характер, становилось как бы эпиграфом к образу, определяло авторское отношение к герою и настраивало читателя на соответствующий лад. Грибоедов искусно пользуется этим приёмом в комедии. Его Тугоуховский действительно глух, Молчалин - скрытен и подчёркнуто немногословен. Скалозуб к месту и не к месту острит и хохочет - «скалит зубы». Фамилия Павла Афанасьевича Фамусова соотнесена с латинским словом «молва». Таким образом автор подчёркивает одну из важнейших черт этого героя: его зависимость от молвы и страсть разносить слухи».К этому можно добавить, что фамилия Фамусов вполне соотносится и с английским famous, то есть «известный, знаменитый», что не менее важно в характеристике «московского туза».Кроме того, необходимо отметить, что классифицировать имена грибоедовских героев можно и с той точки зрения, насколько просты они или усложнены. Действительно, Тугоуховские и Скалозуб расшифровываются достаточно просто, примерно так же, как герои ранней комедии Грибоедова «Студент» - гусарский ротмистр Саблин и Полюбин, герой-любовник, испытывающий горячее чувство к Вареньке. В этом смысле и фамилия Репетилов, Хлёстова, Загорецкий не представляют большого труда. То же можно сказать и о Молчалине. При этом в той же степени, как не прост этот персонаж, сложны для расшифровки его фамилия, имя и отчество. Ведь Алексей в переводе с греческого значит «защитник». Да и жизненный опыт показывает, что, как правило, Алексеи - покладистые, смирные люди. «Слабохарактерный добряк», - так характеризует это имя С.Д.Довлатов в книге «Наши».Отчество же Алексея Молчалина указывает на его незнатное происхождение. Тверской обыватель Степан Молчалин - это вам не московский туз Павел Афанасьевич Фамусов.Не менее сложно «выстроено» имя главного героя «Горя от ума» Александра Андреевича Чацкого. Собственно имя этого персонажа в переводе с греческого значит «мужественная защита», а в паре с отчеством Андреевич - то есть сын «мужественного, храброго» - составляется весьма примечательный «букет». Надо ли удивляться темпераменту, мужеству Чацкого и его умению отстаивать свои мнения?! Кстати, кроме всего прочего, его фамилия указывает на то, что этот «рыцарь без страха и упрёка» - потомственный дворянин, принадлежащий к знатному и старинному роду, так же, как и Трубецкие, Волконские, Оболенские. Об этом можно прочесть в книге А.В. Суперанской и А.В. Сусловой «Современные русские фамилии»: «Суффикс -ской (-ский ) более редкий по сравнению с суффиксом -ов и даже -ин. Относительная нечастотность его в фамилиях исторически объясняется происхождением самих этих фамилий. Первоначально он отмечается в княжеских фамилиях…» Естественно, сам Чацкий очень хорошо помнит о знатности своего рода; он «член английского клуба», как и Фамусов, вряд ли забывает о том, какая разница между ним и безродным Молчалиным.Особого разговора заслуживают также имена Платона Михайловича Горичева, Софии Павловны Фамусовой.Обратим внимание и на то, как много в комедии имён и отчеств типа Сергей Сергеевич, Антон Антонович, Фома Фомич. Полагаем, это ещё один способ подчеркнуть, что предрассудки и нравы «века минувшего» преспокойно перекочёвывают в век 19.Что же до «смешенья языков: французского с нижегородским», то оно присутствует и в фамилии, как уже было отмечено, Фамусов (famous), и в фамилии Репетилов, которая образована от французского repeater, то есть повторять. Так, кстати, немецкое влияние сказывалось в фамилии Адама Адамыча Вральмана из «Недоросля» Д.И. Фонвизина.Итак, с какой же целью использует Грибоедов «говорящие» фамилии? Это не только дань господствующему на русской сцене классицизму, не только жанровая особенность комедии, но и яркая характеристика персонажа. И если имя собственное производится из нарицательного («Простаковы» от «простак», «Скотинины» от «скотина»), прямо и однозначно указывая на главную и единственную черту характера, то фамилии героев «Горя от ума» тоже часто «говорящие», но функция их иная, чем в классицизме: в фамилиях задан определенный круг ассоциаций, который в целом не упрощает, а наоборот, осложняет понимание характера, выявляя в нем новую грань. Такие имена, как Молчалин, не только сохраняют в себе первоначальное значение («молчать»), но и сами по себе являются потенциальными нарицательными именами: эта возможность реализуется уже в тексте: («Молчалины блаженствуют на свете!»; «В нем Загорецкий не умрет!»), а впоследствии в статье И.А. Гончарова «Мильон терзаний», где говорится, например, о «Чацких» во множественном числе. Мы можем рассматривать «молчалинство» как социальный и культурный феномен.Таким образом, вместо системы амплуа и однозначных характеров с простыми «говорящими» фамилиями мы обнаруживаем в комедии Грибоедова систему социально и культурно обусловленных типов, изображаемых по принципу реалистической типизации и индивидуализации. Кроме того, можно заметить, что в комедии Грибоедова «говорящие» фамилии не только указывают на какой-то аспект характера героя, но еще и отсылают к теме человеческого общения - «говорение» (Фамусов от лат. - «молва»; Репетилов от франц. - повторять; Скалозуб - «скалить зубы»; и «слушание» (Тугоуховские), «молчание» (Молчалин). Значит, имена героев значимы не только по отдельности, но и все вместе: в совокупности они составляют важный символический ключ к пониманию проблематики «Горя от ума»: ведь это комедия о трудностях общения (именно поэтому сквозные мотивы в ней - глухота и непонимание). Такая глубокая символичность не свойственна «говорящим» фамилиям в классицизме. Итак, можно сделать вывод, что Грибоедов лишь формально сохраняет классические рамки, наполняя их психологическим и социально-психологическим содержанием2.3 Говорящие фамилии в творчестве Н.В. Гоголя Виртуозным мастером в деле нарекания своих героев говорящими именами был и Н.В. Гоголь. В его драмах можно найти фамилии-прозвища: Держиморда, Яичница и Земляника. Гоголь мастерски обыгрывает и двойные фамилии, которые, к слову сказать, принадлежали исключительно знатным людям: Мусины-Пушкины, Голенищевы-Кутузовы, Воронцовы-Дашковы, Муравьёвы-Апостолы.Судья же из комедии «Ревизор» также носит двойную фамилию - Ляпкин-Тяпкин, которая едва ли свидетельствует о почтении автора к этому герою.Что же касается двойной фамилии городничего, то о ней в книге «Современные русские фамилии»: «Сквозник (по Далю) в переносном значении «хитрый пройдоха», «опытный плут», в прямом значении - «сквозняк», «сквозной ветер». Дмухати по-украински значит «дуть». Двойная фамилия как пример высокородного дворянина в данном случае оказывается двойным намёком на продувное мошенничество».Продолжая образование имён литературных персонажей с помощью иноязычных словообразовательных средств, Гоголь вводит в комедию доктора Гибнера, в больнице которого, как известно, все больные, «как мухи, выздоравливают».Очень богата на ассоциации и фамилия мнимого ревизора. Есть в ней что-то от хлёсткости, бойкости героя и от словосочетания «хлестать через край», поскольку Иван Александрович - мастер безудержного вранья. Хлестаков, кроме того, не откажется «заложить за воротник» - «нахлестаться». Он же не прочь поволочиться за Анной Андреевной и Марьей Антоновной - «поухлёстывать».Подчёркивая сходство двух «городских помещиков», Гоголь хитроумно делает их полными тезками, а в фамилиях меняет лишь одну букву (Бобчинский, Добчинский). В русской драме такой приём был впервые использован именно в «Ревизоре».Много любопытного можно обнаружить также и в пьесе Гоголя «Игроки», где мнимые Кругель, Швохнев, Глов, Утешительный и Псой Стахич Замухрышкин объегоривают афериста-любителя Ихарёва. Забавно, что Псой Стахич оказывается Флором Семёновичем Мурзафейкиным, а Глов-старший на самом деле - Иван Климыч Крыницын. Впрочем, кто знает, может быть, эти имена - тоже вымышленные.Кстати, фамилия Глов весьма интересна тем, что подобным образом называли незаконнорождённых детей в дворянской среде. Так возникла фамилия героя романа В. Набокова Пнин (от Репнин), Мянцев и Умянцев (от Румянцев), Бецкой (от Трубецкой).Подводя итоги, можно констатировать, что в творчестве Н.В. Гоголя говорящие имена получили дальнейшее развитие, стали ещё значимее, начали приобретать пародийное звучание.2.4 Говорящие фамилии в творчестве А.Н. Островского С точки зрения рассматриваемого нами феномена говорящих имён в пьесах этого великого драматурга можно найти много нового, замечательного материала. Коснёмся лишь самых интересных моментов использования этого литературного приёма в наиболее известных пьесах Островского.Например, в пьесе «Гроза» нет случайных имен и фамилий. Тихоня, слабовольный пьяница и маменькин сынок Тихон Кабанов вполне оправдывает своё имя. Кличка его «маменьки» - Кабаниха давно переосмыслена читателями как имя. Недаром создатель «Грозы» уже в афише представляет эту героиню именно так: «Марфа Игнатьевна Кабанова (Кабаниха), богатая купчиха, вдова». Кстати, её старинное, почти зловещее имя в паре с Савелом Прокофьевичем Диким вполне определённо говорит и об их характерах, и об образе жизни, и о нравах. Интересно, что в переводе с арамейского имя Марфа переводится как «госпожа».Много любопытного содержит в себе и фамилия Дикой. Дело в том, что окончание -ой в соответствующих словах ныне читается как -ий(-ый). Например, пушкинское «свободы сеятель пустынной» (в нынешнем произношении - «пустынный») значит «одинокий». Таким образом, Дикой - не что иное, как «дикий человек», попросту «дикарь».Символический смысл имеют имена и фамилии и в пьесе «Бесприданница». Лариса - в переводе с греческого - чайка. Фамилия Кнуров происходит из диалектного слова кнур - боров, хряк, кабан. Паратов этимологически связан с прилагательным поратый - бойкий, сильный, дюжий, усердный. Вожеватов происходит от словосочетания «вожеватый народ», имеющего значение развязный, беспардонный. В имени, отчестве и фамилии матери Ларисы, Хариты Игнатьевны Огудаловой, значимым оказывается все. Харитами (от греческого харис - изящество, прелесть, красота) величали цыганок из хора, а Игнатами называли в Москве каждого цыгана. Отсюда и сравнение дома Ларисы с цыганским табором. Фамилия происходит от слова огудать - обмануть, обольстить, надуть. Юлий Капитонович Карандышев по контрасту имени и отчества с фамилией уже содержит в зерне образ этого человека. Юлий - имя знатного римского императора Цезаря, Капитон - от латинского капитос - голова, Карандышев - от слова карандаш - недоросток, коротышка, человек с непомерными и ничем не обоснованными претензиями. Так психологически многозвучные человеческие характеры вырисовываются уже с первых страниц пьесы.Удивительно интересна с точки зрения исследования семантики говорящих имён и пьеса «Горячее сердце», в которой целое созвездие любопытнейших фамилий, имён и отчеств героев. Вот, кстати, как пишет об этом В. Лакшин в статье «Поэтическая сатира Островского»: «Может быть, самая яркая и едкая в политическом смысле фигура комедии - Серапион Мардарьич Градобоев. Ну и имечко изобрёл для него Островский! Серапион легко переиначивается в «скорпиона», как и прокличет его грубая Матрёна, Мардарий звучит рядом с неблагозвучным словом «морда», а уж Градобоев - фамилия, переполненная до краёв иронической семантикой: не только побитые градом посевы, но и бой, навязанный городу». К слову сказать, Градобоев - не кто иной, как городской голова города Калинова (вспомним «Грозу», «Лес»), который не очень миндальничает с обывателями.Есть в «Горячем сердце» и купец Курослепов, который то ли от пьянства, то ли от опохмела страдает чем-то вроде куриной слепоты: не видит того, что твориться у него под носом. Кстати, его приказчик, фаворит мадам Курослеповой, носит характерное имя - Наркис.Если полистать произведения А.Н. Островского, можно найти много персонажей с говорящими именами. Это Самсон Силыч Большов, богатый купец, и Лазарь Елизарич Подхалюзин, его приказчик (пьеса «Свои люди - сочтёмся»); Егор Дмитриевич Глумов из драмы «На всякого мудреца довольно простоты», который действительно глумится над окружающими; актриса провинциального театра Негина из «Талантов и поклонников» и любитель деликатного обращения купец Великатов.В пьесе «Лес» Островский настойчиво нарекает героев именами, связанными с понятиями «счастье и несчастье», а также с «раем, аркадией». Недаром имя помещицы Гурмыжской - Раиса. Да и корень фамилии Раисы Павловны наводит на определённые размышления. А.В. Суперанская и А.В. Суслова пишут об этом: «Имя Раисы Гурмыжской - богатой помещицы - в русском языке созвучно со словом «рай». Разгадку же её фамилии можно найти в другой пьесе Островского - «Снегурочка» - В словах Мизгиря, который рассказывает о чудесном острове Гурмызе посреди тёплого моря, где много жемчуга, где райская жизнь».А о сценических именах провинциальных актёров Счастливцева и Несчастливцева те же авторы пишут так: «Непревзойдённым мастером имён и фамилий остаётся Островский. Так, в пьесе «Лес» он показывает провинциальных актёров Счастливцева и Несчастливцева. Да не просто Счастливцева, а Аркадия (ср. Аркадия - легендарная счастливая страна, населённая пастушками и пастушками). Геннадий Несчастливцев (Геннадий - греч. благородный) - благородный трагический актёр. И особенно трагичной на фоне этих имён представляется их общая судьба».Итак, одним из приемов образования фамилий у Островского является метафоризация (переносное значение). Так, фамилия Беркутов («Волки и овцы») и Коршунов («Бедность не порок») образованы от названий хищных птиц: беркут - сильный горный орел, зоркий, кровожадный; коршун - хищник послабее, способный схватить добычу поменьше. Если персонаж с фамилией Беркут из породы «волков» (что подчеркнуто названием пьесы) и «проглатывает» целое крупное состояние, то Коршунов в пьесе мечтает украсть, как цыпленка, из отчего дома слабое, хрупкое существо (Любовь Гордеевну).Многие фамилии у Островского образованы от общенародных слов (названий зверей, птиц, рыб) с ярко выраженным отрицательным значением: они как бы характеризуют людей по тем свойствам, которые присущи животным. Баранчевский и Переярков глупы, как бараны; Лисавский хитер, как лиса; Кукушкина эгоистична и бессердечна, как кукушка…Фамилия у Островского может указывать и на внешний вид человека: Пузатов, Бородавкин, Плешаков, Курчаев, Белотелова; на манеру поведения: Гневышев, Громилов, Лютов, Грознов; на образ жизни: Баклушин, Погуляев, Досужаев; на социальное и материальное положение: Большов, Великатов…А в фамилиях Гольцов, Мыкин, Тугина, Кручинина указывается трудная, полная нужды и лишений жизнь их носителей.Почти треть всех фамилий в произведениях драматурга - диалектного происхождения: Великатов («Таланты и поклонники») от великатый, то есть «величавый, видный, важный, чванный, гордый, вежливый, умеющий обращаться с людьми, внушающий к себе уважение»; Лыняев («Волки и овцы») от лынять, то есть «отлынивать, уклоняться от дела» (Толковый словарь В.И.Даля, том 2), Хлынов («Горячее сердце») от хлын - «мошенник, вор, обманщик в купле-продаже», Жадов («Доходное место») от жадать - в старинном значении: «испытывать сильное желание».Богаты пьесы Островского смешными фамилиями: Разлюляев («Бедность не порок»), Маломальский («Не в свои сани не садись»), Недоносков и Недоростков («Шутники»)…В качестве «строительного материала» для образования фамилий персонажей Островский не часто, но использует искаженные иностранные слова: Паратов («Бесприданница») от французского «парад» (все делает напоказ, любит покрасоваться, пустить пыль в глаза. В театре А.Н. Островского говорящие имена настолько точны и значительны, что впору говорить о виртуозном, феноменальном владении драматургом этим приёмом.2.5 Пародийные имена в творчестве М.Е. Салтыкова - Щедрина, Козьмы Пруткова Хорошо известно, что, когда какое-то явление или феномен культуры достигает определённого уровня, становится повсеместно известным и популярным, его начинают пародировать. Так и с говорящими именами. Мы уже отчасти касались того, что Гоголь пародировал некоторые дворянские фамилии. Кстати, множество такого рода фамилий и у М.Е. Салтыкова-Щедрина: Перехват-Залихватский из «Истории одного города», Серпуховский-Догоняй, Урюпинский-Доезжай из «За рубежом», Пересвет-Жаба из «Сатир в прозе». При этом в данном случае мы имели дело с явлением скорее социальным, политическим, а уж потом - литературным.В полном же смысле пародийные имена и соответственно герои появляются в творчестве Козьмы Пруткова, созданного дружными усилиями А.К. Толстого и братьев Жемчужниковых. Нужно ли удивляться тому, что герои комедии «Фантазия» носят сплошь пародийные имена. Так, герой, которого авторы представляют как «человека приличного», носит фамилию Кутило -Завалдайский; «человек застенчивый», естественно, наречён Беспардонным. «Человек, торгующий мылом», в этой комедии оказывается князем Касьяном Родионовичем Батог-Батыевым. В этой двойной фамилии нашли себе место и Батый, и батоги. Явной перекличкой с именем сына Манилова звучит имя Фемистокла Мильтиадовича Разорваки. И в драме «Любовь и Силин» Козьма Прутков выводит на сцену генеральшу Кислозвёздову, «немую, но сладострастную вдову», и Сильва-дон-Алонзо-Мерзавца», «заезжего гишпанца».Не менее пародийны и смешны имена комедии «Черепослов, сиречь френолог». Вот Шишкенгольм, «френолог, старик бодрый, плешивый, с шишковатым черепом», вот Вихорин - «гражданский чиновник. Лицо бритое, лысый, в парике». Знать, потому он и Вихорин.Пародия всегда сосуществует параллельно с тем, что она высмеивает.Можно предположить, что у драматургов позднейших эпох говорящие имена персонажей должны были измениться. Творчество Антона Павловича Чехова - яркое тому подтверждение.2.6 Говорящие фамилии в творчестве А.П. Чехова О том, как изменился унаследованный у классицистов приём, можно проследить по изумительному чеховскому рассказу «Лошадиная фамилия». «Лобовая атака» с бесконечными и вполне традиционными Уздечкиными, Жеребцовыми и Коренными, как известно, ни к чему не привела. «Лошадиной» фамилия специалиста по заговариванию зубной боли оказывается именно с ассоциативной точки зрения. Овсов - это задача со многими неизвестными. Это вам не примитив типа Кобылина и Лошадевича, поэтому мы, естественно, не можем согласиться с любителями парадоксов П. Вайлем и А. Генисом, которые в статье «Все - в саду» о творчестве Чехова писали: «В противовес долго сохраняющейся в русской литературе традиции крестить героев говорящими именами, фамилии в чеховских драмах случайны, как телефонная книга, но вместо алфавита их объединяет типологическое единство, которое автор вынес в название одного из своих сборников - «Хмурые люди».Фамилии Чебутыкин, Тригорин, Треплев даны Чеховым своим героям не случайно. Словечки типа «мерлихлюндия» и Чебутыкин - из одного ряда. То же можно сказать и о героях «Чайки» Константине Треплеве и его матери, тоже, кстати, по мужу Треплевой. Недаром же сын говорит о матери: «Имя её постоянно треплют в газетах, - и это меня утомляет». Кстати, сценическая фамилия Ирины Николаевны - Аркадина. Ну как тут не вспомнить пьесу «Лес» Островского.Фамилия беллетриста Тригорина - насквозь литературна! И в голову приходят не только Тригорское, но и три горя.Массу ассоциаций вызывает также имя Любови Раневской (в девичестве - Гаевой). Здесь - и рана, и любовь, и гай (по В.И. Далю - дуброва, роща, чернолесье). Вообще пьеса «Вишнёвый сад» - настоящий кладезь говорящих имён. Здесь и Симеонов-Пищик, и имя Трофимова - Петя.Конечно, в ранних рассказах Чехова царствуют всё те же Кувалдины, Хрюкины и Очумеловы (синонимы: одуреть, потерять соображение, эта же деталь подчеркивается и в его поведении, в отсутствии собственного мнения). Да и в драмах можно найти привычные для времён Островского имена. Например, персонаж «Трёх сестёр» Солёный в чём-то сродни Скалозубову - его шутки попахивают дурным тоном, весьма примитивны, неумны - «солёны», а фамилия его больше похожа на кличку типа Утешительный.При этом такого рода имена в чеховском театре - скорее, исключение, чем правило. А царит в его драматических шедеврах иное имя, соответствующее новому герою, новому характеру конфликта, новому театру - театру Чехова.Заключение Цель данной работы была рассмотреть использование говорящих фамилий в произведениях русских писателей XIX века. Экспрессивное использование имен собственных свойственно многим писателям. И если говорящие фамилии у Д.И. Фонвизина - это наследие классицизма, резкое деление героев на положительных и отрицательных, то в творчестве А.С. Грибоедова говорящие фамилии - не только дань классицизму, но и яркая характеристика персонажа, в фамилии задан определенный круг ассоциаций, который не упрощает, а, напротив, усложняет понимание характера, выявляя в нем новую грань. Н.В. Гоголю удается мастерски обыгрывать двойные фамилии (этот прием использует позже и М.Е. Салтыков-Щедрин), создавать фамилии-прозвища, образовывать имена литературных героев с помощью иноязычных словообразовательных средств.Таким образом, говорящие имена, в русской литературе начиная от Лукина и Сумарокова и заканчивая Чеховым, как выяснилось, проходят в своём становлении и развитии через ряд этапов. Наивные, несколько ходульные, почти одномерные имена типа Обдиралова и Добрякова сменяются более психологически сложными и обоснованными Молчалиными и Фамусовыми. В какой-то момент этот приём достигает своего пика, после чего становится объектом пародии. И, наконец, в конце 19 - начале 20 века говорящие имена трансформируются, ещё более усложняются, соотносятся с героями пьес сложными ассоциативными связями, но вовсе не исчезают из отечественной драмы, так как по природе своей обречены прямо или опосредованно называть, то есть, так или иначе характеризовать героев литературных произведений.Список литературы 1. Азарова Н.М. Текст. Пособие по русской литературе XIX века, ч. 1.- М.: Прометей, 1995.2. Введенская Л. А., Колесников Н. П.. От собственных имен к нарицательным. М.: Просвещение, 1989.3. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. - М: Наука, 1993.4. Грибоедов А.С. Сочинения.- М., «Художественная литература», 1988.5. Гоголь Н.В. Мертвые души. - М.: Детиздат, 1988.6. Морозова М.Н. Имена собственные в баснях И.А.Крылова. - В кн.: «Поэтика и стилистика русской литературы». - Л., Наука, 1971.7. Монахова О.П., Малхазова М.В. Русская литература XIX века, ч. 1.- М., Марк, 1993.8. Никонов В.А. Имена персонажей. - В кн.: «Поэтика и стилистика русской литературы». - Л., Наука, 1981.9. Островский А.Н. Гроза. - М.: Детиздат, 1980.10. Суперанская А.В., Суслова А.В. Современные русские фамилии.- М., Наука, 1984.11. Федосюк Ю. Русские фамилии. Популярный этимологический словарь. М.: Дет. Лит., 198112. Чехов А.П. Избранные сочинения в двух томах. Том 1. - М.: Художественная литература, 1986.

Министерство образования республики Башкортостан

отдел образования администрации городского округа г. Стерлитамак

МБОУ «Средняя общеобразовательная школа №12

с углубленным изучением отдельных предметов»

XIX века

по литературе

ученица 10а класса

Костылева Екатерина

Научный руководитель

Стерлитамак, 2011

Введение

1. Из глубины веков………………………………………………………….5

2. Говорящие фамилии в литературе..............................................................6

3. Говорящие фамилии в творчестве писателей XIX века

3.1. Классицизм.

3.1.1. .............................................................10

3.2. Первая половина XIX века.

3.2.1. ..................................................11

3.2.2. ...........................................................12

3.3. Вторая половина XIX века.

3.3.1. .......................................................14

3.3.2. -Щедрин..........................................16

3.3.3. ....................................................17

3.3.4. ................................................................18

Заключение..................................................................................................20

Литература...................................................................................................21

Введение

На уроках литературы мы часто знакомимся с героями, которые носят говорящие фамилии. Но для чего автор прибегает к такому приему? Кто первый взял такой прием за основу? На эти вопросы я постараюсь ответить в своей исследовательской работе.

Из глубины Веков

Как ни странно это звучит, но до конца XVIII - середины XIX века большинство населения нашей страны фамилий не имело. Поначалу фамилии возникли у феодалов. Существовало наследственное землевладение , оно-то и привело к появлению наследственных имен, то есть фамилий. Большая часть княжеских фамилий указывала на те земли, которые принадлежали феодалу. Так возникли фамилии Шуйский, Вяземский, Елецкий и другие. Первые русские фамилии встречаются в документах, относящихся к XV веку. Но у большинства людей, населявших нашу страну, фамилий не было. Прозвища и отчества - вот что было помимо имен у наших предков.

Когда в России пало крепостное право, перед правительством встала серьезная задача - дать фамилии бывшим крепостным. Одним крестьянам давали полную или измененную фамилию их бывшего помещика, у других в фамилию превращали отчество, а у третьих - прозвище. Но процесс шел медленно, и нередко люди продолжали обходиться без фамилий. В 1888 году Сенат опубликовал специальный указ, в котором было записано: «Именоваться определенной фамилией составляет не только право, но и обязанность всякого полноправного лица, и означение фамилии на некоторых документах требуется самим законом».

Само же слово «фамилия» латинского происхождения. У римлян оно первоначально относилось не к супругам и детям, а только к рабам. Familia - совокупность принадлежащих одному человеку рабов. Но по всей Европе это слово распространилось именно в значении «семья», «супруги». И в России слово «фамилия» поначалу употребляли в значении «семья». В XVII - XVIII веках еще бытовало слово «прозвище»: оно-то в те времена и обозначало фамилию. И только в XIX веке слово «фамилия» приобрело свое второе значение, ставшее основным: «наследственное семейное именование, прибавляемое к личному имени».

Так что фамилия - это наследственное имя семьи, а часто и ее живая история.

Раньше на Руси всех новорожденных мальчиков называли Богдан, а девочек Богдана. Дословно со славянского эти имена переводятся как «данный Богом». И только спустя некоторое время ребенку давалось имя. Оно подбиралось либо при крещении в церкви, либо давалось родителями.

1. Говорящие фамилии в литературе

О связи имени человека и его личности догадывались еще в древности. Ведь имя – это слово, а оно с древних времен имеет над человеком огромную власть. Считается, что слово находится на границе тонкого невидимого мира и мира материального. Слово имеет свою энергетику и заключает в себе определенную идею. А идеи, по мнению некоторых древних философов, например, Платона, существуют сами по себе, независимо от человеческих представлений. Человек не изобретает их, он лишь получает к ним доступ. Имя по своей сути является выражением различных идей.

Человек начал использовать имена около 7 тысяч лет назад. В Библии сказано, что Адаму была дарована Богом власть давать имена окружающим предметам, т. е. он обрел способность через звуки раскрывать суть вещи.

Сегодня, размышляя над прошлым, поражаешься однородности характеров и свойств личностей, носителей одного и того же имени. Словно неведомая нить связывает их друг с другом на протяжении многих веков. Неведомое, именуемое судьбой, как бы заготовило для каждого имени печать и налагает ее на людей на протяжении исторической жизни народов.

Собственные имена в художественном произведении выполняют различные функции, наиболее важные среди них следующие.

Назывная (номинативная). Писателю необходимо как-то обозначить персонажа, и это легко сделать, наделив его именем. Оно обычно выбирается с учетом тех или иных – в зависимости от темы произведения - антропонимических норм. В художественной литературе широко используется социально-знаковая функция тех или иных имен, отчеств, фамилий, прозвищ, присоединяемых к антропонимам титулов (князь, граф и т. п.), форм обращений. Так, в России XVIII в. «крестьянских девочек часто называли Василисами, Феклами, Федосьями, Маврами. Девочка, родившаяся в дворянской семье, такого имени получить не могла. Зато в дворянских семьях бытовали тогда такие женские имена, которые были неупотребительны у крестьянок: Ольга, Екатерина, Елизавета, Александра»; со времени Екатерины II официально было узаконено, что особ первых пяти классов следовало писать с отчеством на –вич; лиц, занимавших должности с шестого класса до восьмого включительно, предписывалось именовать полуотчеством, всех же остальных только по именам»; «периодом окончательного “офамиливания” населения страны можно считать вторую половину XIX века» (когда стали давать фамилии бывшим крепостным крестьянам).

Наряду с назывной функцией собственные имена персонажей нередко выполняют и характерологическую, т. е. подчеркивают какие-то свойства личности. Такую функцию в жизни в прошлом часто выполняли прозвища: Плакса, Змея; впоследствии они перерастали в фамилии: Плаксин, Змиев.

В художественной литературе прозвище героя почти всегда отражает его характер. Например, герой рассказа "Утро помещика" Юхванка Мудреный получил свое прозвище, вероятно, за то, что изъяснялся очень сложно, непонятно, мудрено. Он умел долго владеть вниманием собеседника, строя заумные фразы, не говоря при этом ничего существенного.

Если мы обратимся к литературе, то художественные типы (образы) – это глубокие обобщения действительности; хотя и подсознательные, но чрезвычайно общие и чрезвычайно точные наведения. Художественный тип сгущает восприятие и потому правдивее самой жизненной правды и реальнее самой действительности. И поэтому мы считаем, что объявление всех литературных имен произвольными и случайными, субъективно придумываемыми, и условными знаками типов и художественных образов было бы вопиющим непониманием художественного творчества. «Кто вникал, как зачинаются и рождаются художественные образы, тому ясно, что объявить имена случайными кличками, а не сосредоточенными ядрами самих образов, - все равно, что обвинить в субъективности и случайности всю словесность как таковую, по самому ее роду», - считал философ Павел Флоренский.

Собственные имена – это антропонимы (личные имена людей, а также их клички, прозвища), топонимы (географические названия), этнонимы (названия народов), зоонимы (клички животных), космонимы (названия внеземных объектов), теонимы (названия мифических существ, божеств) и др. Все эти разновидности собственных имен изучает ономастика (от греч. оnomastike – искусство давать собственные имена), раздел лексикологии. Соответственно, в литературоведении вычленяется раздел поэтической ономастики. Здесь речь пойдет об антропонимах и топонимах как наиболее часто встречающихся в художественном тексте собственных именах.

Опираясь на внутреннюю форму слова, положенного в основу фамилии героя, писатели в эпоху классицизма награждали своих героев выразительными именами-характеристиками. Русские художники пера – Чехов, Гоголь, Островский и другие – находили очень яркие и неожиданные выразительные средства, одним из которых является «говорящие фамилии». Сатирики наделяли своих героев «говорящими» именами и фамилиями. Положительные герои звались Правдин, Милон, Правдолюбов, а отрицательные – Скотинин, Взяткин, Безрассуд. Пародисты переиначивали фамилию своего литературного противника так, что она становилась средством насмешки.

О роли и значении имен, фамилий литературных героев на данный момент написано очень много научных работ. Но в большинстве случаев речь идет о так называемом приеме "говорящих фамилий", который использует тот или иной писатель для создания определенного образа героя. Всем известны такие фамилии, как Молчалин, Скалозуб, Скотинин, Простакова, Держиморда, Собакевич, Плюшкин, Манилов, Обломов - в таком ключе ряд фамилий подобного рода можно продолжать и далее. Ни для кого не секрет, что означают эти собственные имена в русской литературе и с автором какого произведения они ассоциируются.

Если мы имеем дело с художественным произведением, в котором все действующие лица порождены авторской фантазией, то кажется очевидным, что автор располагает, по-видимому, достаточной свободой при выборе того или иного антропонима для любого из своих персонажей. Но мнимая произвольность антропонима на самом деле является осознанной или интуитивно угаданной необходимостью выбора именно этого, а не другого имени, изучение семантического ореола, окружающего антропоним литературных героев на этапе создания их автором и затем - восприятие его читателем на сегодняшний день является интересной и актуальной проблемой.

«Говорящие» имена использовались уже в античной комедии. Например, один из героев комедии «Кубышка» Плавта носит имя Мегадор, образованное от слов mega (гр.)– «много» и doron (гр.) – «дар»: он «не скупится на приготовления к свадьбе с бесприданницей, беря на себя все расходы свои и соседа. Имя его сестры Евномии обозначает “благозаконие” – она и заботится о том, чтобы ее сын узаконил свои отношения с девушкой». Эта традиция оказалась прочной. В особенности типичен данный прием для литературы классицизма.

2. Говорящие фамилии в творчестве писателей XIX века

2.1. Классицизм.

2.1.1.

В комедии «Недоросль» легко определить по фамилиям доминанту характера или род занятия: Простаковы, Скотинин, Вральман, Цифиркин, Кутейкин, Милон, Правдин, Стародум (последняя фамилия, данная положительному герою, отразила свойственную автору-просветителю веру в одну – на все времена – истину). «Говорящими именами» часто наделяются комические персонажи в литературе любого направления.

С говорящими именами у Фонвизина не так всё просто и однозначно. Разумеется, в том, что это – наследие классицистического театра, сомневаться не приходится. Но не все герои оправдывают свои имена. Об этом же пишут в книге «Родная речь» Пётр Вайль и Александр Генис: «Фонвизина принято относить к традиции классицизма. Это верно, об этом свидетельствуют даже самые поверхностные с первого взгляда детали: например, имена персонажей. Милон – красавчик, Правдин – человек искренний, Скотинин – понятно. Однако, при ближайшем рассмотрении, убедимся, что Фонвизин классик только тогда, когда имеет дело с так называемыми положительными персонажами. Тут они ходячие идеи, воплощённые трактаты на моральные темы».

В этой фразе есть позиции, противоречащие друг другу, поскольку Скотинин никак не может быть отнесён к числу положительных героев. Бесспорно, однако, то, что ни Фонвизин, ни его комедии, ни персонажи «Недоросля» и «Бригадира» не укладываются в прокрустово ложе традиций классицизма.

2.2. Первая половина XIX века.

2.2.1.

Говорящие фамилии в пьесе «Горе от ума» условно можно разделить на три типа:

1) собственно говорящие, которые сообщают об одной важной черте героя: Фамусов, Тугоуховский, Репетилов, Молчалин;

2) оценивающие фамилии: Скалозуб, Хрюмина, Загорецкий, Хлёстова;

3) ассоциативные: фамилия «Чацкий» несет в себе зарифмованный намек на имя одного из интереснейших людей той эпохи: Петра Яковлевича Чаадаева.

Многие фамилии героев также опираются на внутреннюю форму слова: - Тугоуховский он действительно туг на ухо, ходит со слуховой трубкой; - Молчалин не произносит лишних слов (в мои лета не должно сметь свое суждение иметь, да к тому же он помнит, что нынче любят бессловесных); - Скалозуб зубоскал, пошлый остряк. - Фамилия Фамусов трактуется, с одной стороны, как знаменитый, известный (от фр. fameus), с другой - боящийся молвы (от лат. fame молва).

Имена героев в пьесе Грибоедова «Горе от ума» значимы не только по отдельности - в совокупности они составляют важный символический ключ к пониманию проблематики «Горя от ума»: ведь это комедия о трудностях общения (именно поэтому сквозные мотивы в ней – глухота и непонимание).

Такая глубокая символичность не свойственна «говорящим» фамилиям в классицизме.

Можно сделать вывод, что Грибоедов лишь формально сохраняет классические рамки, наполняя их психологическим и социально-психологическим содержанием.

2.2.2.

наследует традиции классицизма в своем творчестве. В его драмах можно найти фамилии-прозвища: Держиморда, Яичница и Земляника. Гоголь мастерски обыгрывает и двойные фамилии, которые, к слову сказать, принадлежали исключительно знатным людям: Мусины-Пушкины, Голенищевы-Кутузовы, Воронцовы-Дашковы, Муравьёвы-Апостолы. Судья же из комедии «Ревизор» также носит двойную фамилию – Ляпкин-Тяпкин, которая едва ли свидетельствует о почтении автора к этому герою. Что же касается двойной фамилии городничего, то о ней в книге «Современные русские фамилии» читаем: «Сквозник (по Далю) в переносном значении «хитрый пройдоха», «опытный плут», в прямом значении – «сквозняк», «сквозной ветер». Дмухати по-украински значит «дуть». Двойная фамилия как пример высокородного дворянина в данном случае оказывается двойным намёком на продувное мошенничество.

Подводя итоги, можно констатировать, что в творчестве говорящие имена получили дальнейшее развитие, стали ещё значимее, начали приобретать пародийное звучание.

2.3. Вторая половина XIX века.

2.3.1.

Как правило, в произведениях художественной литературы свои имена, отчества и фамилии персонажи получают в зависимости от общего замысла (концепции) и той функции, которой каждый из них наделен автором. Это в равной мере относится и к классической, и к модернистской литературе.

Эпохой для русской драмы, как известно, явилось творчество. С точки зрения рассматриваемого нами феномена «говорящих» имён в пьесах этого великого драматурга можно найти много нового, замечательного материала. Коснёмся лишь самых интересных моментов использования этого литературного приёма в наиболее известных пьесах Островского.

Много любопытного содержит в себе и фамилия Дикой. Дело в том, что окончание - ой в соответствующих словах ныне читается как - ий(-ый). Например, пушкинское «свободы сеятель пустынной» (в нынешнем произношении – «пустынный») значит «одинокий». Таким образом, Дикой – не что иное, как «дикий человек», попросту «дикарь».

Фамилия у Островского может указывать на внешний вид человека: Пузатов, Бородкин, Плешаков, Курчаев, Белотелова;

На манеру поведения: Гневышев, Громилов, Лютов, Грознов;

На образ жизни: Баклушин, Погуляев, Досужев;

На социальное и материальное положение: Большов, Великатов. В фамилиях Гольцов, Мыкин, Тугина, Кручинина указывается трудная, полная нужды и лишений жизнь их носителей.

Многие фамилии у Островского образованы от общенародных слов (названия зверей, птиц, рыб) с ярко выраженным отрицательным значением: они как бы характеризуют людей по тем свойствам, которые присущи животным. Баранчевский и Переярков глупы, как бараны; Лисавский хитер, как лиса; Кукушкина эгоистична и бессердечна, как кукушка.

Итак, одним из приемов образования фамилий у Островского является метафоризация (переносное значение).

2.3.2. -Щедрин.

Хорошо известно, что, когда какое-то явление или феномен культуры достигает определённого уровня, становится повсеместно известным и популярным, его начинают пародировать. Так и с говорящими именами. Мы уже отчасти касались того, что Гоголь пародировал некоторые дворянские фамилии. Множество такого рода фамилий и у -Щедрина: Перехват-Залихватский из «Истории одного города», Серпуховский-Догоняй, Урюпинский-Доезжай из «За рубежом», Пересвет-Жаба из «Сатир в прозе». Однако в данном случае мы имеем дело с явлением скорее социальным, политическим, а уж потом – литературным.

В полном же смысле пародийные имена и, соответственно, герои появляются в творчестве Козьмы Пруткова, созданного дружными усилиями и братьев Жемчужниковых. Нужно ли удивляться тому, что герои комедии «Фантазия» носят сплошь пародийные имена. Так, герой, которого авторы представляют как «человека приличного», носит фамилию Кутило - Завалдайский; «человек застенчивый», естественно, наречён Беспардонным. «Человек, торгующий мылом», в этой комедии оказывается князем Касьяном Родионовичем Батог-Батыевым. В этой двойной фамилии нашли себе место и Батый, и батоги. Явной перекличкой с именем сына Манилова звучит имя Фемистокла Мильтиадовича Разорваки. И в драме «Любовь и Силин» Козьма Прутков выводит на сцену генеральшу Кислозвёздову, «немую, но сладострастную вдову», и Сильва-дон-Алонзо-Мерзавца», «заезжего гишпанца».

Пародия всегда сосуществует параллельно с тем, что она высмеивает.

Можно предположить, что у драматургов позднейших эпох говорящие имена персонажей должны были измениться.

2.3.3. .

Семантический характер носят имена и фамилии в произведениях. Неприятная фамилия Смердяков (роман «Братья Карамазовы») принадлежит персонажу, вызывающему отвращение у окружающих. Тайна фамилии Карамазов раскрывается в романе самим писателем. Штабс-капитанша Снегирева, здороваясь с Алешей, называет его Черномазов, и, когда Снегирев ее поправляет, она снова повторяет: «Ну, Карамазов, или как там, а я всегда Черномазов». Как видим, здесь выделяются два корня: кара - (в переводе с тюркского «черный») и маз-(«мазь, мазать»). Всех Карамазовых объединяет черное начало.

Исследователи давно обратили внимание на необычное имя главного героя романа «Преступление и наказание»: создается впечатление рокочущего звука (Ра-Ра-Ра: Родион Романович Раскольников). Но не только звуковые ассоциации породили это сочетание. Раскольников-«раскладывает» породившую его мать-землю, «раскалывает» родину (имя Родион), а если брать отчество, то вполне возможно прямое толкование: раскол родины Романовых (отчество Романович)

Ф. Достоевский широко использует в своих произведениях имя Софья (греч. Sophia «мудрость»): София Андреевна (мать Подростка), София Ивановна (мать Ивана и Алеши Карамазовых), София Матвеевна Улитина (ангел хранитель последних дней Степана Трофимовича в «Бесах») Наконец, Соня Мармеладова. Всех их объединяет вера в конечную победу добра. Недаром Сонечка Мармеладова жила в квартире портного Капернаумова, фамилия которого образована от известного евангельского города Капернаум, где часто проповедовал Христос.

Таким образом, имена и фамилии многих героев не являются случайными. Раскрыть их значение – значит лучше понять замысел писателя.

2.3.4.

Любил использовать говорящие фамилии. Чего стоят, например: унтер Пришибеев, чиновник Червяков, актер Унылов...

В произведениях Чехова имя – точная характеристика персонажа: унтер Пришибеев, чиновник Червяков, актер Унылов, цирюльник Блесткин. Используя фамилии, Чехов создает комические ситуации, сатирические образы. Так, иногда он ставит рядом фамилии, образованные от очень далеких друг от друга по смыслу слов: Кашалотов и Дездемонов, Везувиев и Черносвинский. Противопоставляя фамилии, писатель добивается еще более точной характеристики действующих лиц. О том, как изменился унаследованный у классицистов приём, можно проследить по изумительному чеховскому рассказу «Лошадиная фамилия». «Лобовая атака» с бесконечными и вполне традиционными Уздечкиными, Жеребцовыми и Коренными, как известно, ни к чему не привела. «Лошадиной» фамилия специалиста по заговариванию зубной боли оказывается именно с ассоциативной точки зрения. Овсов – это задача со многими неизвестными. Это вам не примитив типа Кобылина и Лошадевича, поэтому мы, естественно, не можем согласиться с любителями парадоксов П. Вайлем и А. Генисом, которые в статье «Все – в саду» о творчестве Чехова писали: «В противовес долго сохраняющейся в русской литературе традиции крестить героев говорящими именами, фамилии в чеховских драмах случайны, как телефонная книга, но вместо алфавита их объединяет типологическое единство, которое автор вынес в название одного из своих сборников – «Хмурые люди».

Фамилии Чебутыкин, Тригорин, Треплев даны Чеховым своим героям не случайно. Словечки типа «мерлихлюндия» и Чебутыкин – из одного ряда. То же можно сказать и о героях «Чайки» Константине Треплеве и его матери, тоже, кстати, по мужу Треплевой. Недаром же сын говорит о матери: «Имя её постоянно треплют в газетах, - и это меня утомляет». Кстати, сценическая фамилия Ирины Николаевны – Аркадина. Фамилия беллетриста Тригорина – насквозь литературна! И в голову приходят не только Тригорское, но и три горя.

Массу ассоциаций вызывает также имя Любови Раневской (в девичестве – Гаевой). Здесь – и рана, и любовь, и гай (по – дуброва, роща, чернолесье). Вообще пьеса «Вишнёвый сад» - настоящая кладезь говорящих имён. Здесь и Симеонов-Пищик, и имя Трофимова – Петя.

Конечно, в ранних рассказах Чехова царствуют всё те же Кувалдины, Хрюкины и Очумеловы (синонимы: одуреть, потерять соображение; эта же деталь подчеркивается и в его поведении, в отсутствии собственного мнения). Да и в драмах можно найти привычные для времён Островского имена. Например, персонаж «Трёх сестёр» Солёный в чём-то сродни Скалозубову – его шутки попахивают дурным тоном, весьма примитивны, неумны – «солёны», а фамилия его больше похожа на кличку типа Утешительный.

Заключение

Любой писатель тщательно продумывает, какие имена он может и должен включить в текст своего сочинения, особенно - имена действующих лиц, посредством которых обязательно выражает субъективное отношение к создаваемому персонажу, изображаемым характерам, типам личности. Анализ литературных имен (поэтонимов) должен быть неотъемлемой частью анализа художественных образов и идейного содержания любого произведения в целом.

Литература

Азарова. Пособие по русской литературе XIX века, ч. 1.- М., «Прометей», 1995, с. 28-29. Альбеткова словесность. От слова к словесности: учеб. для 8 кл. общеобразоват. учреждений / 5-е изд., стереотип. – М.: Дрофа, 2005. с.82. Булгаков господина де Мольера.- М., «Молодая гвардия», 1962, с.165. Вайль П., Генис А. Родная речь.- М., «Независимая газета», 1991, с.17, 181. Грибоедов.- М., «Художественная литература», 1988, с.680. Григорьев и нравственность.- М., «Современник», 1986, с.295.

7. . Иллюстрированный словарь живого русского языка . В 2-х тт. – СПб.: «Издательский дом «Нева»; М.: «ОЛМА-Пресс», 20с.- (Серия «Детская энциклопедия»).

8. «Горе от ума» . - М: Художественная литература, 1974 г., с.62.

Малхазова литература XIX века, ч. 1.- М., «Марк», 1993, с.10-11. , Суслова русские фамилии.- М., «Наука», 1984, с.69, 130, 131.