Живет ли голова после отрубания. Виды и вариации смертной казни. Обезглавливание
Как только казнь свершилась, палач отдал голову Троэра в руки ученого. Венд не медля приложил к одной из мышц головы цинковую пластинку гальванической батареи – сразу последовало сильное сокращение мускульных волокон.
Венд приложил пластинку к перерезанному спинному мозгу, – на лице головы появилось выражение страдания.
Глаза у отсеченной головы были открыты, и врач сделал жест, как бы намереваясь ткнуть двумя пальцами в глаза, – глаза тотчас закрылись. Чуть погодя глаза головы снова открылись, и Венд повернул голову к яркому солнцу, – глаза закрылись. Ученый задумал испытать отсеченную голову на восприятие звуков.
Дважды он кричал «Троэр!», и дважды голова открывала глаза и смотрела в ту сторону, откуда шел звук. При этом Венд отметил, что голова открывала рот, как бы пытаясь, что-то сказать. Ученый положил в открытый рот палец, – голова стиснула зубами палец так, что ощущалась боль. Как зафиксировал врач, через 2 минуты 40 секунд глаза закрылись навсегда, и голова не подавала больше никаких признаков жизни.
ЧТО ДУМАЕТ ОТСЕЧЕННАЯ ГОЛОВА?
Есть версия, что под впечатлением этого небольшого сообщения, прочитанного Александром Беляевым в подшивке старых российских журналов «Нива» (№6, 1891 год), писатель-фантаст написал в 1925 году книгу «Голова профессора Доуэля».
Вполне возможно, что если А. Беляев прочитал это сообщение, то в этой же подшивке, но только в №10, он мог прочесть не мене интересную информацию об отрезанной голове. Вот это сообщение:
«В Фигаро» Мишель Делин описывает один интересный гипнотический эксперимент, проведенный знаменитым бельгийским художником Вирцем над головой одного гильотинированного разбойника.
Давно уже художника занимал вопрос: как долго длится процедура казни для преступника и какое чувство испытывает подсудимый в последние минуты жизни, что именно думает и испытывает голова, отделенная от туловища, и вообще, может ли она думать и чувствовать. Вирц был хорошо знаком с доктором брюссельской тюрьмы, друг которого, доктор Д., занимался гипнотизмом уже в течение 30 лет. Художник сообщил ему свое сильное желание получить внушение, что он преступник, присужденный к гильотине.
В день казни, за десять минут до прихода преступника, Вирц, доктор Д., двое свидетелей поместились внизу эшафота так, чтобы их не было заметно публике, и в виду корзины, в которую должна была упасть голова казненного. Доктор Д. усыпил своего медиума, внушил ему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами и громко высказывать размышления осужденного в ту минуту, когда топор коснется его шеи. Наконец он приказал ему проникнуть в мозг казненного, как только голова отделится от туловища, и анализировать последние мысли умершего.
Вирц тотчас уснул. Спустя минуту раздались шаги: это палач вел преступника. Его положили на эшафот под топор гильотины. Тут Вирц, содрогаясь, начал умолять, чтобы его разбудили, так как испытываемый им ужас невыносим. Но уже поздно. Топор падает. «Что вы чувствуете, что вы видите?» – спрашивает доктор. Вирц корчится в конвульсиях и отвечает со стоном: «Удар молнии! Ах, ужасно! Она думает, она видит…» – «Кто думает, кто видит?» – «Голова… Она страшно страдает… Она чувствует, думает, она не понимает, что случилось… Она ищет свое туловище… Ей кажется, что туловище за ней придет… Она ждет последнего удара – смерти, но смерть не приходит…».
В то время, как Вирц произносил те страшные слова, свидетели этой сцены смотрели на голову казненного с повисшими волосами, стиснутыми глазами и ртом. Артерии еще пульсировали в том месте, где их перерезал топор. Поток крови заливал лицо. Вирц продолжал кричать в гипнотическом сне: «Какая-то рука меня давит! Огромная неумолимая рука… Ах, эта тяжесть меня задушит! Красное облако застилает глаза… Но я еще освобожусь от этой проклятой руки… Напрасно, я не в силах ее оттолкнуть… Что это? Меня заливает кровь? Я – отрезанная голова…».
Доктор продолжал спрашивать: «Что вы видите, где вы?» –«Я улетаю в неизмеримое пространство… Неужели я умер? Неужели все кончено? О, если бы я мог соединиться с моим телом! Люди, сжальтесь надо мною, отдайте мне мое тело! Тогда я буду жить… Я еще думаю, чувствую, я все помню… Моя несчастная жена, бедный мой ребенок! Нет, нет, вы больше меня не любите, вы покидаете меня… Если бы вы захотели соединить меня с туловищем, я мог бы еще жить среди вас… Нет, вы не хотите… Все же я вас люблю, бедные мои, дорогие! Дайте мне обнять вас. Как, дитя мое, ты в ужасе кричишь? Ах, я несчастный, я облил твои ручонки кровью! Когда же это кончится? Разве грешник осужден на вечную муку?»
При этих словах Вирца присутствующим показалось, что глаза казненного раскрылись и взглянули на них с выражением невыразимой муки и пламенной мольбы. Художник продолжал: «Нет, нет! Страдание не может продолжаться вечно. Господь милосерден… Все земное уходит из моих глаз… Вдали я вижу звездочку, блестящую, как алмаз… Ах, как хорошо должно быть там, вверху! Какая-то волна охватывает все мое существо. Как крепко я теперь усну… О, какое блаженство!..»
Это были последние слова гипнотика. Теперь он крепко спал и не отвечал больше на вопросы врача. Доктор Д. подошел к голове казненного и пощупал лоб, виски, зубы… Все было холодно как лед, голова умерла».
Вполне возможно, что А. Беляеву были известны и другие истории об отсеченных головах. Например, об истории, которую поведал в своем дневнике Александр Дюма-отец. Дюма посещал не только театры, он бывал и на других зрелищах для народа – публичных казнях, которых в начале XIX века во Франции было предостаточно. Однажды во время казни девушки-аристократки Дюма находился в первых рядах парижских зевак. Когда казнь свершилась, палач по традиции отрубленную голову девушки демонстрировал народу, Дюма показалось, что губы головы начали двигаться, словно она пыталась что-то сказать. К своему ужасу, Дюма также показалось, что раскрытые глаза головы какое-то время пристально смотрели прямо в его глаза, а потом закрылись. Писатель подумал, что ему померещилось. Отрубленная голова девушки несколько дней не давала ему покоя, ночью ему снились кошмары. Наконец Дюма договорился о встрече с палачом-профессионалом. И вот что поведал палач писателю:
«Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут еще полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять, по меньшей мере, раз в месяц».
25 июня 1905 года в Париже в четыре часа утра при большом стечении народа казнили бандита Арни Лангвилля. Пресса не преминула сообщить читателям в подробностях эту казнь, превратившуюся в громкую сенсацию. Вот только небольшая выдержка из одного газетного рассказа:
«…Помощник палача взял смертника за руку и подтолкнул к гильотине. Казалось, все тело Лангвилля противилось этому, однако он быстро лег на плаху. Прошло несколько секунд. Затем палач Дейблер подошел к машине. Он включил механизм, сверкнуло лезвие, раздался глухой стук, вверх ударила струя крови, и отрубленная голова упала в корзину. Обезглавленный труп отбросило направо, и он рухнул в грубо сколоченный гроб, наполненный опилками.
Как только голова Лангвилля упала в корзину, доктор Бюрэ с разрешения общественного надзирателя за казнью поднял ее, желая провести самый удивительный эксперимент. Держа в руках отрубленную голову и глядя в абсолютно безжизненное лицо бандита, доктор громко позвал: «Лангвилль! Лангвилль!»
Медленно, но чрезвычайно явственно для всех окружающих веки мертвеца приоткрылись, и стало заметно, что его глаза все еще полны жизни. Он посмотрел в лицо доктора долгим взглядом, а затем его веки сомкнулись. «Лангвилль!» – во второй раз воззвал Бюрэ. И вновь веки мертвеца открылись, и голова, отделенная от тела, послала свой прощальный взгляд. Когда же покойного окликнули в третий раз, его веки остались неподвижными, а кое-то даже утверждал, что они сомкнулись еще сильнее.
Весь эксперимент продлился секунд тридцать. Но находившиеся рядом с гильотиной медики настаивают, что проблески жизни в отрубленной голове наблюдались не более десяти секунд».
Британский майор Клив Смедли в своих воспоминаниях описал такой случай. Осенью 1916 года он был участником битвы на Сомме. Однажды, во время затишья, майор стоял в траншее с лейтенантом Стивом Мерджесом; офицеры рассматривали немецкие позиции. Когда лейтенант повернулся к Смедли, чтобы что-то сообщить ему, сзади траншеи разорвался снаряд. Осколком снаряда, как ножом, срезало голову лейтенанта у самых плеч; голова упала на бруствер траншеи, прямо перед Кливом Смедли. Потрясенный увиденным, майор прочитал в глазах головы ужас, а губы беззвучно шевелились в немом крике.
Не исключено, что А. Беляев мог прочитать главу «Жизнь по отсечении головы» в сборнике «Из области таинственного», составленного священником-магистром Григорием Дьяченко в 1900 году. В ней сообщалось:
«Уже несколько раз было говорено о том, что человек, когда ему отрубают голову, не сразу прекращает жить, а что его мозг продолжает соображать и мускулы двигаться, пока, наконец, кровообращение совсем не остановится и он не умрет окончательно…»
ОПЫТЫ С ОТРЕЗАННЫМИ ГОЛОВАМИ
Даже если А. Беляев получил сведения об отсеченных головах только из журнала «Нива», он знал, что голова, отделенная от туловища, живет некоторое, пусть даже очень короткое, время. Писателю-фантасту только осталось продлить ее жизнь, снабжая голову специальным питательным раствором, содержащим кислород. А. Беляев не мог не знать об уникальных экспериментах физиолога А.А. Кулябко с головой рыбы; эксперименты проводились в 1902 году. В отрезанную голову рыбы через кровеносные сосуды Кулябко пропускал кровезаменитель – голова рыбы открывала и закрывала рот, двигала глазами и плавниками. Фантаст мог и не знать об опытах с отрубленной головой человека французского хирурга Жана Лабордеа; опыты проводились в 40-х годах XIX века. Опыты закончились неудачей: голова, подключенная к системе кровообращения, хотя и жила несколько минут, но не реагировала на внешние раздражители. Предполагают, что мозг был уже частично разрушен до начала опыта.
Есть еще версия, что «Голова профессора Доуэля» во многом автобиографичная. С 1917 года по 1921 год А. Беляев провел почти в неподвижности, его жизнь протекала в границах кровати. Писатель болел костным туберкулезом, его тело, как куколка бабочки, было заточено в гипсовый панцирь, подвижной оставалась лишь одна голова. У А. Беляева времени было более чем достаточно, чтобы прочувствовать, осознать всю обреченность и беспомощность человека, у которого осталась работоспособной одна только голова. Поэтому у пленника этой тяжелой болезни часто возникали жуткие ощущения из-за невозможности подчинить воле своего мозга свое беспомощное тело, А. Беляев испытывал не только физические страдания, а в еще большей степени душевные.
Жизнь показывает, что многие предсказания и фантастические проекты, даже самые невероятные, придуманные богатым воображением писателей-фантастов,уже осуществлены. Можно предположить, что недалек уже тот час, когда отдельно взятая голова человека будет жить самостоятельно, относительно долго, а мозг будет думать. Все идет к тому, хотя по оценке подавляющего большинства людей это аморально и жестоко.
После выхода в свет книги А. Беляева «Голова профессора Доуэля» прошло всего три года, а советские физиологи С.С. Брюхоненко и С.И. Чечулин уже демонстрировали живую голову собаки
, подключенную к аппарату искусственного кровообращения. Отрезанная голова вела себя довольно активно. Когда в рот головы клали кусок колбасы, – она облизывалась. А когда на язык положили ватный тампон, смоченный кислотой, то голова проявляла явные признаки отрицательной реакции, – она пыталась вытолкнуть тампон. У головы отмечена реакция моргания, если в ее глаза направляли поток воздуха.
Профессор В.П. Демихов был убежден, что поддерживать жизнь у отрезанной головы вполне реально.
В 1954 году В.П. Демихов осуществил совсем фантастический научный опыт: пересадил собаке вторую голову. Двухголовая собака ходила, ела, пила молоко из посудины и даже кусалась. Прожила эта уникальная собака около двух месяцев. В 1959 году Демихов провел серию опытов с отрезанными собачьими головами, головы жили некоторое время. Но в ЦК КПСС его эксперименты посчитали жестокими, крайне беспощадными по отношению к животным; профессору было запрещено проводить подобного рода эксперименты. Только единицы ученых опыты В.П. Демихова посчитали чудом хирургической техники.
ПЕРЕСАДКА ГОЛОВЫ
Похожие эксперименты проводились и в других странах, например, в США. Печать сообщила, что американский нейрохирург, профессор Роберт Уайт в 1973 году провел серию экспериментов с животными. За науку там страдали не собаки, а обезьяны-резус. Для опытов брали обезьян примерно одинакового возраста, одинакового веса. В операционной Р. Уайт отделил обезьяне голову от туловища таким образом, что связь между головой и туловищем поддерживалась с помощью двух артерий и двух вен; эта сложная операция продолжалась восемь часов.
Параллельно, в другой операционной, аналогическая операция проводилась со второй обезьяной, которой, по замыслу профессора, должна быть пересажена голова первой обезьяны. Самым ответственным в этой сложной операции было подключение головы к туловищу другой обезьяны, – на все отводилось не более четырех минут, чтобы избежать необратимых процессов в отделенной голове. Пересадка головы прошла успешно, успешно были осуществлены и следующие три операции. Головы, пересаженные на чужое туловище, реагировали на свет, звуки, запахи. Они следили глазами за людьми, закрывали глаза, когда светили ярким светом, и даже открывали рот, когда видели в руках экспериментаторов бананы. Само собой разумеется, что тело обезьяны было парализовано, потому что ни один сигнал, посылаемый головным мозгом, не попадал в спинной мозг, – само тело продолжало жить.
Однако уже известен случай, когда врачам удалось поддерживать жизнь в отдельно взятой голове целых 20 дней. В середине 80-х годов в одну из немецких клиник было доставлено сильно изуродованное в автомобильной катастрофе тело 40-летнего мужчины; его голова не была повреждена, но она была почти оторвана от туловища и держалась только несколькими жилами. Врачи расписались в своем бессилии спасти человека. Нейрохирурги Вальтер Крайтер и Генри Куридж без промедления ампутировали голову и подключили ее к аппарату искусственного кровообращения, надеясь, что для этой головы подыщется какое-нибудь подходящее тело мужчины. Врачам даже удалось установить контакт с головой, но голова не могла говорить, так у нее отсутствовало горло. Но по движению губ головы врачам удалось «прочитать» многие слова, из которых выяснилось, что голова представляет трагизм своего положения.
Аналогичный случай произошел в США, но он закончился счастливо для пострадавшего. Этот несчастный случай произошел 26 апреля 1989 года в аризонском Глейдейле, пригороде Финикса (США). Десятилетний Тимоти Матиас катался на велосипеде и врезался в грузовик. Мальчику почти оторвало голову; ее связывали с телом неповрежденные шейные мышцы и сухожилия. К счастью, спинной мозг не был поврежден. В коматозном состоянии Тимоти был доставлен в госпиталь. Перед операцией врачи сказали матери мальчика, что шансов на спасение очень мало, не более 5%, а если он и останется жить, то обречен на инвалидную коляску.
Операцию проводил хирург Волкер Сонитаг, и она была проведена блестяще: голова мальчика была пришита к туловищу, голову связывают с позвоночником металлические скобы. Вся операция длилась пять часов. После операции Тимоти восемь суток находился в глубокой коме; сознание вернулось к нему через три недели. К этому времени врачи уже не волновались за голову мальчика, их больше всего волновала сломанная нога их пациента. К счастью, предсказания врачей не сбылись: в июне Тимоти сделал свой первый самостоятельный шаг.
В семнадцатилетнем возрасте Тимоти мало чем отличается от своих сверстников, и лишь только очень наблюдательные могли подметить, что когда Тимоти поворачивал голову, то одновременно, еле заметно, поворачивал и плечи. Хотя Тимоти чуть не потерял голову, это ничуть не сказалось на его умственных способностях: среднюю школу он закончил на «четыре» и «пять».
В конце 2002 года нейрохирурги неврологического института города Финикс в штате Оризона провели уникальную и завершившуюся полным успехом операцию: пришили практически оторванную в автокатастрофе голову некоему Маркосу. Эта трагедия произошла из-за того, что в машину пострадавшего на большой скорости врезался автомобиль, за рулем которого находился пьяный водитель.
В 1998 году, подобную по сложности операцию сделала бригада реаниматоров военного госпиталя Черноморского флота г. Севастополя; руководил операцией главный хирург Е. Чикин. Их пациентом был 36-летний капитан третьего ранга Игорь Куприн, у которого при автоаварии стеклом почти отрезало голову, и держалась она только на позвоночнике. Через две недели тревоги врачей прошли, а на шее пострадавшего остался едва заметный шрам.
В январе 1998 года с 24-летним жителем Екатеринбурга Юрием Артамоновым произошел несчастный случай: вращающийся шлифовальный круг сорвался и угодил в шею. В результате удара был перебит пищевод, раздавлена гортань, рассечены глотка и трахея. К счастью пострадавшего остались целыми позвоночник и сонная артерия. Екатеринбургские микрохирурги «пришили» голову на место и спасли жизнь юноше.
В 1997 году английский нейрохирург из Бристоля Стив Гилл впервые в мире провел уникальную операцию, во время которой голова женщины была отделена от шейного позвонка. Пациенткой С. Гилла была 36-летняя Бриджет Ферджел. Судьба была неблагожелательна к этой женщине. Сначала у женщины из-за тяжелой формы спонделеза срослись кости шейного позвонка. Вдобавок к этому несчастью прибавилось новое: женщина упала и сломала себе шею. Четыре года Бриджет не могла повернуть головы, к тому же ее голова постоянно была наклонена вниз и слегка повернута вправо.
Врачи считали, что женщина неоперабельная, однако С. Гилл опроверг заключение своих коллег. Операция длилась 17 часов. Между основанием черепа и верхним шейным позвонком был вбит клин, с помощью которого голова была отделена от туловища; ее соединяли с телом спинной мозг, крупные кровеносные сосуды и кожа под подбородком. Потом голова была возвращена на место и зафиксирована с помощью стальной пластинки и двух винтов.
Тем временем вышеупомянутый Роберт Уайт не пожелал остановиться на опытах над обезьянами, его не покидает мечта провести операцию по пересадке головы парализованного человека или смертельно онкобольного на тело «безголового», но здорового человека, и таким образом дать шанс обреченному человеку продлить свою жизнь. «Почему, – спрашивает профессор, – таким несчастным людям, как «супермен» Кристофер Рив или астрофизик Стефен Хоукинг, чья плоть из-за паралича разрушается быстро, не спасти их головы, пересадив их на другие тела, которые в противном случае никому более не понадобятся и будут погребены?»
Для этого потребуется тело донора, в котором до пересадки теплится еще жизнь и циркулирует кровь, хотя этот человек уже объявлен умершим из-за прекращения деятельности мозга. Скорее всего, кандидатом на роль донора будет пациент, не имеющий никаких шансов выйти из комы, не способный самостоятельно дышать, чей мозговой ствол не проявляет признаков активности.
Пресса сообщала, что Роберт основательно готовился к предстоящей операции, равной которой не знало человечество. Эту операцию он планировал провести в Киеве в 1998 году, так как проведение подобного рода операции в США встретило бы яростное сопротивление «по религиозным и философским соображениям». Профессор боялся, что на получение разрешения на пересадку головы человека ему просто не хватит его жизни. Из личного опыта он знал, что на получение разрешения на опыты с обезьянами Уайт потратил годы, исписал горы бумаг и выдержал схватки с защитниками животных. К тому же Уайт спешил. Когда-то он был самым молодым профессором среди американских нейрохирургов, а когда он сделал заявление о пересадке головы человека, ему уже минул 71 год.
Операция в Киеве Уайту обошлась бы дешевле, нежели в США. По его самым скромным подсчетам пересадка головы человека в США, вместе с подготовительным этапом – это эксперименты с обезьянами, тренировка команды врачей, – обошлась бы ему в кругленькую сумму, порядка 2 млн. долларов.
В успехе своей операции Уайт был уверен, но он также и знал, что человек-монтаж был бы обречен на неподвижность, так как еще невозможно соединить рассеченный спинной мозг. Правда, у профессора была надежда, что лет через десять нейрохирурги отработают методику соединения волокон спинного мозга. В 1998 году появилось сообщение об обнадеживающих опытах профессора Шваба из Цюрихского университета, которому удалось осуществить регенерацию нервных отростков и провести сращивание перерезанных нервных волокон спинного мозга у крыс – парализованные крысы обрели подвижность.
Вероятно, у Роберта Уайта что-то где-то не получилось; наступил уже XXI век, а его задумка с пересадкой человеческой головы так и не осуществилась…
Ещё в XIX и начале ХХ века казнь считалась предпочтительным наказанием по сравнению с тюрьмой, потому что пребывание в заключении оказывалось медленным умерщвлением. Нахождение в тюрьме оплачивалось родственниками, и те сами часто просили, чтобы виновного убили.
В тюрьмах осуждённых не держали - слишком дорого. Если у родственников имелись деньги, то они могли взять своего близкого на содержание (обычно он сидел в земляной яме). Но позволить себе это была способна мизерная часть общества.
Потому главным способом наказания за незначительные преступления (кража, оскорбления чиновника и т.п.) были колодки. Самый распространенный тип колодки - "канга" (или "цзя"). Применялась она очень широко, так как не требовала от государства строить тюрьму, а также препятствовала побегу.
Подчас ради дальнейшего удешевления наказания в эту шейную колодку заковывали несколько заключённых. Но и в этом случае кормить преступника должны были родственники или сердобольные люди.
Каждый судья считал своим долгом выдумать собственные расправы над преступниками и пленными. Наиболее распространёнными были: отпиливание стопы (сначала отпиливали одну стопу, попавшемуся второй раз рецидивисту другую), удаление коленных чашечек, отрезание носа, отрезание ушей, клеймение.
Стремясь утяжелить наказание, судьи выдумали казнь, которая называлась "осуществить пять видов наказаний". Преступника следовало: клеймить, отрубить руки или ноги, забить палками до смерти, а голову выставить на рынке на всеобщее обозрение.
В традиции Китая обезглавливание считалось более суровой формой казни, чем удушение, несмотря на то, что удушению свойственны продолжительные мучения.
Китайцы верили, что тело человека - это подарок его родителей, и поэтому возвращать в небытие расчленённое тело крайне непочтительно по отношению к предкам. Поэтому по просьбе родственников, а чаще за взятку, применялись другие виды казней.
Удавление. Преступника привязывали к столбу, вокруг шеи обворачивали верёвку, концы от которой находились в руках палачей. Они медленно скручивают веревку специальными палками, постепенно удавливая осуждённого.
Удавление могло длиться очень долго, так как палачи временами ослабляли веревку и давали почти задушенной жертве сделать несколько судорожных вздохов, а потом опять затягивали петлю.
"Клетка", или "стоячие колодки" (Ли-цзя) - устройство для этой казни представляет собой шейную колодку, которая была укреплена поверх сплоченных в клетку бамбуковых или деревянных шестов, на высоте примерно 2 метров. Осуждённого помещали в клетку, а под ноги подкладывали кирпичи или черепицу, чтобы затем их медленно убирать.
Палач убирал кирпичи, и человек повисал с шеей, зажатой колодкой, которая начинала душить его, так могло продолжаться месяцами, пока не убирались все подставки.
Лин-Чи - "смерть от тысячи порезов" или "укусы морской щуки" - самая страшная казнь путём отрезания от тела жертвы маленьких кусочков в течение длительного периода времени.
Такая казнь следовала за государственную измену и отцеубийство. Лин-чи в целях устрашения совершалась в общественных местах при большом стечении зевак.
Для преступлений, караемых смертной казнью, и других серьёзных правонарушений, существовало 6 классов наказаний. Первый назывался лин-чи. Эта кара применялась по отношению к изменникам, отцеубийцам, убийцам братьев, мужей, дядей и наставников.
Преступника привязывали к кресту и разрезали или на 120, или на 72, или на 36, или на 24 части. При наличии смягчающих вину обстоятельств, его тело в знак императорской милости разрезали только на 8 кусков.
На 24 куска преступника разрезали следующим образом: 1 и 2 ударами отсекают брови; 3 и 4 - плечи; 5 и 6 - грудные железы; 7 и 8 - мышцы рук между кистью и локтем; 9 и 10 - мышцы рук между локтем и плечом; 11 и 12 - плоть с бедер; 13 и 14 - икры ног; 15 - ударом пронзали сердце; 16 - отрубали голову; 17 и 18 - кисти рук; 19 и 20 - оставшиеся части рук; 21 и 22 - ступни; 23 и 24 - ноги. На 8 кусков разрезали так: 1 и 2 ударами отсекали брови; 3 и 4 - плечи; 5 и 6 - грудные железы; 7 - ударом пронзали сердце; 8 - отрубали голову.
Но был способ избежать этих чудовищных видов казни - за большую взятку. За очень большую взятку, тюремщик мог дать преступнику, ожидающему смерти в земляной яме, нож или даже яд. Но понятно, что такие траты могли себе позволить немногие.
В средние века была очень распространена казнь в виде отсечения головы от туловища топором, а позже и при помощи аппарата гильотины. Меня как медика заинтересовала физиологическая сторона последствий отсечения головы от туловища. При этом пересекаются достаточно крупные сосуды, снабжающие голову кровью: две сонных артерии и две позвоночных артерии. Может ли человек совершать разумные поступки на протяжении 20 - 30 секунд после отделения головы от туловища, пока тот полностью не потеряет кровь и физически не ослабнет? Может ли человек передать команду действий из головного мозга в спинной мозг и после этого сознательно проводить на протяжении полминуты какие-то разумные действия? Медицина утверждает, что «нет», без головы человек моментально теряет способность к разумным действиям. Некоторые исторические факты отвергают на первый взгляд незыблемые и бесспорные утверждения мировой медицины. Курица несколько минут может бегать с отрубленной головой. А человек? Самым распространённым видом казни в средние века в Европе была казнь в виде отсечения головы.
Приговоренного к казни человека наклоняли на дубовую колоду, а палач огромным топором или мечём отрубал голову. Например, в 1336 году король Людвиг Баварский приговорил к смертной кази дворянина Дина фон Шауберга и четырёх его родственников за попытку покушения на его жизнь. Фон Шауберг попросил оставить в живых четырёх его родственников, если он после отчленения головы встанет и пройдёт несколько шагов. Казнь происходила посреди ровного зелёного луга, посредине которого поставили огромную дубовую колоду, на которой и была отрублена голова Дина фон Шауберга. Как утверждает историческая хроника, после отсечения головы он прошёл по лугу 40 шагов.
В 1528 году в немецком городе Рауштаде монах Краузе был обезглавлен по приговору инквизиции за ересь. Перед казнью монах неистово молился и просил Господа принять его грешную душу. После отсечения головы он упал на спину, перекрестился правой рукой, скрестил руки на груди, и только потом умер.
В 1527 году английский король Генрих VIII приговорил к казни мужа и жену, Изольду и Томаса Кэмбалов. Томас очень любил свою красавицу Изольду, и спас жену от казни, пожертвовав собой. Стоя на эшафоте, посреди городской площади, перед огромным количеством горожан, Томас попросил монарха помиловать жену, если он без головы добежит до края помоста. Король Англии Генрих VIII согласился с условием, и перед всем собравшимся людом и придворными дал своё королевское честное слово помиловать Изольду Кэмбл, если муж без головы достанет хотя бы пальцем руки края помоста. Он рассуждал так же, как большинство современных медиков: человек не в состоянии без головы бежать в нужную сторону, то есть не может думать и правильно действовать.
Деревянное возвышение на городской площади, где в те времена очень часто происходило обезглавливание людей, было сделано в виде квадрата с размером сторон шесть метров в ширину и столько же в длину. Огромная деревянная колода, на поверхности которой рубил голову палач очень тяжёлым и очень острым топором, находилась точно посредине этого деревянного помоста. Следовательно, сэру Томасу Кэмбалу после отсечения головы надо было встать с колен и пробежать три метра до границы деревянного помоста. Здоровый и сильный мужчина сделал невозможное. Он встал без головы с колен, и по дощатому помосту добежал до края эшафота и упал с него вниз, упал на землю мёртвым. Была проявлена титаническая сила воли, вызванная любовью этого мужчины к своей жене! Чтобы увековечить эту чрезмерно сильную, но несчастную любовь, чтобы современная медицина изменила научные убеждения по отношению к исключительной роли головного мозга в проявлении разумных действий, автор этой статьи сейчас подробно опишет данное историческое событие. Начнём с изложения причины казни молодой четы Кэмбалов.
Генрих VIII был младшим сыном Генриха VII, первого английского короля из рода Тюдоров. Его старший брат, принц Артур, был человеком хилым и болезненным. В ноябре 1501 года Артур вступил в брак с арагонской (испанской) принцессой Екатериной, но из-за болезни не смог исполнить свой супружеский долг, ребёнка Екатерина не родила. Прикованный к постели, Артур всё время кашлял, томился в лихорадке, и, наконец, скончался в апреле 1502 года. Симптомы болезни указывают на наличие у этого королевского отпрыска легочного туберкулёза. Юная вдова принца Артура осталась жить в Лондоне. В 1505 году между английским и испанским двором была достигнута договорённость о том, что Екатерина выйдет повторно замуж за младшего брата Генриха, когда тому исполнится 15 лет. Подкрепляя этот договор, папа римский Юлий II подписал документ (диспенсацию), где благосклонно давал разрешение на повторный брак Екатерины. В апреле 1509 года Генрих VII умер, а в июне его сын Генрих VIII обвенчался с Екатериной. Молодой Генрих имел цветущее здоровье, был отлично сложен, считался прекрасным наездником и первоклассным стрелком из лука. С первых дней его царствования при огромном дворе устраивались балы, маскарады, рыцарские турниры.
Королева Екатерина за годы своего замужества была несколько раз беременна, но сумела родить в 1516 году только одну здоровую девочку, названную Марией. Королева страдала многочисленными женскими болезнями, которые не могла вылечить средневековая медицина, и которые делали половой акт болезненным. Прожив 10 лет в браке, король всё ещё не имел наследника престола. Это очень беспокоило английского монарха, и так как всему виной была больная супруга, то в королевской семье стали вспыхивать скандалы, которые с каждым годом становились всё сильнее и сильнее. Постепенно между супругами возникла глубокая неприязнь. С 1524 года Генрих перестал разделять с женой ложе. У короля начались многочисленные любовные романы, а Екатерина занялась делами церковного благочестия и благотворительностью.
В марте 1524 года на очередном балу Генрих видел, как танцует прекрасная пара. Высокий и статный мужчина танцевал с очень красивой женщиной, голову которой украшали длинные белокурые волосы. От своих придворных дам король узнал, что перед его троном танцуют сэр Томас Кэмбл со своей супругой Изольдой. Женщина поистине была очень красивой и статной. Томас Кэмбл был выходцем из небогатого дворянского рода, жил тихо и счастливо, от брака с Изольдой имел симпатичную белокурую дочурку четырёх лет. Наблюдая за танцующей и счастливой молодой парой, король Генрих, по-видимому, задумался о своей несчастной семейной жизни. Богатство - есть, власти - хоть отбавляй, а любви и настоящего человеческого счастья - нет. По этой причине Генрих на балу выпил много вина, был хмур и даже озлоблен. Внезапно его осенила крамольная мысль. Он отозвал в сторону своего кардинала Томаса Уолси, и угрюмо спросил.
Я обладаю неограниченной властью. Я - король Англии. Так? Так! Завтра же я хочу спать с этой красавицей! Возьми солдат, укради Изольду и спрячь её в ближайшем женском монастыре!
Это преступление, мой король. Она замужняя женщина! - пробовал возразить кардинал.
Что? Ты мне перечишь! - заорал на весь зал король. - Если завтра ты не исполнишь приказ - ты больше не кардинал! Я пошёл спать. К обеду жду тебя с докладом.
Так за одну минуту король поломал судьбу двух прекрасных людей. Когда конный экипаж Кэмболов ехал по тёмной дороге домой с королевского бала, на них напали «неизвестные разбойники», и пока сэр Кэмбл вёл неравной бой на шпагах, разбойники похитили его любимую жену. Израненный Томас Кэмбл приехал домой, быстро поправился и приступил к поиску своей жены. Изольда на протяжении двух лет (1524 - 1527 годы) находилась в заточении в одном из благоустроенных, шикарных «подвалов» женского монастыря, недалеко от Лондона. На два года она стала тайной любовницей короля. Когда король желал любовных утех, он уезжал на охоту. После непродолжительной охоты, Генрих покидал сопровождающую его придворную свиту, и с несколькими офицерами-охранниками скакал на конях в сторону женского монастыря. Вскоре Изольда родила от короля мальчика Карла. Король начал уже вынашивать более серьёзные планы, начал думать о женитьбе на своей пленнице. Генрих начал обсуждать с кардиналом план развода с королевой. Но судьба уготовила трагический финал этой истории.
Томас Кэмбл догадывался, что в деле похищения его красавицы-жены виноват король. В 1527 году за большие деньги он узнал от придворных короля, что тот часто уезжает куда-то в пригород столицы. Прошла не одна неделя, пока Кэмбл выследил путь короля от места охоты к женскому монастырю. Он сразу понял, что король сделал Изольду своей любовницей. Желание побыстрее встретится со своей любимой у Кэмбола была столь велика, что он в тот же вечер он решил штурмовать монастырь. Король прискакал в монастырь только с двумя охранниками-офицерами. У сэра Кэмбала было четыре вооружённых помощника. Они советовали начать освобождение Изольды после того, как король и его охранники уедут. Но Томас Кэмбл был преисполнен дикой ревностью и жаждой мести. Кэмбл планировал напасть на монастырь ночью, связать двух охранников, быстро забежать в спальню, обязательно проткнуть шпагой ненавистного ему короля Англии. После чего надо было в течении ночи на конях вместе с Изольдой добраться к морю, и на корабле покинуть пределы Англии.
Но как сказано в святом писании: «Человек предполагает, а Бог располагает». К сожалению, его план осуществился «только частично». Охранников связать не удалось, они отличились бдительностью, были кадровыми военными, хорошо владеющими оружием, поэтому оказали яростное вооружённое сопротивление. Пока четверо друзей сражались на шпагах с охранниками, сэр Томас Кэмбл вбежал в спальню своей супруги, устланную дорогими коврами. За несколько секунд до этого, услышав сильный шум, король забежал в другую комнату и так же вооружился шпагой и кинжалом, и не дал Томасу быстро себя убить. Во время боя Томас сильно изранил короля. Глубокие раны у Генриха были на животе, руках и особенно на ногах, после чего он до самой смерти прихрамывал. Но самое неприятное для самолюбия короля было то, что во время боя Изольда пронзительно кричала:
Томас, дорогой, убей эту жирную гадину! Убей, прошу тебя!
Кроме того, Изольда взяла в руки высокий бронзовый подсвечник, и его тяжёлым основанием и пыталась несколько раз ударить короля по голове. Но король чудом успевал отклониться. В этот момент король Англии понял, что Изольда люто ненавидит его, и была покорной только по причине своего безвыходного положения.
Дальнейшие события стали развиваться не в пользу нападающих. На шум стали сбегаться мужчины и женщины, выскочило из темноты ещё несколько охранников, которые принадлежали к свите короля. Поэтому четверо друзей Томаса Кэмбала были вынуждены покинуть здание монастыря и ускакать на конях в ближайший лес. Вооружённые люди в тот же миг побежали на помощь королю. Томасу Кэмбалу не хватило одной или двух минут, чтобы расправиться со своим противником. Несколько острых шпаг приставленных к горлу заставили Томаса остановить бой и кинуть шпагу на пол. Охранники быстро разоружили Томаса, и один из них спросил короля:
Мой король, вы, вероятно, желаете, чтобы мы убили этого человека?
Но король был сильно изранен, потерял много крови, поэтому не успел ничего ответить, потерял сознание, упал на пол. Охранники бросились спасать жизнь короля, оставив безоружного Томаса стоять в тёмном углу комнаты. Офицеры вытащили короля из спальни в коридор, унесли туда же и платье короля. Огромную дубовую дверь комнаты они закрыли на несколько запоров и приставили усиленную охрану. Томас и Изольда Кэмбалы были оба заключены в подвальное помещение на несколько дней. Королю нужна была срочная медицинская помощь. Охранники его одели, погрузили в карету и быстро доставили во дворец. Король находился без сознания два дня. Когда король оправился от ран и узнал, что два пленника ожидают своей участи в подвальном помещении женского монастыря, он велел отрубить им голову за государственную измену и покушение на жизнь венценосной персоны. Казнь назначил через неделю, когда окрепнет здоровье короля, и непременно на центральной площади города, перед всеми вольными горожанами. Король был потрясён предательством Изольды, ведь он планировал сделать её королевой Англии, а она после двух лет его любви была преисполнена желанием убить его. Поэтому король хотел непременно присутствовать на козни «предательницы и её мужа - разбойника и головореза». Своей вины во всей этой трагедии король не видел и не признавал.
Казнь состоялась ясным солнечным утром. Король со своей свитой расположился как можно ближе к дощатому помосту. Придворные понимали несправедливость совершаемых событий, поэтому тихо перешептывались. С конной повозке сошла красивая, но обречённая на смерть чета Кэмбалов, которую солдаты сопроводили в центр эшафота, где уже стоял палач с огромным топором. Томас и Изольда держались за руку и гордо взирали на происходящее. Судья зачитал всем присутствующим приговор: смертная казнь за государственную измену и за покушение на жизнь короля Англии Генриха VIII. Вдруг среди полной тишины прогремел голос сэра Томаса Кэмбала:
- Соизволит ли король подарить жизнь моей жене, если я без головы добегу до края этого дощатого помоста?
Король от неожиданности даже вздрогнул. С минуту он думал о предложении, смотря немигающим взглядом в глаза человека, который неделю тому назад пытался его убить. От чувства злобы к Кэмбалу у короля скрипели зубы. Не отводя ненавистного взгляда от недавнего противника, король громко сказал:
Это предложение меня заинтересовало, Кэмбал. Я присутствовал на сотнях казней, но такого ………… предложения мне никто не делал. Кардинал, как ты считаешь, без головы человек пробежит три метра?
Тяжёлый взгляд короля медленно был переведен на лицо рядом стоящего кардинала. Кардинал, немного подумав, медленно ответил:
Я очень……… сомневаюсь, сэр. Такого сделать человек не может, сэр! Определённо не может!
Ну что же, я принимаю твоё забавное предложение, Томас Кэмбл! - ответил король - Все слышали? Женщину не казнить, отпустить не все четыре стороны, если её муж без головы добежит до края помоста. В твоих руках жизнь любимой жены, Кэмбл. Сейчас перенесите мой трон к краю помоста, куда ты должен добежать, Кэмбол, без головы. Если хотя бы твой мизинец свесится с края этой доски, то твоя жена будет жить! Палач, приступай!
Томас Кэмбл обернулся лицом к палачу и сказал:
Я лягу на колоду, сосредоточусь, а когда крикну и опущу руку, то рубани со всех сил.
Не первый год работаю, сэр, - смущённо ответил высокий и широкоплечий палач.
Томас Кэмбл крепко поцеловал оцепеневшую от происходящего и давно простившуюся с жизнью жену, потом решительно лёг шеей на огромную деревянную колоду и поднял руку над головой. Палач поднял огромный топор над головой и застыл в ожидании. Все присутствующие на казни затаили дыхание и ждали дальнейших действий Томаса. Томас напрягся, лицо покраснело, лоб вспотел, поднятая над головой рука задрожала мелкой дрожью. Король Генрих от напряжения встал с кресла. Когда всем начало казаться, что пауза затянулась, рука резко опустилась вниз, и раздался душераздирающий крик Томаса:
Руби, я готов ………
В ту же секунду голова Томаса покатилась по доскам. Но к изумлению всех присутствующих туловище Томаса поднялось и быстро побежало к краю помоста. Из шейных артерий струёй выбрасывалась кровь. Но обезглавленный Томас продолжал бежать, пока тело не свалилось с высокого эшафота прямо на короля, обрызгав его кровью и придавив своей тяжестью. Придворные помогли королю встать с земли. От увиденного руки и ноги короля дрожали, не слушались, поэтому его усадили на трон, и офицерам пришлось долго приводить короля в чувства, брызгая водой в лицо. С этого момента короля начали посещать ночные страхи, он стал кричать во сне, а его тело стало стремительно полнеть. Присутствующие горожане стали креститься и быстро покидать место казни. Несколько придворных дам упали в обморок.
Для Изольды всё происходящее представлялось как тяжёлый сон. Она молча смотрела на казнь мужа широко раскрытыми глазами. Она не упала в обморок, но её шикарные русые волосы стали на всю длину седыми. Она с ненавистью смотрела в глаза пришедшего в сознание короля и, встретившись с ним взглядом, прошептала сквозь зубы:
Будь ты проклят!
Потом подошла к отрубленной голове супруга, подняла её, бережно положила в фартук своего дорогого чёрного платья, медленно сошла с эшафота по ступенькам и начала покидать площадь. Генрих долго смотрел ей в след, а когда какой-то офицер хотел остановить её, и преградил путь, то Генрих вяло помахал рукой «пусть уходит, не трогай». Известно, что через день Изольда Кэмбл вместе с дочкой, родившейся от Томаса Кэмбла, и мальчиком Карлом, родившегося от Генриха VIII, отплыла на корабле во Францию. Дальнейшая судьба Изольды Кэмбл не известна.
Проклятия Изольды сбылись. Король разрушил такую прекрасную любовь, и за это боги его жестоко наказали. Генрих VIII был абсолютно несчастлив в личной и семейной жизни. В 1527 году он сильно увлёкся фрейлин Анной Болейн. Тогда же он дал кардиналу Уолси ответственное поручение: под благовидным предлогом дать возможность ему расторгнуть брак с Екатериной и жениться на Анне. Но римский папа Клемент VII не хотел даже слышать о разводе и отказал в своём благословении. Генрих уволил своего кардинала Уолси, который не выполнил поручение по разводу, и назначал нового кардинала - Кромвеля. Тот дал ему хитрый совет. Почему бы английскому королю не выйти из-под церковной власти Рима, и не объявить себя главой национальной церкви? Тогда бы английский король мог бы разводиться со своими жёнами без согласия папы римского. Генрих последовал совету кардинала Кромвеля и в мае 1533 года объявил брак с Екатериной Арагонской недействительным. Через несколько дней Генрих обвенчался с Анной Болен. Но поведение Анны сразу после свадьбы было «далеко не укоризненным». Вскоре Генрих уличил королеву в измене, и следственная комиссия из 12 пэров признала королеву «виновной в государственной измене» и постановила казнить её. Королеве Анне отрубили голову 20 мая 1534 году на том же месте, на котором казнили Томаса Кэмбала.
На другой день после казни Генрих обвенчался с Джейн Сеймур, с которой он до этого момента встречался один год. Это была тихая, кроткая, покорная девушка, но в октябре 1537 года она умерла, родив королю сына Эдуарда. Четвёртой женой Генриха была Анна, дочь немецкого герцога Клевского. Анна оказалась не только фанатичной католичкой, но и ярой противницей половой жизни. У Генриха последовало резкое разочарование в супруге, и вскоре брак с Анной Клевской был объявлен не действительным.
К этому времени у короля была новая фаворитка - Кэтрин Готвард, которая была моложе короля на 30 лет. Кэтрин вела распутный образ жизни. Генриха об этом предупреждали, но тот был в плену любовных наслаждений, и не прислушался к мудрым советам придворных мужей. Венчание всё-таки состоялось. Вскоре королю начали докладывать о почти не прикрытых и многочисленных изменах молодой супруги. На заседании Совета, который приговорил королеву к смертной казни, Генрих рыдал от обиды - в семейной жизни ему катастрофически не везёт, жена опять его обманула. В начале февраля 1542 года Кэтрин Готвард была обезглавлена в Тауэре.
Спустя полгода Генрих женился в шестой раз на тридцатилетней вдове Екатерине Парр. К несчастью Екатерину Парр слишком занимали религиозные споры, и она решительно высказывала свои религиозные взгляды, которые противоречили взглядам короля. Эта вольность едва не стоила ей жизни. Был заготовлен указ об очередной казни королевы, но в 1547 году король внезапно скончался, не успев подписать смертный приговор. Болезнь Генриха была следствием чудовищной тучности. За пять лет до кончины он не был в состоянии самостоятельно сдвинуться с места. Его вывозили в зал придворные в кресле на колёсах. Современные английские врачи утверждают, что ожирение наступило вследствие гормональной дисфункции, которая наступила от перенесенного ранее чрезмерно сильного нервного стресса. По-видимому, казнь Томаса Кэмбала стала для монарха тем роковым стрессом, который привёл его к быстрому ожирению и смерти.
ШАНС ДЛЯ ГОЛОВЫ
Один палач, исполнявший смертные приговоры в отношении французских дворян в конце XVIII века, рассказывал: «Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут еще с полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять по меньшей мере раз в месяц…
В известном сборнике начала нынешнего века «Из области таинственного», составленном Григорием Дьяченко, есть небольшая глава: «Жизнь по отсечении головы». Среди прочего в ней отмечается следующее: «Уже несколько раз было говорено о том, что человек, когда ему отрубают голову, не сразу прекращает жить, а что его мозг продолжает соображать и мускулы двигаться, пока, наконец, кровообращение совсем не остановится и он не умрет окончательно…» Действительно, отрезанная от туловища голова способна еще какое-то время жить. Мышцы ее лица подергиваются, она гримасничает в ответ на уколы острыми предметами или подсоединение к ней проводов с электротоком.
25 февраля 1803 года в Бреславле был казнен убийца по фамилии Троэр. Молодой врач Вендт, позднее ставший известным профессором, выпросил голову казненного для проведения с ней научных опытов. Тотчас после казни, получив голову из рук палача, он приложил цинковую пластинку гальванического аппарата к одному из передних перерезанных мускулов шеи. Последовало сильное сокращение мускульных волокон. Затем Вендт стал раздражать перерезанный спинной мозг - на лице казненного появилось выражение страдания. Тогда доктор Вендт сделал жест, как бы желая ткнуть пальцами в глаза казненного, - они тут же закрылись, словно заметив грозившую опасность. Затем он повернул отрубленную голову лицом к солнцу, и глаза снова закрылись. После этого было сделано испытание слуха. Вендт дважды громко крикнул в уши: «Троэр!» - и при каждом зове голова открывала глаза и направляла их в ту сторону, откуда исходил звук, причем она несколько раз открывала ро.т, будто желала что-то сказать. Наконец, ей клали в рот палец, и голова стискивала зубы так сильно, что клавший палец чувствовал боль. И только через две минуты сорок секунд глаза закрылись и жизнь окончательно угасла в голове.
После казни жизнь некоторое время теплится не только в отсеченной голове, но и в самом теле. Как свидетельствуют исторические хроники, порой обезглавленные трупы при большом скоплении народа проявляли настоящие чудеса эквилибристики!
В 1336 году король Людовик Баварский приговорил к смертной казни дворянина Дина фон Шаунбурга и четырех его ландскнехтов за то, что они посмели восстать против него и тем самым, как гласит летопись, «нарушили спокойствие страны». Смутьянам, по обычаю того времени, должны были отрубить головы.
Перед казнью, согласно рыцарской традиции, Людовик Баварский спросил у Дина фон Шаунбурга, каково будет его последнее желание. Желание государственного преступника оказалось несколько необычным. Дин.не потребовал, как это «практиковалось», ни вина, ни женщины, а попросил короля помиловать приговоренных ландскнехтов в случае, если он пробежит мимо них после… собственной казни. Причем, чтобы король нс заподозрил какой-либо подвох, фон Шаунбург уточнил, что приговоренные, в том числе и он сам, будут стоять в ряд на расстоянии восьми шагов друг от друга, помилованию же подлежат лишь те, мимо кого он, лишившись головы, сможет пробежать. Монарх громко рассмеялся, выслушав этот бред, но пообещал исполнить желание обреченного.
Опустился меч палача. Голова фон Шаунбурга скатилась с плеч, а тело… вскочило на ноги на глазах у онемевших от ужаса короля и придворных, присутствующих на казни, орошая землю потоком бешено хлещущей из обрубка шеи крови, стремительно помчалось мимо ландскнехтов. Миновав последнего, то есть сделав более сорока (!) шагов, оно остановилось, конвульсивно дернулось и рухнуло наземь.
Ошарашенный король немедленно сделал заключение, что здесь не обошлось без дьявола. Однако слово свое сдержал: ландскнехты были помилованы.
Почти двести лет спустя, в 1528 году, нечто подобное произошло в другом германском городе - Родштадте. Здесь приговорили к отсечению головы и сожжению тела на костре некоего монаха-смутьяна, который своими якобы богомерзкими проповедями смущал законопослушное население. Монах отрицал свою виновность и после своей смерти обещал тут же предоставить тому неопровержимые доказательства. И действительно, после того как палач отрубил проповеднику голову, тело его упало грудью на деревянный помост и пролежало так без движения минуты три. А затем… затем произошло невероятное: обезглавленное тело перевернулось на спину, положило правую ногу на левую, скрестило руки на груди и лишь после этого замерло уже окончательно. Естественно, что после такого чуда суд инквизиции вынес оправдательный приговор и монаха подобающим образом похоронили на городском кладбище…
Однако оставим в покое обезглавленные тела. Зададимся вопросом: происходят ли какие-либо мыслительные процессы в отрубленной человеческой голове? На этот довольно сложный вопрос пытался ответить в конце прошлого века журналист французской, газеты «Фигаро» Мишель Делин. Вот как он описывает интересный гипнотический эксперимент, проведенный знаменитым бельгийским художником Вирцем над головой одного гильотинированного разбойника. «Давно уже художника занимал вопрос: как долго длится процедура казни для самого преступника и какое чувство испытывает подсудимый в последние минуты жизни, что именно думает и чувствует голова, отделенная от туловища, и вообще, может ли она думать и чувствовать. Вирц был хорошо знаком с доктором брюссельской тюрьмы, друг которого, доктор Д., занимался гипнотизмом уже в течение тридцати лет. Художник сообщил ему свое сильное желание получить внушение, что он преступник, присужденный к гильотине. В день казни, за десять минут до того, как привели преступника, Вирц, доктор Д. и двое свидетелей поместились внизу эшафота так, чтобы их не было заметно публике и в виду корзины, в которую должна была упасть голова казненного. Доктор Д. усыпил своего медиума, внушив ему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами и громко высказывать размышления осужденного в ту минуту, когда топор коснется его шеи. Наконец, он приказал ему проникнуть в мозг казненного, как только голова отделится от туловища, и анализировать последние мысли умершего. Вирц тотчас же уснул. Минуту спустя раздались шаги: это палач вел преступника. Его положили на эшафот под топор гильотины. Тут Вирц, содрогаясь, начал умолять, чтобы его разбудили, так как испытываемый им ужас невыносим. Но уже поздно. Топор падает. „Что вы чувствуете, что вы видите?" - спрашивает доктор. Вирц корчится в конвульсиях и отвечает со стоном: „Удар молнии! Ах, ужасно! Она думает, она видит…" - „Кто думает, кто видит?" - „Голова… Она страшно страдает… Она чувствует, думает, она не понимает, что случилось… Она ищет свое туловище… ей кажется, что туловище за нею придет… Она ждет последнего удара - смерти, но смерть не приходит…" В то время как Вирц произносил эти страшные слова, свидетели описываемой сцены смотрели на голову казненного, с повисшими волосами, стиснутыми глазами и ртом. Артерии еще пульсировали в том месте, где их перерезал топор. Кровь заливала лицо.
Доктор продолжал спрашивать: «Что вы видите, где вы?» - «Я улетаю в неизмеримое пространство… Неужели я умер? Неужели все кончено? О, если бы я мог соединиться со своим телом! Люди, сжальтесь над моим телом! Люди, сжальтесь надо мною, отдайте мне мое тело! Тогда я буду жить… Я еще думаю, чувствую, я все помню… Вот стоят мои судьи в красных мантиях… Моя несчастная жена, бедный мой ребенок! Нет, нет, вы меня больше не любите, вы покидаете меня… Если б вы захотели соединить меня с туловищем, я мог бы еще жить среди вас… Нет, вы не хотите… Когда же это все кончится? Разве грешник осужден на вечную муку?» При этих словах Вирца присутствовавшим показалось, что глаза казненного широко раскрылись и взглянули на них с выражением невыразимой муки и мольбы. Художник продолжал: «Нет, нет! Страдание не может продолжаться вечно. Господь милосерден… Все земное уходит из моих глаз… Вдали я вижу звездочку, блестящую, как алмаз… Ах, как хорошо, должно быть, там, вверху! Какая-то волна охватывает все мое существо. Как крепко я теперь усну… О, какое блаженство!…» Это были последние слова гипнотика. Теперь он крепко спал и не отвечал больше на вопросы врача. Доктор Д. подошел к голове казненного и пощупал его лоб, виски, зубы… Все было холодно как лед, голова умерла».
В 1902 году известный русский физиолог профессор А. А. Кулябко, после удачного оживления сердца ребенка, попытался провести и оживление… головы. Правда, для начала всего лишь рыбьей. Через кровеносные сосуды в аккуратно отсеченную голову рыбы пропускалась специальная жидкость -заменитель крови. Результат превзошел самые смелые ожидания: рыбья голова двигала глазами и плавниками, открывала и закрывала рот, проявляя тем самым все признаки того, что жизнь в ней продолжается.
Опыты Кулябко позволили его последователям продвинуться в области оживления головы еще дальше. В 1928 году в Москве физиологи С. С. Брюхоненко и С. И. Чечулин демонстрировали уже живую собачью голову. Подключенная к аппарату искусственного кровообращения, она ничем не напоминала мертвое чучело. К-огда на язык этой головы клали ватку, смоченную кислотой, обнаруживались все признаки отрицательной реакции: гримасы, чавканье, была попытка выбросить ватку. При вкладывании в рот колбасы голова облизывалась. Если на глаз направляли струю воздуха, можно было наблюдать реакцию моргания.
В 1959 году успешные эксперименты с отрезанными собачьими головами неоднократно проводил и советский хирург В. П. Демихов, утверждая при этом, что вполне реально поддерживать жизнь и в человеческой голове.
(продолжение в комментариях)
В течение многих столетий люди задавались вопросом, способна ли отрубленная голова человека сохранять сознание и мыслить. Современные эксперименты на млекопитающих и многочисленные свидетельства очевидцев предоставляют богатый материал для споров и дискуссий.
Декапитация в Европе
Традиция обезглавливания имеет глубокие корни в истории и культуре многих народов. Так, например, в одной из библейских второканонических книг повествуется знаменитая история Юдифи, прекрасной иудейки, которая обманом проникла в лагерь ассирийцев, осаждавших ее родной город и, вкравшись в доверие к вражескому военачальнику Олоферну, отрубила ночью ему голову.
В крупнейших европейских государствах декапитация считалась одним из самых благородных видов казней. Древние римляне использовали ее по отношению к своим гражданам, поскольку процесс обезглавливания проходит быстро и не столь мучительно, как распятие, которому подвергались преступники без римского гражданства.
В Средневековой Европе обезглавливание так же пользовалось особым почетом. Головы отрубали лишь дворянам; крестьян и ремесленников вешали и топили.
Лишь в XX веке декапитация была признана западной цивилизацией негуманной и варварской. В настоящее время усекновение головы в качестве высшей меры наказания применяется лишь в странах Ближнего Востока: в Катаре, Саудовской Аравии, Йемене и Иране.
Юдифь и Олоферн
История гильотины
Головы отрубали обычно топорами и мечами. При этом, если в некоторых странах, например, в Саудовской Аравии, палачи всегда проходили специальную подготовку, то в Средневековье для приведения приговора в исполнение зачастую использовали простых стражников или ремесленников. В результате во многих случаях отрубить голову с первого раза не удавалось, что приводило к страшным мучениям приговоренных и негодованию толпы зевак.
Поэтому в конце XVIII века в качестве альтернативного и более гуманного орудия казни впервые была представлена гильотина. Вопреки распространенному заблуждению этот инструмент получил свое имя не в честь своего изобретателя – хирурга Антуна Луи.
Крестным отцом машины смерти стал Жозеф Игнас Гильотен, профессор анатомии, впервые предложивший использовать для обезглавливания механизм, который, по его мнению, не стал бы причинять дополнительной боли осужденным.
Первый приговор при помощи страшной новинки был приведен в исполнение в 1792 году в пост-революционной Франции. Гильотина позволила фактически превратить человеческие смерти в настоящий конвейер; благодаря ей всего за один год якобинские палачи казнили более 30 000 французских граждан, устроив настоящий террор своему народу.
Впрочем, пару лет спустя машина для обезглавливания устроила торжественный прием самим якобинцам под радостные крики и улюлюканье толпы. Франция использовала в качестве высшей меры наказания вплоть до 1977 года, когда была отрезана последняя голова на европейской территории.
Но что же происходит во время обезглавливания с точки зрения физиологии?
Как известно, сердечно-сосудистая система через кровеносные артерии доставляет кислород и другие необходимые вещества к мозгу, которые необходимы для его нормальной работы. Обезглавливание прерывает закрытую систему кровообращения, давление крови быстро падает, лишая мозг притока свежей крови. Внезапно лишенный кислорода мозг быстро перестает функционировать.
Время, в течение которого голова казненного при этом может оставаться в сознании, зависит во многом от способа казни. Если неумелому палачу требовалось несколько ударов, чтобы отделить голову от тела, кровь вытекала из артерий еще до окончания казни – отрубленная голова была уже давно мертва.
Голова Шарлотты Корде
Но гильотина была идеальным орудием смерти, ее нож перерезал шею преступника молниеносно и очень аккуратно. В послереволюционной Франции, где казни проходили публично, палач зачастую поднимал голову, упавшую в корзину с отрубями, и насмешливо демонстрировал ее толпе зевак.
Так, например, в 1793 году после казни Шарлотты Корде, которая зарезала одного из лидеров Французской революции Жан-Поля Марата, по свидетельству очевидцев, палач, взяв отрезанную голову за волосы, глумливо отхлестал ее по щекам. К огромному изумлению зрителей лицо Шарлотты покраснело, и его черты скривились в гримасе негодования.
Так был составлен первый документальный отчет очевидцев о том, что отрубленная гильотиной голова человека способна сохранять сознание. Но далеко не последний.
Чем объясняются гримасы на лице?
Дискуссия о том, способен ли мозг человека продолжать мыслить после усекновения головы, продолжалась много десятилетий. Некоторые считали, что гримасы, которые корчат лица казненных, объясняются обычными спазмами мускулов, контролирующих движения губ и глаз. Подобные спазмы часто наблюдались и у других отрезанных конечностей человека.
Разница в том, что в отличие от рук и ног в голове находится мозг, мысленный центр, способный сознательно управлять движениями мускулов. При отсечении головы, в принципе, никакой травмы мозгу не наносится, таким образом он способен функционировать, пока недостаток кислорода не приведет к потере сознания и смерти.
Отрубленная голова
Известно немало случаев, когда после отрезания головы тело курицы продолжало двигаться по двору в течение нескольких секунд. Голландские исследователи проводили исследования на крысах; они жили еще целых 4 секунды после декапитации.
Свидетельства врачей и очевидцев
Представление о том, что может испытывать отрубленная голова человека, оставаясь в полном сознании, разумеется, ужасно. Ветеран армии США, который в 1989 году вместе с другом попал в автомобильную аварию, так описывал лицо своего товарища, которому оторвало голову: «Вначале оно выражало шок, затем ужас, а в конце страх сменился печалью...»
Механизм для приведения в исполнение смертной казни путём отсечения головы
По воспоминаниям очевидцев, английский король Карл I и королева Анна Болейн после казни от руки палача шевелили губами, пытаясь что-то сказать.
Категорически выступая против использования гильотины, немецкий ученый Зоммеринг ссылался на многочисленные записи врачей о том, что лица казненных искривлялись от боли, когда доктора пальцами касались среза позвоночного канала.
Самое знаменитое из такого рода свидетельств принадлежит перу доктора Борьё, который обследовал голову казненного преступника Анри Лангиля. Врач пишет, что в течение 25-30 секунд после декапитации он дважды звал Лангиля по имени, и тот каждый раз открывал глаза и устремлял свой взор на Борьё.
Заключение
Свидетельства очевидцев, а также ряд экспериментов над животными доказывают, что после обезглавливания человек может в течение нескольких секунд сохранять сознание; он способен слышать, смотреть и реагировать.
К счастью, такая информация может оказаться все еще полезной лишь для исследователей из некоторых арабских стран, где декапитация все еще пользуется популярностью в качестве законной высшей меры наказания.