Смерть на ниле. Смерть на Ниле (др. перевод) Английская классика детектив читать смерть на ниле
Пятнадцатый роман о Пуаро. В тридцатые читатели проголосовали фунтом и долларом за пожилого бельгийца, и Кристи практически всё свое творчество этого десятилетия посвятила ему. С 34 по 38 год подряд семь написанных Кристи романов были о Пуаро. У других авторов были и значительно более внушительные серии (а серии вроде “Ричарда - длинные руки”, так и вовсе с усмешкой смотрят на это достижение), но конкретно у Кристи это был рекорд - ни до, ни после она столько романов подряд про одного персонажа не писала. Кстати, Кристи прервала эту серию о Пуаро в 1939 году ради “Десяти негритят”.
Вот так “Смерть на Ниле” стала “романом о Пуаро”, шестым в этой линейки из семи романов. Стала в последний момент, ведь Кристи начинала писать этот роман с мисс Марпл на позиции сыщика. Но старушка Марпл на тот момент была малоизвестным персонажем, засветившимся лишь в одном романе, “Убийство в доме викария” в 1930 году, а Пуаро был всемирно известным детективом, удалившимся от дел. И замысел романа был изменен.
Роман впервые был напечатан в американском журнале The Saturday Evening Post летом 1937-го. В виде книги впервые вышел в Англии 1 ноября 1937 года. И лишь в следующем году последовало книжное издание в Америке.
Роман считается лучшим о Пуаро, и одним из лучших в творчестве Кристи вообще. Роман действительно хорош, но лишь потому, что Кристи здесь очень удачно скомпилировала несколько идей из прошлых произведений.
Антураж, например, был позаимствован из рассказа с таким же названием 1934 года. Египет, пароход, всё такое. Кроме бэкграунда роман с рассказом ничто не связывает, но это Кристи и не понадобилось, потому что остальной сюжет был взят из первого романа писательницы, “Загадочное происшествие в Стайлз”.
Спойлер (раскрытие сюжета)
(кликните по нему, чтобы увидеть)
Сюжетные ходы и мотивы в этих романах похожи до смешения. Любовники решают разбогатеть. Для этого мужчина из этой пары женится на богатой женщине, а потом убивает ее. Любовники планируют всё вместе и обеспечивают друг другу алиби. При этом до убийства любовники ссорятся на глазах у всех, чтобы никто и не подумал, что они могут совершить преступление вместе. Так было в “Стайлзе”, такая же схема в “Ниле”, а позже точно такую же схему Кристи повторит еще раз, в романе “Ночная тьма”.
В этом же романе Кристи перемудрила с планами убийства. Слишком многое должно было пойти именно так, как заранее задумали убийцы, чтобы всё получилось. То есть после ссоры Жаклин и Саймона все посторонние люди должны были вести себя так, как и задумывалось. Нужно было чтобы все ушли с Жаклин в каюту, нужно было, чтобы никто не зашел в комнату, пока Саймон бегает по пароходу. Да и вообще, план убийства, который разрабатывается сообщниками несколько месяцев, и включает в себя пробежки по пароходу до каюты и обратно, с уверенностью в том, что раз ночь, значит все спят по своим каютам, мог прийти в голову только пожилой викторианской леди Агате.
И еще - второе и третье убийство. Первое убийство хоть как-то было продумано, остальные совершались сиюминутно, без плана, без алиби. Зачем Кристи вообще их добавила в роман? Если событиями, приводящими к второму убийству, Пуаро хоть чуть воспользовался, складывая головоломку во время финальной речи, то третье вообще не понадобилось при расследовании - так что по-хорошему вторая и третья жертвы уже сюжетное излишество.
Плюс на пароходе слишком много людей, имеющих отношения к убитой. Какие-то совпадения Кристи объяснила - бывшая подруга, нечистый на руку адвокат. Но еще есть бывшая служанка убитой, жених служанки, врач, чью репутация подпортила покойная, писательница, которая судилась с убитой. Это еще не все, но и так понятно - многовато совпадений.
Ну так и почему роман так хорош, при всех своих сюжетных дырах и самоповторах? А потому, что Кристи сумела переплести множество сюжетных линий в этом романе и каждую увлекательно читать. Редко в каком произведении писательницы есть такая галерея персонажей, каждый из которых замешан в каких либо делах. Обычно ведь у Кристи как - убийство, сыщик, и свидетели-статисты, и всё крутится только вокруг убийства. А здесь при расследовании попутно выявляются и мошенник-адвокат, и клептоманка, и вор, специализирующийся на драгоценностях, и итальянский террорист, связанный с латиноамериканскими революционерами. И даже те, кто по итогам истории оказались ни в чем не замешаны, тоже созданы запоминающимися и яркими персонажами - например, Фанторп, проводящий свое расследование по другому делу, или там Фергюсон, радикал-коммунист.
Какие-то типажи были придуманы писательницей впервые, другие же архетипы перекочевали без изменений из прошлых романов (например, из “Трагедии в трех актах” или из “Смерти в облаках”), но этот роман чуть ли не единственный раз, когда Кристи сумела переплести такое количество второстепенных сюжетных линий, не бросив ни один на полпути, и всё это без ущерба в отношении основного сюжета - раскрытия убийства Линнетт.
Итого. Блестящий роман Кристи, лучший в серии о Пуаро, но, к сожалению, более интересный тем, кто только знакомится с творчеством писательницы, чем тем, кто уже знает кто, как и почему убил Эмили Инглторп в поместье Стайлз.
Оценка: 9
Остроумная, старомодная болтовня - вот как это начинается. Богатая блондинка отбивает жениха у бедной брюнетки. Прямо-таки сюжет для великосветской колонки. Тиму и его подружке Джоанне есть о чем посплетничать! А мне - немного поломать голову над тонкостями жаргона столетней давности.
Или над именами. Ох, любит Агата играть с читателями! Я никогда раньше о таких вещах не задумывалась, сосредотачивалась лишь на традиционной игре в оброненные намеки и найденные улики. А между тем персонажи названы с глубоким смыслом, позволяющим спрятать еще одно двойное дно в таком легковесном жанре, как детектив. Имя богатой героини - Линнет. Это название скромной птички коноплянки, но это также и имя дамы из теннисоновских «Королевских идиллий» (и «Смерть на Ниле» - не единственный роман, в который Кристи вводит волшебные артуровские ассоциации). Ее золотые волосы, ее непобедимое очарование напоминают красавиц из легенд:
А в эту пору в замке объявилась
Девица благородная. Ланиты
Как яблоневый цвет, и лоб - как майский,
Взгляд ястребиный, тонкий нос, чуть-чуть
Изогнутый, как лепесток цветка...
Ее отец носит роскошное средневековое имя Мелуиш, и так звали художника-прерафаэлита Джона Мелуиша Страдвика. (И вот - Линнет ассоциируется у меня не столько с модницей эпохи джаза, сколько с романтическими девами прерафаэлитской живописи.) Само имя ее возлюбленного Саймона должно намекать на его бесхитростность и открытость (Simple Simon - персонаж английской детской поэзии). Несколько вычурное имя Жаклин де Бельфорт говорит о безудержных страстях, ассоциирующихся с женщинами романских народов.
Роман из жизни высшего света легко перерастает в традиционный кристиевский детектив. Страстность Жаклин, темные козни стряпчего Пеннингтона, резкие антикапиталистические высказывания Фергюсона создают нужное напряжение. Весело болтая с проницательной миссис Аллертон, Пуаро легко находит мотив преступления для каждого из присутствующих. Так что, как и положено, под подозрением оказываются все. И тонкая, сложная вязь классического детектива плетется под искусными руками Агаты Кристи.
Оценка: 9
Обычно старушка Агата не позволяет читателю сразу догадаться и определить преступника. Но тут я быстро справился с этой задачей. Вот только не знаю, что послужило тому причиной. То ли старый фильм с Питером Устиновым, то ли новый фильм с Дэвидом Суше, то ли я такой проницательный. Вот и оценку я этому роману чуток занижу...
Хотя точно знаю, что мог бы и не делать этого. Достаточно было бы посмотреть парочку серий любого почти сериала на НТВ, снятого одноклеточными для одноклеточных. Ох, тоскуют по ним прожорливые нильские крокодилы...
А еще я рад тому, что на данном сайте нет сектантства. Ведь не секрет, что многие любители фантастики не прочь насладиться и хорошим детективом. Хорошим таким английским детективом...
Оценка: 7
Под действием чего совершаются преступления? Что толкает людей совершать их? Ярость, гнев, отчаяние, неверие, зависть, гордость, страх. А любовь? Может ли любовь стать причиной совершённого преступления? «Она любила его так сильно, что...» «Он любил её так сильно, что...» Нет, не может. На преступление человека может толкнуть страсть, слепое обожание, зависимость, но не любовь. Потому, что самое определение любви противоречит, претит всему злому, жестокому, преступному.
Привычка считать себя всегда правым - это хорошо или плохо? Вмешиваться в жизни и судьбы других, даже во имя справедливости и желая сделать лучше - это хорошо или плохо? А существует такое понятие, как чёрная и белая полоса в жизни? Может ли везти в жизни всегда, или в один момент удача отвернётся и всё пойдёт не так?
Казалось бы - простой детектив, который мне (что большая редкость), удалось разгадать от начала и до конца, а вопросов появилось очень много. Хороший интересный детектив для того, что бы скоротать пару вечеров.
Слушала в исполнении Александра Клюквина. Детективы в его исполнении также хороши, как и всё остальное.
Оценка: 10
Как только произошло убийство, я почти не сомневалась, кто преступник. Но вот как это всё получилось, оставалось для меня загадкой до самого конца, причем чем дальше, тем интереснее, хотя когда Пуаро всё рассказал, как-то даже стыдно за себя стало, что не догадалась.
Книга довольно динамичная. Интересно построено начало, кинематографично: эпизод, другой, третий... Все эпизоды важные, но как будто не очень связанные друг с другом, какие-то обрывочные. Это герметичный детектив, что мне особенно нравится, но весьма запутанный, так как кроме убийств (а их было несколько), здесь были и воровство, и шпион (правда, на заднем плане), и любовь (несколько познакомившихся и влюбившихся на пароходе парочек).
Полковник Рейс здесь, к сожалению, ничем не блещет, все лавры достаются Пуаро. В общем-то, непонятно, зачем этот Рейс здесь вообще нужен, если только для возможности вести расследование официально.
DEATH ON THE NILE
Copyright © 1937 Agatha Christie Limited. All rights reserved.
AGATHA CHRISTIE, POIROT and the Agatha Christie Signature are registered trademarks of Agatha Christie Limited in the UK and/or elsewhere. All rights reserved.
© Харитонов В., перевод на русский язык, 2010
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
Сибил Барнетт, которая не меньше меня любит путешествовать по всему свету.
Часть первая
Англия
Глава 1
Линит Риджуэй!
– Это она! – сказал мистер Барнэби, хозяин «Трех корон». И толкнул локтем соседа. Приоткрыв рты, оба выкатили буколические глаза. Перед почтовым отделением стал большой ярко-красный «Роллс-Ройс». Из него выпрыгнула девица – без шляпки и в простеньком (обманчиво простеньком) платьице; златовласая девица с властным лицом, с прелестной фигурой – словом, редкая птица тут, в Молтон-андер-Вуде.
Она быстрым, уверенным шагом прошла в здание почты.
– Она, – повторил мистер Барнэби и, понизив голос, трепетно продолжал: – У нее миллионы… Собирается потратить тысячи на усадьбу. Бассейны устроить, итальянские сады с бальным залом, полдома порушить и перестроить…
– Потекут в город денежки, – сказал его худой, болезненного вида приятель. Сказал завистливым, вредным тоном.
Мистер Барнэби согласился:
– Подфартило Молтон-андер-Вуду. Подфартило. – Мистер Барнэби ликовал. – От спячки наконец пробудимся, – добавил он.
– Не то что при сэре Джордже, – сказал второй.
– Да, тому, кроме лошадей, ничего не надо было, – снисходительно сказал мистер Барнэби. – Вот и дошел до ручки.
– Сколько он получил за усадьбу?
– Шестьдесят тысяч, я слышал, так-то.
Худой присвистнул.
– И говорят, еще шестьдесят, – продолжал радоваться мистер Барнэби, – она потратит на обустройство.
– Черт-те что, – сказал худой. – Откуда у нее эти деньжищи?
– Из Америки, я слышал. Мать была единственной дочкой у тамошнего миллионера. Прямо кино, правда?
Девица вышла из почты и села в автомобиль. Худой проводил взглядом отъехавшую машину.
– Неправильно это, – пробормотал он себе под нос, – чтобы она еще так выглядела. Это слишком – иметь деньги и такую внешность. Если девушке привалило богатство, то какое же она имеет право быть еще и красоткой? А она – красотка… Все при ней. Нечестно…
Глава 2
Отрывок из светской хроники во «Всякой всячине»: «Среди ужинавших в ресторане «У тетушки» мое внимание привлекла красавица Линит Риджуэй. С ней были достопочтенная Джоанна Саутвуд, лорд Уиндлизем и мистер Тоби Брайс. Общеизвестно, что мисс Риджуэй является единственной дочерью Мелиша Риджуэя, мужа Анны Хатс. От своего деда, Леопольда Хатса, она наследует огромное состояние. Сейчас прелестная Линит в центре внимания, и поговаривают, что в скором времени может быть объявлено о помолвке. Разумеется, лорд Уиндлизем казался весьма épris »!
Глава 3
Достопочтенная Джоанна Саутвуд сказала:
– Дорогая, по-моему, все получится совершенно изумительно.
Она сидела в спальне Линит Риджуэй в Вуд-Холле. За окнами взгляд, миновав парк, уходил в поля с сизой каймой леса.
– Прелестно тут, правда? – сказала Линит.
Она стояла, опершись руками о подоконник. Лицо горело энергией, нетерпением. Рядом с ней высокая и тонкая двадцатисемилетняя Джоанна Саутвуд с продолговатым умным лицом и капризно выщипанными бровями смотрелась тускловато.
– Сколько же ты успела сделать! У тебя было много архитекторов или кого там еще?
– А какие они – архитекторы? Никогда с ними не сталкивалась.
– Славные люди. Иногда, правда, довольно непрактичные.
– Ну, это ты быстро поправишь. Ты очень практичный человек, дорогая. – Джоанна взяла с туалетного столика нитку жемчуга. – Это ведь настоящий жемчуг, да?
– Конечно.
– Для тебя – «конечно», моя радость, но большинство людей сочтут его либо старательной подделкой, либо даже дешевкой из «Вулвортс» . Совершенно неправдоподобный жемчуг, дорогая, изумительно подобран. Эта нитка должна стоить сказочно дорого.
– Ты находишь, она вульгарна?
– Отнюдь нет! В чистом виде красота. Сколько же это стоит?
– Около пятидесяти тысяч.
– Кругленькая сумма! Ты не боишься, что твой жемчуг украдут?
– Нет, я его всегда ношу, а кроме того, он застрахован.
– Слушай, дай поносить до обеда. Дай порадоваться жизни.
Линит рассмеялась:
– Носи, если хочешь.
– Как я тебе завидую, Линит! Тебе только птичьего молока не хватает. В двадцать лет ты сама себе хозяйка, денег не считаешь, красавица, на здоровье не жалуешься. И вдобавок умница ! Когда тебе будет двадцать один?
– В июне. Я устрою в Лондоне грандиозный прием в честь совершеннолетия.
– Кстати, ты выходишь за Чарлза Уиндлизема? Пресловутая светская хроника спит и видит поженить вас. А как жутко он тебе предан!
Линит пожала плечами:
– Не знаю. Мне пока совсем не хочется замуж.
– И правильно, дорогая! От добра добра не ищут.
Пронзительно зазвонил телефон, Линит подошла.
– Звонит мисс де Бельфор. Вас соединить с ней?
– Бельфор? Да, конечно, соединяйте.
В трубке щелкнуло, и напористо, сбиваясь с дыхания, заговорил мягкий голос:
– Алло, это мисс Риджуэй? Линит!
– Джеки, дорогая! Я не слышала тебя целую вечность!
– Я знаю. Ужас! Мне страшно нужно увидеть тебя, Линит.
– А что бы тебе не приехать сюда? У меня новая игрушка. Очень хочется показать тебе.
– Я как раз хочу приехать.
– Так садись скорее на поезд или в машину.
– Я так и сделаю. У меня двухместная развалина. Я купила ее за пятнадцать фунтов, и время от времени она прилично бегает. А иногда дурит. Если я не приеду к чаю, значит, она задурила. Пока, моя радость.
Линит положила трубку и вернулась к Джоанне.
– Это моя старинная подружка – Жаклин де Бельфор. Мы обе были воспитанницами в одном парижском монастыре. Ей жутко не повезло. Ее отец был французским графом, а мать – американкой из южных штатов. Отец ушел к другой женщине, мать потеряла все деньги в уолл-стритском крахе. Джеки осталась буквально ни с чем. Не представляю, как она прожила эти два года.
Джоанна полировала кроваво-красные ногти подушечкой из набора своей подруги. Клоня набок откинутую голову, она придирчиво разглядывала достигнутый результат.
– Дорогая, – протянула она, – а это не будет тебе в тягость? Если у моих друзей случаются неприятности, я сразу порываю с ними. Пусть это звучит жестоко, зато потом никаких забот. Они все время норовят занять денег либо определяются в белошвейки, а ты носи их жуткие платья. Или еще: расписывают абажуры, тачают батиковые кашне.
– Потеряй я все свои деньги, ты завтра же порвешь со мной?
– Всенепременно, дорогая. И ты не назовешь меня лицемеркой. Я люблю только везучих людей. Ты еще убедишься, что я совсем не исключение – просто-напросто большинство боится в этом признаться. Они скажут, что стало невозможно переносить Мэри, Эмили или Памелу: невзгоды совсем ожесточили бедняжку, она теперь такая странная!
– Какая же ты противная, Джоанна!
– Просто я устраиваюсь в жизни – как все.
– Я, например, не устраиваюсь.
– Понятное дело! Тебе ли жаться, если каждый квартал симпатичные, средних лет американские опекуны выплачивают тебе роскошное содержание.
– А насчет Жаклин ты ошибаешься, – сказала Линит. – Она не попрошайка. Я хотела ей помочь – так она не дала. В ней гордости до черта.
– А что это она так спешит повидаться? Держу пари, ей что-нибудь нужно от тебя. Сама увидишь.
– Она в самом деле чем-то возбуждена, – признала Линит. – Джеки всегда страшно горячо все воспринимала. Однажды она пырнула одного перочинным ножом.
– Боже, какой страх!
– Мальчишка мучил собаку. Джеки пыталась остановить его. Тот не слушался. Она цеплялась за него, тормошила, но он был сильнее, и тогда она выхватила ножик и вонзила в него. Был кошмарный скандал.
– Я думаю! Дико представить себе такое.
В комнату вошла горничная Линит. Пробормотав извинения, она взяла из шкафа платье и вышла.
– Что случилось с Мари? – спросила Джоанна. – У нее глаза на мокром месте.
– Жалко ее. Ты помнишь, я говорила, она собирается замуж за человека, который работает в Египте? Она мало знала о нем, и я подумала: надо проверить, какой он человек. Выяснилось, что у него уже есть жена и трое детей в придачу.
– Сколько же врагов ты наживаешь себе, Линит!
– Врагов? – Линит удивилась.
Джоанна кивнула и взяла сигарету.
– Именно врагов, моя радость. Тебя на все хватает, и, что нужно, ты делаешь до ужаса правильно.
Линит рассмеялась:
– У меня нет ни единого врага в целом мире!
Глава 4
Лорд Уиндлизем сидел под кедром. Приятные пропорции Вуд-Холла радовали глаз. Ничто не портило его старозаветную красоту – новейшие постройки и пристройки укрылись за домом. А перед глазами был красивый и мирный пейзаж, залитый осенним солнцем. Но не Вуд-Холл видел Чарлз Уиндлизем: перед его мысленным взором стояли куда более внушительный елизаветинский дворец, раскинувшийся парк, сумрачноватое окружение… То было его родовое гнездо, Чарлтонбери, с фигурой на переднем плане – златовласой, смотревшей смело и уверенно… Линит, хозяйка Чарлтонбери!
Он был преисполнен надежды. Тот ее отказ, строго говоря, не был отказом – скорее это была просьба об отсрочке. Ладно, он еще может подождать…
На редкость удачно все складывалось. Конечно, весьма желательно жениться на деньгах, хотя не до такой степени необходимо, чтобы поступаться при этом чувствами. А он вдобавок любит Линит. Он бы искал ее руки, будь она даже нищенкой, а не одной из богатейших невест в Англии. К счастью, она как раз из богатейших невест…
Он потешил себя планами на будущее. Может, подиректорствовать в Роксдейле, реставрировать западное крыло, не пускать больше шотландскую охоту – нет надобности…
Чарлз Уиндлизем задремал на солнышке.
Глава 5
В четыре часа, хрустя гравием, подъехал видавший виды двухместный автомобиль-малютка. Из него выпрыгнуло хрупкое создание с копной темных волос. Девушка взбежала по ступенькам и позвонила в дверь.
Через несколько минут ее провели в просторную, строгую гостиную, и пасторского вида дворецкий печально возгласил:
– Мисс де Бельфор!
Стоявший поодаль Уиндлизем благосклонно взирал на темпераментную крошку, заключившую Линит в свои объятия.
– Лорд Уиндлизем – мисс де Бельфор, моя ближайшая подруга.
«Милашка, – думал тот, – не красавица, но определенно привлекательная – эти темные кудри, огромные глаза». Промычав что-то из приличия, он предупредительно вышел, оставив подруг вдвоем.
Жаклин, как это водилось за ней, не преминула посудачить:
– Уиндлизем? Да ведь это его все газеты прочат тебе в мужья! А ты правда выходишь за него, Линит?
– Может быть, – обронила Линит.
– Дорогая, как я рада! Он такой милый.
– Не настраивайся, я еще ничего не решила.
– Разумеется! Королевам полагается быть осмотрительными в выборе супруга.
– Не смеши меня, Джеки.
– Но ты в самом деле королева, Линит, и всегда была королевой! Sa Majesté, la reine Linitte. Linitte la blonde! А я твоя наперсница. Особо приближенная фрейлина.
– Какую чушь ты несешь, Джеки! А где ты вообще пропадала? Как в воду канула, ни строчки не написала.
– Я терпеть не могу писать письма. Где пропадала? Пускала пузыри. Работа! Скучная работа, скучные товарки.
– Дорогая, я хочу, чтобы ты…
– Приняла королевское пособие? Честно говоря, я за этим и приехала. Нет-нет, не за деньгами! До этого пока не дошло. Я приехала просить о важной-преважной услуге.
– Выкладывай.
– Если ты собираешься выходить за своего Уиндлизема, ты, может быть, поймешь меня.
Линит приняла озадаченный вид; потом лицо ее прояснилось.
– Ты хочешь сказать, что…
– Правильно, дорогая! Я помолвлена.
– Вот оно что! То-то, я смотрю, тебя как подменили. Ты всегда живчик, но сегодня – особенно.
– Такое у меня настроение.
– Расскажи про него.
– Его зовут Саймон Дойл. Он такой большой, плечистый и невероятно простой, совсем дитя малое, невозможная прелесть! Он бедный, совсем без денег. Но, по-вашему, он еще тот дворянин – из обедневших, правда, да еще младший сын, и все такое. Их корни в Девоншире. Он любит провинцию и все деревенское. А сам последние пять лет сидит в городе, в душной конторе. Сейчас там сокращение, он без работы. Линит, я умру, если не выйду за него замуж! Умру! Умру…
– Не говори глупостей, Джеки.
– Говорю тебе: умру! Я без ума от него. А он – от меня. Мы не можем друг без друга.
– Дорогая, ты просто не в себе.
– Я знаю. Страшно, правда? Когда тебя одолевает любовь, с ней уже не справиться.
Она смолкла. Ее широко раскрывшиеся темные глаза обрели трагическое выражение. Она передернула плечами.
– Иногда просто страшно делается! Мы с Саймоном созданы друг для друга. Мне никто больше не нужен. Ты должна помочь нам, Линит. Я узнала, что ты купила это поместье, и вот что подумала: ведь тебе понадобится управляющий – и, может, даже не один. Возьми на это место Саймона.
– Как? – поразилась Линит.
– Он собаку съел на этом деле, – зачастила Жаклин. – Все знает про поместья – сам вырос в таких условиях. Да еще специально учился. Ну, Линит, ну, из любви ко мне – дай ему работу, а? Если он не справится – уволишь. А он справится! Мы себе будем жить в какой-нибудь сторожке, я буду постоянно видеть тебя, а в твоем парке станет просто божественно красиво. – Она встала. – Скажи, что ты его берешь, Линит. Красивая, золотая Линит! Бесценное мое сокровище! Скажи, что ты его берешь!
– Джеки…
– Берешь?..
Линит рассмеялась:
– Смешная ты, Джеки! Вези сюда своего кавалера, дай на него посмотреть – тогда все и обсудим.
Джеки набросилась на нее с поцелуями.
– Дорогая ты моя, ты настоящий друг! Я знала! Ты меня никогда не подведешь! Ты самая ненаглядная на свете. До свидания!
– Нет, ты останешься, Джеки.
– Нет, не останусь. Я возвращаюсь в Лондон, а завтра привезу Саймона, и мы все решим. Ты полюбишь его. Он душка.
– Неужели ты не можешь задержаться и выпить чаю?
– Не могу, Линит. У меня от всего голова идет кругом. Я должна вернуться и рассказать Саймону. Я сумасшедшая, знаю, но с этим ничего не поделаешь. Даст бог, замужество меня излечит. Оно вроде бы отрезвляюще действует на людей. – Она направилась к двери, но тут же кинулась напоследок обнять подругу. – Ты одна такая на всем свете, Линит.
Глава 6
Месье Гастон Блонден, владелец ресторанчика «У тетушки», отнюдь не баловал вниманием свою clientèle . Напрасно могли ждать, что их заметят и выделят из остальных богач и красавица, знаменитость и аристократ. И уж совсем в исключительных случаях, являя особую милость, месье Блонден встречал гостя, провожал к придержанному столику и заводил уместный разговор.
Нынешним вечером месье Блонден почтил своим монаршим вниманием лишь троих – герцогиню, пэра-лошадника и комической внешности коротышку с длиннющими черными усами, который своим появлением «У тетушки», отметил бы поверхностный наблюдатель, едва ли делает одолжение ресторану.
А месье Блонден был сама любезность. Хотя последние полчаса посетителей заверили, что ни единого свободного столика не имеется, тут и столик таинственным образом объявился, причем в удобнейшем месте. И месье Блонден самолично, с подчеркнутой empressement провел к нему гостя.
– Само собой разумеется, месье Пуаро, для вас всегда найдется столик. Как бы мне хотелось, чтобы вы почаще оказывали нам эту честь.
Эркюль Пуаро улыбнулся, вспомнив давний инцидент с участием мертвого тела, официанта, самого месье Блондена и очень привлекательной дамы.
– Вы очень любезны, месье Блонден, – сказал он.
– Вы один, месье Пуаро?
– Да, один.
– Не беда, Жюль попотчует вас не обедом, а настоящей поэмой. Как ни очаровательны дамы, за ними есть один грешок: они отвлекают от еды! Вы получите удовольствие от обеда, месье Пуаро, я вам это обещаю. Итак, какое вино…
С подоспевшим Жюлем разговор принял специальный характер.
Еще задержавшись, месье Блонден спросил, понизив голос:
– Есть какие-нибудь серьезные дела?
Пуаро покачал головой.
– Увы, я теперь лентяй, – сказал он с грустью. – В свое время я сделал кое-какие сбережения, и мне по средствам вести праздную жизнь.
– Завидую вам.
– Что вы, завидовать мне неразумно. Уверяю вас, это только звучит хорошо: праздность. – Он вздохнул. – Правду говорят, что человек вынужден занимать себя работой, чтобы не думать.
Месье Блонден воздел руки:
– Но есть же масса другого! Есть путешествия!
– Да, есть путешествия. Я уже отдал им немалую дань. Этой зимой, вероятно, посещу Египет. Климат, говорят, восхитительный. Сбежать от туманов, пасмурного неба и однообразного бесконечного дождя.
– Египет… – вздохнул месье Блонден.
– Туда, по-моему, теперь можно добраться поездом, а не морем, если не считать паром через Ла-Манш.
– Море – вы плохо переносите его?
Эркюль Пуаро кивнул и чуть передернулся.
– Так же я, – сочувственно сказал месье Блонден. – Занятно, что это так действует на желудок.
– Но не на всякий желудок. Есть люди, на которых движение совершенно не оказывает действия. Оно им даже в удовольствие.
– Не поровну милость божья, – сказал месье Блонден. Он печально помотал головой и с этой греховной мыслью удалился.
Неслышные расторопные официанты накрывали столик. Сухарики «мелба», масло, ведерко со льдом – все, что полагается для первоклассного обеда.
Оглушительно и вразнобой грянул негритянский оркестр. Лондон танцевал.
Эркюль Пуаро поднял глаза, размещая впечатления в своей ясной, упорядоченной голове.
Сколько скучных усталых лиц! Хотя вон те крепыши веселятся напропалую… при том что на лицах их спутниц застыло одно стоическое терпение. Чему-то радуется толстая женщина в красном… Вообще у толстяков есть свои радости в жизни… смаковать, гурманствовать – кто позволит себе, следя за фигурой?
И молодежи порядочно пришло – безразличной, скучающей, тоскующей. Считать юность счастливой порой – какая чушь! – ведь юность более всего ранима.
Его взгляд размягченно остановился на одной паре. Прекрасно они смотрелись рядом – широкоплечий мужчина и стройная хрупкая девушка. В идеальном ритме счастья двигались их тела. Счастьем было то, что они здесь в этот час – и вместе.
Танец оборвался. После аплодисментов он возобновился, и еще раз оркестр играл на «бис», и только потом та пара вернулась к своему столику недалеко от Пуаро. Раскрасневшаяся девушка смеялась. Она так села против своего спутника, что Пуаро мог хорошо разглядеть ее лицо.
Если бы только ее глаза смеялись! Пуаро с сомнением покачал головой.
«Что-то заботит малышку, – сказал он про себя. – Что-то не так. Да-да, не так».
Тут его слуха коснулось слово: Египет.
– Я знаю, что цыплят по осени считают, Саймон. Но говорю тебе: Линит не подведет.
– Зато я могу ее подвести.
– Чепуха, это прямо для тебя работа.
– Честно говоря, мне тоже так кажется… Насчет своей пригодности у меня нет сомнений. Тем более что я очень постараюсь – ради тебя.
Девушка тихо рассмеялась безоглядно счастливым смехом.
– Переждем три месяца, убедимся, что тебя не уволят, и…
– И я выделю тебе долю от нажитого добра – я правильно уловил мысль?
– И мы поедем в Египет в наш медовый месяц – вот что я хотела сказать. Плевать, что дорого! Я всю жизнь хочу поехать в Египет. Нил… пирамиды… пески…
– Мы вдвоем увидим все это, Джеки… вдвоем. Будет дивно, да?
– Мне – да, а тебе? Интересно… ты правда этого хочешь так же сильно, как я?
Ответ последовал быстрый и резковатый:
– Не глупи, Джеки.
– Интересно… – повторила девушка. И передернула плечами. – Пойдем потанцуем.
Эркюль Пуаро пробормотал под нос:
– «Un qui aime et un qui se laisse aimer» . М-да, мне тоже интересно.
Глава 7
– А вдруг с ним чертовски трудно ладить? – сказала Джоанна Саутвуд.
Линит покачала головой:
– Не думаю. Я доверяю вкусу Жаклин.
На это Джоанна заметила:
– В любви люди всегда другие.
Линит нетерпеливо мотнула головой и переменила тему:
– Мне надо к мистеру Пирсу – насчет проекта.
– Насчет проекта?
– Насчет развалюх. Я хочу их снести, а людей переселить.
– Какая ты у нас тонкая и сознательная, душка.
– Эти дома все равно надо убирать. Они испортят вид на мой бассейн.
– А их обитатели согласятся выехать?
– Да многие за милую душу! А некоторые – такие зануды. Не могут уразуметь, как сказочно изменятся их условия жизни.
– Я знаю, ты не упустишь поучить их уму-разуму.
– Ради их же пользы, дорогая Джоанна.
– Конечно, дорогая, я все понимаю. Принудительное благо.
Линит нахмурилась. Джоанна рассмеялась:
– Не отпирайся, ведь ты – тиран. Если угодно, тиран-благодетель.
– Я ни капельки не тиран!
– Но ты любишь настоять на своем.
– Не очень.
– Погляди мне в глаза, Линит Риджуэй, и назови хоть один раз, когда тебе не удалось поступить по-своему.
– Я тебе назову тысячу раз.
– Вот-вот: «тысяча раз» – и ни одного конкретного примера. Ты не придумаешь его, сколько ни старайся. Триумфальный проезд Линит Риджуэй в золотом авто.
– Ты считаешь, я эгоистка? – резко бросила Линит.
– Нет, ты победительница – только и всего. Благодаря союзу денег и обаяния. Все повергается перед тобой. Чего не купят деньги – доставит улыбка. Вот это и означает: Линит Риджуэй – Девушка, у Которой Все Есть.
– Не смеши меня, Джоанна.
– Разве не правда, что у тебя все есть?
– Пожалуй, правда… Дикость какая-то!
– Еще бы не дикость! Ты, наверное, иногда сатанеешь от скуки и blasé . А пока верши свой триумфальный проезд в золотом авто. Но хотелось бы мне знать – даже очень! – что будет, когда ты выедешь на улицу, а там знак: «Проезда нет».
– Не городи чушь, Джоанна. – Обернувшись к вошедшему лорду Уиндлизему, Линит сказала: – Джоанна говорит обо мне страшные гадости.
– Из вредности, дорогая, исключительно из вредности, – рассеянно отозвалась та, поднимаясь с кресла.
Она ушла, не придумав повода. В глазах Уиндлизема она отметила огонек.
Минуту-другую тот молчал. Потом прямо перешел к делу:
– Вы пришли к какому-нибудь решению, Линит?
Она медленно выговорила:
– Неужели придется быть жестокой? Ведь если я не уверена, мне нужно сказать: нет…
Он остановил ее:
– Не говорите! Время терпит – у вас сколько угодно времени. Только мне кажется, мы будем счастливы вместе.
– Понимаете, – виновато, с детской интонацией сказала Линит, – мне сейчас так хорошо – да еще все это в придачу. – Она повела рукой. – Мне хотелось сделать из Вуд-Холла идеальный загородный дом, и, по-моему, получилось славно, вам не кажется?
– Здесь прекрасно. Прекрасная планировка. Все безукоризненно. Вы умница, Линит. – Он помолчал минуту и продолжал: – А Чарлтонбери – ведь он вам нравится? Конечно, требуется кое-что подновить, но у вас все так замечательно выходит. Вам это доставит удовольствие.
– Ну конечно, Чарлтонбери – это чудо.
Она охотно поддакнула ему, но на сердце лег холодок. Какая-то посторонняя нота внесла диссонанс в ее полное приятие жизни. Тогда она не стала углубляться в это чувство, но позже, когда Уиндлизем ушел в дом, решила покопаться в себе.
Вот оно: Чарлтонбери – ей было неприятно, что о нем зашла речь. Но почему? Весьма знаменитое место. Предки Уиндлизема владели поместьем со времен Елизаветы . Быть хозяйкой Чарлтонбери – высокая честь. Уиндлизем был из самых желанных партий в Англии.
Понятно, он не может всерьез воспринимать Вуд… Даже сравнивать смешно с Чарлтонбери.
Зато Вуд – это только ее! Она увидела поместье, купила его, перестроила и все переделала, вложила пропасть денег. Это ее собственность, ее королевство.
И оно утратит всякий смысл, выйди она замуж за Уиндлизема. Что им делать с двумя загородными домами? И естественно, отказаться придется от Вуд-Холла.
И от себя самой придется отказаться. Линит Риджуэй станет графиней Уиндлизем, осчастливив своим приданым Чарлтонбери и его хозяина. Она будет королевской супругой, но уже никак не королевой.
«Я делаюсь смешной», – подумала она.
Но странно, что ей так ненавистна мысль лишиться Вуда…
И еще не давали покоя слова, что Джеки выговорила странным, зыбким голосом: « Я умру, если не выйду за него замуж. Просто умру…»
Какая решимость, сколько убежденности. А сама она, Линит, чувствовала что-нибудь похожее к Уиндлизему? Ни в малой степени. Возможно, она вообще ни к кому не могла испытывать таких чувств. А должно быть, это замечательно по-своему – переживать такие чувства…
В открытое окно донесся звук автомобиля.
Линит нетерпеливо передернула плечами. Скорее всего, это Джеки со своим молодым человеком. Надо выйти и встретить их.
Она стояла на пороге, когда Жаклин и Саймон Дойл выходили из машины.
– Линит! – Джеки подбежала к ней. – Это Саймон. Саймон, это Линит. Самый замечательный человек на свете.
Линит увидела высокого, широкоплечего молодого человека с темно-синими глазами, кудрявой каштановой головой, с прямоугольным подбородком и обезоруживающе мальчишеской улыбкой.
Она протянула ему руку. Его пожатие было крепким и теплым. Ей понравился его взгляд, в нем светилось наивное, искреннее восхищение.
Джеки сказала, что она замечательная, и он истово поверил в это.
Все ее тело охватила сладкая истома.
– Правда, здесь прелестно? – сказала она. – Входите, Саймон, я хочу достойно принять своего нового управляющего.
Ведя их за собой в дом, она думала: «Мне ужасно, ужасно хорошо. Мне нравится молодой человек Джеки… Страшно нравится».
И еще уколола мысль: «Повезло Джеки…»
Агата Кристи
СМЕРТЬ НА НИЛЕ
Часть первая
«Англия»
– Линнет Риджуэй!
– Да, это она! – сказал мистер Барнэби, мелкий помещик в графстве Мэлтон.
Он толкнул локтем в бок своего собеседника, тощего и болезненного человека.
Они с любопытством смотрели в окно на огромный золотистый «роллс-ройс», который остановился перед зданием почты.
Из машины выпрыгнула девушка в элегантном и строгом костюме. У нее были светлые волосы и правильные аристократические черты лица – очаровательная девушка – такие не часто встречаются в местах, подобных Мэлтону.
– Она – миллионерша, – сообщил мистер Барнэби, – собирается потратить тысячи на перестройку этой усадьбы. Здесь будут плавательные бассейны, сады, танцевальный зал, она хочет снести пол-особняка и построить все заново.
Отрывок из отдела светской хроники: «Среди тех, кто ужинал в ресторане „Шезматант“, я приметил прекрасную Линнет Риджуэй. С ней была графиня Джоанна Саутвуд, лорд Уиндлешэм и мистер Тоби Брайс. Мисс Риджуэй, как всем известно, является дочерью Мелуша Риджуэя, который женился на Анне Хартц. Она унаследовала от своего деда, лорда Хартца, огромное состояние. Очаровательная Линнет в настоящее время является сенсацией сезона. Ходят слухи, что вскоре будет официально объявлено о ее помолвке. Разумеется, ее выбор пал на лорда Уиндлешэма».
Графиня Джоанна Саутвуд сидела в спальне Линнет Риджуэй в Вудхолле.
– Дорогая, – говорила она, – по-моему, это великолепно!
– Из окна открывался вид на сады, поля и далекие леса.
– Правда, мило? – задумчиво спросила Линнет. Она поставила локти на подоконник. Лицо ее страстное, подвижное, живое, дышало радостным нетерпением. Джоанна Саутвуд, молодая женщина лет двадцати семи, с длинным умным лицом и морщинками под глазами, казалась рядом с ней блеклой и некрасивой.
– Ты так много успела за короткое время. У тебя было много помощников?
– Три архитектора.
Джоанна взяла с туалетного столика нитку жемчуга.
– Линнет, этот жемчуг настоящий?
– Разумеется.
– Для тебя «разумеется», моя милая, но для большинства людей это было бы невероятно: какая изящная работа – произведение искусства! Наверное, эта нитка стоит бешеные деньги.
– Тебе кажется, носить такую дорогую вещь вульгарно?
– Да что ты. Наоборот! Сколько же это стоит?
– Что-то около пятидесяти тысяч.
– Неплохо. Но ведь их могут украсть, ты не боишься?
– Нет. Ношу их всегда – они ведь застрахованы.
– Позволь мне надеть их и походить в них до обеда. Знаешь, это волнует.
Линнет засмеялась.
– Пожалуйста, если тебе так хочется.
– Знаешь, Линнет, я тебе завидую. У тебя есть все. Тебе двадцать лет, ты сама себе хозяйка, куча денег, красота, здоровье. При всем том, ты еще и умна! Когда тебе исполнится двадцать один?
– В июне следующего года. Я устрою в Лондоне грандиозный пир по поводу вступления в совершеннолетие.
– И выйдешь замуж за Чарльза Уиндлешэма. Все газетные писаки так волнуются по этому поводу. Ведь он действительно чертовски тебе предан.
Линнет пожала плечами.
– Я не знаю. Понимаешь, пока я не хочу замуж.
– Ах, как ты права, дорогая. После замужества все будет совсем иначе.
Зазвонил телефон, и Линнет сняла трубку.
– На линии мисс де Бельфорт. Соединить вас?
– Бельфорт? Ну, разумеется, соедините.
– Алло, это мисс Риджуэй? Линнет?
– Джекки, дорогая! Я ничего не знаю о тебе так давно, так давно!
– Да. Это ужасно. Линнет, я страшно, страшно хочу тебя видеть.
– Милая, приезжай ко мне! У меня новая забава – это поместье, новый дом. Я хочу тебе показать.
– А я хочу посмотреть.
– Тогда скорей садись на поезд или в машину.
– Немедленно сажусь. У меня жутко старый двухместный автомобиль. Я его купила за 15 фунтов. Иногда он ездит отлично, но иногда вдруг раскапризничается. Если я не поспею к чаю, значит, раскапризничался. Пока, моя хорошая.
Линнет положила трубку и обернулась к Джоанне.
– Это моя давнишняя подруга Жаклина де Бельфорт. Мы вместе были в монастыре в Париже. Ей ужасно не повезло. Ее отец – французский граф, а мать из Южной Америки. Отец сбежал с другой женщиной, а мать потеряла все деньги во время кризиса на Уолл-стрит. Джекки осталась без гроша. Понятия не имею, как она жила эти два года.
Джоанна полировала ногти, она отставила руку в сторону и любовалась эффектом своей работы.
– Милая, – медленно проговорила она, – тебя это не утомляет? Когда с кем-либо из моих друзей случается несчастье, я тотчас прекращаю с ним всякое общение.
– Значит, если я сегодня лишусь всех своих денег, ты завтра бросишь меня?
– Да, дорогая, несомненно. К чему обманывать друг друга? Я признаю только преуспевающих друзей
– Какая же ты, однако, стерва, Джоанна!
– Я просто трезво смотрю на вещи.
– И ты совсем неверно думаешь о Жаклине, – сказала Линнет.
– Я очень хотела ей помочь, но она и слушать не стала. Гордая, как дьявол.
– Однако очень уж она торопится к тебе. Могу поспорить – ей что-то надо! Вот увидишь.
– Да, мне показалось, она чем-то взволнована, – задумчиво согласилась Линнет.
В комнату вошла горничная. Она извинилась, достала из шкафа платье и вышла.
– Что случилось с Мэри, – поинтересовалась Джоанна.
– У нее заплаканное лицо?
– Бедняжка. Понимаешь, она собралась замуж за человека, который работал в Египте. Но мы ничего не знали о нем, поэтому я решила навести справки. Выяснилось, что он уже женат и имеет троих детей.
– Ах, Линнет, сколько у тебя должно быть врагов!
– Врагов? – с удивлением переспросила Линнет. Джоанна кивнула и закурила сигарету.
– Врагов, моя ласточка. Ты так активна и деятельна.
Линнет рассмеялась.
– Но, поверь, у меня нет ни одного врага на свете!
Лорд Уиндлешэм сидел под кедровым деревом и созерцал изящный особняк Вудхолл. Новые здания и подсобные помещения были скрыты в тени зелени за углом и совсем не портили его старомодной красоты. Мягкое осеннее солнце придавало пейзажу особое очарование. Однако перед мысленным взором лорда рисовались иные картины, это был не Вудхолл, а гораздо более величавый дворец в елизаветинском стиле, окруженный обширным парком, за парком поля… Его собственное семейное владение Чарлтонбери, а на переднем плане ему виделась фигурка – женская фигурка с золотистыми волосами и страстным, решительным лицом…
Линнет – хозяйка Чарлтонбери.
Он отнюдь не терял надежды. Ее отказ вовсе не был окончательным. Не более чем просьба о небольшой отсрочке. Что ж, он мог немножко подождать…
Как удивительно удачно все складывается. Разумеется, ему совсем не помешало бы жениться на богатой, однако деньги нужны пока еще не до такой степени, чтобы отбросить в сторону чувства и жениться только ради денег. Линнет же он действительно любит. Он готов был бы жениться на ней, не будь у нее ни гроша. Только по счастливой случайности она – одна из самых богатых невест в Англии…
В уме его роились планы счастливого будущего. Он остается владельцем Чарлтонбери, возможно, ему удастся восстановить и западное крыло дворца, он сможет продолжать охоту в Шотландии…
Чарлз Уиндлешэм мечтал, греясь на солнце.
Было ровно четыре, когда старенький двухместный автомобиль со скрежетом затормозил и остановился на покрытой гравием дорожке. Из него выскочила девушка – маленькое тоненькое существо с копной темных волос. Она взбежала по ступенькам и ударила в колокольчик. Несколько минут спустя ее ввели в длинную величественную гостиную, и лакей, похожий на епископа, произнес: «Мисс де Бельфорт!».
Маленькое создание, подобно пламени, ринулось к Линнет с широко раскрытыми объятиями.
– Милый ребенок, – подумал Уиндлешэм, – не то, чтобы хорошенькая, но безусловно привлекательная, такие прекрасные темные волосы и огромные глаза.
Он пробормотал какую-то вежливую чепуху и тактично вышел, оставив подруг наедине.
Жаклина тотчас же забросала вопросами. Линнет с детства помнила эту ее манеру.
– Уиндлешэм? Уиндлешэм? Ах, так это он и есть? Это ведь о нем пишут во всех газетах? Ты собираешься за него замуж? Так это правда, Линнет? Правда.
Линнет пробормотала:
– Возможно.
– Солнышко, как я рада! Он такой приятный!
– Ну, не надо об этом. Я еще ничего не решила.
– Разумеется! Королевы всегда медлят, выбирая достойного спутника.
– Джекки, не дури.
– Но, Линнет, ты же королева! Всегда была и будешь. Ее величество, королева Линнет, светловолосая королева Линнет. И я – поверенная королевы! Ее любимая фрейлина.
– Джекки, ну как тебе не стыдно. Милая, где же ты пропадала все эти годы? Взяла и исчезла. И ни разу не написала.
Ключевое произведение её «восточного цикла» с участием Эркюля Пуаро и полковника Рейса . Впервые опубликован в Великобритании 1 ноября . В РФ сокращённый перевод был опубликован под названием «Убийство на пароходе „Карнак“».
Сюжет
Молодая и очень состоятельная девушка Линнетт Риджуэй познакомилась с женихом её лучшей подруги Жаклин (Джеки), Саймоном Дойлом. Через несколько месяцев после их знакомства мисс Риджуэй становится миссис Линнетт Дойл, а Джеки остаётся ни с чем. Молодая пара отправляется в Египет, провести там медовый месяц, но и там они сталкиваются с преследующей их Джеки, которой только и остается, что пить и злиться. Джеки то и дело язвит по поводу "счастья" в лице Линнетт, доставшегося бывшему жениху. Это раздражает Линнетт, и она обращается за помощью к знаменитому детективу Эркюлю Пуаро, который в очередной раз заявил о выходе на пенсию и приехал в Египет отдыхать. Из сочувствия к Джеки Пуаро советует ей «похоронить своих покойников» и смотреть не в прошлое, а в будущее - однако взвинченная Джекки вдруг достаёт из сумочки пистолет и говорит, что давно помышляет убить Линнетт. Пуаро передаёт слова Джеки Саймону - но они с Линнетт не относятся к ним серьёзно.
Однажды вечером между в очередной раз пьяной Джеки и Саймоном происходит ссора, в результате которой Джеки достает из сумочки пистолет и простреливает Саймону ногу, после чего с ней случается истерика. Этим событиям имеются четыре свидетеля, среди которых врач и медицинская сестра.
На следующий день утром горничная Линнет находит её в каюте мертвой. Преступник выстрелил ей в голову, пока она спала. Перепуганный хозяин парохода поручает дело находящемуся на пароходе официальному лицу - полковнику Рейсу, сотруднику британской разведки и старинному другу Пуаро. Прославленный детектив берется помогать полковнику. В смерти девушки заинтересованы почти все пассажиры, среди которых и её личный поверенный в делах Пеннингтон. Однако у всех алиби. Более того, убийца оставил на стене около тела убитой Линнетт написанную кровью букву "Ж" (от Жаклин), словно желая подставить Джеки в качестве первой подозреваемой. Но четыре свидетеля подтверждают, что Джеки не могла застрелить бывшую подругу.
Выясняется, что убийство Линнет - не единственное правонарушение, которое совершается или прямо на борту, или ранее совершено людьми, плывущими на "Карнаке". Среди пассажиров обнаруживаются два вора, шантажистка, мошенник, алкоголичка-дебоширка, оголтелый коммунист и даже международный террорист. Плюс у Линнетт были основания считать, что два человека на борту, помимо Джеки, затаили на неё старую и серьезную обиду. Трое пассажиров путешествуют при оружии. Но ни один из них в итоге не убивал Линнетт. Это сделал человек, чье участие в преступлении поначалу кажется невозможным...
Действующие лица
- Эркюль Пуаро, бельгийский сыщик
- Полковник Рейс, друг Пуаро, сотрудник МИ-6 (британской разведки)
- Линнетт Дойл (Риджуэй), молодая миллионерша, жертва убийства
- Жаклин (Джеки) де Бельфор, молодая девушка, лучшая подруга и одноклассница Линнетт
- Саймон Дойл, молодой человек, любивший Жаклин, но позже женился на Линнетт
- Джоанна Саутвуд, подруга Линнетт, незамужняя дама, любящая преуспевающих и богатых друзей
- сэр Чарльз Уиндлешем, английский обедневший аристократ, сделавший предложение Линнетт и получивший отказ
- Саломея Оттерборн, автор любовных романов, и её дочь, Розали Оттерборн
- Миссис Аллертон и её сын, Тимоти (Тим), дальние родственники мисс Саутвуд
- Эндрю Пеннингтон, американский адвокат-попечитель Линнет, который случайно столкнулся с ней в Египте
- Луиза Бурже, французская горничная Линнет
- Мэри, предшественница Луизы, уволилась от Линнетт после того, как хозяйка запретила ей уехать в Египет к женатому парню
- Флитвуд - несостоявшийся жених Мэри, работает в Египте матросом парохода "Карнак", женат на египтянке туземным обрядом, имеющим в Великобритании юридическую силу
- Мария ван Шуллер, богатая американская старуха (бельгийка по происхождению), и её племянница, Корнелия Робсон
- Мисс Боуэрс, медсестра мисс ван Шуллер
- Джеймс (Джим) Фергюссон, молодой путешественник, ярый коммунист
- Гвидо Риччетти, итальянский археолог
- Джим Фанторра, скромный молодой адвокат
- Карл Бесснер, доктор медицины, владеет клиникой в Австрии
- Место действия охватывает Лондон , вымышленный английский провинциальный город Молтон-андер-Вуде с его окрестностями, Нью-Йорк , а также Верхний Египет и Нубию , где и разворачиваются основные события.
- Описание событий начинается за несколько месяцев до предстоящего убийства. Причём Эркюлю Пуаро удаётся близко познакомиться со всеми подозреваемыми в преступлении ещё до его совершения. И, как и в случае с романом «Смерть лорда Эджвера » (), Пуаро является непосредственным участником многих событий, предшествовавших преступлению.
Экранизации
Роман был дважды экранизирован в Великобритании : первый раз в 1978 году Джоном Гиллермином с участием Питера Устинова в роли Эркюля Пуаро, а также таких известных актёров, как Миа Фэрроу , Мэгги Смит , Дэвид Найвен , Бетт Дэвис , Анджела Лэнсбери ; второй раз - в 2004 году в рамках телесериала «Пуаро Агаты Кристи » с Дэвидом Суше в главной роли.
|
|||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Смерть на Ниле (роман)"
Отрывок, характеризующий Смерть на Ниле (роман)
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
Эркюль Пуаро - 16
Часть первая
«Англия»
1
Линнет Риджуэй!
Да, это она! - сказал мистер Барнэби, мелкий помещик в графстве Мэлтон.
Он толкнул локтем в бок своего собеседника, тощего и болезненного человека.
Они с любопытством смотрели в окно на огромный золотистый «роллс-ройс», который остановился перед зданием почты.
Из машины выпрыгнула девушка в элегантном и строгом костюме. У нее были светлые волосы и правильные аристократические черты лица - очаровательная девушка - такие не часто встречаются в местах, подобных Мэлтону.
Она - миллионерша, - сообщил мистер Барнэби, - собирается потратить тысячи на перестройку этой усадьбы. Здесь будут плавательные бассейны, сады, танцевальный зал, она хочет снести пол-особняка и построить все заново.
2
Отрывок из отдела светской хроники: «Среди тех, кто ужинал в ресторане „Шезматант“, я приметил прекрасную Линнет Риджуэй. С ней была графиня Джоанна Саутвуд, лорд Уиндлешэм и мистер Тоби Брайс. Мисс Риджуэй, как всем известно, является дочерью Мелуша Риджуэя, который женился на Анне Хартц. Она унаследовала от своего деда, лорда Хартца, огромное состояние. Очаровательная Линнет в настоящее время является сенсацией сезона. Ходят слухи, что вскоре будет официально объявлено о ее помолвке. Разумеется, ее выбор пал на лорда Уиндлешэма».
3
Графиня Джоанна Саутвуд сидела в спальне Линнет Риджуэй в Вудхолле.
Дорогая, - говорила она, - по-моему, это великолепно!
Из окна открывался вид на сады, поля и далекие леса.
Правда, мило? - задумчиво спросила Линнет. Она поставила локти на подоконник. Лицо ее страстное, подвижное, живое, дышало радостным нетерпением. Джоанна Саутвуд, молодая женщина лет двадцати семи, с длинным умным лицом и морщинками под глазами, казалась рядом с ней блеклой и некрасивой.
Ты так много успела за короткое время. У тебя было много помощников?
Три архитектора.
Джоанна взяла с туалетного столика нитку жемчуга.
Линнет, этот жемчуг настоящий?
Разумеется.
Для тебя «разумеется», моя милая, но для большинства людей это было бы невероятно: какая изящная работа - произведение искусства! Наверное, эта нитка стоит бешеные деньги.
Тебе кажется, носить такую дорогую вещь вульгарно?
Да что ты. Наоборот! Сколько же это стоит?
Что-то около пятидесяти тысяч.
Неплохо. Но ведь их могут украсть, ты не боишься?
Нет. Ношу их всегда - они ведь застрахованы.
Позволь мне надеть их и походить в них до обеда. Знаешь, это волнует.
Линнет засмеялась.
Пожалуйста, если тебе так хочется.
Знаешь, Линнет, я тебе завидую. У тебя есть все. Тебе двадцать лет, ты сама себе хозяйка, куча денег, красота, здоровье. При всем том, ты еще и умна! Когда тебе исполнится двадцать один?
В июне следующего года. Я устрою в Лондоне грандиозный пир по поводу вступления в совершеннолетие.
И выйдешь замуж за Чарльза Уиндлешэма. Все газетные писаки так волнуются по этому поводу. Ведь он действительно чертовски тебе предан.
Линнет пожала плечами.
Я не знаю. Понимаешь, пока я не хочу замуж.
Ах, как ты права, дорогая. После замужества все будет совсем иначе.
Зазвонил телефон, и Линнет сняла трубку.