Шокирующие традиции и обычаи папуасов, которые поймет далеко не каждый. «Огромное дерево буквально на наших глазах разделывают до трухи, а потом съедают»
Зуб за зуб, глаз за глаз. Они практикуют кровную месть. Если твоему родственнику навредили, покалечили или его убили, то ты должен ответить обидчику тем же. Сломали брату руку? Сломай и ты тому, кто это сделал.
Хорошо, что от кровной мести можно откупиться курицами и свиньями. Так однажды я отправился с папуасами на «стрелку». Сели в пикап, взяли целый курятник и поехали на разборки. Все обошлось без кровопролития.
© Bigthink.com2. Они «сидят» на орехах как наркоманы
Плоды бетелевой пальмы - это самая вредная привычка папуасов! Мякоть плода жуют, смешивая с двумя другими ингредиентами. Это вызывает обильное слюноотделение, а рот, зубы и губы окрашиваются в яркий красный цвет. Поэтому папуасы без конца плюют на землю, и «кровавые» кляксы встречаются повсеместно. В Западном Папуа эти плоды называют пинангом, а на восточной половине острова - бетельнатом (бетельным орехом). Употребление плодов дает легкий расслабляющий эффект, но очень портит зубы.
3. Они верят в черную магию и наказывают за нее
Раньше каннибализм был инструментом правосудия, а не способом утолить свой голод. Так папуасы наказывали за колдовство. Если человека признавали виновным в использовании черной магии и нанесения вреда другим, то его убивали, а куски его тела распределяли между членами клана. Сегодня каннибализм больше не практикуют, но убийства по обвинению в черной магии не прекратились.
4. Они держат покойников дома
Если у нас Ленин «спит» в мавзолее, то мумии своих вождей папуасы из племени дани хранят прямо в своих хижинах. Скрюченные, копченые, с ужасными гримасами. Возраст мумий - 200–300 лет.
5. Они позволяют своим женщинам заниматься тяжелым физическим трудом
Когда я впервые увидел, как женщина на седьмом-восьмом месяце беременности рубит дрова топором, а ее муж отдыхает в тени, я был шокирован. Позже я понял, что у папуасов это норма. Поэтому женщины в их селеньях брутальны и физически выносливы.
6. Они расплачиваются за будущую жену свиньями
Этот обычай сохранился по всей Новой Гвинее. Семья невесты получает свиней перед свадьбой. Это обязательная плата. При этом женщины ухаживают за поросятами, как за детьми и даже вскармливают их своей грудью. Об этом писал еще Николай Николаевич Миклухо-Маклай в своих заметках.
7. Их женщины калечили себя добровольно
В случае смерти близкого родственника женщины племени дани отрубали себе фаланги пальцев. Каменным топором. Сегодня от этого обычая уже отказались, но в долине Балием еще можно встретить беспалых бабушек.
8. Ожерелье из зубов собаки - лучший подарок жене!
У племени короваев это настоящая драгоценность. Поэтому коровайским женщинам не нужно ни золота, ни жемчуга, ни шуб, ни денег. У них совсем другие ценности.
9. Мужчины и женщины живут раздельно
Во многих папуасских племенах практикуют этот обычай. Поэтому существуют мужские хижины и женские. Женщинам вход в мужской дом запрещен.
10. Они могут жить даже на деревьях
«Высоко живу - далеко гляжу. Короваи строят свои дома в кронах высоких деревьев. Иногда это 30 м над землей! Поэтому за детьми и младенцами тут нужен глаза да глаз, ведь ограждений в таком доме нет
© savetheanimalsincludeyou.com
11. Они носят котеки
Это фаллокрипт, которым горцы прикрывают свое мужское достоинство. Котеку используют вместо трусов, банановых листьев или набедренных повязок. Изготавливают ее из местной тыквы.
Цикл научно-популярных фильмов «По следам великих путешественников» радует зрителей все лето на «Первом канале». Однако выпуск, посвященный легендарному путешественнику Николаю Миклухо-Маклаю, вызвал возмущение у научного сообщества. В редакцию «Собеседника» позвонил известный ученый-исследователь и автор серии книг о Миклухо-Маклае Даниил Давыдович Тумаркин.
– В фильме на «Первом» показали даже не те деревни, где жил и работал Миклухо-Маклай! – негодовал этнограф. – Папуа – Новая Гвинея – это огромные территории, около 700 племен. «Маклаевские места», которые показаны в этом документальном кино, на самом деле таковыми не являются. Ложь даже в мелочах! Автор показал, будто папуасы жили на деревьях, но это совсем не так – они обитают в хижинах на сваях. Зачем вводить зрителей в заблуждение?!
– Я сам бывал в деревне Бонгу, где жил Маклай, и даже подхватил там тропическую малярию, еле выжил, – продолжал наш собеседник уже спокойнее. – Папуасы жили в каменном веке. Миклухо-Маклай брал спирт, поджигал его – и аборигены в страхе разбегались: думали, он поджигает воду, а значит, он – бог. Путешественник лечил местных жителей лекарствами – те выздоравливали и проникались к нему глубоким уважением и благодарностью. Ему даже подарили жену в знак особого расположения – 13-летнюю девочку. И с ней – ее звали Мира – некоторое время он даже жил. В этом не было ничего предосудительного – в Папуа девочка в этом возрасте считается уже половозрелой женщиной. Впрочем, и стареют женщины в тех краях довольно рано, в 20–25 лет.
Личная жизнь легендарного путешественника до сих пор вызывает много споров. Он успел стать фигурантом крупного скандала, закрутив лав-стори одновременно и с женой, и со старшей дочкой генерал-губернатора Нидерландской Индии (современная Индонезия). В доме высокопоставленного чиновника Миклухо-Маклай жил в перерывах между своими путешествиями. Любопытно, что супруге генерал-губернатора, матери шестерых детей, было за сорок, а ее дочери Сюзанне – 16. Когда правда о двойном романе всплыла наружу, любимцу папуасов пришлось в спешном порядке уехать из города.
Влюбилась и отказалась от наследства
Женился путешественник через несколько лет на вдове богатого шотландца. Любопытный факт: умирая, муж завещал ей все свои деньги, но с условием, что она больше не выйдет замуж. Но дама влюбилась в Николая, вышла за него – и потеряла все наследство. Она родила своему русскому супругу двоих сыновей.
– Есть версия, что Миклухо-Маклай оставил потомство и в Папуа – Новой Гвинее, – говорит Тумаркин. – Немецкие путешественники, прибывшие в те края уже после Маклая, впоследствии писали: в деревнях видели с десяток рыжеволосых мальчиков со светлой кожей (коренное население – темноволосые, а кожа у них смуглая).
Задавались вопросом: Миклухо-Маклай «виноват»? Или все же не он? Ведь дважды туда приплывали русские корабли: когда привозили нашего исследователя, а затем – когда его забирали. Моряки, за месяцы плавания соскучившиеся по женщинам, по несколько дней проводили на берегу и вполне могли «напроказничать».
/ Russian Look
– А ведь Россия могла владеть экзотическими землями в Папуа – Новой Гвинее, – замечает наш собеседник. – Потому что Николай Николаевич первым из белых людей ступил на острова в 1871 году.
– Неужели его открытия оказались не нужны стране?
– К сожалению, это так. Царь Александр III собрал комиссию в Петербурге, заседали с министрами, решали, делать ли острова российской колонией. В итоге постановили: нет, слишком далеко, не нужно, лучше осваивать Дальний Восток. А вот немцы быстро сориентировались. Дипломат Отто Фиш навязался к Маклаю в друзья, выманил у него условленные слова-пароль, которые должен был произнести белый человек на острове, чтобы его приняли. И Фиш в 1884 году прибыл к папуасам, подарил им несколько топоров – и поднял немецкий флаг. Земли стали принадлежать Германии.
Маклай был фантазер, немножко авантюрист, – рассказывает Тумаркин. – Многие считали его чудаком. Но были и те, кто ценил и уважал, например Лев Толстой писал ему: «Вы первым показали, что общаться надо умением и разумом, а не пушками и порохом. Везде, на всех континентах человек остается человеком». Толстой называл его мучеником науки. Ходила легенда, будто Миклухо-Маклай – потомок казака, с которого Николай Гоголь писал своего знаменитого Тараса Бульбу. Это байка! Придумали ее такие же любители дутых сенсаций, как и те, кто снимал лживый фильм на «Первом».
April 27th, 2015Очень логично начать рассказ о нашей поездке в Папуасию с рассказа о самих папуасах.
Не было бы папуасов - и половины проблем в походе к Пирамиде Карстензс тоже не было бы. Но не было бы и половины очарования и экзотики.
В общем, сложно сказать, было бы лучше или хуже... Да и не зачем. По крайней мере сейчас - пока от папуасов в экспедиции на Пирамиду Карстензс никуда не деться.
Итак, наша экспедиция Карстензс 2015 началась, как и все подобные экспедиции: аэропорт Бали - аэропорт Тимика.
Куча баулов, бессонная ночь. Тщетные попытки хоть как-то поспать в самолете.
Тимика - это еще цивилизация, но уже Папуа. Это понимаешь с первых же шагов. Или с первых объявлений в туалете.
Но наш путь лежит еще дальше. Из Тимики на маленьком чартерном самолете нам нужно перелететь до деревни Сугапа. Раньше экспедиции ходили от деревни Илага. Путь там попроще, немного короче. Но последние три года в Илаге обосновались так называемые сепаратисты. Поэтому экспедиции стартуют из Сугапы.
Грубо говоря, Папуа - регион оккупированный Индонезией. Папуасы себе индонезийцами не считают. Раньше им правительство платило деньги. Просто так. За то, что они папуасы. Последние лет пятнадцать деньги платить перестали. Но жители Папуа привыкли, что белые (относительно) люди должны им давать деньги.
Сейчас вот это "должны давать" отображается в основном на туристах.
Уже не такие бодрые после ночного перелета мы со всем нашим скарбом переехали в соседний с аэропортом домик - откуда вылетают маленькие самолеты.
Этот момент можно считать отправной точкой экспедиции. Все определенности заканчиваются. Никто никогда не говорит точную информацию. Все может случится через пять минут, или через два часа, или через день.
И ты ничего не можешь сделать, от тебя ничего не зависит.
Ничто не учит так терпению и смирению, как дорога к Карстензсу.
Три часа ожидания, и мы выдвигаемся в сторону самолета.
И вот они - первые настоящие папуасы, ожидающие вылет в свои деревни.
Им очень не нравится, что их фотографируют. Да и вообще приход толпы чужаков не вызывает у них никаких положительных эмоций.
Ну и ладно, нам пока не до них. У нас дела поважнее.
Сначала взвешивают наш багаж, а потом и всех нас с ручной кладью. Да-да, это не шутка. В маленьком самолете вес идет на килограммы, поэтому вес каждого пассажира тщательно фиксируется.
На обратном пути при взвешивании живой вес участников мероприятия значительно уменьшился. Да и вес багажа тоже.
Взвесились, багаж сдали. И снова ждать. На этот раз в самом лучшем аэропортовом отеле - Папуа холидей. По крайней мере нигде так сладко не спится, как там.
Команда"пора на посадку" выдергивает нас из сладких снов.
Вот наш белокрылый птиц, готовый отнести в волшебную страну Папуасию.
Пол часа полета, и мы оказываемся в другом мире. Здесь все непривычно, и как-то экстремально.
Начиная от супер короткой взлетно-посадочной полосы.
И заканчивая внезапно набежавшими папуасами.
Нас уже ждали.
Банда индонезийцев-мотоциклистов. Они должны были отвезти нас до последней деревни.
И папуасы. Очень много папуасов. Которые должны были решить, пускать ли нас вообще до этой деревни.
Они быстро подхватили наши сумки, оттащили в сторону и занялись дебатами.
Женщины сели отдельно. Поближе к нам. Посмеяться, пообщаться. Даже немного пококетничать.
Мужчины в отдалении занялись серьезными делами.
Ну вот наконец я дошла до нравов и обычаев папуасов.
В Папуасии царит патриархат.
Здесь принято многоженство. Практически у каждого мужчины две-три жены. У жен - пять-шесть-семь детей.
В следующий раз я покажу папуасскую деревню, дома и как они там все живут такой большой веселой толпой
Так вот. Вернемся к семьям.
Мужчины занимаются охотой, защитой дома и решением важных вопросов.
Всем остальным занимаются женщины.
Охота случается далеко не каждый день. Дом защищать тоже особо не от кого.
Поэтому обычный день мужчины проходит так: проснувшись, он выпивает чашку чая или кофе или какавы и идет по деревне, чтобы посмотреть, что новенького. К обеду возвращается домой. Обедает. Продолжает свои прогулки по деревне, общаясь с соседями. Вечером ужинает. Потом судя по количеству детей в деревнях, занимается решением демографических проблем, и ложится спать, чтобы с утра продолжить свои тяжелые будни.
Женщина просыпается рано утром. Готовит чай, кофе и прочий завтрак. А потом занимается домом, детьми, огородом и прочими глупостями. Целый день с утра до вечера.
Все это мне рассказали индонезийские ребята в ответ на мой вопрос: почему мужчины практически ничего не несут, а женщины тащат тяжелые сумки.
Мужчины просто не приспособлены для тяжелой ежедневной работы. Как в анекдоте: придет война, а я уставший...
Итак. Наши папуасы занялись обсуждением, пускать нас через Сугапу или нет. Если пускать, то на каких условиях.
Собственно все дело в условиях.
Время шло, переговоры затягивались.
Все было готово, чтобы отправиться в экспедицию. Сапоги, зонтики, оружие и прочие нужности.
Пара часов прошла в беседах.
И вдруг новая команда: по мотоциклам! Ура, первый этап пройден!
Вы думаете это все? Нет. Это только начало.
С нами отправляются в путь старейшины деревни, два военных, два полицейских, сочувствующие папуасы.
Зачем столько?
Для решения возникающих вопросов.
Вопросы возникли буквально сразу.
Как я уже написала, где-то с семидесятых годов индонезийское правительство выплачивало папуасам деньги. Просто так. Все что нужно было делать - раз в месяц придти в банк, отстоять очередь и получить кучку денег.
Потом деньги давать перестали. А вот ощущение, что деньги должны быть просто так, осталось.
Способ получать деньги нашелся достаточно быстро. Буквально с приходом первых туристов.
Так появилось любимое развлечение папуасов - род блоки.
Посреди дороги кладется палочка. И переступать через нее нельзя.
Что будет, если переступить палку?
По словам индонезийских ребят - могут камнями закидать, могут еще чего, в общем, пожалуйста, не надо.
Это вызывает недоумение. Ну не убьют же...
А почему нет?
Человеческая жизнь тут ничего не стоит. Формально на территории Папуа действуют индонезийские законы. В действительности преимущество имеют законы местные.
По ним, если ты убил человека, достаточно по согласованию с родственниками убитого выплатить небольшой штраф.
Есть подозрение, что за убийство белого чужака не только штраф не возьмут, еще и благодарность вынесут.
Сами же папуасы вспыльчивы. Быстро отходят, но в первый момент в гневе себя не сильно контролируют.
Видели мы как они за женами своими с мачете гонялись.
Рукоприкладство у них в порядке вещей. Под конец путешествия жены отправившиеся в путь с мужьями ходили разукрашенные синяками.
Так вот, будут камнями кидать или из лука в спину выстрелят - экспериментировать никто не хотел.
Поэтому у каждой палки положенной на землю начинались переговоры.
Сначала это похоже на театрализованное действие.
Нелепо разряженные люди в шортах и майках, украшенные цветными пластиковыми бусами и перьями встают посередине дороги и начинают произносить пламенную речь.
Речи произносят исключительно мужчины.
Выступают по одному. Говорят пылко, звонко. В самые драматичные минуты кидая шапки об землю.
Женщины иногда вступают в перепалку. Но как-то всегда хором, создавая немыслимый гвалт.
Обсуждение то разгорается, то затихает.
Переговорщики прекращают выступления и расходятся в разные стороны, посидеть, подумать.
Если перевести диалог на русский язык, выглядело бы это приблизительно так:
- Мы не пустим этих белых людей через нашу деревню
- Вы должны пропустить этих милых людей, - это уже проплаченные старейшины других племен.
- Хорошо, но пусть они нам заплатят, и возьмут наших женщин портерами
- Конечно они вам заплатят. А про портеров мы решим заврта.
- Договорились. Давайте нам пять миллионов
- Да вы офигели
И тут начинается торг... И снова летят шапки на землю и голосят женщины.
Ребята, видящие это все в первый раз, тихо фигеют. И совершенно искренне говорят: "А вы точно им не заплатили за этот спектакль?"
Уж больно не по настоящему это все выглядит.
А главное, что и местные жители особенно ребятишки воспринимают это все, как театральное шоу.
Сидят, глазеют.
Проходит полчаса, час, в самом тяжелом случае - два часа. Переговорщики доходят до общепринятой суммы в миллион индонезийских тугриков. Палка отодвигается и наша кавалькада устремляется дальше.
Первый раз это даже забавно. Второй - все еще интересно.
Третий, четвертый - и вот уже все это начинает немного напрягать.
От Сугапы до Суангамы - конечной цели нашей поездки - 20 километров. На преодоление их у нас ушло больше семи часов.
Всего было шесть роад блоков.
Вечерело. Все уже промокли под дождем. Начинало темнеть и становилось откровенно холодно.
И вот тут от моей доблестной команды стали поступать все более настойчивые предложения перейти к товарно-денежным отношениям и заплатить уже папуасам денег, сколько они хотят, чтобы нас только побыстрее пропустили.
А я пыталась объяснить, что все. Эти самые товарно-денежные отношения не действуют.
Все законы закончились где-то в районе Тимики.
Один раз заплатить можно. Но уже в следующий раз (а нам ведь и обратно возвращаться) попросят заплатить гораздо больше. И будет уже не шесть а шестнадцать блоков.
Такова логика папуасов.
Где-то в начале путешествия у меня недоуменно спрашивали: "Ну они же нанялись к нам на работу, они же должны выполнять обязательства". И от этих слов мне хотелось смеяться и плакать одновременно.
У папуасов нет понятия "обязательства". Сегодня одно настроение, завтра другое... И вообще, с понятием морали у папуасов как-то напряженно. То есть оно отсутствует напрочь.
Последний блок мы преодолевали уже в темноте.
Затянувшиеся переговоры начинали напрягать не только нас. Мотоциклисты активно стали намекать, что им нужно возвращаться в Сугапу. С нами или без нас.
В итоге в темноте по горной дороге под дождем на мотоциклах без фар мы добрались до последней деревни перед джунглями - Суангами.
На следующий день предстояло еще одно шоу под названием "портеры нанимаются в экспедицию". А как это происходит, почему этого нельзя избежать и чем все это заканчивается, я расскажу в следующий раз.
В ноябре 1961 года в Асмате, одном из глухих районов Новой Гвинеи, исчез Майкл Кларк Рокфеллер, сын американского миллиардера. Сообщение это вызвало сенсацию именно потому, что исчез один из Рокфеллеров: ведь на Земле, к сожалению, ежегодно, не вызывая особого шума, гибнет и пропадает без вести немалое число исследователей. Особенно в таких местах, как Асмат — гигантское, поросшее джунглями болото.
Асмат славится своими резчиками по дереву, воу-ипиуа, как их там называют, и Майкл собирал коллекцию произведений асматского искусства.
На поиски пропавшего была поднята масса народа. Из Нью-Йорка прилетел отец Майкла — губернатор штата Нью-Йорк Нельсон Рокфеллер, и с ним тридцать, два американских корреспондента, да еще столько же из других стран. Около двухсот асматов добровольно и по собственной инициативе обшарили побережье.
Через неделю поиски прекратили, не обнаружив следов пропавшего.
Было высказано на основании имевшихся фактов предположение, что Майкл утонул.
Кое-кто, правда, усомнился: а не стал ли он жертвой охотников за головами? Но вожди асматских деревень отвергли эту мысль с негодованием: ведь Майкл был почетным членом племени.
С прошествием времени имя погибшего этнографа исчезло со страниц газет и журналов. Его дневники легли в основу книги, собранные им коллекции украсили нью-йоркский Музей первобытного искусства. Эти вещи имели чисто научный интерес, и широкая публика начала забывать загадочную историю, приключившуюся в болотном краю асматов.
Но в мире, где сенсация, как бы нелепа она ни была, означает верную возможность заработать большие деньги, истории с сыном миллиардера не суждено было на этом завершиться...
В конце 1969 года в австралийской газете «Ревейль» появилась статья некоего Гарта Александера с категорическим и интригующим заголовком: «Я выследил убивших Рокфеллера каннибалов».
«...Распространено мнение, что Майкл Рокфеллер утонул или стал жертвой крокодила у южного побережья Новой Гвинеи, когда пытался доплыть до берега.
Однако в марте этого года один протестантский миссионер сообщил мне, что папуасы, живущие неподалеку от его миссии, убили и съели семь лет назад белого человека. У них до сих пор хранятся его очки и часы. Их деревня называется Осчанеп.
Без долгих раздумий я отправился в указанное место, чтобы там выяснить обстоятельства. Мне удалось найти проводника — папуаса Габриэля, и вверх по реке, текущей среди болот, мы плыли три дня, прежде чем достигли деревни. Двести раскрашенных воинов встречали нас в Осчанепе. Всю ночь грохотали барабаны. Утром Габриэль сообщил мне, что может привести человека, который за пару пачек табаку готов рассказать мне, как все было.
История оказалась на редкость примитивной и, я бы даже сказал, обычной.
— Белый человек, голый и одинокий, вылез, шатаясь, из моря. Он был, наверное, болен, потому что лег на берегу и все никак не мог подняться. Люди из Осчанепа увидели его. Их было трое, и они подумали, что это морское чудовище. И они убили его.
Я спросил об именах убийц. Папуас промолчал. Я настаивал. Тогда он нехотя пробормотал:
— Одним из людей был вождь Уве.
— Где он сейчас?
— А другие?
Но папуас упорно молчал.
— Были у убитого кружки на глазах? — Я имел в виду очки.
Папуас кивнул.
— А на руке часы?
— Да. Он был молодой и стройный. У него были огненные волосы.
Итак, восемь лет спустя мне удалось найти человека, который видел (а может быть, и убил) Майкла Рокфеллера. Не давая папуасу опомниться, я быстро спросил:
— Так кто же были те два человека?
Сзади послышался шум. За моей спиной столпились молчаливые раскрашенные люди. Многие сжимали в руках копья. Они внимательно прислушивались к нашему разговору. Может быть, они и не понимали всего, но имя Рокфеллера, несомненно, было им знакомо. Допытываться дальше было бесполезно — мой собеседник выглядел перепуганным.
Я уверен в том, что он говорил правду.
Почему они убили Рокфеллера? Вероятно, приняли его за морского духа. Ведь папуасы уверены, что у злых духов белая кожа. А возможно, что одинокий и слабый человек показался им лакомой добычей.
Во всяком случае, ясно, что двое убийц еще живы; потому и перепугался мой информатор. Он и так сказал мне слишком много и теперь готов был подтвердить лишь то, что я уже знал, — люди из Осчанепа убили Рокфеллера, когда увидели его вылезающим из моря.
Когда в изнеможении он лег на песок, трое во главе с Уве подняли копья, оборвавшие жизнь Майкла Рокфеллера...»
Рассказ Гарта Александера мог бы показаться правдивым, если бы...
Если бы почти одновременно с газетой «Ревейль» подобную историю не опубликовал издаваемый тоже в Австралии журнал «Ошеаниа». Только на этот раз очки Майкла Рокфеллера «обнаружили» в деревне Атч, в двадцати пяти милях от Осчанепа.
Помимо этого, в обоих рассказах содержались живописные подробности, заставившие насторожиться знатоков быта и нравов Новой Гвинеи.
Прежде всего показалось не слишком убедительным объяснение мотивов убийства. Если бы люди из Осчанепа (по другой версии — из Атча) действительно приняли вылезавшего из моря этнографа за злого духа, то у них бы не поднялась на него рука. Скорее всего они бы просто убежали, ибо среди неисчислимых способов борьбы со злыми духами отсутствует сражение с ними лицом к лицу.
Версия «о духе» скорее всего отпадала. Кроме того, люди из асматских деревень достаточно хорошо знали Рокфеллера, чтобы принять его за кого-то другого. А коль скоро они его знали, вряд ли они бы на него напали. Папуасы, по мнению людей, хорошо их знающих, необычайно преданны в дружбе.
Когда через некоторое время чуть ли не во всех прибрежных деревнях стали «находить» следы пропавшего этнографа, стало ясно, что дело идет о чистой выдумке. Действительно, проверка показала, что в двух случаях историю о пропаже Рокфеллера рассказали папуасам миссионеры, а в остальных — асматы, одаренные парой-другой пачек табака, в виде ответной любезности рассказывали корреспондентам то, что тем хотелось услышать.
Реальных следов Рокфеллера не удалось обнаружить и на этот раз, а тайна его исчезновения осталась такой же тайной.
Может быть, и не стоило бы вспоминать больше об этой истории, когда бы не одно обстоятельство — та слава каннибалов, которая с легкой руки легковерных (а иногда и недобросовестных) путешественников прочно закрепилась за папуасами. Именно она в конечном итоге делала правдоподобными любые догадки и предположения.
Среди географических сведений глубокой древности пожиратели людей — антропофаги занимали прочное место рядом с людьми с песьими головами, одноглазыми циклопами и живущими под землей карликами. Следует признать, что в отличие от псоглавцев и циклопов людоеды существовали в действительности. Более того, во времена оны каннибализм встречался всюду на Земле, не исключая Европу. (Кстати, чем иным, как не пережитком глубокой древности, можно объяснить причастие в христианской церкви, когда верующие «вкушают тела Христова»?) Но даже и в те времена он был явлением скорее исключительным, чем повседневным. Человеку свойственно выделять себя и себе подобных из остальной природы.
В Меланезии — а Новая Гвинея ее часть (хотя и весьма отличающаяся от остальной Меланезии) — каннибализм был связан с межплеменной враждой и частыми войнами. Причем надо сказать, что широкие размеры он принял лишь в XIX веке, не без влияния европейцев и ввезенного ими огнестрельного оружия. Звучит это парадоксально. Разве не европейские миссионеры трудились над тем, чтобы отучить «диких» и «невежественных» туземцев от их скверных привычек, не щадя как собственных сил, так и туземцев? Разве не клялась (и не клянется по сей день) каждая колониальная держава, что вся ее деятельность направлена только лишь на то, чтобы принести свет цивилизации в богом забытые места?
Но в действительности как раз европейцы стали снабжать вождей меланезийских племен ружьями и разжигать их междоусобные войны. Но именно Новая Гвинея таких войн не знала, как не знала она и наследственных вождей, выделившихся в особую касту (а на многих островах каннибализм был исключительной привилегией вождей). Конечно, племена папуасов враждовали (и поныне во многих районах острова враждуют) между собой, но война между племенами бывает не чаще чем раз в год и длится до тех пор, пока не будет убит один воин. (Будь папуасы цивилизованными людьми, удовлетворились бы они одним воином? Это ли не убедительное доказательство их дикости?!)
Зато среди отрицательных качеств, которые папуасы приписывают своим врагам, на первом месте всегда стоит людоедство. Выясняется, что они, соседи-враги,— грязные, дикие, невежественные, лживые, коварные и — людоеды. Это самое тяжкое обвинение. Можно не сомневаться, что соседи, в свою очередь, не менее щедры в нелестных эпитетах. И конечно, подтверждают они, наши враги — несомненные людоеды. В общем, у большинства племен каннибализм вызывает не меньшее омерзение, чем у нас с вами. (Правда, этнографии известны некоторые горные племена в глубине острова, которые этого отвращения не разделяют. Но — и в этом сходятся все заслуживающие доверия исследователи — они никогда не устраивают охоты на людей.) Поскольку же многие сведения о неизученных районах получены были именно путем расспросов местного населения, то на картах и появлялись «племена белокожих папуасов», «новогвинейские амазонки» и многочисленные пометки: «район населен каннибалами».
В 1945 году множество солдат разгромленной японской армии на Новой Гвинее бежало в горы. Долгое время о них никто не вспоминал — не до того было, во иногда экспедиции, попадавшие в глубь острова, натыкались на этих японцев. Если удавалось убедить их, что война кончилась и бояться им нечего, они возвращались домой, где их рассказы попадали в газеты. В 1960 году из Токио отправилась специальная экспедиция на Новую Гвинею. Удалось отыскать около тридцати бывших солдат. Все они жили среди папуасов, многие даже были женаты, а ефрейтор медицинской службы Кэндзо Нобусукэ занимал даже пост шамана племени куку-куку. По единодушному мнению этих людей, прошедших «огонь, воду и медные трубы», путешественнику на Новой Гвинее (при условии, что он не нападает первым) не грозят со стороны папуасов никакие опасности. (Ценность показаний японцев состоит еще и в том, что они побывали в самых разных частях гигантского острова, в том числе и в Асмате.)
В 1968 году на реке Сепик перевернулась лодка австралийской геологической экспедиции. Спастись удалось только коллектору Килпатрику, молодому парню, впервые попавшему на Новую Гвинею. После двух дней блужданий по джунглям Килпатрик вышел к деревне племени тангавата, записанного никогда не бывавшими в тех местах знатоками в самые отчаянные людоеды. К счастью, коллектор не знал этого, поскольку, по его словам, «знай я это, я бы умер от страха, когда меня положили в сеть, прикрепленную к двум, жердям, и понесли в деревню». Папуасы же решили нести его, потому что увидели, что он еле движется от усталости. Только через три месяца удалось Килпатрику добраться до миссии «адвентистов седьмого дня». И все это время его вели, передавая буквально «из рук в руки», люди разных племен, о которых единственно известно было, что они каннибалы!
«Эти люди ничего не знают об Австралии и ее правительстве, — пишет Килпатрик. — Но разве мы знаем о них больше? Их считают дикарями и людоедами, а между тем я не видел с их стороны ни малейшей подозрительности или враждебности. Я никогда не видел, чтобы они били детей. Они неспособны к краже. Мне иной раз казалось, что эти люди гораздо лучше нас».
Вообще, большинство доброжелательных и честных исследователей и путешественников, пробиравшихся через прибрежные болота и неприступные горы, побывавших в глубоких долинах хребта Рейнджер, видевших самые разные племена, приходят к выводу, что папуасы на редкость доброжелательные и сметливые люди.
«Как-то раз, — пишет английский этнограф Клифтон, — в клубе в Порт-Морсби у нас зашел разговор о судьбе Майкла Рокфеллера. Мой собеседник фыркнул:
— А чего ломать голову? Сожрали, у них это недолго.
Мы долго спорили, я не смог убедить его, а он меня. Да и спорь мы хоть год, я остался бы при своей уверенности, что папуасы — а я узнал их хорошо — неспособны причинить зло человеку, пришедшему к ним с добрым сердцем.
Все больше и больше меня удивляет то глубокое презрение, которое питают к этим людям чиновники австралийской администрации. Даже для самого образованного офицера патрульной службы местные жители — «скальные обезьяны». Словечко, которым называют здесь папуасов, — «дли». (Слово это непереводимо, но означает крайнюю степень презрения к человеку, им обозначаемому.) Для здешних европейцев, «оли» — это нечто, что, к сожалению, существует. Никто не учит их языков, никто вам толком не расскажет об их обычаях и привычках. Дикари, людоеды, обезьяны — вот и все...»
Любая экспедиция стирает с карты «белое пятно», и зачастую в местах, обозначенных коричневым цветом гор, появляется зелень низменностей, а кровожадные дикари, немедленно пожирающие любого чужеземца, при ближайшем рассмотрении таковыми не оказываются. Назначение любого поиска и состоит в том, чтобы разрушать незнание, в ток числе и то незнание, которое делает людей дикарями.
Но, кроме незнания, существует еще и нежелание знать истину, нежелание увидеть перемены, и это нежелание порождает и пытается сохранить самые дикие, самые каннибальские представления...
Как известно, в каждой стране есть свои обычаи, и не всегда представители одной народности понимают особенности менталитета другой. Традиции папуасов, например, многих просто шокируют и отталкивают. Именно о них и пойдет речь в этом обзоре.
Папуасы по-своему демонстрируют уважение к умершим вождям. Они не хоронят их, а хранят их в хижинах. Возраст некоторых жутких, искаженных мумий достигает 200-300 лет.
За самым крупным папуасским племенем востока Новой Гвинеи Хули закрепилась дурная слава. В прошлом они были известны как охотники за головами и поедатели человеческого мяса. Сейчас считается, что ничего подобного уже не происходит. Однако отдельные свидетельства указывают на то, что расчленение человека время от времени происходит во время магических ритуалов.
Папуасы, живущие в высокогорных районах Новой Гвинеи, носят котеки – футляры, надеваемые на их мужские достоинства. Котеки изготавливаются из местных сортов тыквы-калебаса. Они заменяют папуасам трусы.
Женская часть папуасского племени дани часто ходила без фаланг пальцев. Они сами себе их отрубали, когда теряли близких родственников. Сегодня в деревнях еще можно увидеть беспалых старушек.
Обязательный выкуп за невесту измеряется в свиньях. При этом семья невесты обязана заботиться об этим животных. Женщины даже выкармливают поросят своей грудью. Впрочем, их грудным молоком питаются и другие животные.
В папуасских племенах всю основную работу выполняют женщины. Очень часто можно увидеть картину, когда папуаски, будучи на последних месяцах беременности, рубят дрова, а их мужья отдыхают в хижинах.
Еще одно племя папуасов короваи удивляют своим местом жительства. Они строят свои дома прямо на деревьях. Иногда, чтобы добраться в такое жилище, нужно вскарабкаться на высоту от 15 до 50 метров. Любимое лакомство короваев – личинки насекомых.
Не менее интересные обычаи присутствуют у папуасского племени