Придворные художники. Русские вельможи глазами иностранных художников Русские вельможи глазами иностранных художников

20.06.2019

Придворный художник , придворный живописец, устар. гофмалер, «придворный первый живописного дела мастер» - мастер, который рисует членов королевской или аристократической семьи, подчас за фиксированное жалование и на эксклюзивной основе (он не должен был работать на других). Как правило, такие художники имели официальную должность при дворе, в особенности в позднее Средневековье (например, Valet de chambre). Для художника подобное назначение давало возможность подняться над ограничениями гильдии.

В переносном смысле в XX веке употребляется для именования художника, создающего официальное ангажированное искусства, а также многочисленные (и обычно однотипные) портреты глав государства (например, «Герасимов, Александр Михайлович - один из самых именитых „придворных“ художников сталинской эпохи, любимейший художник Кремля» ).

Обязанности

Обязанности придворного художника обычно не ограничивались одной живописью. Так, «Иоганн Христоф Гроот был не только гофмалером Вюртембергского двора, но и исполнял обязанности „гофмузикера“ и хранителя картинной галереи. Он трудился над эскизами новых ливрей, маскарадных одежд, фейерверков, оформлял кареты и экипажи, золотил решетки, декорировал мебель и даже „проектировал“ фигурные торты. В придворной иерархии гофмалер занимал примерно такое же положение, что и лейб-медик, повар или прачка. В определенном смысле он был среди избранных слуг, допущенных „к телу“ императора» .

Россия

Должность придворного художника появилась в России в петровскую эпоху: на смену «царскому изографу» (Симон Ушаков , Карп Золотарев , Иван Рефусицкий) пришел «гофмалер». Официально оформился его статус, определились права и обязанности . «Согласно „Табели о рангах“, должность придворного живописца не присваивала какого-либо класса. При зачислении на русскую службу с придворным живописцем, как правило, иностранцем, заключался контракт, который информировал о профессиональных возможностях и квалификации претендента и заявлял о совместных намерениях двора и художника. В России жалованье гофмалера выплачивалось обычно из Кабинета Его Императорского Величества по третям года (январская, майская и сентябрьская). Необходимые материалы (краски, кисти, холсты), квартира (мастерская), дрова и свечи также оплачивались казной» .

двор Пётра I:
- Иоганн Готфрид Таннауер (Саксония) - 1-й придворный живописец в России (с 1710 по 1727)
- Иван Никитин - 1-й русский придворный живописец. Был введён в придворный штат как гофмалер в 1721 г. (до 1729)
двор Анны Иоанновны, Анны Леопольдовны и Елизаветы Петровны:
- Луи Каравак (Гасконь)
- Георг Христоф Гроот (Швабия), был назначен «галереи директором» (формировал первую коллекцию Эрмитажа) (до 1749)
- Георг Гаспар Преннер (Австрия) с 1750 до 1755
двор Екатерины II
- Стефан Торелли (Италия) с 1768 по 1780
- Ричард Бромптон (Англия)
двор Павла I
- Гебхард Кюгельхен (Германия) 1798 г.
двор Александра I и Николая I:
- Василий Шебуев с 1823 г.
- Григорий Чернецов с 1829 г.
- Тимофей Нефф с 1832 г.
двор Александра II
двор Александра III
- Лауриц Туксен (Дания)

Напишите отзыв о статье "Придворный художник"

Литература

Michael Levey, Painting at Court, Weidenfeld and Nicholson, London, 1971

См. также

Примечания

Отрывок, характеризующий Придворный художник

Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.

Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.

Публикации раздела Музеи

Русские вельможи глазами иностранных художников

Д опетровская Русь и ее бородатые бояре в длинных шубах и высоких шапках казались Европе удивительным, экзотическим зрелищем. Софья Багдасарова выбрала самые любопытные изображения русских вельмож за авторством иностранных художников.

Обычно мы представляем жителей Московского государства - дьяков, бояр, царей - по примерам застывшего и каноничного древнерусского искусства: фрескам, рукописям или иконам. Реалистическая живопись появилась в России лишь в XVIII веке во многом благодаря реформам Петра Великого . Однако запечатлеть для потомков быт и костюмы русского царства художники Нового времени, конечно, уже не могли - этими же петровскими преобразованиями старый мир был уничтожен. Есть только одна возможность взглянуть на московитов с помощью привычного нам иллюзионистического искусства. Это произведения художников тех европейских стран, где бывали русские послы, либо же зарисовки иноземцев, прибывавших в Россию в качестве дипломатов или купцов.

Ганс Бургкмайр. Посольство дьяка Племянникова. 1518

Сигизмунд фон Герберштейн. План из книги «Записки о московитских делах» (фрагмент). 1556

Адам Олеарий. Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию. 1656

Одна из первых таких работ - гравюра немецкого художника Ганса Бургмайра (современника Альбрехта Дюрера). На ней изображено посольство 1518 года от великого князя московского Василия III в Инсбрук к императору Священной Римской империи Максимилиану I. В левой части картины - дьяк Владимир Семенович Племянников и толмач (переводчик) Истома Малый. В правой части - император, узнаваемый и по короне и по фамильному габсбургскому носу. Они стоят на полу, вымощенном плитами с двуглавыми орлами - но это не русский герб, а имперский.

Это был ответный визит. Ранее, в 1517 году, Россию посетил австрийский посол Сигизмунд фон Герберштейн, составивший «Записки о Московии». Именно с этого путешествия Герберштейна начались русско-австрийские отношения, и в честь 500-летнего юбилея 2017 год был объявлен перекрестным Годом туризма России и Австрии.

Автором других известных записок о России был посол шлезвиг-голштинского герцога Фридриха III Адам Олеарий. Он посещал двор царя Михаила Федоровича дважды, в 1634 и 1636 году, а в 1647 году издал подробное «Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию». Книга содержала множество гравюр, иллюстрирующих жизнь русских, а на обложке бояре в собольих шапках соседствовали с персами в тюрбанах: оба народа казались немцу одинаково диковинными.

Эрик Пальмквист. Прием царем Алексеем Михайловичем шведского посольства. 1674

В 1673 году ко двору Алексея Михайловича прибыло шведское посольство, в составе которого был инженер Эрик Пальмквист. Его альбом «Заметки о России» был полон зарисовок городов и их военных укреплений (таково было задание шведского короля). Но, помимо этого, книга иллюстрировала многие сцены русского быта.

Русское посольство к императору Священной Римской империи Максимилиану II в Регенсбурге. 1576. Центральная библиотека Цюриха, Швейцария

Изредка подобные гравюры раскрашивались, как, например, карта из записок Герберштейна, но в основном они оставались черно-белыми. Исключение - знаменитая гравюра «Русское посольство к императору Священной Римской империи Максимилиану II в Регенсбурге» 1576 года. На ней изображены посланники Ивана Грозного , князь Захарий Сугорский, дьяк Андрей Арцыбашев и члены их свиты, которые держат в руках дары императору - собольи шкурки, связанные «сороками» (по сорок штук). Наряды московитов красочны и разнообразны, прорисованы до мельчайших деталей. Кстати, именно эту гравюру использовал художник Борис Кустодиев при работе над костюмами оперы «Борис Годунов» 1908 года.

Сохранилось и несколько портретов маслом, которые иностранцы писали с русских гостей. Один из них изображает Григория Микулина, в 1600–1601 годах возглавлявшего посольство от Бориса Годунова к Елизавете Тюдор. Неизвестный художник не стал писать Микулина в полный рост и сосредоточился на лице посла, умном и серьезном. Странно, но Микулин изображен на картине без бороды, что противоречило и обычаю, и воспоминаниям о нем англичан.

Неизвестный художник. Портрет Григория Микулина. 1600. Государственный исторический музей

Юстус Сустерманс. Портрет Ивана Чемоданова. Ок. 1657. Палаццо Питти, Флоренция, Италия

Подробнее рассмотреть костюм русского вельможи, украшенный богатой вышивкой, можно на картине, написанной в 1656–1657 годах придворным живописцем герцогов Медичи Юстусом Сустермансом. Это портрет посла Ивана Чемоданова, отправленного царем Алексеем Михайловичем в Венецию, чтобы попросить у республики финансовую поддержку в войне с Польшей и Швецией (безуспешно).

Еще интересней рассматривать групповой портрет 1662 года неизвестного автора, на котором запечатлены участники русского посольства в Англию - князь Петр Прозоровский, Иван Желябужский, дьяк Иван Давыдов и толмач Андрей Форот. Они отправились к Карлу II по приказу Алексея Михайловича, чтобы поздравить монарха со вступлением на престол. Одежды и позы мужчин выдают, кто был главой посольства, а кто - его подчиненными.

Неизвестный художник. Групповой портрет участников русского посольства 1662 году в Англию. 1662. Государственный исторический музей

Хуан Карреньо де Миранда. Портрет Петра Потемкина. 1681-1682. Национальный музей Прадо, Мадрид, Испания

В 1681–1682 годах Хуан Карреньо де Миранда, преемник Диего Веласкеса на посту придворного художника испанского короля, написал портрет Петра Потемкина, посла царя Федора II Алексеевича ко двору Карлоса II. Живописец был явно впечатлен красочным нарядом и гордой осанкой Потемкина. Картина считается одним из лучших испанских портретов этого периода и выставляется в мадридском Национальном музее Прадо, куда попала из королевской коллекции.

Годфри Неллер. Портрет Петра Потемкина. 1682. Государственный Эрмитаж

Густав Шмидт. Портрет Петра Потемкина. Muscarelle Museum of Art, Уильямсберг, штат Вирджиния, США

Петра Потемкина писал и придворный английский художник Годфри Неллер, когда посол прибыл в Англию ко двору Карла II. Этот портрет стал причиной исторического курьеза. Сначала мастер Роберт Уайт выполнил с него гравюру, обрезав фигуру посла и заключив ее в рамку с херувимами и львами. А позже некий художник (возможно, Густав Шмидт) написал по образцу гравюры портрет маслом. В начале ХХ века он попал в Капитолий штата Вирджиния (США), где портрет посчитали изображением возлюбленного Покахонтас - капитана Джона Смита, будто бы носившего восточные одежды в турецком плену, - и повесили картину в кабинете губернатора.

Сибранд ван Беест. Приезд посольства царя Московии на заседание представителей Штатов в Гааге, 4 ноября 1631 года. Рейксмюсеум, Амстердам, Нидерланды

Посольские процессии тоже писали маслом, но намного реже. В амстердамском Рейксмузеуме хранится полотно Сибранда ван Бееста «Приезд посольства царя Московии на заседание представителей Штатов в Гааге, 4 ноября 1631». Именно во время того визита России было позволено держать в Нидерландах постоянного представителя. Эта картина ошибочно публиковалась некоторыми историками как изображение Великого посольства Петра I 1697–1698 годов.

Михиль ван Мюссер. Портрет Александра Меншикова. 1698. Частная коллекция

Михиль ван Мюссер. Портрет Франца Лефорта. 1698. Женевский музей искусства и истории, Швейцария

От путешествия самого молодого царя осталось много и подлинных свидетельств - европейцы с большим любопытством следили за посольством восточных «варваров». Из них наиболее интересны два портрета приближенных Петра - Александра Меншикова и Франца Лефорта, написанные нидерландским художником Михилем ван Мюссером. Портреты отражают грядущие перемены в российском обществе. Например, Лефорт на картине причудливо сочетает напудренный парик с богатой шубой в русском стиле. Сам же Петр во время Великого посольства предпочитал позировать уже в европейском костюме - который в скором времени надели вельможи всей страны.

Этого человека часто можно было видеть в свите царя. Гладко выбритый, в кафтане черного сукна, шитом золотом камзоле, с кортиком у пояса, он походил на офицера. Отличие состояло в том, что офицер этот постоянно что-то зарисовывал. То стоя, то отходя и присаживаясь. Иногда это были зарисовки новой верфи, иногда наброски любопытных типов и пейзажи новой столицы, но чаще всего - лик самого Петра. Царь часто подходил к художнику, как и всегда, стремительный, хвалил, хлопал по плечу, иногда обнимал и целовал:

Молодец! Вот и у нас есть свои добрые мастеры! - кричал запальчиво иностранцам.

Рождение первого гофмалера

русского двора

Иван Никитин был одним из птенцов гнезда Петрова - умных и толковых людей, преданных помощников сурового реформатора России. Несмотря на усиленное приглашение ко Двору иностранных художников, надеждой отечественного искусства были молодые живописцы, которые по указу Петра, отправлялись для обучения за границу.

Иван Никитин происходил из среды московского духовенства, близкого Петру и его окружению. Один из его родственников, Пётр Васильев, был духовником царя. Отец - священник Никита Никитин, долгое время служил в дворцовой церкви села Измайлова, принадлежащего царице Прасковье Фёдоровне, вдове старшего брата Петра, царя Ивана Алексеевича. В царском селе Измайлове, живописном уголке Подмосковья, с его теремом, фруктовыми садами, огородами, прудами, рощами, наполненными различными диковинами, росли братья Никитины, Ваня и Роман. Оба рано начали рисовать, пели в церковном хоре. В Измайлово часто наезжал Пётр со своей шумной компанией, и тогда покорная невестка царица Прасковья спешно прятала от него следы старомосковской Руси, шутов и шутих, убогих, юродивых и любимца своего, пророка Тимофея Архиповича, а он в шутку и беззлобно называл её хоромы "госпиталем для уродов". Вместе с Петром, или его сестрой царевной Натальей, в Измайлово приезжали иностранные гости и среди них бывали художники. Знаменитый голландский путешественник и живописец Корнелий ле Брюин, писал портреты царицы Прасковьи и её дочерей, измайловских царевен, свет-Катюшки, Пашеньки и Анны. Можно предполагать, что юный Ваня Никитин наблюдал за работой ле Брюина, учился у него. Сам царь также был знаком с мальчиком и следил за его успехами.

Первоначальное образование Иван Никитин получил в типографской школе при Оружейной палате у голландского гравера Адриана Шхонебека. Вполне возможно, навыки парсунного, то есть, портретного письма, он приобрёл у неизвестного русского художника, но влияние ле Брюина и другого знаменитого иноземца, Таннауэра, на ранние произведения Никитина очевидно. Видимо, его юношеские работы представляли вполне сложившегося художника, и Пётр им гордился. Чем дальше, тем больше росло мастерство живописца Ивана. Недаром, Пётр Алексеевич поручает ему написать портреты своих дочерей, Анны и Елизаветы. Младшей царевне Лизете всего три года. Будущая весёлая царица отчего-то слишком серьёзна на портрете Никитина. Малое дитя с круглыми щечками и пухлыми губками разряжено по-взрослому. в серебристый роброн с алой мантией. Белокурые волосики зачесаны и взбиты высоко. Так она выглядела на свадьбе родителей 19 февраля 1712 года. Рождённые до брака, обе царевны были привенчаны и ходили вместе с родителями вокруг аналоя. Царевна Лизета всегда была очень подвижной. Ух, наверно, и надоело ей позировать, а вскочить с места и пошалить нельзя. Мать грозит пальчиком. Вот и притихла, и личико погрустнело. Лёгкими прикосновениями кисти художник лепит её круглое лицо с выпуклым детским лбом, пухлыми румяными щеками, курносым носиком, мягким подбородком.

Портрет семилетней царевны Анны выполнен несколько лет спустя. Девочка также наряжена, как взрослая знатная дама, обвита алой мантией в горностаях, высоко взбиты черные волосы, смотрит исподлобья, чуть надув верхнюю губу, но никуда не деть детское простодушие, шаловливость и лукавство улыбки. Пройдёт ещё несколько лет, и Анну Петровну станут называть ученой, девушкой-философом. Она будет мечтать о троне, но судьба забросит её в далёкую Голштинию с мужем Карлом Фридрихом, человеком грубым и далёким от её интересов.

В правдивости и реализме автору детских портретов дочерей Петра I не откажешь. Он был не только рассудительным ценителем тех, или иных качеств модели. Жила в нем большая доброта к жизни и тем, кто в этой жизни был абсолютно естествен. Никакого кокетства, жеманных манер, ангелоподобности. Художник видит безыскусственность детства, втиснутую во взрослые рамки. Маленьким девочкам неуютно в пышных взрослых нарядах. Образы дочерей Петра, созданные кистью молодого Ивана Никитина - первые, подлинно детские портреты в русской живописи. Вероятно, маленькие царевны обожали художника и не могли дождаться, когда Ваня, наконец-то, отложит кисть и пошалит с ними.
Благожелательно и мечтательно смотрит двадцатилетняя царевна Прасковья Ивановна, племянница Петра. Она слыла больной и непригодной к браку с иноземным принцем, однако лицом была красива и неглупа. Приветливо её удлиненное лицо с лёгкой улыбкой, затаившейся в уголках губ. Красная мантия в ломких складках. Глубоко декольтированное платье из переливчатой парчи. Богатый наряд придает девушке особенную значительность, умеряющую свойственную ей застенчивость.

И. Никитин. Портрет царевны Прасковьи Иоанновны

Задумчиво глядят тёмные глаза младшей и любимой сестры Петра - Натальи Алексеевны, женщины рассудительной и творческой. Она организовала театр, занималась режиссурой, сама сочиняла пьесы. Воспитывала, хотя и не достигла успеха, племянника и наследника престола Алексея Петровича. Наталья была красива, но нездоровая полнота выдаёт физическое недомогание. Никитин создаёт два её портрета. Оба написаны, вероятно, в 1716 году, незадолго до смерти царевны.

Правдивость, точность передачи черт лица, сочетаются с глубокой симпатией художника к моделям. В них почти отсутствует идеализация. Никитин подчеркивает не знатность и высокое происхождение, не светскую любезность, а своеобразие и индивидуальность людей, хорошо ему знакомых. Художник уловил и запечатлел не только особенность повадки, манеры каждой из портретируемых, но и то, как различно они носят наряды. Прасковья Иоанновна - с лёгким изяществом, Наталья Алексеевна - с тяжеловесной грацией. Девочки-царевны немножко неловко, неуклюже. Фигура Натальи Алексеевны крупная, занимает всё пространство холста и выглядит внушительно, монументально. Маленькие фигурки Анны и Лизеты кажутся хрупкими. Колорит портретов - яркий, сочный. Но живописный язык полотен пока несколько скован, близок к парсуне 17 века. Голова пишется объемно, но фигура - несколько уплощенно. Однако уже в ранних произведениях Никитина проявились человечность и гуманизм, которые в дальнейшем будут главными отличительными чертами его творчества.

Уже будучи мастером, Иван Никитин по воле царя Петра был отправлен для усовершенствования образования за границу вместе с братом Романом и двумя другими художниками. Сопровождал их посол Беклемишев. Поездка была увлекательной, несмотря на материальные трудности и неурядицы с выплатой пенсиона. В этом же 1716 году Пётр с супругой и свитой тоже совершал заграничный вояж. Вот что он пишет Екатерине, отставшей от него: "Катеринушка, друг мой, здравствуй, попались мне встречу Беклемишев и живописец Иван, а как они приедут к вам, то попроси короля, чтобы велел свою персону ему списать, так же и прочих, кого захочешь... дабы знали, что есть и из нашего народа добрые мастеры". Пенсионеры Петра едут в Италию, копируют картины в Ватикане, посещают занятия в Академии художеств Венеции и Флоренции. Иван совершенствует мастерство под руководством профессора Флорентийской Академии Томазо Реди. "Иван Никитин послан был в Италию учиться и в Италии был славным мастером. По приезде велел государь по сту рублей брать за каждый их величества поясные портреты и всем знатным неотменно повелел иметь государевы портреты" - сообщает первый историограф русской живописи Якоб фон Штелин в своих записках.

Никитин вернулся в Петербург в 1720 году с аттестатом Флорентийской Академии художеств, персонных дел мастера, мечтая стать русским Тицианом. Привезённые им работы понравились Петру. Царь возвёл его в ранг "гофмалера", что, согласно Табели о рангах, равнялось полковничьему званию и подарил участок для постройки дома недалеко от своего дворца. Придворные бросились заваливать Никитина заказами, и он охотно и много писал, легко и почти без усилий. Художник был молод и полон сил. Перед ним расстилался чистый горизонт, ветер Фортуны весело надувал паруса. Впереди ожидали почет и счастье.

Продолжение следует

Обязанности

Россия

двор Пётра I:
- Иоганн Готфрид Таннауер (Саксония) - 1-й придворный живописец в России (с 1710 по 1727)
- Иван Никитин - 1-й русский придворный живописец. Был введён в придворный штат как гофмалер в 1721 г. (до 1729)
двор Анны Иоанновны, Анны Леопольдовны и Елизаветы Петровны:
- Луи Каравак (Гасконь)
- Георг Христоф Гроот (Швабия), был назначен «галереи директором» (формировал первую коллекцию Эрмитажа) (до 1749)
- Георг Гаспар Преннер (Австрия) с 1750 до 1755
двор Екатерины II
- Стефан Торелли (Италия) с 1768 по 1780
- Ричард Бромптон (Англия)
двор Павла I
- Гебхард Кюгельхен (Германия) 1798 г.
двор Александра I и Николая I:
- Василий Шебуев с 1823 г.
- Григорий Чернецов с 1829 г.
- Тимофей Нефф с 1832 г.
двор Александра II
двор Александра III
- Лауриц Туксен (Дания)

Напишите отзыв о статье "Придворный художник"

Литература

Michael Levey, Painting at Court, Weidenfeld and Nicholson, London, 1971

См. также

Примечания

Отрывок, характеризующий Придворный художник

– Ну, а одарённые?.. Вы ведь боитесь их, Ваше святейшество, не так ли? Иначе Вы бы так зверски не убивали их. Скажите, если Вы всё равно в конце сжигаете их, то зачем же так бесчеловечно их мучить ещё до того, как взойдут на костёр? Неужели для Вас недостаточно того зверства, которое Вы творите, сжигая живьём этих несчастных?..
– Они должны покаяться и признаться, Изидора! Иначе их душа не очистится, несмотря на то, что я предам их пламени святого костра. Они обязаны избавиться от зарождения в них дьявола – должны избавиться от своего грязного Дара! Иначе их душа, придя на Землю из тьмы, снова окунётся в такую же тьму... И я не смогу выполнить свой долг – присоединить их падшие души к Господу Богу. Понимаете ли Вы это, Изидора?!
Нет, я не понимала... так как это был самый настоящий бред крайне сумасшедшего человека!.. Непостижимый мозг Караффы был для меня загадкой за семью самыми тяжёлыми замками... И постичь эту загадку, по-моему, не мог никто. Иногда святейший Папа казался мне умнейшим и образованнейшим человеком, знающим намного больше, чем любой ординарный начитанный и образованный человек. Как я уже говорила раньше, он был чудесным собеседником, блиставшим своим цепким и острым умом, который полностью подчинял себе окружавших. Но иногда... то, что он «изрекал» не было похоже на что-нибудь нормальное или понятное. Где же находился в такие минуты его редкий ум?..
– Помилуйте, Ваше святейшество, Вы ведь говорите сейчас со мной! Зачем же притворяться?!. О каком «господе» здесь идёт речь? И к какому «господу» Вы желали бы присоединить души этих несчастных «грешников»? Да и вообще, не скажете ли, какому господу Вы сами верите? Если, конечно же, верите вообще...
Вопреки моему ожиданию – он не взорвался в гневе... А всего лишь улыбнулся и учительским тоном произнёс:
– Видите ли, Изидора, человеку не нужен Бог, чтобы во что-то верить, – видя моё ошарашенное лицо, Караффа весело рассмеялся. – Не правда ли, забавно слышать это именно от меня, Изидора?.. Но правда – она правда и есть, хотя я понимаю, что из уст Римского Папы это должно звучать более чем странно. Но повторяю – человеку истинно не нужен Бог… Ему для этого хватает и другого человека. Возьмите хотя бы Христа... Он ведь был просто очень одарённым, но всё же ЧЕЛОВЕКОМ! А достало ему всего лишь пройтись по воде, оживить полумёртвого, показать ещё несколько таких же «фокусов», ну, а нам – правильно объявить, что он является сыном Бога (а значит – почти что Богом), и всё пошло точно так, как было всегда – толпа, после его смерти, с радостью понеслась за своим искупителем... даже хорошенько не понимая, что же такое он по-настоящему для них искупил...

Радомир (Иисус Христос), умевший ходить по воде...

Как я уже говорил Вам ранее, людей надо уметь направлять и правильно ими управлять, Изидора. Только тогда возможно полностью держать над ними контроль.
– Но Вы никогда не сможете контролировать целые народы!.. Для этого нужны армии, святейшество! И даже, допустив, что Вы эти народы как-то подчинили бы, я уверена, снова нашлись бы смелые люди, которые повели бы остальных отвоёвывать свою свободу.
– Вы совершенно правы, мадонна, – кивнул Караффа. – Народы не подчиняются добровольно – их надо подчинять! Но я не воин, и я не люблю воевать. Это создаёт большие и ненужные неудобства… Поэтому, чтобы подчинять мирно, я использую очень простой и надёжный способ – я уничтожаю их прошлое... Ибо без прошлого человек уязвим... Он теряет свои родовые корни, если у него нет прошлого. И именно тогда, растерянный и незащищённый, он становится «чистым полотном», на котором я могу писать любую историю!.. И поверите ли, дорогая Изидора, люди этому только радуются...так как, повторяю, они не могут жить без прошлого (даже если сами себе не желают в этом признаваться). И когда такового не имеется, они принимают любое, только бы не «висеть» в неизвестности, которая для них намного страшнее, чем любая чужая, выдуманная «история».
– И неужели Вы думаете, что никто не видит, что по-настоящему происходит?.. Ведь на Земле так много умных, одарённых людей! – возмущённо воскликнула я.
– Ну почему не видят? Избранные – видят, и даже пытаются показать остальным. Но их мы время от времени «подчищаем»... И всё снова становится на свои места.
– Так же, как Вы «подчищали» когда-то семью Христа с Магдалиной? Или сегодня – одарённых?.. Что же это за «бог», которому Вы молитесь, Ваше Святейшество? Что за изверг, которому надобны все эти жертвы?!
– Если уж мы говорим откровенно, я не молюсь богам, Изидора... Я живу РАЗУМОМ. Ну, а Бог нужен всего лишь безпомощным и нищим духом. Тем, кто привык просить – о помощи... о выгоде... да обо всём на свете! Только бы не бороться самому!.. Это – людишки, Изидора! И они стоят того, чтобы ими управляли! А остальное уже дело времени. Вот поэтому я и прошу Вас помочь мне дожить до того дня, когда я обрету полную власть в этом ничтожном мире!.. Тогда Вы увидите, что я не шутил, и что Земля будет полностью мне подчиняться! Я сделаю из неё свою империю... О, мне нужно только время!.. И Вы его мне дадите, Изидора. Вы просто пока об этом не знаете.