2.1 Общий анализ «Колымских рассказов»

Сложно представить, какого душевного напряжения стоили Шаламову эти рассказы. Хотелось бы остановиться на композиционных особенностях «Колымских рассказов». Сюжеты рассказов на первый взгляд несвязанны между собой, тем не менее они являются композиционно целостными. «Колымские рассказы» состоят их 6 книг, первая из которых так и называется -- «Колымские рассказы», далее примыкают книги «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2».

В рукописи В. Шаламова «Колымские рассказы» 33 рассказа -- и совсем маленьких (на 1 -- 3 странички), и побольше. Чувствуется сразу, что написаны они квалифицированным, опытным литератором. Большинство прочитывается с интересом, имеет острый сюжет (но и бессюжетные новеллы построены продуманно и интересно), написаны ясным и образным языком (и даже, хотя повествуется в них главным образом о «блатном мире», в рукописи не ощущается увлечения арготизмами). Так что, если вести речь о редактировании в смысле стилистической правки, «утряски» композиции рассказов и т. п., то в такой доработке рукопись, в сущности, не нуждается.

Шаламов - мастер натуралистических описаний. Читая его рассказы, мы погружаемся в мир тюрем, пересыльных пунктов, лагерей. Повествование в рассказах ведется от третьего лица. Сборник -- это как бы жутковатая мозаика, каждый рассказ -- фотографический кусочек повседневной жизни заключенных, очень часто -- «блатарей», воров, жуликов и убийц, находящихся в местах заключения. Все герои Шаламова - люди разные: военные и гражданские, инженеры и рабочие. Они свыклись с лагерной жизнью, впитали в себя ее законы. Порой, глядя на них, мы не знаем, кто они: разумные ли существа или животные, в которых живет один лишь инстинкт - выжить во что бы то ни стало. Комичной кажется нам сценка из рассказа “Утка”, когда человек пытается поймать птицу, а та оказывается умнее его. Но постепенно понимаем всю трагичность этой ситуации, когда “охота” не привела ни к чему, кроме как к обмороженным навек пальцам и потерянным надеждам о возможности быть вычеркнутым из “зловещего списка”. Но в людях еще живут представления о милосердии, сострадании, совестливости. Просто все эти чувства укрыты под броней лагерного опыта, позволяющего выжить. Потому непозорным считается обмануть кого-либо или съесть еду на глазах у голодных сотоварищей, как делает это герой рассказа “Сгущенное молоко”. Но сильнее всего в заключенных - жажда свободы. Пусть на миг, но они хотели ею насладиться, почувствовать ее, а потом и умереть не страшно, но ни в коем случае не в плен - там смерть. Потому главный герой рассказа “Последний бой майора Пугачева” предпочитает убить себя, но не сдаться.

«Мы научились смирению, мы разучились удивляться. У нас не было гордости, себялюбия, самолюбия, а ревность и страсть казались нам марсианскими понятиями, и притом пустяками», - писал Шаламов.

Автор подробнейшим образом (кстати, есть ряд случаев, когда одни и те же -- буквально, дословно -- описания тех или иных сцен встречаются в нескольких рассказах) описывает все -- как спят, просыпаются, едят, ходят, одеваются, работают, «развлекаются» заключенные; как зверски относятся к ним конвойные, врачи, лагерное начальство. В каждом рассказе говорится о непрерывно сосущем голоде, о постоянном холоде, болезнях, о непосильной каторжной работе, от которой валятся с ног, о беспрерывных оскорблениях и унижениях, о ни на минуту не оставляющем душу страхе быть обиженным, избитым, искалеченным, зарезанным «блатарями», которых побаивается и лагерное начальство. Несколько раз В. Шаламов сравнивает жизнь этих лагерей с «Записками из Мертвого дома» Достоевского и приходит каждый раз к выводу, что «Мертвый дом» Достоевского -- это рай земной сравнительно с тем, что испытывают персонажи «Колымских рассказов». Единственно, кто благоденствует в лагерях -- это воры. Они безнаказанно грабят и убивают, терроризируют врачей, симулируют, не работают, дают направо и налево взятки -- и живут неплохо. На них никакой управы нет. Постоянные мучения, страдания, изнуряющая работа, загоняющая в могилу -- это удел честных людей, которые загнаны сюда по обвинению в контрреволюционной деятельности, но на самом деле являются людьми, ни в чем неповинными.

И вот перед нами проходят «кадры» этого страшного повествования: убийства во время карточной игры («На представку»), выкапывание трупов из могил для грабежа («Ночью»), умопомешательство («Дождь»), религиозный фанатизм («Апостол Павел»), смерти («Тетя Поля»), убийства («Первая смерть»), самоубийства («Серафим»), беспредельное владычество воров («Заклинатель змей»), варварские методы выявления симуляции («Шоковая терапия»), убийства врачей («Красный крест»), убийства заключенных конвоем («Ягоды»), убийство собак («Сука Тамара»), поедание человеческих трупов («Тайга золотая») и так далее и все в таком же духе.

При этом все описания очень зримые, очень детализированные, часто с многочисленными натуралистическими подробностями.

Через все описания проходят основные эмоциональные мотивы -- чувство голода, превращающее каждого человека в зверя, страх и приниженность, медленное умирание, безграничный произвол и беззаконие. Все это фотографируется, нанизывается, ужасы нагромождаются без всяких попыток как-то все осмыслить, разобраться в причинах и следствиях описываемого.

Если говорить о мастерстве Шаламова - художника, о его манере изложения, то следует отметить, что язык его прозы -- простой, предельно точный. Интонация повествования -- спокойная, без надрыва. Сурово, лаконично, без каких-либо попыток психологического анализа, даже где-то документально писатель говорит о происходящем. Шаламов добивается ошеломляющего воздействия на читателя путем контраста спокойствия неспешного, спокойного повествования автора и взрывного, ужасающего содержания

Что удивительно, писатель нигде не впадает в патетический надрыв, нигде не рассыпается в проклятьях на судьбу или на власть. Эту привилегию он оставляет читателю, который волей-неволей будет содрогаться при прочтении каждого нового рассказа. Ведь он будет знать, что все это не вымысел автора, а жестокая правда, пускай и облеченная в художественную форму.

Главный образ, объединяющий все рассказы -- образ лагеря как абсолютного зла. Шаламова рассматривает ГУЛАГ как точную копию модели тоталитарного сталинского общества: «...Лагерь -- не противопоставление ада раю. а слепок нашей жизни... Лагерь... мироподобен». Лагерь -- ад -- это постоянная ассоциация, приходящая на ум во время прочтения «Колымских рассказов». Это ассоциация возникает даже не потому, что постоянно сталкиваешься с нечеловеческими муками заключенных, но и потому, что лагерь представляется царством мертвых. Так, рассказ «Надгробное слово» начинается со слов: «Все умерли...» На каждой странице встречаешься со смертью, которую здесь можно назвать в числе главных героев. Всех героев, если рассматривать их в связи с перспективой смерти в лагере, можно разделить на три группы: первая -- герои, которые уже умерли, а писатель вспоминает о них; вторая -- те, которые умрут почти наверняка; и третья группа -- те, которым, возможно, повезет, но это не наверняка. Это утверждение становится наиболее очевидным, если вспомнить о том, что писатель в большинстве случаев рассказывает о тех, с кем встречался и кого пережил в лагере: человека, расстрелянного за невыполнение плана его участком, своего однокурсника, с которым встретились через 10 лет в камере Бутырской тюрьмы, французского коммуниста, которого бригадир убил одним ударом кулака...

Варлам Шаламов пережил всю свою жизнь заново, написав достаточно тяжёлый труд. Откуда у него были силы? Возможно, всё было для того, что бы кто-то из тех, кто остался жив, донёс словом ужасы русского человека на своей собственной земле. У меня изменилось представление о жизни как о благе, о счастье. Колыма научила меня совсем другому. Принцип моего века, моего личного существования, всей жизни моей, вывод из моего личного опыта, правило, усвоенное этим опытом, может быть выражено в немногих словах. Сначала нужно возвратить пощёчины и только во вторую очередь - подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить всё хорошее - сто лет, а всё плохое - двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века».(В. Шаламов)

2.2 Анализ рассказа «На представку»

Каждый рассказ В.Шаламова уникален, ведь он обращается к непривычной и пугающей нас теме - жизни заключенных, ну а если выражаться точнее, то не жизни, а существованию, где каждая секунда для человека - это борьба. У людей нет ни прошлого, ни будущего, есть только «сейчас» и ничего больше.

По мнению Елены Михайлик: «Шаламовские образы, как правило, многозначны и многофункциональны. Так, например, первая фраза рассказа «На представку» задает интонацию, прокладывает ложный след - и одновременно придает рассказу объемность, вводит в его систему отсчета понятие исторического времени. Стертая память персонажей многократно усиливает впечатление, производимое на читателя».

Игорь Сухих в своей работе «Жизнь после Колымы» отмечает, что «…личной, внутренней темой Шаламова становится не тюрьма, не лагерь вообще, а Колыма с ее опытом грандиозного, небывалого истребления человека и подавления человеческого. «Колымские рассказы» - это изображение новых психологических закономерностей в поведении человека, людей в новых условиях».

Интерес к этому произведению не случаен, ведь в нем буквально на поверхности лежат все тайны и ужасы лагерной жизни, и особенно ярко выделяется процесс карточной игры, как нечто дьявольское и роковое.

Рассказ «На представку» начинается с фразы: «Играли в карты у коногона Наумова»(5, с.182). Как было отмечено Еленой Михайлик, эта фраза «задает интонацию, прокладывает ложный след - и одновременно придает рассказу объемность, вводит его в систему отсчета понятия исторического времени, ибо «мелкое ночное происшествие» в бараке коногонов предстает читателю как бы отражением, проекцией пушкинской трагедии. Шаламов использует классический сюжет как зонд - по степени и характеру повреждений читатель может судить о свойствах лагерной вселенной». Писатель как бы возвращает нас на несколько веков назад, чтобы показать всю отсталость и неразвитость лагерного быта, ведь Колыма совершенно не приспособлена для жизни, весь «мир ГУЛАГа» замкнут, ограничен. Такое понятие, как свобода здесь вовсе не применимо, человек даже боится думать, все его мысли сосредоточены на том, чтобы выжить. Даже сны не позволяют его душе отдохнуть - они пусты.

В бараке у коногона безопасно и тепло. И именно это «теплое местечко» было выбрано блатными для карточных поединков.

Поединок - противостояние, чаще всего дух сторон, нередко с печальными последствиями.

Ночь - время дьявола, когда из-под земли выходит вся нечисть. В народе считается, что ночью людям легче грешить, якобы Господь Бог не заметит. «... И каждую ночь там собирались блатные» (5, с.182).

На первый взгляд, в этой фразе нет ничего странного, так как ночь - единственное свободное время для заключенных, но если провести аналогию с классиками русской литературы, то можно отметить, что в то время карточные игры были запрещены и играли в них преимущественно по ночам. Таким образом, мы снова отмечаем губительность лагерного быта.

В бараке темно, единственный свет дает колымка. Свет от нее неяркий, тусклый с оттенком красного, так что барак коногона внешне больше напоминает ад, чем живое пространство.

И как раз в этом месте игроки собрались на поединок. «На одеялах лежала грязная пуховая подушка, и по обеим сторонам ее, сложа по-бурятски ноги, сидели партнеры...» (5, с.182).

Советская власть, придя к управлению, уничтожала дворянское общество и все что с ним связано. В этот период карточные игры строго воспрещались, и карты невозможно было купить, однако, «Русь талантами полна» и находились умельцы, которые самостоятельно изготавливали карты.

«На подушке лежала новенькая колода карт...» (5, с.182). Как и в классической азартной игре, новая игра начинается с новой колоды карт. Но эти карты необыкновенные, они сделаны из томика Виктора Гюго. Позволим высказать предположение, что, возможно, из текста того самого романа, где речь идет также о каторжниках «Отверженные», таким образом, мы можем провести параллель с миром времен французской революции. Мы делаем это для того, чтобы увидеть пагубное действие разобщенности и неразвитости общества во время репрессий. В карты играют на подушке, что делать категорически нельзя, так как энергетика карт отрицательна и воздействует на подсознание человека.

Эти отступления от правил классической игры становятся звонком для читателя, свидетельствующим о том, что герои рассказа вынуждены играть, чтобы выжить в этом лагерном хаосе.

«Масти не различались по цвету - да различие и не нужно игроку» (5, с.183). Мы видим полное обезличивание пространства, это объясняется тем, что в мире лагерного быта нет красок, все одинаково: серо и черно.

Все в жизни имеет обратную сторону, противоположность, и карты тоже. Масти «черные» (трефы и пики) противоположны «красным» (червям и бубнам), так же как зло противоположно добру, а жизнь смерти.

Умение самостоятельно изготавливать карты считалось нормой приличия среди « рыцарей-зеков», и игра в карты была, чуть ли не обязательной среди тюремной элиты. «Новенькая колода карт лежала на подушке» (5, с.183) смыл, значение этой фразы целиком и полностью соответствует фразе «На подушке лежала новенькая колода карт». Возможно, автор хочет этим повтором показать, что судьба игроков уже предрешена и невозможно разорвать этот порочный круг. « …Один из играющих похлопывал по ней грязной рукой с тонкими, белыми нерабочими пальцами» (5, с.183). Это рука Севочки - местного барона. Данный герой является двуликим- противопоставлением белого и черного. «Ноготь мизинца был сверхъестественной длины…» (5, с.183) В народе еще с древнейших времен бытует мнение, что во внешности дьявола всегда сохраняются те или иные приметы зверя - рога, копыта, когти. Мы могли бы счесть эту семантическую связь случайной, однако, в тексте немало доказательств и соотношений Севочки с дьяволом: «Ноготь Севочки вычерчивал в воздухе замысловатые узоры. Карты то исчезали с его ладони, то появлялись снова» (5, с.185).

Исходя из всего вышесказанного, позволим себе высказать предположение, что Наумов, сам не осознавая того, подписал себе приговор - он сел играть в карты с «дьявольщиной», и если он и выйдет из этого поединка живым, то победителем ему точно не стать.

Но и Наумов не так чист, как кажется: на его груди цитата из стихотворения Есенина «Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок». Есенин - своеобразный политический хулиган, именно поэтому он признан зеками, как поэт. Наумов не верит в Бога, однако, на его груди крест. Крест на теле неверующего свидетельствует о продажности души. В воровской же семантике крест является признаком высшего общества.

Игру начинает Севочка. «Севочка стасовал карты…» (5, с.185). Повествование ведется непосредственно от лица рассказчика. Он и его товарищ Гаркунов являются ежедневными свидетелями игр. А тем временем Наумов успел проиграть всё, кроме ничего не стоящих и никому не нужных казенных вещей. « По правилам бой не может быть окончен, пока партнер может еще чем-нибудь отвечать» (5, с.185).

«Наумов ставит на кон какой-то подсигар с вытесненным профилем Гоголя» (5, с.185) эта прямая апелляция к украинскому периоду творчества Гоголя естественно соединяет « На представку» с пропитанными своеобразной чертовщиной "Вечерами на хуторе близ Диканьки". Таким образом, отсылки к фольклору и общественным литературным произведениям прочно вводят блатного картежника в информальный ассоциативный ряд. Наумов разорен. Единственная надежда - это риск - идти на представку. Представка - это как бы ставка «в найм», возможность отыграться, не имея ничего. Севочка покапризничал немного и, в конце концов, в роли этакого благодетеля согласился дать ему шанс.

«Он отыграл одеяло, подушку, брюки - и вновь проиграл все». «Тяжелый черный взгляд обводил окружающих. Волосы спутались» (5, с.186) - Наумов будто бы сходит с ума. Он болезненно осознает ужас сложившейся ситуации. Фраза, оброненная Севочкой: «Я подожду»,- относится не только к предложению подварить чифирку, но и непосредственно к проигрышу Наумова. Представка давалась всего на час, а карточный долг - это дело чести. В его голове внезапно родилась мысль: «Если своих вещей для откупа не осталось, нужно забрать их у более слабого!» На арене карточного поединка появляются еще два героя - это рассказчик и его друг Гаркунов. Обнаружив, что поживиться чем-либо можно только у Гаркунова, Наумов подзывает его к себе. Этот инженер-текстильщик - человек, не сломленный лагерным бытом. (Герой необычен уже тем, что имеет профессию не свойственную для лагеря) Инженер-текстильщик творит, соединяет,…а в лагере есть лишь одна разруха и ничего больше.) Он, словно кольчугой, защищен свитером, связанным его женой, от окружающей мерзости. Эта вещь является его памятью о прошлой жизни, он не теряет надежды вернуться.

На отрицательный ответ Гаркунова относительно свитера, несколько людей кинулись на него и сбили с ног, но тщетно. Гаркунов не собирался так просто сдаваться. В лагере нет места светлым чувствам, таким как дружба, преданность или просто справедливость. Слуга Наумова, как верный оруженосец рыцаря, набросился на инженера с ножом…

«… Гаркунов всхлипнул и стал заваливаться на бок.

Не могли что ли без этого!- закричал Севочка».

Этот герой как будто винит всех в случившемся, но на самом деле он просто расстроен из-за того, что товар слегка испорчен.

«Сашка стянул свитер с убитого» (5, с.187) Кровь на красном свитере не видна - жизнь Гаркунова ничего не стоит, да и, в конце концов, еще одна капля в море крови совершенно ничего не значит.

«Теперь надо было искать другого партнера для пилки дров»…

В лагере человеческая жизнь - НИЧТО, а сам человек - это букашка, хотя и та имеет больше прав на жизнь, чем люди в лагере.

Нет человека - на его место придет другой, и вся эта дьявольская машина будет работать в том же ритме, не смотря ни на что.

Анализ романа "Приглашение на казнь" В.В. Набокова

Итак, оценим же «Приглашение на казнь» с позиций стиля. Стиль, на мой взгляд, остается неисправимо Набоковским, хотя, конечно, знатоки и ценители найдут уйму приятно отличительных мелочей. Но допустим...

Жанр рассказа в творчестве В.И. Мишаниной

Рассказы мордовской писательницы интересны с точки зрения своей жанровой принадлежности. Сама по себе форма рассказа имеет определенные нормы, внутритекстовые границы и присущие только ему композиционные элементы...

Интеллигент на каторге на примере произведений "Записки из мертвого дома" Ф.М. Достоевского и "Колымские рассказы" В.Т. Шаламова

«Записки из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского в 19 веке стали новым словом о «русском остроге». Критика оценила документальную, фактографическую сторону книги. Тем не менее, автор огорчался, когда видела...

История создания "Колымских рассказов"

«Колымские рассказы» Варлама Шаламова -- это борьба против забвения. Их цель -- создать памятный след там, где любое воспоминание о лагере вырвано, уничтожено. Помимо этого, они рассматривают трудность передачи и описания лагерного опыта...

История создания "Колымских рассказов" ГЛАВА II. АНАЛИЗ РАССКАЗОВ А.П. ЧЕХОВА

психология ребенок чехов литература А.П. Чехов был писателем, который умел передавать особенности детской психологии и мировоззрения. В данной курсовой работе рассмотрено и проанализировано три рассказа: «Гриша», «Мальчики», «Устрицы»...

Увлечение литературой и поэтическим творчеством пришло к Шаламову еще в ранние школьные годы и проявилось в его детском антивоенном стихотворении 1914 г., а также в заинтересованном чтении произведений о русских революционерах - в частности...

Сборник стихотворений "Колымские тетради" как контекст постижения творческой личности В.Т. Шаламова

Чуткий художественный критик, В.Шаламов определял тематику своего творчества с определенной долей парадоксальности, антиномичности и емкостью фразы. В речевом ритме преобладают повторы слов, фразеологических оборотов...

Своеобразие рассказов Антона Павловича Чехова

Для того чтобы показать и раскрыть особенности мастерства и стиля Чехова я выбрал несколько рассказов, которые были написаны им в разное время, рассказы разные по объему; отличаются по жанру: юмористический, сатирический, мелодраматический...

Сопоставление понимания смысла и счастья жизни героями рассказов Б. П. Екимова и современными подростками

Рассуждая о счастье и смысле жизни, мы задумались, что же является для героев Екимова главным, а что - несущественным? Об этом повествуют нам рассказы «Говори, мама, говори…», «Тары да бары», «Розовый куст», «От огня к огню»...

Типы русской жизни в цикле М. Горького "По Руси"

Зададимся вопросом: кто же те, о встречах с которыми автор рассказывает? Есть ли в их характерах нечто общее? И если есть...

Художественный мир рассказов Андрея Платоновича Платонова

Книги следует писать - каждую, как единственную, не оставляя надежды в читателе, что новую, будущую книгу автор напишет лучше! (А. Платонов) Андрей Платонов стремился материализовать в рассказах духовные понятия...

Этические проблемы в рассказах Н.Н. Носова для дошкольников

Все элементы произведения литературы, вплоть до отдельных предложений, говорящих о поступке или переживаниях человека, о каком-либо предмете или событии, выступают как детали целостного образа. Писатель не просто сообщает...

Варлам Тихонович Шаламов (1907-1982) двадцать лучших лет своей жизни - с двадцати двух лет - провёл в лагерях и ссылке. Первый раз его арестовали в 1929 году. Шаламов был тогда студентом МГУ. Он обвинялся в распространении ленинского письма ХII съезду партии, так называемого «политического завещания Ленина». Почти три года ему пришлось отработать в лагерях Западного Урала, на Вишере.

В 1937 году новый арест. На этот раз он оказался на Колыме. В 1953 году ему разрешили вернуться в Центральную Россию, но без права жить в больших городах. На два дня тайно Шаламов приехал в Москву, чтобы после шестнадцатилетней разлуки повидаться с женой и дочерью. В рассказе «Надгробное слово» [Шаламов 1998: 215-222] есть такой эпизод. В рождественский вечер у печки заключённые делятся своими заветными желаниями:

• - Хорошо бы, братцы, вернуться нам домой. Ведь бывает же чудо, - сказал коногон Глебов, бывший профессор философии, известный в нашем бараке тем, что месяц назад забыл имя своей жены.
• - Домой?
• - Да.
• - Я скажу правду, - ответил я. - Лучше бы в тюрьму. Я не шучу. Я не хотел бы сейчас возвращаться в свою семью. Там никогда меня не поймут, не смогут понять. То, что им кажется важным, я знаю, что это пустяк. То, что важно мне - то немногое, что у меня осталось, ни понять, ни почувствовать им не надо. Я принесу им новый страх, ещё один страх к тысяче страхов, переполняющих их жизнь. То, что я видел, человеку не надо видеть и даже не надо знать. Тюрьма - это другое дело. Тюрьма - это свобода. Это единственное место, которое я знаю, где люди не боясь говорили всё, что они думали. Где они отдыхали душой. Отдыхали телом, потому что не работали. Там каждый час существования осмыслен.

Вернувшись в Москву, Шаламов скоро тяжело заболели до конца своей жизни жил на скромную пенсию и писал «Колымские рассказы», которые, надеялся писатель, вызовут читательский интерес и послужат делу нравственного очищения общества.

Работу над «Колымскими рассказами» - главной своей книгой - Шаламов начал в 1954 году, когда жил в Калининской области, работая мастером на торфоразработках. Он продолжил работу, переехав в Москву после реабилитации (1956г.), а закончил в 1973 году.

«Колымские рассказы» - панорама жизни, страданий и смерти людей в Дальстрое - лагерной империи на Северо - Востоке СССР, занимавшей территорию более двух миллионов квадратных километров. Писатель провёл там в лагерях и ссылках более шестнадцати лет, работая на золотых приисках и угольных шахтах, а последние годы - фельдшером в больницах для заключённых. «Колымские рассказы» состоят из шести книг, включающих более 100 рассказов и очерков.

Тему своей книги В.Шаламов определил как «художественное исследование страшной реальности», «новое поведение человека, низведённого до уровня животного», «судьба мучеников, не бывших и не умевших стать героями». Он характеризовал «Колымские рассказы» как «новую прозу, прозу живой жизни, которая в то же время - преображённая действительность, преображённый документ». Себя Варламов сравнивал с «Плутоном, поднявшимся из ада» [Шаламов 1988: 72, 84].

С начала 1960-х годов В.Шаламов предлагал «Колымские рассказы» советским журналам и издательствам, однако даже во времена хрущёвской десталинизации (1962-1963) ни один из них не смог пройти советскую цензуру. Рассказы получили широчайшее хождение в самиздате (как правило, они перепечатывались на пишущей машинке по 2-3 экземпляра) и сразу же поставили Шаламова в разряд разоблачителей сталинской тирании в неофициальном общественном мнении рядом с А.Солженицыным.

Редкие публичные выступления В.Шаламова с чтением «Колымских рассказов» становились общественным событием (так, в мае 1965 года писатель прочёл рассказ «Шерри-бренди» на вечере памяти поэта Осипа Мандельштама, состоявшемся в здании МГУ на Ленинских горах).

С 1966 года «Колымские рассказы», попав за границу, начинают систематически печататься в эмигрантских журналах и газетах (всего в 1966-1973гг. прошло 33 публикации рассказов и очерков из книги). Сам Шаламов к этому факту относился отрицательно, так как он мечтал увидеть «Колымские рассказы» изданными в одном томе и считал, что разрозненные публикации не дают полного впечатления о книге, к тому же делая автора рассказов невольным постоянным сотрудником эмигрантской периодики.

В 1972 году на страницах московской «Литературной газеты» писатель публично протестовал против этих публикаций. Однако когда в 1978 году в лондонском издательстве «Колымские рассказы» были наконец изданы вместе (том составил 896 страниц), тяжело больной Шаламов был этому очень рад. Только через шесть лет после смерти писателя, в разгар горбачёвской перестройки, стала возможна публикация «Колымских рассказов» в СССР (впервые в журнале «Новый мир» №6 за 1988 год). С 1989 года «Колымские рассказы» неоднократно издавались на родине в различных авторских сборниках В.Шаламова и в составе его собрания сочинений.

В своих «Колымских рассказах» Шаламов сознательно отталкивается от повествования Солженицына. Если «В одном дне… » труд- духовное освобождение, то у Шаламова работа - это каторга, «лагерь был местом, где учили ненавидеть физический труд, ненавидеть труд вообще».

И если на какой-то миг герою Шаламова работа может показаться «мелодией», «музыкой», «симфонией» («Артист лопаты»), то уже в следующий момент это какофония, скрежет и рваный ритм, обман и ложь. Для Варлама Шаламова катарсис, т.е. положительный урок пребывания в лагерях, невозможен.

Однако следует отдать должное 16 годам заключения писателя, скитавшегося «от больницы до забоя». Варлам Шаламов - во многом Вергилий, катающий свою тачку по кругам ада. (Документальный рассказ «Заговор юристов» - яркий тому пример). Писатель был осужден по 58 ст. и попал в «уголовные лагеря», где содержались «бытовики» и политзаключенные.

«… вагонетки и вагоны по канату уплывают на бутару - на промывочный прибор, где под струей воды промывается грунт, и на дно колоды оседает золото». «Но это дело не твое». Бутарят (посыпают лопаточками грунт) не тачечники. Пятьдесят восьмую к золоту и близко не подпускают.

Очень символична следующая фраза автора: «… колесо тачечник не видит… Он должен чувствовать колесо». Здесь Шаламов говорит о конкретной работе тачечника. Но образ следует понимать гораздо шире: тачечник - человек, который не видит колеса, он не видит колеса - репрессий, но здорово его чувствует. Он не видит тех, кто привел это колесо в действие, всех исполнителей феодальной системы лагерей нашего века. Шаламову хотелось бы сорвать маску неизвестности с каждого, поименно. Эта маска «пелена неизвестного» прирастает к ним, срастается с их кожей. И чем раньше эту пелену сорвать - тем лучше.

Есть такое понятие, как «затекстовые, закадровые персонажи» произведения (рок и случайность у Набокова, например). Они ни разу не упоминаются у Шаламова, но их присутствие именно «чувствуется». И мы можем знать только примерное количество.

«За работой бригадира весьма тщательно (официально) следит… смотритель. За смотрителем наблюдает старший смотритель, за старшим смотрителем - прораб участка, за прорабом- начальник участка, за начальником участка - главный инженер и начальник прииска. Выше эту иерархию я вести не хочу - она чрезвычайно разветвлена, разнообразна, дает простор и для фантазии любого догматического или поэтического вдохновения».

Ведь Э.П.Берзин и И.В.Сталин работали далеко не вдвоем. Согласных махине рабовладения XX века были миллионы.

Но кто они? Где их искать? Позже ответы на эти вопросы можно найти в творчестве Сергея Довлатова, который говорил, что «Ад - это мы сами».

* * *

Шарль Франсуа Гуно полагал, что свобода есть не что иное, как сознательное и добровольное подчинение неизменным истинам. Истины эти скорее всего любовь, дружба, честь и правда. Исходя отсюда можно сказать, что герои Шаламова таки достигают этой свободы в рассказе «Последний бой майора Пугачева» (все 12 беглецов добиваются внутренней свободы ценой жизни).

Но даже Шаламов не обходится в рассказах одной черной краской. Рассказ «Инжектор» - кроха юмора во всей колымской эпопее. Однажды на производственном участке износился и сломался инжектор (струйный насос для подачи воды под давлением в паровые котлы). Бригадир пишет докладную начальству - так мол и так, инжектор вышел из рабочего состояния», необходимо либо исправить этот, либо прислать новый (автором сохранен стиль письма). Ответ начальника следует незамедлительно: «Если заключенный Инжектор со следующего дня не выйдет на работу, то его следует поместить в штрафной изолятор… И держать его там сколько потребуется… До тех пор, пока не войдет в трудовой ритм».

Урок литературы в 11 классе

«Лингвостилистический анализ рассказов В.Шаламова «Ягоды», «Одиночный замер»»

Цели урока:

1. Образовательные:

*совершенствование навыка лингвостилистического анализа текста;

*формирование умения анализировать текст художественного стиля;

*активизация познавательно-исследовательской деятельности учащихся .

2. Развивающие:

*дальнейшее развитие коммуникативной, лингвистической и языковой компетентностей учащихся;

*развитие творческих способностей личности учащихся и активизация их мыслительной деятельности через использование элементов технологии критического мышления;

*совершенствование умения аргументировать и доказывать свою точку зрения по проблемному вопросу;

*развитие социальной компетентности учащихся .

3.Воспитательные:

*способствовать нравственному развитию личности учащихся, определению ими истинных жизненных ценностей.

Технология: технология критического мышления; технология проблемного обучения, мастерская ценностных ориентаций.

Задачи:

*выявить главную идею рассказов В.Шаламова «Ягоды»

*повести лингвостилистический анализ рассказов «Одиночный замер»

*проанализировать языковые (выразительные) средства.

Тип урока: урок комплексного применения знаний, умений и навыков учащихся.

Методы: проблемно-поисковый, проблемный

Вид урока: семинар-практикум

Формы работы: фронтальная, индивидуальная.

На доске:

Все, что было дорогим,- растоптано в прах; цивилизация и культура слетают с человека в самый короткий срок, исчисляемый неделями.

Печи Освенцима и позор Колымы доказали, что искусство и литература - нуль...

В.Шаламов

На приставной доске: (понятия записываются в ходе урока)

Тоталитаризм

Подавление

Уничтожение личность

Песчинка

Государственная машина

Лагерь

Модель общества

В конце урока с этими словами составить предложения – выводы.

На левом крыле:

Рассказ

Композиция

Средства художественной выразительности

Ход урока:

1. Слова учителя

Дома вы познакомились с рассказами В.Шаламова. Читали ли вы ранее произведения этого автора?

Сегодня мы откроем для себя мир шаламовской прозы, мир жестокий и беспощадный и до предела правдивый. Чтобы понять мотивы написания таких произведений, необходимо познакомиться с краткой биографией автора.

2. Презентация , подготовленная учеником – биография В.Шаламова

3. Беседа

Что потрясает в биографии писателя?

Он сидел в лагерях на Колыме 20 лет, был политзаключенным. Следовательно, все, о чем он писал, было пережито и прочувствовано самим автором. «Колымские рассказы» - личный опыт.

Что мы знаем о тех временах, лагерях?

4.Сообщение ученика о системе наказаний в лагерях.

Итак, какие рассказы вы прочитали.

-«Одиночный замер», «Ягоды».

Какая тема объединяет эти рассказы?

Главная тема - существование человека в лагере.

Где происходит действие?

На севере. Колыма, самые суровые лагеря.

Кто в центре повествования?

Зеки (блатные, политзаключенные), надсмотрщики.

Какой интонацией проникнуто повествование?

Интонация бесстрастная, обыденная, без эмоций. Такая интонация придает рассказам ноту обреченности.

Как правило, в любом прозаическом художественном произведении есть все типы речи: повествование, описание, рассуждение. Что есть в рассказах В.Шаламова? Докажите.

Есть повествование и описание.

Почему в рассказах В.Шаламова отсутствует рассуждение?

Зек не может рассуждать. Он винтик, «никто», «лагерная пыль».

В каких эпизодах встречается описание?

Эти эпизоды связаны с описанием еды. Это сильная эмоция в условиях постоянного голода. Прослеживается явная параллель: еда = жизнь, человек = животное.

Есть ли повествование?

Да, это основа рассказов. Жизнь зека состоит из череды действий, направленных на сохранение и поддержание собственной жизни: изнуряющей, бессмысленной работы, борьбы с постоянным голодом и холодом, действий по добыванию еды.

Какова проблематика рассказов?

1.Проблема противостояния человека и тоталитарной машины государства. 2. Проблема изменения (деформации) ценностных ориентиров человека в лагере.

3. Проблема цены человеческой жизни.

5.Анализ рассказа «Одиночный замер»

Жанр заявлен В Шаламовым в названии сборника - ”Колымские рассказы”

Что такое рассказ? Обратимся к словарю.

Рассказ - малый эпический жанр, прозаическое произведение небольшого объема, в котором, как правило, изображаются одно или несколько событий жизни героя.

Какова классическая композиция рассказа?

Завязка, развитие действия, кульминация, развязка.

Соответствуют ли рассказы В. Шаламова классической форме?

Нет. Вступление отсутствует, кульминация смещена к концу произведения.

Это намеренное отступление от литературных канонов. Шаламов был убежден, что литература умерла (та, которая “учит” - литература Достоевского, Толстого).

Повествование о последнем дне героя рассказа обыденно, без эмоций. Смерть Дугаева - это статистика.

Почему в рассказе нет вступления и заключения?

В. Шаламову необходимо показать суть, не отягощая её предысторией героя. В условиях лагеря совершенно неважно, кем был человек раньше. Шаламов пишет о человеке, который стоит у черты, разделяющей жизнь и смерть.

Окружающие безразличны к судьбе товарища. (Зачитать 1 абзац рассказа, проанализировать поведение напарника и бригадира)

Что чувствует Дугаев в лагере?

Основное чувство - голод. Именно он определяет ход мыслей героя (зачитать отрывок). Второе – безразличие (зачитать отрывок).

В лагере человек тупеет, превращается в животное. Дугаев не умеет красть (а это в лагере “главная северная добродетель”), поэтому быстро слабеет. Он старается выполнить норму (“Никто из товарищей не будет ворчать, что он не выполнить норму”). Когда Дугаев узнает, что выполнил только 25%, он удивляется, потому что “работа была так тяжела”. Он так устал, что даже “чувство голода давно покинуло его”.

Найдите кульминацию рассказа и его развязку.

Кульминация и развязка совмещены в последнем абзаце (зачитать). Когда Дугаев понял, зачем его ведут к высокому забору с колючей проволокой, он “пожалел, что напрасно проработал, напрасно промучился этот последний сегодняшний день”.

6.Анализ рассказа “Ягоды”

Что объединяет рассказы “Одиночный размер” и “Ягоды”?

В рассказе “Ягоды” Шаламов рисует лагерные будни, как и в “Одиночном замере”. Герой, от лица которого ведется повествование, как и Дугаев, цепляется за жизнь, хотя понимает, что его жизнь и жизнь товарищей ничего не стоит.

1.В лагере каждый сам за себя.

2.Голод - мучительное острое ощущение, толкающие человека на риск и необдуманные поступки.

3.Все нравственные качества человека уступили место физиологическим потребностям - есть, спать, быть в тепле.

Зачем Рыбаков, товарищ рассказчика, набирал ягоды в баночку?

Если Рыбаков наберет полную банку, ему повар отряда охраны даст хлеба. Предприятие Рыбакова сразу становилась важным делом” Добыть еду - самое важное дело в лагере.

Почему Рыбаков не просил о помощи в сборе ягод?

Ему пришлось бы делиться хлебом, а “лагерная этика” не предполагает таких человеческих поступков. Следовательно, еще раз подтверждается мысль Шаламова, что в лагере каждый сам за себя.

Какой эпизод интонационно и содержательно выделяется из общего повествования?

Эпизод описания ягод. Это настоящая поэзия. Рассказчик с интонацией гурмана и знатока рисует ягоды. Ничто в жизни зека не вызывает столь сильных эмоций. Только еда.

Проанализируйте эпизод, повествующий о смерти Рыбакова.

Рыбакова застрелил конвоир Серошапка за то, что зек нарушил границы обозначенной зоны. Серошапка сделал это буднично, без сожаления. Конвоир знал, что Рыбаков не убежит, но убил зека с первого выстрела.Автор акцентирует внимание читателя на том, что Рыбаков убит первым выстрелом, который должен быть предупредительным. Второй был произведен формально – положено сделать два выстрела. Ни конвоир Серошапка, ни зеки не думали о соблюдении законности, потому что лагерь – территория беззакония, а «цена лагерной пыли – нуль»

Смерть товарища – заурядное событие. Нет ощущения потери, беды. Человек – ничто. Баночка с ягодами – ценность, так как ее можно выменять на хлеб.

Еще раз прочитайте слова В.Шаламова о цивилизации и культуре. Стало ли понятно после знакомства с рассказами, почему автор придерживается такой точки зрения? В ответе используйте опорные слова, записанные на доске в течение урока.

В.Шаламов так считает, потому что лагерь доказал, что физические и духовные силы человека в столкновении с машиной тоталитарного государства ограниченны. Силы зла ломают и разрушают личность, потому что возможности человека конечны, а зло может быть беспредельным.Художник не побоялся показать страшное в человеке. Показав «расчеловечивание» мира, Шаламов оказался пророком: жестокость нарастает повсюду, при этом никогда не эстетизировал бесчеловечность. Он стремился, чтобы читатель увидел и оценил, что это такое в реальной жизни. Все дозволено - страшная реальность истории человечества, которой необходимо противостоять - к такому убеждению приводит читателя автор «Колымских рассказов»

Домашнее задание: отзыв на рассказ В.Шаламова «Сгущенное молоко»

Введение

Краткая биографическая справка

История создания «Колымских рассказов»

1 Основные темы и мотивы творчества Шаламова

2 Контекст жизни в период создания «Колымских рассказов»

Анализ нескольких рассказов из цикла «Колымские рассказы»

1 Общий анализ «Колымских рассказов»

2 Анализ нескольких рассказов из сборника «Колымские рассказы»

Заключение

Библиографический список

Введение

«Колымские рассказы» - попытка поставить и решить какие- то важные нравственные вопросы времени, вопросы, которые просто не могут быть разрешены на другом материале. Вопрос встречи человека и мира, борьба человека с государственной машиной, правда этой борьбы, борьба за себя, внутри себя - и вне себя. Возможно ли активное влияние на свою судьбу, перемалываемую зубьями государственной машины, зубьями зла. Иллюзорность и тяжесть надежды. Возможность опереться на другие силы, чем надежда…

В. Шаламов

Шаламов - мастер натуралистических описаний. В конце 80х годов в связи с выдвинутыми идеями "перестройки", "нового мышления" на широкого читателя обрушился поток запрещенной прежде литературы. Начали публиковаться произведения на так называемую "лагерную тему", которая до этого времени была представлена лишь повестью А.И.Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Литературно-художественные периодические журналы отдали свои страницы произведениям Н.Мандельштам, Е.Гинзбург, Л.Разгона, А. Жигулина, В.Шаламова; свет увидели романы О.Волкова, Ю.Домбровского.

Творчеству В.Т.Шаламова выпала участь, определенная особенностями переходного времени: поверхностное прочтение, спешные выводы и зачисление в «лагерную тему», имеющую теперь, как многие считают, лишь историческую ценность. Для многих не только рядовых читателей, но и литературоведов Шаламов так и остался создателем «Колымских рассказов».

Шаламов - писатель особого сорта и с особым творчеством, представляющее не только художественное, но и историческое значение для русской литературы. Шаламов - это рупор эпохи, который нашел в себе силы рассказать об пережитых ужасах ГУЛАГа без утаек, прикрас, но с совершенной документальной достоверностью. Взгляд Шаламова - это взгляд изнутри.

Целью нашей работы является попытка исследовать, какое влияние оказывает контекст жизни писателя. В данном случае В. Шаламова, на его творчество.

Творчество В.Шаламова дает возможность социального морализирования. В.Есипов пишет: «[Шаламов] изначально ориентировался на правду как норму литературы и норму бытия (выделено автором - И.Н.). За этим - огромная вера Шаламова в неискоренимость абсолютных человеческих ценностей, которые рано или поздно вернутся в его страну». Художник не побоялся рассказать неприятное, показать страшное в человеке - не для того, чтобы мы напугались, содрогнулись, но чтобы узнали. В.Шаламов, показав "расчеловечивание" мира, оказался пророком: жестокость нарастает повсюду. Писатель никогда не эстетизировал бесчеловечность. Он стремился, чтобы читатель увидел и оценил, что это такое в реальной жизни. И если действительно кого-то произведения В.Шаламова учат ненависти к произволу, жестокости (хотя он и не пытался никого учить), то эта "прививка" и необходима, и актуальна. Не только в сталинских лагерях - в самой сущности человеческого существования стал заметен смертоносный нарыв. Все дозволено - страшная реальность истории человечества, которой необходимо противостоять.

1. Краткая биографическая справка

июня 1907 года в городе Вологде в семье священника Тихона Николаевича Шаламова и его жены Надежды Александровны родился сын Варлаам (Варлам).

1914 г. - поступает в гимназию имени Александра Благословенного г. Вологды.

1923 г. - заканчивает единую трудовую школу второй ступени №6, располагавшуюся в бывшей гимназии.

1924 г. - уезжает из Вологды и поступает на работу дубильщиком на кожевенный завод г. Кунцево Московской области.

1926 г. - поступает по направлению от завода на 1-й курс Московского текстильного института и одновременно по свободному набору - на факультет советского права Московского государственного университета. Выбирает МГУ.

1927 г. (7 ноября) - участвует в демонстрации оппозиции к 10-летию Октября, проходившей под лозунгами «Долой Сталина!» и «Выполним завещание Ленина!».

1928 г. - посещение литературного кружка при журнале «Новый ЛЕФ».

19 февраля 1929 г. - арестовывается при облаве в подпольной типографии при печатании листовок под названием «Завещание Ленина». Получает за это как «социально-опасный элемент» 3 года заключения в лагерях.

13 апреля 1929 г. - после содержания в Бутырской тюрьме прибывает с этапом в Вишерский лагерь (Северный Урал). Работает на строительстве Березниковского химкомбината под руководством Э.П.Берзина, будущего начальника колымского Дальстроя. В лагере встречается с Галиной Игнатьевной Гудзь, будущей первой женой.

Октябрь 1931 г. - освобождается из исправительно-трудового лагеря, восстановлен в правах. Зарабатывает деньги на отъезд из Березниковского химкомбината.

1932 г. - возвращается в Москву и начинает работать в профсоюзных журналах «За ударничество» и «За овладение техникой». Встречается с Г.И.Гудзь.

1933 г. - приезжает в Вологду навестить родителей.

3 марта 1933 г. умирает отец Т.Н.Шаламов. Приезжает в Вологду на похороны.

26 декабря 1934 г. - умирает мать Н.А.Шаламова. Приезжает в Вологду на похороны.

1934 - 1937 гг. - работает в журнале «За промышленные кадры».

1936 г. - публикует первую новеллу «Три смерти доктора Аустино» в журнале «Октябрь» №1.

13 января 1937 г. - арестован за контрреволюционную троцкистскую деятельность и вновь помещен в Бутырскую тюрьму. Особым совещанием осужден на 5 лет заключения в исправительно - трудовых лагерях с использованием на тяжелых работах.

14 августа 1937 г. - с большой партией заключенных на пароходе прибывает в бухту Нагаево (Магадан).

Август 1937 - декабрь 1938 г. - работает в золотодобывающих забоях прииска «Партизан».

Декабрь 1938 г. - арестовывается по лагерному «делу юристов». Находится в следственной тюрьме в Магадане («Дом Васькова»).

Декабрь 1938 - апрель 1939 г. - находится в тифозном карантине магаданской пересыльной тюрьмы.

Апрель 1939 - август 1940 г. - работает в геологоразведочной партии на прииске «Черная речка» - землекопом, кипятильщиком, помощником топографа.

Август 1940 - декабрь 1942 г. - работает в угольных забоях лагерей «Кадыкчан» и «Аркагала».

22 декабря 1942 - май 1943 г. - работает на общих работах на штрафном прииске «Джелгала».

Май 1943 г. - арестовывается по доносу солагерников «за антисоветские высказывания» и за похвалу в адрес великого русского писателя И.А.Бунина.

22 июня 1943 г. - на суде в пос. Ягодном осужден за антисоветскую агитацию на 10 лет лагерей.

Осень 1943 г. - в состоянии «доходяги» попадает в лагерную больницу «Беличья» близ пос. Ягодное.

Декабрь 1943 - лето 1944 г. - работает в шахте на прииске «Спокойный».

Лето 1944 г. - арестовывается по доносу с тем же инкриминированием, но срока не получает, т.к. отбывает по той же статье.

Лето 1945 - осень 1945 г. - тяжело больным находится в больнице «Беличья». С помощью сочувствующих медиков выходит из предсмертного состояния. Остается временно в больнице культоргом и подсобным рабочим.

Осень 1945 г. - работает с лесорубами в тайге на зоне «Ключ Алмазный». Не выдержав нагрузки, решается на побег.

Осень 1945 - весна 1946 г. - в наказание за побег вновь направляется на общие работы на штрафной прииск «Джелгала».

Весна 1946 г. - на общих работах на прииске «Сусуман». С подозрением на дизентерию вновь попадает в больницу «Беличья». После выздоровления с помощью врача А.М.Пантюхова направляется на учебу на курсы фельдшеров в лагерную больницу на 23-й километр от Магадана.

Декабрь 1946 г. - после окончания курсов направляется на работу фельдшером хирургического отделения в Центральную больницу для заключенных «Левый берег» (пос. Дебин, 400 км от Магадана).

Весна 1949 - лето 1950 г. - работает фельдшером в поселке лесорубов «Ключ Дусканья». Начинает писать стихи, вошедшие затем в цикл «Колымские тетради».

1950 - 1951 гг. - работает фельдшером приемного покоя больницы «Левый берег».

13 октября 1951 г. - окончание срока заключения. В последующие два года по направлению треста «Дальстрой» работает фельдшером в поселках Барагон, Кюбюма, Лирюкован (Оймяконский район, Якутия). Цель - зарабатывание денег для отъезда с Колымы. Продолжает писать стихи и написанное отправляет через знакомого врача Е.А.Мамучашвили в Москву, к Б.Л.Пастернаку. Получает ответ. Начинается переписка двух поэтов.

13 ноября 1953 г. - встречается с Б.Л.Пастернаком, который помогает установить контакты с литературными кругами.

29 ноября 1953 г. - устраивается мастером в Озерецко-Неклюевском стройуправлении треста Центрторфстрой Калининской области (т.н. «101-й километр»).

23 июня 1954 - лето 1956 г. - работает агентом по снабжению на Решетниковском торфопредприятии Калининской обл. Живет в п. Туркмен, в 15 км от Решетникова.

1954 г. - начинает работу над первым сборником «Колымские рассказы». Расторгает брак с Г. И.Гудзь.

18 июля 1956 г. - получает реабилитацию за отсутствием состава преступления и увольняется с Решетниковского предприятия.

1956 г. - переезжает в Москву. Заключает брак с О.С.Неклюдовой.

1957 г. - работает внештатным корреспондентом журнала «Москва», Публикует первые стихи из «Колымских тетрадей» в журнале «Знамя», №5.

1957 - 1958 гг. - переносит тяжелое заболевание, приступы болезни Меньера, лечится в Боткинской больнице.

1961 г. - издает первую книжку стихов «Огниво». Продолжает работать над «Колымскими рассказами» и «Очерками преступного мира».

1962 - 1964 гг. - работает внештатным внутренним рецензентом журнала «Новый мир».

1964 г. - издает книгу стихов «Шелест листьев».

1964 - 1965 гг. - завершает сборники рассказов колымского цикла «Левый берег» и «Артист лопаты».

1966 г. - разводится с О.С.Неклюдовой. Знакомится с И.П.Сиротинской, в ту пору сотрудницей Центрального государственного архива литературы и искусства.

1966 - 1967 гг. - создает сборник рассказов «Воскрешение лиственницы».

1967 г. - издает книгу стихов «Дорога и судьба».

1968 - 1971 гг. - работает над автобиографической повестью «Четвертая Вологда».

1970 - 1971 гг. - работает над «Вишерским антироманом».

1972 г. - узнает о публикации на Западе, в издательстве «Посев», своих «Колымских рассказов». Пишет письмо в «Литературную газету» с протестом против самовольных незаконных изданий, нарушающих авторскую волю и право. Многие коллеги-литераторы воспринимают это письмо как отказ от «Колымских рассказов» и порывают отношения с Шаламовым.

1972 г. - издает книгу стихов «Московские облака». Принят в Союз писателей СССР.

1973 - 1974 гг. - работает над циклом «Перчатка, или КР-2» (заключительным циклом «Колымских рассказов»).

1977 г. - издает книгу стихов «Точка кипения». В связи с 70-летием представлен к ордену «Знак почета», но награды не получает.

1978 г. - в Лондоне, в издательстве «Оверсиз пабликейшнз» (Overseas Publications), выходит книга «Колымские рассказы» на русском языке. Издание осуществлено также вне воли автора. Здоровье Шаламова резко ухудшается. Начинает терять слух и зрение, учащаются приступы болезни Меньера с потерей координации движений.

1979 г. - с помощью друзей и Союза писателей направляется в пансионат для престарелых и инвалидов.

1980 г. - получил известие о присвоении ему премии французского Пен-клуба, но премии так и не получил.

1980 - 1981 гг. - переносит инсульт. В минуты подъема читает стихи навещавшему его любителю поэзии А.А.Морозову. Последний публикует их в Париже, в «Вестнике русского христианского движения».

14 января 1982 г. - по заключению медкомиссии переводится в пансионат для психохроников.

17 января 1982 г. - умирает от крупозного воспаления легких. Похоронен на Кунцевском кладбище г. Москвы.

1 Основные темы и мотивы творчества В. Шаламова

век оказался одним из самых страшных столетий за всю историю человечества. Поколеблены или вовсе разрушаются вековые представления о незыблемости вечных истин - добра, нравственности, гуманности. XX век, обнажив скверные стороны человеческой сущности, показал беспомощность человека перед злом, воплощенном в Системе, в государственных структурах. Хрупким оказался нравственный слой человеческой души, треснувший под напором тоталитаризма.

Мартиролог поэтов XX века длиннее, их мучения ужаснее. Расстреляны Гумилев, Пильняк, Бабель, Корнилов, Васильев. Смерть от рака настигла Твардовского, Гроссмана, Трифонова. Лагерь убил Мандельштама. Трагичен уход Маяковского, Есенина, Цветаевой, Фадеева.

Но даже на этом фоне судьба Варлама Тихоновича Шаламова исключительна. Его лагерный опыт уникален и не повторен, к счастью, ни одним другим художником.

При жизни Варлам Шаламов был неудобным человеком и после смерти - при том, что его произведения включены в школьную программу, - остается чрезвычайно неудобным писателем, поскольку его взгляды на историю, на эволюцию разума, на моральный прогресс цивилизации идут вразрез с общепринятыми теориями прекраснодушных гуманитариев.

Шаламов и не любил эпитеты. Бесстрастная речь очевидца - вот его метод. Произведения В.Шаламова, безусловно, имеют значение исторического свидетельства. Он сам прошел те круги ада, о которых рассказал, его проза - воплощение в слове кровоточащей памяти художника. Недаром его рассказы Ф.Сучков назвал "показаниями" автора. Да и сам Шаламов "Колымские рассказы" считал документом. Он ничего не объясняет, не вдается в анализ, не вскрывает подоплеку, не дает панорамы. На первый взгляд, его тексты - цепь частных эпизодов. Вот кто-то сгнил заживо, вот другого зарезали из-за теплой фуфайки. Вот выясняется, что поговорка «работать, как лошадь» неверна: лошади гораздо менее выносливы, чем люди. Вот сцена раздачи и поедания селедки, которая вся, с головой, шкурой, хвостом и костями, рассасывается в беззубых арестантских ртах. Вот один ест сгущенное молоко, а десять стоят вокруг и смотрят - не ждут, когда их угостят, а просто смотрят, не в силах отвести глаз. Рассказы короткие, иные на две-три страницы, почти миниатюры. Сюжетов, в общепринятом смысле, нет. Выделить какой-либо один или несколько рассказов - «лучших», «наиболее характерных» - невозможно. Шаламова можно начинать читать с любого места, с полуфразы - мгновенное погружение обеспечено. Холод, голод, цинга, туберкулез, холера, физическое и нервное истощение, деградация и распад личности, равнодушие и жестокость, на каждой странице смерть, в каждом абзаце апокалипсис.

Лагерники Шаламова не трудолюбивы и не умеют жить. Они умирают. Они - полулюди-полузвери. Они сломаны и расплющены. Они пребывают в параллельной вселенной, где элементарные физические законы поставлены с ног на голову. Они озабочены - буквально - существованием «от забора до обеда».

Шаламов рассматривает не личность, а пепел, оставшийся при ее сгорании. Шаламова интересует не человеческое достоинство, а его прах.

Лагерь Шаламова - королевство абсурда, где все наоборот. Черное - это белое. Жизнь - это смерть. Болезнь - это благо, ведь заболевшего отправят в госпиталь, там хорошо кормят, там можно хоть на несколько дней отсрочить свою гибель.

В рассказе «Тишина» начальство в порядке эксперимента досыта накормило бригаду доходяг, - чтоб работали лучше. Доходяги тут же бросили работу и устроились переваривать и усваивать невиданную двойную пайку, а самый слабый - покончил с собой. Еда сообщила ему силы, и он потратил эти силы на самое главное и важное: на самоубийство.

В рассказе «Хлеб» герою невероятно повезло: его отправляют работать на хлебозавод. Бригадир ведет его в кочегарку, приносит буханку хлеба - но истопник, презирая бригадира, за его спиной швыряет старую буханку в топку и приносит гостю свежую, еще теплую. А что герой? Он не ужаснулся расточительности истопника. Он не изумлен благородством жеста: выбросить черствый хлеб, принести голодному свежий. Он ничего не чувствует, он слишком слаб, он лишь равнодушно фиксирует происходящее.

Фамилии и характеры персонажей Шаламова не запоминаются. Нет метафор, афоризмов, никакой лирики, игры ума, никаких остроумных диалогов. Многие ставят это в упрек автору «Колымских рассказов». Утверждают, что Шаламов слаб как художник слова, как «литератор», обвиняют его в репортерстве и клеймят как мемуариста. На самом деле тексты Шаламова, при всем их кажущемся несовершенстве, изощренны и уникальны. Персонажи одинаковы именно потому, что в лагере все одинаковы. Нет личностей, нет ярких людей. Никто не балагурит, не сыплет пословицами. Рассказчик сух, а по временам и косноязычен - ровно в той же степени, как косноязычны лагерники. Рассказчик краток - так же, как кратка жизнь лагерника. Фраза Шаламова ломается, гнется, спотыкается - точно так же, как ломается, гнется и спотыкается лагерник. Но вот рассказ «Шерри-бренди», посвященный смерти Мандельштама, - здесь Шаламов уже работает практически белым стихом: ритмичным, мелодичным и безжалостным.

Шаламов последовательный и оригинальный художник. Достаточно изучить его эссе «О прозе», где он, например, заявляет, что текст должен создаваться только по принципу «сразу набело» - любая позднейшая правка недопустима, ибо совершается уже в другом состоянии ума и чувства.

«Чувство» - определяющая категория Шаламова. Рассуждениями о чувстве, подлинном и мнимом, полны его эссе и записные книжки. Способность и стремление к передаче подлинного чувства выводят Шаламова из шеренги «бытописателей», «этнографов», «репортеров», доказывают его самобытность.

Именно Шаламов подробно и аргументировано заявил: не следует переоценивать человека. Человек велик - но он и ничтожен. Человек благороден - но в той же степени подл и низок. Человек способен нравственно совершенствоваться, но это медленный процесс, длиной в столетия, и попытки ускорить его обречены на провал.

Его произведения - абсолютно отдельно стоящий остров в архипелаге "лагерной прозы". Неповторимое писательское видение, постоянное ощущение края жизни, за которым - лишь безумие, особые художественные приемы, отрицание классических реалистических традиций - все вобрала эта проза.

Варлам Шаламов - реалист. Но окружающая его действительность сюрреалистична. Страшные картинки умеют создавать и авторы западных триллеров - но они постянно балансируют на грани черного юмора и самопародии, особенно часто впадая именно в эту последнюю. В.Шаламов ни в малой мере не стремится "пощекотать нервы". В мире, полном зла и насилия, искусство, даже страшное и жестокое, выступает как носитель добра и надежды благодаря своей духовной чистоте.

Глубочайший, может быть, далеко не оцененный смысл творчества В.Шаламова в том, что всей художественной тканью своих произведений он отстаивает самоценность жизни: цель жизни - не в "построении" чего бы то ни было, она - в самой жизни.

2 Контекст жизни в период создания «Колымских рассказов »

«Колымские рассказы» Варлама Шаламова - это борьба против забвения. Их цель - создать памятный след там, где любое воспоминание о лагере вырвано, уничтожено. Помимо этого, они рассматривают трудность передачи и описания лагерного опыта. Тело автора, которым он может как свидетель задокументировать истинность собственных слов, к этому не годно: это совершенно другое тело, не то, что выстрадало лагерь. Как Примо Леви, Шаламов обращается к амбивалентной метафоре протеза. Воспоминание - это, с одной стороны, «протез» опыта; с другой - искалеченное тело не могло бы говорить без этого протеза.

Варлам Тихонович Шаламов, писатель и поэт, родился в городе Вологда в 1907 году. Едва вступив в сознательный возраст, Варлам уехал в Москву и в 1926 году поступил в Московский университет.

Именно тогда был взят курс на индустриализацию. Всеобщая грамотность, гигантские стройки, Маяковский, стрелковые кружки, «наш ответ Чемберлену», Осоавиахим1, роман Алексея Толстого «Аэлита» - юный Шаламов оказался среди восторженных, едва ли не экзальтированных сверстников, которые построение нового мира полагали задачей двух-трех ближайших лет.

Если тебе двадцать два года, целью может быть только мировая революция. Иначе нельзя.

Образованная молодежь не хотела революции по Сталину - унылой, бюрократической, застегнутой на все пуговицы революции, где предлагалось задвинуть засовы, ощетиниться и враждовать со всем миром. Молодежь хотела революцию Троцкого: непрерывную, всемирную, для всех, круглосуточно.

Но тогда, в 1929-м, Троцкий был изгнан из РСФСР, оппозиция разгромлена, молодой сын священника Варлам Шаламов обвинен в распространении «Завещания Ленина».

Три года заключения не остудили его пыла. Пять лет проходят спокойно: Шаламов опять в Москве, работает в мелких отраслевых журнальчиках. Пишет стихи, пробует себя в прозе.

Шаламов начал печататься в 1934 году, но за период с 1934 по 1937 гг. на его публикации не последовало отклика критики. По злой иронии судьбы в журнале «Вокруг света» № 12 за 1936 год сразу после публикации рассказа Шаламова «Возвращение» последовал рассказ Д.Дара «Магадан», в котором в романтическом стиле повествовалось о Колыме, о людях, чья судьба связана с освоением этого дикого края. «Здесь все может быть и здесь все будет, потому что хозяева этого края - большевики, для которых нет ничего невозможного», - патетически завершал свой рассказ Д.Дар (3). Для Шаламова этот край стал не только местом заключения, но и местом, где происходило формирование его как поэта и писателя.

В СССР рабский труд заключенных был важной составляющей экономики. Заключенные работали там, где не желали работать обычные люди. Гениальный тиран, Сталин поделил подданных на две части: те, кто находился на свободе, каждый день ждали ареста и были легко управляемы; те, кто уже сидел в лагере, были низведены до животного состояния и управляемы были еще легче. На северо-востоке евразийского материка существовала колоссальная империя, где на территории, в несколько раз превосходившей площадь Европы, не было почти ничего, кроме лагерей, и руководители этой империи имели власть и могущество стократ большее, нежели римские цезари. Империя сталинских лагерей не имела прецедентов в мировой истории.

Он вернулся из колымской мясорубки в возрасте сорока семи лет, в 1954-м. Общий стаж отсиженного - семнадцать лет.

И снова, как тридцать лет назад, в Москве события, снова горят глаза, снова все полны предчувствий великих перемен. Сталин мертв и вынесен из Мавзолея. Культ личности осужден. Из лагерей освобождены несколько миллионов каторжан. Война окончена, тирания побеждена - дальше все будет хорошо. Пышным цветом цветет самиздат (еще бы, теперь - можно, теперь не сажают). Шаламов - активнейший участник самиздата. Правда, пока официальные журналы его не берут. Даже лирику. Не говоря уже о рассказах. Но рассказы все знают. Рассказы слишком страшны - прочитав любой, нельзя не запомнить.

Он пытается опубликовать свои тексты тогда же, в конце 1950-х. Но его ждет разочарование. Легендарной публикацией в «Новом мире» рассказа Солженицына «Один день Ивана Денисовича» лагерная тема в официальной советской литературе была открыта - и закрыта. Хрущев швырнул либеральным интеллигентам, «прогрессивному человечеству» кость - второй не последовало. Нужна лагерная проза - вот вам лагерная проза, литературное свидетельство из первых уст, пожалуйста. А Шаламов не нужен. Достаточно одного Солженицына.

Неизвестно, что хуже: семнадцать лет просидеть в лагерях - или на протяжении двух десятилетий создавать нестандартную, передовую прозу безо всякой надежды опубликовать ее.

Колыма отобрала у него все здоровье. Он страдал болезнью Меньера, мог потерять сознание в любой момент, на улицах его принимали за пьяного. Его рассказы были «бестселлерами самиздата», ими зачитывались - сам писатель жил в крошечной комнатке, едва не впроголодь. Тем временем Хрущева сменил Брежнев; трагические лагерные истории о сгнивших, замерзших, обезумевших от голода людях мешали строить развитой социализм, и советская система сделала вид, что Варлама Шаламова не существует.

год. Шаламов публикует в «Литературной газете» открытое письмо: резко, даже грубо осуждает публикацию своих рассказов эмигрантским издательством «Посев». Воинствующие диссиденты тут же отворачиваются от старика. Они думали, что он будет с ними. Они думали, что Шаламов - этакий «Солженицын-лайт». Они ничего не поняли. Точнее, это Шаламов уже все понимал, а они - не сумели. Миллионы заживо сгнивших на Колыме никогда не интересовали Запад. Западу надо было повалить «империю зла». Западу в срочном порядке требовались профессиональные антикоммунисты. Солженицын, страстно мечтавший «пасти народы», отлично подошел, но его было мало - еще бы двоих или троих в комплект... Однако Шаламов был слишком щепетилен, он не желал, чтобы чьи-то руки, неизвестно насколько чистые, размахивали «Колымскими рассказами» как знаменем. Шаламов считал, что документальным свидетельством человеческого несовершенства нельзя размахивать.

По Шаламову, сталинский лагерь являлся свидетельством банкротства не «советской» идеи, или «коммунистической» идеи, а всей гуманистической цивилизации XX века. При чем тут коммунизм или антикоммунизм? Это одно и то же.

Варлам Шаламов умер в 1982 году. Умер, как и положено умереть русскому писателю: в нищете, в лечебнице для душевнобольных стариков. И даже еще кошмарнее: по дороге из дома престарелых в дом для умалишенных. Канон ужасного финала был соблюден до мелочей. Человек при жизни прошел ад - и ад последовал за ним: в 2000 году надгробный памятник писателю был осквернен, бронзовый монумент похитили. Кто это сделал? Разумеется, внуки и правнуки добычливых Платонов Каратаевых и Иван-Денисычей. Сдали на цветной металл. Думается, сам Шаламов не осудил бы похитителей: чего не сделаешь ради того, чтобы выжить? Колымские рассказы учат, что жизнь побеждает смерть и плохая жизнь лучше хорошей смерти. Смерть статична и непроницаема, тогда как жизнь подвижна и многообразна. И вопрос, что сильнее - жизнь или смерть, Шаламов, как всякий гений, решает в пользу жизни.

Официальное признание Варлама Шаламова началось во второй половине 1980-х годов, когда в Советском Союзе стала публиковаться -вначале в журналах, а затем и в отдельных сборниках - его проза.

Есть и кафкианское послесловие к судьбе русского Данте: по первой, 1929 года, судимости Шаламов был реабилитирован только в 2002 году, когда были найдены документы, якобы ранее считавшиеся утраченными. Не прошло и ста лет, как признанный во всем мире писатель наконец прощен собственным государством.

Чем далее гремит и звенит кастрюльным звоном бестолковый русский капитализм, в котором нет места ни уважению к личности, ни трудолюбию, ни порядку, ни терпению, - тем актуальнее становится литература Варлама Шаламова.

Конечно, современная Россия - не Колыма, не лагерь, не зона, и граждане ее не умирают от голода и побоев. Но именно в современной России хорошо заметен крах идей «морального прогресса». Наша действительность есть топтание на месте под громкие крики «Вперед, Россия!». Презираемое лагерником Шаламовым «прогрессивное человечество» уже сломало себе мозги, но за последние полвека не смогло изобрести ничего лучше «общества потребления» - которое, просуществовав считанные годы, потребило само себя и лопнуло. Мгновенно привить российскому обществу буржуазно-капиталистический тип отношений, основанный на инстинкте личного благополучия, не получилось. Экономический рывок провалился. Идея свободы обанкротилась. Интернет - территория свободы - одновременно стал всемирной клоакой. Социологический конкурс «Имя Россия» показал, что многие миллионы граждан до сих пор трепещут перед фигурой товарища Сталина. Еще бы, ведь при нем был порядок! Благополучие до сих пор ассоциируется с дисциплиной, насаждаемой извне, насильственно, а не возникающей изнутри личности как ее естественная потребность. Ожидаемого многими православного воцерковления широких масс не произошло. Обменивая нефть на телевизоры, Россия на всех парах несется, не разбирая дороги, без Бога, без цели, без идеи, подгоняемая демагогическими бреднями о прогрессе ради прогресса.

2. Анализ нескольких рассказов из цикла «Колымские рассказы»

1 Общий анализ «Колымских рассказов»

Сложно представить, какого душевного напряжения стоили Шаламову эти рассказы. Хотелось бы остановиться на композиционных особенностях «Колымских рассказов». Сюжеты рассказов на первый взгляд несвязанны между собой, тем не менее они являются композиционно целостными. «Колымские рассказы» состоят их 6 книг, первая из которых так и называется - «Колымские рассказы», далее примыкают книги «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2».

В рукописи В. Шаламова «Колымские рассказы» 33 рассказа - и совсем маленьких (на 1 - 3 странички), и побольше. Чувствуется сразу, что написаны они квалифицированным, опытным литератором. Большинство прочитывается с интересом, имеет острый сюжет (но и бессюжетные новеллы построены продуманно и интересно), написаны ясным и образным языком (и даже, хотя повествуется в них главным образом о «блатном мире», в рукописи не ощущается увлечения арготизмами). Так что, если вести речь о редактировании в смысле стилистической правки, «утряски» композиции рассказов и т. п., то в такой доработке рукопись, в сущности, не нуждается.

Шаламов - мастер натуралистических описаний. Читая его рассказы, мы погружаемся в мир тюрем, пересыльных пунктов, лагерей. Повествование в рассказах ведется от третьего лица. Сборник - это как бы жутковатая мозаика, каждый рассказ - фотографический кусочек повседневной жизни заключенных, очень часто - «блатарей», воров, жуликов и убийц, находящихся в местах заключения. Все герои Шаламова - люди разные: военные и гражданские, инженеры и рабочие. Они свыклись с лагерной жизнью, впитали в себя ее законы. Порой, глядя на них, мы не знаем, кто они: разумные ли существа или животные, в которых живет один лишь инстинкт - выжить во что бы то ни стало. Комичной кажется нам сценка из рассказа Утка, когда человек пытается поймать птицу, а та оказывается умнее его. Но постепенно понимаем всю трагичность этой ситуации, когда охота не привела ни к чему, кроме как к обмороженным навек пальцам и потерянным надеждам о возможности быть вычеркнутым из зловещего списка. Но в людях еще живут представления о милосердии, сострадании, совестливости. Просто все эти чувства укрыты под броней лагерного опыта, позволяющего выжить. Потому непозорным считается обмануть кого-либо или съесть еду на глазах у голодных сотоварищей, как делает это герой рассказа Сгущенное молоко. Но сильнее всего в заключенных - жажда свободы. Пусть на миг, но они хотели ею насладиться, почувствовать ее, а потом и умереть не страшно, но ни в коем случае не в плен - там смерть. Потому главный герой рассказа Последний бой майора Пугачева предпочитает убить себя, но не сдаться.

«Мы научились смирению, мы разучились удивляться. У нас не было гордости, себялюбия, самолюбия, а ревность и страсть казались нам марсианскими понятиями, и притом пустяками», - писал Шаламов.

Автор подробнейшим образом (кстати, есть ряд случаев, когда одни и те же - буквально, дословно - описания тех или иных сцен встречаются в нескольких рассказах) описывает все - как спят, просыпаются, едят, ходят, одеваются, работают, «развлекаются» заключенные; как зверски относятся к ним конвойные, врачи, лагерное начальство. В каждом рассказе говорится о непрерывно сосущем голоде, о постоянном холоде, болезнях, о непосильной каторжной работе, от которой валятся с ног, о беспрерывных оскорблениях и унижениях, о ни на минуту не оставляющем душу страхе быть обиженным, избитым, искалеченным, зарезанным «блатарями», которых побаивается и лагерное начальство. Несколько раз В. Шаламов сравнивает жизнь этих лагерей с «Записками из Мертвого дома» Достоевского и приходит каждый раз к выводу, что «Мертвый дом» Достоевского - это рай земной сравнительно с тем, что испытывают персонажи «Колымских рассказов». Единственно, кто благоденствует в лагерях - это воры. Они безнаказанно грабят и убивают, терроризируют врачей, симулируют, не работают, дают направо и налево взятки - и живут неплохо. На них никакой управы нет. Постоянные мучения, страдания, изнуряющая работа, загоняющая в могилу - это удел честных людей, которые загнаны сюда по обвинению в контрреволюционной деятельности, но на самом деле являются людьми, ни в чем неповинными.

И вот перед нами проходят «кадры» этого страшного повествования: убийства во время карточной игры («На представку»), выкапывание трупов из могил для грабежа («Ночью»), умопомешательство («Дождь»), религиозный фанатизм («Апостол Павел»), смерти («Тетя Поля»), убийства («Первая смерть»), самоубийства («Серафим»), беспредельное владычество воров («Заклинатель змей»), варварские методы выявления симуляции («Шоковая терапия»), убийства врачей («Красный крест»), убийства заключенных конвоем («Ягоды»), убийство собак («Сука Тамара»), поедание человеческих трупов («Тайга золотая») и так далее и все в таком же духе.

При этом все описания очень зримые, очень детализированные, часто с многочисленными натуралистическими подробностями.

Через все описания проходят основные эмоциональные мотивы - чувство голода, превращающее каждого человека в зверя, страх и приниженность, медленное умирание, безграничный произвол и беззаконие. Все это фотографируется, нанизывается, ужасы нагромождаются без всяких попыток как-то все осмыслить, разобраться в причинах и следствиях описываемого.

Если говорить о мастерстве Шаламова - художника, о его манере изложения, то следует отметить, что язык его прозы - простой, предельно точный. Интонация повествования - спокойная, без надрыва. Сурово, лаконично, без каких-либо попыток психологического анализа, даже где-то документально писатель говорит о происходящем. Шаламов добивается ошеломляющего воздействия на читателя путем контраста спокойствия неспешного, спокойного повествования автора и взрывного, ужасающего содержания

Что удивительно, писатель нигде не впадает в патетический надрыв, нигде не рассыпается в проклятьях на судьбу или на власть. Эту привилегию он оставляет читателю, который волей-неволей будет содрогаться при прочтении каждого нового рассказа. Ведь он будет знать, что все это не вымысел автора, а жестокая правда, пускай и облеченная в художественную форму.

Главный образ, объединяющий все рассказы - образ лагеря как абсолютного зла. Шаламова рассматривает ГУЛАГ как точную копию модели тоталитарного сталинского общества: «...Лагерь - не противопоставление ада раю. а слепок нашей жизни... Лагерь... мироподобен». Лагерь - ад - это постоянная ассоциация, приходящая на ум во время прочтения «Колымских рассказов». Это ассоциация возникает даже не потому, что постоянно сталкиваешься с нечеловеческими муками заключенных, но и потому, что лагерь представляется царством мертвых. Так, рассказ «Надгробное слово» начинается со слов: «Все умерли...» На каждой странице встречаешься со смертью, которую здесь можно назвать в числе главных героев. Всех героев, если рассматривать их в связи с перспективой смерти в лагере, можно разделить на три группы: первая - герои, которые уже умерли, а писатель вспоминает о них; вторая - те, которые умрут почти наверняка; и третья группа - те, которым, возможно, повезет, но это не наверняка. Это утверждение становится наиболее очевидным, если вспомнить о том, что писатель в большинстве случаев рассказывает о тех, с кем встречался и кого пережил в лагере: человека, расстрелянного за невыполнение плана его участком, своего однокурсника, с которым встретились через 10 лет в камере Бутырской тюрьмы, французского коммуниста, которого бригадир убил одним ударом кулака...

Варлам Шаламов пережил всю свою жизнь заново, написав достаточно тяжёлый труд. Откуда у него были силы? Возможно, всё было для того, что бы кто-то из тех, кто остался жив, донёс словом ужасы русского человека на своей собственной земле. У меня изменилось представление о жизни как о благе, о счастье. Колыма научила меня совсем другому. Принцип моего века, моего личного существования, всей жизни моей, вывод из моего личного опыта, правило, усвоенное этим опытом, может быть выражено в немногих словах. Сначала нужно возвратить пощёчины и только во вторую очередь - подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить всё хорошее - сто лет, а всё плохое - двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века».(В. Шаламов)

2 Анализ рассказа «На представку»

Каждый рассказ В.Шаламова уникален, ведь он обращается к непривычной и пугающей нас теме - жизни заключенных, ну а если выражаться точнее, то не жизни, а существованию, где каждая секунда для человека - это борьба. У людей нет ни прошлого, ни будущего, есть только «сейчас» и ничего больше.

По мнению Елены Михайлик: «Шаламовские образы, как правило, многозначны и многофункциональны. Так, например, первая фраза рассказа «На представку» задает интонацию, прокладывает ложный след - и одновременно придает рассказу объемность, вводит в его систему отсчета понятие исторического времени. Стертая память персонажей многократно усиливает впечатление, производимое на читателя».

Игорь Сухих в своей работе «Жизнь после Колымы» отмечает, что «…личной, внутренней темой Шаламова становится не тюрьма, не лагерь вообще, а Колыма с ее опытом грандиозного, небывалого истребления человека и подавления человеческого. «Колымские рассказы» - это изображение новых психологических закономерностей в поведении человека, людей в новых условиях».

Интерес к этому произведению не случаен, ведь в нем буквально на поверхности лежат все тайны и ужасы лагерной жизни, и особенно ярко выделяется процесс карточной игры, как нечто дьявольское и роковое.

Рассказ «На представку» начинается с фразы: «Играли в карты у коногона Наумова»(5, с.182). Как было отмечено Еленой Михайлик, эта фраза «задает интонацию, прокладывает ложный след - и одновременно придает рассказу объемность, вводит его в систему отсчета понятия исторического времени, ибо «мелкое ночное происшествие» в бараке коногонов предстает читателю как бы отражением, проекцией пушкинской трагедии. Шаламов использует классический сюжет как зонд - по степени и характеру повреждений читатель может судить о свойствах лагерной вселенной». Писатель как бы возвращает нас на несколько веков назад, чтобы показать всю отсталость и неразвитость лагерного быта, ведь Колыма совершенно не приспособлена для жизни, весь «мир ГУЛАГа» замкнут, ограничен. Такое понятие, как свобода здесь вовсе не применимо, человек даже боится думать, все его мысли сосредоточены на том, чтобы выжить. Даже сны не позволяют его душе отдохнуть - они пусты.

В бараке у коногона безопасно и тепло. И именно это «теплое местечко» было выбрано блатными для карточных поединков.

Поединок - противостояние, чаще всего дух сторон, нередко с печальными последствиями.

Ночь - время дьявола, когда из-под земли выходит вся нечисть. В народе считается, что ночью людям легче грешить, якобы Господь Бог не заметит. «... И каждую ночь там собирались блатные» (5, с.182).

На первый взгляд, в этой фразе нет ничего странного, так как ночь - единственное свободное время для заключенных, но если провести аналогию с классиками русской литературы, то можно отметить, что в то время карточные игры были запрещены и играли в них преимущественно по ночам. Таким образом, мы снова отмечаем губительность лагерного быта.

В бараке темно, единственный свет дает колымка. Свет от нее неяркий, тусклый с оттенком красного, так что барак коногона внешне больше напоминает ад, чем живое пространство.

И как раз в этом месте игроки собрались на поединок. «На одеялах лежала грязная пуховая подушка, и по обеим сторонам ее, сложа по-бурятски ноги, сидели партнеры...» (5, с.182).

Советская власть, придя к управлению, уничтожала дворянское общество и все что с ним связано. В этот период карточные игры строго воспрещались, и карты невозможно было купить, однако, «Русь талантами полна» и находились умельцы, которые самостоятельно изготавливали карты.

«На подушке лежала новенькая колода карт...» (5, с.182). Как и в классической азартной игре, новая игра начинается с новой колоды карт. Но эти карты необыкновенные, они сделаны из томика Виктора Гюго. Позволим высказать предположение, что, возможно, из текста того самого романа, где речь идет также о каторжниках «Отверженные», таким образом, мы можем провести параллель с миром времен французской революции. Мы делаем это для того, чтобы увидеть пагубное действие разобщенности и неразвитости общества во время репрессий. В карты играют на подушке, что делать категорически нельзя, так как энергетика карт отрицательна и воздействует на подсознание человека.

Эти отступления от правил классической игры становятся звонком для читателя, свидетельствующим о том, что герои рассказа вынуждены играть, чтобы выжить в этом лагерном хаосе.

«Масти не различались по цвету - да различие и не нужно игроку» (5, с.183). Мы видим полное обезличивание пространства, это объясняется тем, что в мире лагерного быта нет красок, все одинаково: серо и черно.

Все в жизни имеет обратную сторону, противоположность, и карты тоже. Масти «черные» (трефы и пики) противоположны «красным» (червям и бубнам), так же как зло противоположно добру, а жизнь смерти.

Умение самостоятельно изготавливать карты считалось нормой приличия среди « рыцарей-зеков», и игра в карты была, чуть ли не обязательной среди тюремной элиты. «Новенькая колода карт лежала на подушке» (5, с.183) смыл, значение этой фразы целиком и полностью соответствует фразе «На подушке лежала новенькая колода карт». Возможно, автор хочет этим повтором показать, что судьба игроков уже предрешена и невозможно разорвать этот порочный круг. « …Один из играющих похлопывал по ней грязной рукой с тонкими, белыми нерабочими пальцами» (5, с.183). Это рука Севочки - местного барона. Данный герой является двуликим- противопоставлением белого и черного. «Ноготь мизинца был сверхъестественной длины…» (5, с.183) В народе еще с древнейших времен бытует мнение, что во внешности дьявола всегда сохраняются те или иные приметы зверя - рога, копыта, когти. Мы могли бы счесть эту семантическую связь случайной, однако, в тексте немало доказательств и соотношений Севочки с дьяволом: «Ноготь Севочки вычерчивал в воздухе замысловатые узоры. Карты то исчезали с его ладони, то появлялись снова» (5, с.185).

Исходя из всего вышесказанного, позволим себе высказать предположение, что Наумов, сам не осознавая того, подписал себе приговор - он сел играть в карты с «дьявольщиной», и если он и выйдет из этого поединка живым, то победителем ему точно не стать.

Но и Наумов не так чист, как кажется: на его груди цитата из стихотворения Есенина «Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок». Есенин - своеобразный политический хулиган, именно поэтому он признан зеками, как поэт. Наумов не верит в Бога, однако, на его груди крест. Крест на теле неверующего свидетельствует о продажности души. В воровской же семантике крест является признаком высшего общества.

Игру начинает Севочка. «Севочка стасовал карты…» (5, с.185). Повествование ведется непосредственно от лица рассказчика. Он и его товарищ Гаркунов являются ежедневными свидетелями игр. А тем временем Наумов успел проиграть всё, кроме ничего не стоящих и никому не нужных казенных вещей. « По правилам бой не может быть окончен, пока партнер может еще чем-нибудь отвечать» (5, с.185).

«Наумов ставит на кон какой-то подсигар с вытесненным профилем Гоголя» (5, с.185) эта прямая апелляция к украинскому периоду творчества Гоголя естественно соединяет « На представку» с пропитанными своеобразной чертовщиной "Вечерами на хуторе близ Диканьки". Таким образом, отсылки к фольклору и общественным литературным произведениям прочно вводят блатного картежника в информальный ассоциативный ряд. Наумов разорен. Единственная надежда - это риск - идти на представку. Представка - это как бы ставка «в найм», возможность отыграться, не имея ничего. Севочка покапризничал немного и, в конце концов, в роли этакого благодетеля согласился дать ему шанс.

«Он отыграл одеяло, подушку, брюки - и вновь проиграл все». «Тяжелый черный взгляд обводил окружающих. Волосы спутались» (5, с.186) - Наумов будто бы сходит с ума. Он болезненно осознает ужас сложившейся ситуации. Фраза, оброненная Севочкой: «Я подожду»,- относится не только к предложению подварить чифирку, но и непосредственно к проигрышу Наумова. Представка давалась всего на час, а карточный долг - это дело чести. В его голове внезапно родилась мысль: «Если своих вещей для откупа не осталось, нужно забрать их у более слабого!» На арене карточного поединка появляются еще два героя - это рассказчик и его друг Гаркунов. Обнаружив, что поживиться чем-либо можно только у Гаркунова, Наумов подзывает его к себе. Этот инженер-текстильщик - человек, не сломленный лагерным бытом. (Герой необычен уже тем, что имеет профессию не свойственную для лагеря) Инженер-текстильщик творит, соединяет,…а в лагере есть лишь одна разруха и ничего больше.) Он, словно кольчугой, защищен свитером, связанным его женой, от окружающей мерзости. Эта вещь является его памятью о прошлой жизни, он не теряет надежды вернуться.

На отрицательный ответ Гаркунова относительно свитера, несколько людей кинулись на него и сбили с ног, но тщетно. Гаркунов не собирался так просто сдаваться. В лагере нет места светлым чувствам, таким как дружба, преданность или просто справедливость. Слуга Наумова, как верный оруженосец рыцаря, набросился на инженера с ножом…

«… Гаркунов всхлипнул и стал заваливаться на бок.

Не могли что ли без этого!- закричал Севочка».

Этот герой как будто винит всех в случившемся, но на самом деле он просто расстроен из-за того, что товар слегка испорчен.

«Сашка стянул свитер с убитого» (5, с.187) Кровь на красном свитере не видна - жизнь Гаркунова ничего не стоит, да и, в конце концов, еще одна капля в море крови совершенно ничего не значит.

«Теперь надо было искать другого партнера для пилки дров»…

В лагере человеческая жизнь - НИЧТО, а сам человек - это букашка, хотя и та имеет больше прав на жизнь, чем люди в лагере.

Нет человека - на его место придет другой, и вся эта дьявольская машина будет работать в том же ритме, не смотря ни на что.

Заключение

шаламов колымские рассказы

Шаламовская проза - это не просто воспоминания, мемуары человека, прошедшего круги колымского ада. Это литература особого рода, «новая проза», как называл ее сам писатель.

Произведения и жизнь Варлама Шаламова ярко отражает судьбу интеллигенции во времена больших репрессий. Мы не должны отвергать литературные произведения, вроде "Колымских рассказов"- они должны служить индикатором для настоящего (особенно учитывая ту деградацию, которая происходит в сознании людей и которая так ярко прослеживается через качество сегодняшней культуры).

Решение Шаламова описать «жизнь» заключенных в концлагерях, которое ярко отражает сталинскую диктатуру, - героический поступок. "Помните, самое главное: лагерь - отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно. Человеку - ни начальнику, ни арестанту не надо его видеть. Но уж если ты его видел - надо сказать правду, как бы она ни была страшна. [...] Со своей стороны я давно решил, что всю оставшуюся жизнь я посвящу именно этой правде ", - писал Шаламов.

Он считал, что его произведения не могут вписаться в традиционные границы русской литературы с ее проповедничеством, учительством и гуманной верой в высокое предназначение человека. "Искусство лишено права на проповедь, - писал Варлам Шаламов. - Искусство не облагораживает, не улучшает людей. Искусство - способ жить, но не способ познания жизни. Новая проза - само событие, бой, а не его описание."

Произведения Варлама Шаламова открыли читателю неизвестную жизнь, познакомили с новыми, неизвестными людьми - людьми с вывернутым сознанием. Для описания этого нельзя было использовать традиционные приемы художественного творения.

Аналогов Варламу Шаламову и его «Колымским рассказам» в мировой культуре нет. Будем надеяться, что их и не будет. Если не будет новой Колымы. Но есть уже множество доказательств того, что новая Колыма спроектирована и создается. Прямо в нашем сознании. Распад личности ныне происходит не в вечной мерзлоте, под лай конвойных псов, теперь рабов не надо везти в тундру и кормить баландой, теперь рабов - новых, ультрасовременных, идеально послушных - проще и дешевле выращивать с пеленок при помощи медийных технологий, манипуляций массовым сознанием. Шаламова нет, его память хранит маленькая группа отважных идеалистов. Самодовольное и брезгливое «прогрессивное человечество» победило. Но пока будут существовать книги Варлама Шаламова - оно не сможет восторжествовать.

Литература

1.Шаламов В. Колымские рассказы. М.,1991. 357 с.

2. Андрей Рубанов «Варлам Шаламов как зеркало русского капитализма»

Шаламовский сборник: Вып. 3. Сост. В. В. Есипов]. - Вологда: Грифон, 2002. - С.35-38.

Художественные прозаические тексты, статьи и переписка В.Шаламова

Http://magazines.russ.ru/zvezda/2001/6/suhuh.html Игорь Сухих «Жить после Колымы» (1954 - 1973. "Колымские рассказы" В. Шаламова)

. Елена Михайлик «В контексте литературы и истории»

Шаламов В. <Автобиографические заметки> Вступление и публ. И.Сиротинской // Литературная газета. 1987.8 июля. С.6.

Жак Росси. Справочник по ГУЛАГу: В двух частях. М., 1991. 4.1. 317. с. 4.2. 284 с.

Шаламов В. Реквием: Шаламов В. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. Стихотворения. М., 1998. С. 136.

Есипов В.В. Шаламов. - М.: Молодая гвардия, 2012. - 346 с.: ил. - (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1374).

Некрасова, Ирина Владимировна. Варлам Шаламов-прозаик: Проблематика и поэтика: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01. Самара, 1995.

Аношина, Анна Валерьевна. Художественный мир Варлама Шаламова: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01. Северодвинск, 2006. Научный руководитель - профессор Э.Я. Фесенко. Дата защиты диссертации: 8 декабря 2006 г.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.