А.В. Вампилов «Утиная охота»

«Утиная охота» писалась в 1965--1967 годах. Эти годы были чрезвычайно важными, насыщенными, яркими и переломными в жизни драматурга. В это время происходило его второе рождение, уже не как профессионального литератора, но как художника, в полной мере ощутившего свою поэтическую силу.

«Утиная охота» самобытно, сложно и опосредованно вбирала искания литературы, театра и кинематографа шестидесятых годов. То, что шестидесятые годы в советской литературе были годами расцвета лирики, так же важно для сущности «Утиной охоты», как и золотой век русского романа для зарождения чеховской драматургии.

Структура «Утиной охоты» при всем внешнем бытоподобии пьесы чрезвычайно сложна и изощренна. «Утиная охота» -- пьеса в воспоминаниях. Воспоминания как особая форма драматургического повествования -- прием весьма распространенный в шестидесятые годы. «Утиная охота» состоит из трех пластов: пласта настоящего, пласта воспоминаний и, так сказать, пограничного, промежуточного пласта--пласта видений.

Пласт воспоминаний, разворачивающийся внутри этой рамки, обильнее событиями, но тоже не несет в себе особого драматизма, хотя в нем переплетаются несколько весьма напряженных сюжетных линий: Зилов заводит интрижку с хорошенькой девушкой, девушка влюбляется в него, жена, обнаружив измену, уходит, но когда, казалось бы, ничто не мешает счастливому воссоединению героя с юной возлюбленной, в разгар вечеринки, чуть ли не помолвки, Зилов тяжело напивается, устраивает скандал, оскорбляет приятелей и девушку.

Параллельно разворачивается другой сюжет: Герой получает новую квартиру и в благодарность «сводит» начальника со своей бывшей подружкой, в то же время у этой подружки завязывается роман с другим приятелем Зилова. У героя неприятности на работе -- он подсунул начальству липовый отчет, а друг-сослуживец предал его, увильнув от их совместной ответственности за содеянное.

Сюжет воспоминаний богато разнообразен житейскими подробностями. У героя умер отец, которого он давно не видел, у жены героя оказывается не то настоящий, не то вымышленный роман с бывшим соучеником, наконец, герой все время мечтает о предстоящем отпуске, об утиной охоте, которой не чинится в пьесе никаких препятствий.

Третий пласт действия -- это пласт видений Зилова, прикидывающего, как друзья, сослуживцы, подруги воспримут весть о его смерти, вначале -- воображаемой, в конце, как ему кажется,--неотвратимой. Этот пласт состоит из двух интермедий, текст которых, исключая две-три фразы, почти полностью совпадает. Но, совпадая словесно, они абсолютно противоположны по эмоциональному знаку: в первом случае воображаемая сцена смерти явно носит шуточный и даже шутовской характер, во втором -- в ее настроении, в тоне нет и тени улыбки. Но главное в них то, что эти видения как бы объективируют характер зиловских воспоминаний. Видения насмешливы и ехидны, персонажи пьесы в них зло и точно шаржированы, и вот этот-то момент словно снимает субъективную природу воспоминаний героя, оставляя за ними право на некую художественную беспристрастность. Драма разворачивается между полушутливым замыслом самоубийства, навеянным «оригинальным» подарком Саяпина и Кузакова, и попыткой его осуществления всерьез.

Первостепенной важности аспект пьесы связан с ее исповедальным характером. «Утиная охота» построена как исповедь, которая длится ровно столько времени, сколько длится пьеса, представляя жизнь героя в ретроспективной последовательности -- из глубин двухмесячной давности до сего дня. Нарастание трагизма идет по мере приближения к временному стыку воспоминаний героя и их осознания в настоящем, свидетельствуя о том, что конфликт здесь не внешний, а внутренний -- лирический, нравственный.

Воспоминания Зилова складываются в такую цельную, всеобъемлющую и завершенную картину жизни, что моменты, их породившие, кажутся, на первый взгляд, не очень значительными сюжетными скрепами, однако, по сути они очень важны. Несмотря на слаженность зиловских воспоминаний, причинно-следственная связь в них отсутствует; мотивирует их внешний импульс -- молчание того, к кому названивает и не может дозвониться Зилов: не подходит к телефону Вера -- всплывают сцены, связанные с нею; молчат Саяпин и Кузаков -- возникают эпизоды с их участием, неизменным собеседником героя оказывается один лишь официант Дима, и это очень существенная черта в драматическом развитии пьесы.

«Утиной охоте» свойственна особая атмосфера, порожденная соотношением родовых начал лирики и драмы. Драматургия пьесы в огромной мере определяется соединением объективной природы драмы, согласно которой все происходящее должно быть явлено в действии, и особой лирической сути основного конфликта, состоящей в процессе воспоминаний.

Драма предполагает суд извне, лирика -- осознание изнутри. Лирическая исповедь не допускает низкого саморазоблачения, драматическое действие требует конфликта, который должен быть решен на уровне любой человеческой обеспеченности. Поэтический приговор «и с отвращением читая жизнь мою, я трепещу и проклинаю» высок. Иудушка Головлев, Голядкин или Варравин субъектом высокой лирики быть не могут, точнее говоря, нам мешает признать за ними это право поэтическая традиция XIX века.

Поведение Зилова и его окружения, казалось бы, исключает возможность любого самоанализа, любого самоконтроля, но тем не менее драматург заставляет этого героя всмотреться в свою жизнь и задуматься над ней. Разрыв между нешуточностью зиловской драмы и той явной нравственной дефективностью самого жизненного пласта, из которого поднял к нам герой свое лицо, залитое «непонятными» слезами («плакал он или смеялся, по его лицу мы так и не поймем»), был слишком велик и для конкретного исторического опыта эпохи, и для художественного историко-литературного опыта драмы.

Эта странная и сложная пьеса, в которой основной драматизм приходится на то, что, в сущности, невозможно сыграть,-- на процесс постижения происходящего, на процесс самоосознания, а обычная драматургия сведена до минимума. Возраст героев пьесы -- около тридцати лет, он был соизмерим или чуть выше, чем общепринятый для молодых фанатиков науки середины шестидесятых. Значительное место в пьесе занимает служебная деятельность героев, и хотя у Вампилова все усилия персонажей направлены, в основном, на то, чтобы работы избегать, часть насущных производственных задач, стоящих перед ними, выведена на сцену.

У центрального героя двое друзей, один из которых подловат, а другой наивен и прямолинеен. Обязателен для этой ситуации любовный треугольник привычного фасона: у героя строгая, усталая, молчаливая жена, которую он обманывает, и юная возлюбленная, на которой сосредоточены его помыслы. На периферии сюжета маячат обычные второстепенные фигуры: дурак-начальник, пробивная супруга одного из приятелей, давняя подружка героя, знакомый официант из близлежащего кафе, соседский мальчик. Но даже мальчик этот не равен сам себе, он пришел как напоминание о драматургии тех лет, когда подросток был олицетворением и носителем истины ". Но дело в том, что, исходя из привычных для шестидесятых годов сюжетных клише, Вампилов ставит перед собой совершенно иные цели и задачи.

В пьесе представлена не «драма» героя, «а способ жизни, в котором драмы случаются не от активного столкновения героя с реальностью (как это было в ранних пьесах Розова, например), а, наоборот, от нестолкновения и превращения жизни в некий обыденный ритуал, где полулюбовь, полудружба, занятие профессией (...) выстраиваются в один утомительный ряд» . И поэтому «Утиная охота» основывается не на опорах внешнего конфликта, а на опорах образных, почти символических. И одна из них -- утиная охота.

Пьеса Вампилова предельно бытовая, она буквально утопает в бытовых реалиях, и вместе с тем она свободна от быта: «ни один драматург не несет с собой столько условности, как этот, на первый взгляд, «бытовой» писатель. И если мы забудем это, примемся искать в нем только рассказчика и бытописателя или даже «прокурора провинциального быта и скуки, мы ничего не добьемся» . Однако быт «Утиной охоты» организован совершенно особым образом.

В пьесе нет даже наслаждения словом, той безудержной стихией словечек, хохм, которая обычно свойственна вампиловским пьесам. А как умно и тонко рефлектировали современники Зилова -- герои шестидесятых, какие глубины духа и нравственные парадоксы открывались в их надменной самоиронии и тонкой язвительности. Ничего этого нет в пьесе, хотя Зилов и достаточно ироничен и интеллектуален, да и поставлен в позицию рефлектирующего героя, а автор, как покажет время, тяги и вкуса к театральной красочности не утратил.

Зилов и Галина переехали в новую, первую в их жизни квартиру, но помещение не спешит стать их домом. Тема квартиры в пьесе -- если можно так выразиться -- картон и штукатурка. Дома нет, и жилье не пытается обрести его черты. Садовая скамейка, принесенная на новоселье Кузаковым, здесь так же уместна и желанна, как в сквере. Отсутствие мебели -- это всего лишь неудобство: не на чем сидеть гостям, но никак, ни на волос не отсутствие лица дома. Вошедший в пустую, необставленную квартиру Саяпин запросто воссоздает в своем воображении все, что здесь должно было бы быть: «Здесь будет телевизор, здесь диван, рядом холодильник. В холодильнике пиво и прочее. Все для друзей». Известно все, вплоть до подноготной холодильника. Но знание это порождено не воображением персонажа, а абсолютной обезличенностью, стандартностью жилья.

Какое-то искаженное, уродливое напоминание об обычаях входит с Верою. Вместо живой кошки -- символа домашнего очага, которую принято пускать в дом впереди хозяев, она приносит игрушечного кота, делая эту плюшевую гадость олицетворением не дома (хотя что-то в этом духе, возможно, бессознательное кроется в подарке), а мужской скотскости: кота она называет Аликом.

Законы самого элементарного поведения забыты не только гостями, но и хозяевами, не только Зиловым, но и Галиной, которая не может противиться натиску мужа, не знающего ни малейшего правила или ограничения сиюминутных желаний. Это особенно интересно и важно отметить в сравнении с тем, что Зилов, не знающий удержу в желаниях, не знающий правил и запретов, не помышляет даже на час раньше открыть для себя сезон охоты.

Плоскому, выхолощенному миру бытовой, или, точнее сказать повседневной, жизни противопоставлен в пьесе другой мир -- мир охоты" Охота, тема охоты выступает здесь в функции некоего нравственного полюса, противоположного повседневности. Тема эта не только впрямую заявлена в названии, не только выявлена в слове, но и незримо растворена во всей поэтике драмы.

В ремарках пьесы и в пластической организации текста настойчиво повторяются две реалии -- окно и дождь за окном (или сменяющая его синева неба). Окно -- рисунок на заднике, мертвое, безвоздушное, намалеванное пространство, дождь -- свето- и звукоподражание или игра актеров. Более того, соблюдение этих ремарок в постановочном отношении требует от режиссера и художника немалых ухищрений.

Во всех напряженных ситуациях лицо героя, (иногда эта ремарка сопровождает и поведение Галины) обращено к окну. Если зрителю следует видеть, что творится за окном: дождь, пасмурно, ясно -- то Зилов, повернувшись к окну, должен стоять спиной к зрительному залу, если же разворот к окну совпадает с поворотом к авансцене, то «биография» погоды для тех же зрителей пропадает.

Пограничьем бытовой и внебытовой жизни в пьесе выступает окно, к которому Зилова тянет как магнитом, особенно в моменты напряженной душевной работы: все переходы от сиюминутной реальности к воспоминаниям сопровождаются приближением героя к окну. Окно -- это, так сказать, его излюбленная среда обитания, его стул, стол, кресло; противостоять окну может только тахта (что тоже из немаловажных черт пьесы, особенно если вспомнить об обломовском диване). Из всех героев «Утиной охоты» только у Галины есть этот немотивированный, неосознанный жест -- поворот к окну в момент душевного напряжения. Окно -- это как бы знак другой реальности, не присутствующей на сцене, но заданной в пьесе, реальности Охоты. Охота -- образ амбивалентный.

С одной стороны, охота -- это приобщение к природе, столь драгоценное для современного человека, это --суть природа, бытийная категория, противопоставленная бытовому миру. И в то же время это категория художественно и литературно опосредованная. С другой стороны -- охота один из самых чудовищных символов убийства. Это убийство, сущность которого культура не берет в расчет. Это убийство, узаконенное цивилизацией, возведенное в ранг респектабельного развлечения, занимает определенное место в иерархии престижных ценностей жизни. Именно эта двойная суть охоты -- очищение, приобщение к вечному, чистому природному началу жизни и, убийства--полностью реализуется в пьесе. Тема смерти пронизывает все действие.

Образ Зилова построен так, что эпиграфом к его анализу можно взять последнюю ремарку пьесы: «Мы видим его спокойное лицо. Плакал он или смеялся -- по его лицу мы так и не поймем». Не следует думать, что Вампилов и сам не знает, плачет его герой или смеется,-- автор делает эту антитезу и двойственность предметом исследования.

Драме гораздо больше, чем лирике и эпосу свойственна сюжетная схематика. И она имеет здесь несколько иное, нежели в других литературных родах, значение. Драматическая коллизия -- то есть выбранный автором круг ситуаций -- уже в самой себе несет определенную проблематику. Чувство коллизии -- весьма редкое свойство, порой слабо развитое даже у самых блестящих драматургов. Это качество весьма ценно, но не исчерпывающе так же, как абсолютный слух не исчерпывает способностей композитора. У Вампилова чувство коллизии абсолютно, пожалуй, именно оно придает его поэтике и столь яркую привлекательность, и несколько подчеркнутую традиционность. Именно в обращении с драматургической коллизией особенно отчетливо видно новаторство Вампилова.

Зилов бесспорно выше всех окружающих его персонажей. Уровень задан и положением героя в драматической коллизии пьесы (Зилов -- носитель рефлектирующего сознания), и личностью самого героя. Зилов значительнее не потому, что свобода его желаний, безответственность его поступков, его лень, его вранье и пьянство хороши, а потому, что у других персонажей все то же самое, только поплоше. Их интерес к жизни может быть цинически плотоядным, как у Кушака, или идеально возвышенным, как у Кузакова, но ни один из них не примет на себя совместную вину, не влюбится, не заворожит девчонку, как, впрочем, и не задумается о своей жизни. Они лишены человеческого обаяния, которое бы скрашивало их недостатки.

Официант уже в ремарке задан как человек, предельно схожий с Зиловым. Зилову «около тридцати лет, он довольно высок, крепкого сложения, в его походке, жестах, манере говорить много свободы, происходящей от уверенности в своей физической полноценности». Официант -- «ровесник Зилова, высокий, спортивного вида, он всегда в ровном деловом настроении, бодр, уверен в себе и держится с преувеличенным достоинством». Официант -- единственный персонаж пьесы, в чьем описании автор как бы отталкивается от наружности главного героя пьесы (ровесник Зилову), и в их облике, казалось бы, совпадает абсолютно все, не совпадает, так сказать, природа, создающая сходство.

Он знает и умеет все, за исключением одной-единственной вещи. Он не знает, что окружающий мир живой, что в нем существует любовь, а не похоть, что охота -- не физзарядка со стрельбой в цель, что жизнь -- это не только существование белковых тел, что в ней есть духовное начало. Официант абсолютно безупречен и так же абсолютно бесчеловечен.

Что же делает здесь, в этой пьесе о не очень хорошей жизни не очень хороших людей, эта расчетливая холодная сволочь? Почему каждый раз с его появлением в «Утиной охоте» возникает мучительная, тревожная, неясная и пронзительная, как звук лопнувшей струны, нота -- ведь к духовной сфере жизни он не имеет, казалось бы, никакого отношения? И тем не менее в идейном строении пьесы его роль кардинальная, и не только потому, что с ним связана тема смерти -- мера зиловской драмы.

Для Зилова существует единственный момент жизни его духа -- охота. Охота -- это возможность оторваться от быта, повседневности, суеты, вранья, лени, преодолеть которые он сам уже не в силах. Это мир мечты, идеальной, ничем не скомпрометированной и высокой. В этом мире его изолгавшейся, скверной и бедной душе -- хорошо, там она оживает и распрямляется, объединяясь со всем живым в единую и светлую гармонию. Вампилов строит действие пьесы так, что неизменным спутником, проводником Зилова в этот мир становится Официант, и эта страшная фигура лишает утопию Зилова смысла, чистоты, ее высокой поэзии.

В «Утиной охоте» драматургия подошла к человеку вплотную, открыла человека, так сказать, изнутри личности, она попыталась проникнуть под оболочку тела, за лобную кость, сделать процесс выбора, решения, думанья драматургичным. Драматургия восьмидесятых годов с радостью; подхватила эту нутряную мозжечковую пристальность, но пока еще не очень хорошо отдавая: себе отчет, что с этой пристальностью делать. Впрочем, в своего рода растерянности перед собственным открытием оказался и Вампилов.

Вампилов был последним романтиком советской драматургии. Как личность он сформировался во второй половине пятидесятых годов, в то время, когда идеалы, стремления, лозунги и цели общества, вполне гуманные сами по себе, казалось, вот-вот начнут соединяться с реальной жизнью, вот-вот обретут в ней вес и смысл (а иногда казалось, уже обретают). Как художник он работал тогда, когда начались необратимые процессы размежевания провозглашаемых ценностей и реальной жизни. Страшное состояло не в том, что таким образом уничтожался смысл идеалов, а в том, что уничтожался смысл нравственности вообще. Вампилов был сыном, и прекрасным сыном, времени, которое его породило: ему необходимо было знать, чем жив человек, куда ему идти, как жить, ему необходимо было ответить на эти вопросы самому себе, и он первым, во всяком случае первым из драматургов, обнаружил, что жизнь подошла к той последней черте, за которой вопросы эти уже не имеют привычного ответа.

Известен в русской драматургии как автор четырех больших пьес и трех одноактных. Он трагически погиб в возрасте 35 лет. Новаторские пьесы Вампилова произвели революцию в русской драматургии и театре. Писатель создал образ героя своего времени, молодого, самоуверенного, образованного человека, переживающего крушение своих романтических надежд и идеалов. Автор осмелился в условиях жестких идеологических ограничений показать молодежь 1960-х годов как обманутое поколение. Своих героев писатель ставит в критические ситуации, когда от них требуется жить дальше, а смысла в этом они не видят. Автор блестяще изобразил душный застой советской эпохи, когда всякая инициатива наказывалась, свобода отсутствовала, полной сил молодежи невозможно было проявить себя.
Оригинальность пьес Вампилова в том, что в их основу положен не драматический, а лирический конфликт. Это пьесы-исповеди, герои которых так ничего и не совершают, в пьесах нет трагического или остродраматического начала. Перед зрителем герой, который пытается разобраться в себе и в абсурде окружающего мира. Главное в пьесах – процесс лирического самосознания человека. Вампилов попытался показать на сцене то, что нельзя сыграть, и у него получилось.
Пьеса (1971) – наиболее яркое и зрелое произведение А. Вампилова. В ней выражен основной, по мнению автора, конфликт его эпохи – девальвация духовных ценностей.
Главный герой пьесы – Виктор Зилов. Именно через призму его воспоминаний мы наблюдаем события пьесы. Полтора месяца из жизни Зилова – время, в которое происходит множество событий, апогеем которых становится похоронный венок от друзей вполне живому «герою своего времени», «безвременно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу».
Авторская позиция выражается через ремарки, что традиционно для драматургии. У Вампилова они довольно распространенные, в них, как, к примеру, в случае с Ириной, делается качественный акцент: в героине главная черта – искренность. Ремарки Вампилова указывают режиссеру на однозначную интерпретацию того или иного героя, не оставляя свободы при сценической постановке. Авторское отношение к героям прослеживается и в диалогах. Здесь оценочные характеристики окружающим дает больше всех Зилов. Ему – цинику и в целом легкомысленному, непредсказуемому гражданину – многое позволено, как разрешено было во все века шутам. Не зря над Зиловым смеются и шутят даже самые близкие друзья, порой очень зло. К слову, окружение Зилова испытывает к нему какие угодно чувства, только не дружеские. Зависть, ненависть, ревность. И заслужил их Виктор ровно настолько, насколько их может заслужить каждый человек.
Когда гости спрашивают у Зилова, что он больше всего любит, Виктор не находит, что им ответить. Но друзья (как и общество, партия, государство) знают лучше нашего героя – больше всего он любит охоту. Трагикомизм ситуации подчеркивает художественная деталь (подобными деталями пестрит вся пьеса) – Зилов до конца воспоминаний не снимает, как маску, охотничьих принадлежностей. В творчестве автора лейтмотив маски появляется не впервые. В более ранних пьесах мы видим подобный прием («Старший сын», «История с метранпажем»). Герои не только одевают маски, но и надевают их: «Можно, я буду называть вас Аликом?» Вампиловские персонажи с радостью прибегают к ярлыкам, навешивание которых освобождает от мыслей и принятия решений: Вера – именно та, за кого себя выдает, а Ирина – «святая».
Утиная охота для Виктора – воплощение мечты и свободы: «О! Это как в церкви и даже почище, чем в церкви… А ночь? Боже мой! Знаешь, какая это тишина? Тебя там нет, ты понимаешь? Ты еще не родился…» Больше чем за месяц до заветного дня он уже собран и ждет охоты как избавления, как начала новой жизни, как периода для передышки, после которого все станет ясно.
«Утиная охота» – пьеса о ценностях поколения «оттепели», если говорить точнее, об их распаде. Трагикомичное существование вампиловских героев – Гали, Саяпиных, Кузакова, Кушака и Веры – отражает их неуверенность в себе и зыбкость, казалось бы, навсегда определенной обществом окружающей реальности. В системе характеров «Утиной охоты» нет положительных или отрицательных персонажей. Есть уверенный в себе Дима, страдающий от несправедливости бытия Зилов, вызывающая Вера и пребывающий в постоянном страхе Кушак. Есть несчастные люди, жизнь которых не сложилась и, кажется, не могла сложиться.
Вампилов – признанный мастер открытых финалов. Неоднозначно заканчивается и «Утиная охота». Смеется Зилов или плачет в последней сцене, мы так и не узнаем.

«Утиная охота»

Пьеса А.В. Вампилова «Утиная охота», написанная в 1970 году, воплотила судьбу поколения «эпохи застоя». Уже в ремарках подчеркивается типический характер изображаемых событий: типовая городская квартира, обыкновенная мебель, бытовой беспорядок, свидетельствующий о неустроенности в душевной жизни Виктора Зилова, главного героя произведения.

Довольно молодой и физически здоровый человек (по сюжету ему около тридцати лет) чувствует глубокую усталость от жизни. Для него не существует никаких ценностей. Из первого же разговора Зилова с приятелем выясняется, что вчера он устроил какой-то скандал, суть которого он уже и не помнит. Оказывается, он обидел кого-то. Но его это не очень волнует. «Переживут, верно?» - говорит он приятелю Диме.

Неожиданно Зилову приносят похоронный венок с ленточкой, на которой написаны трогательные поминальные слова: «Незабвенному безвременно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу от безутешных друзей».

Первоначально это событие кажется неудачной шуткой, но в процессе дальнейшего развития событий читатель понимает, что Зилов действительно похоронил себя заживо: он пьет, скандалит и делает все, чтобы вызвать к себе отвращение людей, которым еще недавно был близок и дорог.

В интерьере комнаты Зилова есть одна важная художественная деталь - большой плюшевый кот с бантом на шее, подарок Веры. Это своеобразный символ нереализованных надежд. Ведь у Зилова с Галиной могла бы быть счастливая семья с детьми и уютным налаженным бытом. Не случайно после новоселья Галина предлагает Зилову завести ребенка, хотя понимает, что он ему не нужен.

Основной принцип отношений с людьми для Зилова --безудержное вранье, целью которого является стремление обелить себя и очернить других. Так, например, приглашая на новоселье своего начальника Кушака, который вообще сначала не хочет идти в гости без жены, Зилов сообщает Галине, что для него приглашена Вера, в которую тот якобы влюблен. На самом деле Вера - любовница самого Зилова. В свою очередь, Виктор подталкивает Кушака к ухаживаниям за Верой: «Ерунда. Действуйте смело, не церемоньтесь. Это все делается с ходу. Хватайте быка за рога».

Выразителен в пьесе образ жены Саяпина Валерии, идеал которой - мещанское счастье. Семейные узы она отождествляет с материальными благами. «Толечка, если через полгода мы не въедем в такую квартиру, я от тебя сбегу, я тебе клянусь» -- заявляет она мужу на новоселье у Зиловых.

Метко обрисован А.В. Вампиловым и другой выразительный женский образ пьесы - образ Веры, которая тоже, в сущности, несчастна. Она давно разуверилась в возможности найти себе надежного спутника жизни и всех мужчин называет одинаково (Аликами). На новоселье Верочка постоянно шокирует всех своей бестактностью и попыткой сплясать у Зилова на столе. Женщина старается казаться грубее и развязнее, чем есть на самом деле. Очевидно, это помогает ей заглушить тоску по настоящему человеческому счастью. Лучше всех это понимает Кузаков, который говорит Зилову: «Да, Витя, мне кажется, она совсем не та, за кого себя выдает».

В сцене новоселья используется важный композиционный ход. Все гости дарят Зиловым подарки. Валерия долго мучает хозяина дома, прежде чем сделать подарок, и спрашивает, что тот любит больше всего. Эта сцена играет большую роль для раскрытия образа Зилова. Галина в ней сознается в том, что давно уже не чувствует любви мужа. У него к ней потребительское отношение.

Вера, с усмешкой спрашивая про любовницу, тоже понимает, что Виктор к ней равнодушен и ее визит не доставляет ему особого удовольствия. В ходе разговора выясняется, что и свою работу инженера Зилов не жалует, хотя он еще может поправить свою деловую репутацию. Об этом свидетельствует реплика Кушака: «Деловой жилки ему не хватает, это верно, но ведь он способный парень...». Саяпины дарят Зилову снаряжение для охоты, о котором так мечтает герой. Образ утиной охоты в произведении, несомненно, носит символический характер. Его можно рассматривать как мечту о стоящем деле, на которое Зилов как раз оказывается неспособным. Неслучайно Галина, которая знает его характер глубже остальных, замечает, что для него главное - сборы и разговоры.

Своеобразным испытанием для Зилова оказывается письмо от отца, который просит его приехать к нему, чтобы повидаться. Выясняется, что Виктор уже давно не был у родителей и весьма цинично относится к слезным письмам старика-отца: «Разошлет такие письма во все концы и лежит, собака, ждет. Родня, дура, наезжает, ох, ах, а он и доволен. Полежит, полежит, потом, глядишь, поднялся, - жив, здоров и водочку принимает». При этом сын даже точно не знает, сколько отцу лет (помнит, что за семьдесят). У Зилова есть выбор: поехать в сентябре в отпуск к отцу или реализовать давнюю мечту об утиной охоте. Он выбирает второе. В результате несчастный старик так и умрет, не увидев сына.

На наших глазах Зилов разрушает последние надежды Галины на личное счастье. Он безучастно относится к ее беременности, и женщина, видя это, избавляется от ребенка. Устав от бесконечной лжи, она уходит от мужа к другу детства, который до сих пор любит ее.

Сгущаются неприятности и на работе: Зилов сдал начальнику статью с ложными сведениями, причем еще заставил и своего друга Саяпина ее подписать. Герою грозит увольнение. Но тот не очень и переживает об этом.

В кафе с сентиментальным названием «Незабудка» Зилов частенько появляется с новыми женщинами. Именно туда он приглашает молоденькую Ирину, которая искренне влюбляется в него. В кафе его с девушкой застает жена.

Узнав о желании Галины уйти от него, Зилов пытается ее удержать и даже обещает взять с собой на охоту, но, увидев, что к нему пришла Ирина, быстро переключается. Однако и другие женщины, которых он когда-то привлек к себе лживыми обещаниями, в итоге покидают его. Вера собирается замуж за Кузакова, который относится к ней серьезно. Неслучайно она начинает называть его по имени, а не Аликом, как остальных мужчин.

Только в конце пьесы зритель узнает, что за скандал устроил Зилов в «Незабудке»: он собрал там своих друзей, пригласил Ирину и начал оскорблять всех по очереди, грубо нарушая правила приличия.

В конце концов он обижает и ни в чем неповинную Ирину. А когда официант Дима, с которым герой и собирается на долгожданную утиную охоту, вступается за девушку, он оскорбляет и его, называя лакеем.

После всей этой отвратительной истории Зилов в действительности пытается покончить с собой. Его спасают Кузаков и Саяпин. Хозяйственный Саяпин, мечтающий о своей квартире, пытается хоть чем-то отвлечь Зилова. Он говорит, что пора ремонтировать полы. Виктор в ответ отдает ему ключи от квартиры. Официант Дима, несмотря на обиду, приглашает его ехать на утиную охоту. Тот разрешает ему взять лодку. Потом он прогоняет людей, которые хоть как-то пытаются бороться за его жизнь. В финале пьесы Зилов бросается на кровать и то ли плачет, то ли смеется. А скорее всего и плачет, и смеется над собой. Потом он все-таки успокаивается и звонит Диме, соглашаясь поехать с ним на охоту.

Какова же дальнейшая судьба героя? Совершенно очевидно, что ему нужно переосмыслить свое отношение к жизни в целом, к людям, с которыми он связан общением. Возможно, Зилов еще сможет преодолеть душевный кризис и вернуться к нормальной жизни. Но скорее всего герой обречен в скорости найти свою гибель, так как не может преодолеть собственный эгоизм и не видит цели, ради которой стоит продолжать жизнь. Утрата духовных и нравственных опор - типическая черта поколения периода застоя. Веками жизнь людей была подчинена нормам религиозной нравственности. В начале XX века общественной мыслью двигала идея создания светлого будущего, социально справедливого государственного устройства. В годы Великой Отечественной войны основной задачей была защита родной земли от захватчиков, потом - послевоенное строительство. В шестидесятые - семидесятые годы общественно-политических проблем такого масштаба не стояло. Возможно, поэтому сформировалось поколение людей, для которых характерна утрата родственных связей и смысла дружеских отношений. Влияние церкви на духовную жизнь человека к этому времени было утрачено. Нормы религиозной морали не соблюдались. А в идею построения светлого будущего уже мало кто верил. Причиной духовного кризиса Зилова является осознание никчемности своей жизни, отсутствие реальной цели, так как так называемая утиная охота, о которой он постоянно мечтает, это скорее попытка бегства от жизненных проблем, ’чем реальное дело, ради которого можно поступиться всем остальным.

Кадр из фильма «Отпуск в сентябре» (1979)

Действие происходит в провинциальном городе. Виктора Александровича Зилова будит телефонный звонок. С трудом просыпаясь, он берет трубку, но там молчание. Он медленно встаёт, трогая себя за челюсть, открывает окно, на улице идёт дождь. Зилов пьёт пиво и с бутылкой в руках начинает физзарядку. Снова телефонный звонок и снова молчание. Теперь Зилов звонит сам. Он разговаривает с официантом Димой, с которым они вместе собирались на охоту, и чрезвычайно удивлён, что Дима его спрашивает, поедет ли он. Зилова интересуют подробности вчерашнего скандала, который он учинил в кафе, но о котором сам помнит весьма смутно. Особенно его волнует, кто же вчера съездил ему по физиономии.

Едва он кладёт трубку, как в дверь раздаётся стук. Входит мальчик с большим траурным венком, на котором написано: «Незабвенному безвременно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу от безутешных друзей». Зилов раздосадован столь мрачной шуткой. Он садится на тахту и начинает представлять себе, как бы все могло быть, если бы он действительно умер. Потом перед его глазами проходит жизнь последних дней.

Воспоминание первое. В кафе «Незабудка», излюбленном месте времяпрепровождения Зилова, он с приятелем Саяпиным встречается во время обеденного перерыва с начальником по работе Кушаком, чтобы отметить большое событие - он получил новую квартиру. Неожиданно появляется его любовница Вера. Зилов просит Веру не афишировать их отношения, усаживает всех за стол, и официант Дима приносит заказанное вино и шашлыки. Зилов напоминает Кушаку, что на вечер назначено празднование новоселья, и тот, несколько кокетничая, соглашается. Вынужден Зилов пригласить и Веру, которой этого очень хочется. Начальнику, только что проводившему законную супругу на юг, он представляет её как одноклассницу, и Вера своим весьма раскованным поведением внушает Кушаку определённые надежды.

Вечером друзья Зилова собираются к нему на новоселье. В ожидании гостей Галина, жена Зилова, мечтает, чтобы между ней и мужем все стало как в самом начале, когда они любили друг друга. Среди принесённых подарков - предметы охотничьего снаряжения: нож, патронташ и несколько деревянных птиц, используемых на утиной охоте для подсадки. Утиная охота - самая большая страсть Зилова (кроме женщин), хотя пока ему не удалось до сих пор убить ни одной утки. Как говорит Галина, главное для него - сборы да разговоры. Но Зилов не обращает внимания на насмешки.

Воспоминание второе. На работе Зилов с Саяпиным должны срочно подготовить информацию о модернизации производства, поточном методе и т. п. Зилов предлагает представить как уже осуществлённый проект модернизации на фарфоровом заводе. Они долго бросают монету, делать - не делать. И хотя Саяпин опасается разоблачения, тем не менее они готовят эту «липу». Здесь же Зилов читает письмо от старика отца, живущего в другом городе, с которым он не виделся четыре года. Тот пишет, что болен, и зовёт повидаться, но Зилов относится к этому равнодушно. Он не верит отцу, да и времени у него все равно нет, так как в отпуск он собирается на утиную охоту. Пропустить её он не может и не хочет. Неожиданно в их комнате появляется незнакомая девушка Ирина, спутавшая их контору с редакцией газеты. Зилов разыгрывает её, представляясь сотрудником газеты, пока его шутку не разоблачает вошедший начальник. У Зилова завязывается с Ириной роман.

Воспоминание третье. Зилов возвращается под утро домой. Галина не спит. Он сетует на обилие работы, на то, что его так неожиданно послали в командировку. Но жена прямо говорит, что не верит ему, потому что вчера вечером соседка видела его в городе. Зилов пытается протестовать, обвиняя жену в чрезмерной подозрительности, однако на неё это не действует. Она долго терпела и больше не хочет выносить зиловского вранья. Она сообщает ему, что была у врача и сделала аборт. Зилов изображает возмущение: почему она не посоветовалась с ним?! Он пытается как-то смягчить её, вспоминая один из вечеров шесть лет назад, когда они впервые стали близки. Галина сначала протестует, но затем постепенно поддаётся очарованию воспоминания - до момента, когда Зилов не может припомнить каких-то очень важных для неё слов. В конце концов она опускается на стул и плачет. Воспоминание следующее. Под конец рабочего дня в комнате Зилова и Саяпина появляется разгневанный Кушак и требует от них объяснения по поводу брошюры с информацией о реконструкции на фарфоровом заводе. Выгораживая Саяпина, который должен вот-вот получить квартиру, Зилов берет на себя всю ответственность. Только внезапно появившейся жене Саяпина удаётся погасить бурю, уведя простодушного Кушака на футбол. В этот момент Зилову приходит телеграмма о смерти отца. Он решает срочно лететь, чтобы успеть на похороны. Галина хочет ехать вместе с ним, но он отказывается. Перед отъездом он заходит в «Незабудку», чтобы выпить. Кроме того, здесь у него назначено свидание с Ириной. Свидетельницей их встречи случайно становится Галина, которая принесла Зилову плащ и портфель для поездки. Зилов вынужден признаться Ирине, что он женат. Он заказывает ужин, откладывая отлёт на завтра.

Воспоминание следующее. Галина собирается к родственникам в другой город. Как только она уходит, он звонит Ирине и зовёт её к себе. Неожиданно возвращается Галина и сообщает, что уезжает навсегда. Зилов обескуражен, он пытается задержать её, но Галина запирает его на ключ. Оказавшись в западне, Зилов пускает в ход все своё красноречие, пытаясь убедить жену, что она по-прежнему дорога ему, и даже обещая взять на охоту. Но слышит его объяснение вовсе не Галина, а появившаяся Ирина, которая воспринимает все сказанное Зиловым как относящееся именно к ней.

Воспоминание последнее. В ожидании друзей, приглашённых по случаю предстоящего отпуска и утиной охоты, Зилов выпивает в «Незабудке». К моменту, когда друзья собираются, он уже довольно сильно пьян и начинает говорить им гадости. С каждой минутой он расходится все больше, его несёт, и в конце концов все, включая Ирину, которую он также незаслуженно оскорбляет, уходят. Оставшись в одиночестве, Зилов называет официанта Диму лакеем, и тот бьёт его по лицу. Зилов падает под стол и «отключается». Через некоторое время возвращаются Кузаков и Саяпин, поднимают Зилова и отводят его домой.

Припомнив все, Зилов и в самом деле вдруг загорается мыслью покончить жизнь самоубийством. Он уже не играет. Он пишет записку, заряжает ружье, разувается и большим пальцем ноги нащупывает курок. В этот момент раздаётся телефонный звонок. Затем незаметно появляются Саяпин и Кузаков, которые видят приготовления Зилова, набрасываются на него и отнимают ружье. Зилов гонит их. Он кричит, что никому не верит, но они отказываются оставить его одного. В конце концов Зилову удаётся их выдворить, он ходит с ружьём по комнате, потом бросается на постель и то ли смеётся, то ли рыдает. Через две минуты он встаёт и набирает номер телефона Димы. Он готов ехать на охоту.

Пересказал

Утиная охота

Духовный смысл пьесы

В центре пьесы – судьба «непутевого» героя, внутренние борения сложной противоречивой личности, беспощадгое выявление душевного кризиса человека, скрытого за внешне благополучным существованием.

«Утиная охота» - своеобразное исследование опустошенной души человека. Главному герою пьесы, Виктору Зилову, «около тридцати лет, он довольно высок, крепкого сложения; в его походке, жестах, ма­нере говорить много свободы, происходящей от уве­ренности в своей физической полноценности. В то же время и в походке, и в жестах, и в разговоре у него сквозят некие небрежность и скука, происхождение которых невозможно определить с первого взгляда». На протяжении пьесы в разных формах звучит мотив духовного падения этого «физически здорового моло­дого человека» : сопровождает действие траурная му­зыка, звучащая попеременно с бодрой, легкомыслен­ной; друзья «в шутку» присылают ему похоронный венок с издевательской надписью «Незабвенному без­временно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу от безутешных друзей»; дважды в пьесе звучит реплика, имеющая прямое отношение к Зилову: «Если разобраться, жизнь, в сущности, про­играна». Проходя проверку на сыновние чувства, на любовь, дружбу, на гражданскую зрелость, герой по всем параметрам нравственности терпит крах. Он пло­хой сын (четыре года не видел родителей, не интересо­вался их здоровьем, цинично комментируя тревож­ные письма от отца и всерьез никак не откликнув­шись на его смерть). Он не способен на дружбу: окружение, которое он сам себе выбрал, ему просто удобно - ни к чему серьезному не обязывает. «Друзья!.. От­кровенно говоря, я и видеть-то их не желаю... Да разве у нас разберешь?.. Ну вот мы с тобой друзья. Дру­зья и друзья, а я, допустим, беру и продаю тебя за ко­пейку. Потом мы встречаемся и я тебе говорю: «Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдем со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить». И ты идешь со мной, выпиваешь», - цинично рассуждает он, а затем устраивает «судилище» в кафе «Незабуд­ка» над теми, кого он называет словом «друзья».

Служба в конторе для Зилова ненавистна и тягост­на. Когда-то, может быть, и неплохой инженер, те­перь он решает «производственные проблемы» по принципу «орел или решка». На предложение сослу­живца Саяпина: «Не нравится тебе эта контора - взял махнул в другую... На завод куда-нибудь или в науку, например» - Зилов отвечает: «Брось, старик, ничего из нас уже не будет... Впрочем, я-то еще мог бы чем-нибудь заняться. Но я не хочу. Желания не имею».

Его способ существования и общения - доведен­ные до виртуозности вранье, вдохновенное ерничество, игра в честность, искренность и оскорбленное «якобы чувство». И этот его порок особенно отврати­телен, когда речь идет о любви. Шесть лет он обманы­вает свою жену, учительницу Галину, терпеливо жду­щую, когда он опомнится и перестанет паясничать. Его оборона от упреков Галины - наглые, откровенно лживые, циничные поучения. На реплику жены: «Ни одному твоему слову не верю» - он, притворно него­дуя, отвечает: «Напрасно. Жена должна верить мужу. А как же? В семейной жизни главное - доверие. Ина­че семейная жизнь просто немыслима... Я тебе муж как-никак...» Последнее слово как бы сбивает ложный пафос с его проповеди. Это же слово мы слы­шим, когда он говорит Галине о том, как «горит на работе»: «Я все-таки инженер как-никак». Этот «как-никак» сын, друг, инженер, муж безог­лядно растаптывает жизнь с когда-то полюбившей его Галиной, доверчивое чувство к нему юной беззащит­ной Ирины.

Даже в игре-воспоминании о любви, ко­торую он предложил Галине, он жалок, беспомощен, потому что явно утратил способность переживать, волноваться, быть искренним, и естественно терпит полное фиаско. «Ты все забыл. Все!.. Это было совсем не так. Тогда ты волновался...» - подытоживает Га­лина и, уходя от Зилова насовсем, ставит самый страшный диагноз (ей ли не знать лучше других его «болезнь»): «Хватит тебе прикидываться... Тебя дав­но уже ничего не волнует. Тебе все безразлично. Все на свете. У тебя нет сердца, вот в чем дело. Совсем нет сердца...»

Нервно напряженный диалог Зилова и его жены Галины, когда они вспоминают о своих прош­лых, чистых, еще ничем не омраченных отношениях, вернуть которые уже невозможно, занимает в пьесе важное место.

Галина: «Прекрати ради Бога». Зилов: «Нет, Бога не было, но напротив была церковь, помнишь?.. Ну да, планетарий. Внутри планетарий, а снаружи все-таки церковь. Помнишь, ты сказала: я хотела бы обвенчаться с тобой в церкви?..». Эта, казалось бы, походя обозначенная приме­та городского пейзажа, а точнее, советского образа жизни, где в одном здании совместились «планетарий» и «церковь», удивитель­но резонирует с тем, что происходит в душе Зилова. В нем, как в той церкви, ставшей планетарием: снаружи одно, а внутри дру­гое. В сущности, это удачно найденная автором предметно-образ­ная параллель, обобщенно-материальное выражение раздвоенно­сти сознания и характера Зилова. Едва ли не определяющим при­знаком этого раздвоения и одновременно своеобразной защитной реакцией героя является его всепроникающий иронический скеп­сис. Зилов не только иронизирует, он легко идет на обман, на со­творение «липы» и в личной жизни, и на работе. Будучи инже­нером в бюро технической информации, он выдает проект заво­да, существующего лишь на бумаге, за реально построенный объект. Постоянное притворство, «маска», создание миражей («утиная охота» как нечто святое, трепетно оберегаемое, якобы способное заменить отсутствие истинной жизненной цели) стали неотъемлемой чертой его поведения.

Лишь дважды на протяжении действия пьесы в Зилове про­рывается настоящая искренность. Первый раз - в монологе, ад­ресованном уходящей от него Галине, которая находится за зак­рытой дверью: «Я сам виноват, я знаю. Я сам довел тебя до это­го... Я тебя замучил, но, клянусь тебе, мне самому опротивела такая жизнь... Ты права, мне все безразлично, все на свете. Что со мной делается, я не знаю...» . Второй раз - во время устроенного им скандала в кафе, когда он обличает сво­их собравшихся «друзей» во лжи, лицемерии, трусости, угод­ничестве перед начальством. Интересная деталь: чтобы не создавалось впечатление, что Зилов мог отважиться на такой поступок лишь в пьяном виде, автор четко разграничивает ре­марками два момента состояния героя в данном эпизоде. Пер­вая ремарка констатирует: «Несмотря на выпитое, Зилов пока еще в трезвом уме и твердой памяти» . Несколько позже появляется другая, уточняющая ремарка: «Только сейчас он окончательно пьянеет» . Все главные свои обвинения в адрес «друзей» Зилов высказал до того, как окончательно опьянел.

Однако разоблачительный порыв Зилова, как и последующая попытка его самоубийства, предотвращенная теми же «друзья­ми», не стали внутренним очищением героя. Обнажилось лишь понимание Зиловым того, кто в действительности его окружает. «Друзья», конечно, для виду обиделись, но тут же простили ему эту «пьяную выходку». Сам же Зилов, несмотря на случившее­ся, остается в их круге, выйти из которого, вероятно, свыше его сил. Свидетельство тому - заключительная реплика героя пье­сы, обращенная по телефону к официанту Диме: «Извини, ста­рик, я погорячился... Да, все прошло... Совершенно спокоен... Да, хочу на охоту... Выезжаешь?.. Прекрасно... Я готов... Да, сейчас выхожу» . Пьеса завершается, по сути дела, возвра­щением Зилова к своим «друзьям» в состоянии человека, лишь «выпустившего пар», но не преодолевшего до конца душевный кризис. От этого драматизм финала еще более усиливается.

Три пласта пьесы. Сюжетное строение. Зилов в системе отношений с другими персонажами

«Утиная охота» состоит из трех пластов: пласта настоящего, пласта воспоминаний и, так сказать, пограничного, промежуточного плас­та – пласта видений.

В настоящем Зилов просыпается в одно скверное похмельное утро, получает траурный венок, болтает с мальчиком, его принесшим, на­званивает приятелям, собирается на охоту и вдруг, в результате прихотливого переплетения сиюминутного состояния с характером воспоми­наний, приставляет к груди ружье. Но подоспев­шие друзья разоружают героя, и он, пережив не­кий эмоциональный криз, который Вампилов отмечает словами «плакал он или смеялся, по его лицу мы так и не поймем», остается один на один со своими думами. Этим кончается пьеса. Пласт настоящего не богат событиями в привыч­но драматическом смысле слова и представляет собой почти бездейственное обрамление воспо­минаний Зилова.

Пласт воспоминаний, разворачивающийся внутри этой рамки, обильнее событиями, но тоже не несет в себе особого драматизма, хотя в нем переплетаются несколько весьма напряженных сюжетных линий: Зилов заводит интрижку с хо­рошенькой девушкой, девушка влюбляется в не­го, жена, обнаружив измену, уходит, но когда, казалось бы, ничто не мешает счастливому вос­соединению героя с юной возлюбленной, в разгар вечеринки, чуть ли не помолвки, Зилов тяжело напивается, устраивает скандал, оскорбляет приятелей и девушку.

Параллельно разворачивается другой сюжет: Герой получает новую квартиру и в благодар­ность «сводит» начальника со своей бывшей подружкой, в то же время у этой подружки завя­зывается роман с другим приятелем Зилова. У героя неприятности на работе - он подсунул начальству липовый отчет, а друг-сослуживец предал его, увильнув от их совместной ответ­ственности за содеянное.

Сюжет воспоминаний богато разнообразен житейскими подробностями. У героя умер отец, которого он давно не видел, у жены героя ока­зывается не то настоящий, не то вымышленный роман с бывшим соучеником, наконец, герой все время мечтает о предстоящем отпуске, об ути­ной охоте, которой не чинится в пьесе никаких препятствий.

В воспоминаниях большое количество зачатков острых драматических коллизий, но в самих этих воспоминаниях нет ничего такого, что поз­волило бы предположить трагический накал страстей, в них нет драматургического кон­фликтного узла. Неприятности на работе улади­лись, или, во всяком случае, серьезных послед­ствий не имели. Жена ушла, «освободив место» возлюбленной героя, девушка любит Зилова, и перед ним месяц вожделенной охоты. В конечном счете даже скандал, который он затеял в ресто­ране, разгорелся вместе с пьянкой и вместе с пьянкой утих.

Третий пласт действия - это пласт видений Зилова, прикидывающего, как друзья, сослу­живцы, подруги воспримут весть о его смерти, вначале - воображаемой, в конце, как ему ка­жется, - неотвратимой. Эти интермедии как бы за­крепляют конструкцию пьесы, «отбивают» план настоящего от плана прошлого. И вместе с тем тянут очень важную для творчества Вампилова нить к той прихотливой смеси трагифарса и ис­поведального лиризма. Этот пласт со­стоит из двух интермедий, текст которых, исклю­чая две-три фразы, почти полностью совпадает. Но, совпадая словесно, они абсолютно противо­положны по эмоциональному знаку: в первом случае воображаемая сцена смерти явно носит шуточный и даже шутовской характер, во вто­ром - в ее настроении, в тоне нет и тени улыб­ки. Но главное в них то, что эти видения как бы объективируют характер зиловских воспо­минаний. Видения насмешливы и ехидны, персо­нажи пьесы в них зло и точно шаржированы, и вот этот-то момент словно снимает субъектив­ную природу воспоминаний героя, оставляя за ними право на некую художественную беспри­страстность.

Драма разворачивается между полушут­ливым замыслом самоубийства, навеянным «оригинальным» подарком Саяпина и Кузакова, и попыткой его осуществления всерьез.

«Утиная охота» - это прежде всего пьеса-исповедь, в основу которой положен не драмати­ческий, а лирический конфликт, не драматиче­ские столкновения, а сюжет лирического само­осознания. Это было по-особому важно для вто­рой половины шестидесятых годов.

«Утиная охота» создавалась Вампиловым как пьеса о себе и сво­ем поколении, которое, по признанию самого драматурга, не из­бежало серьезных нравственных потерь. Недаром он сопоставлял свое произведение с литературой «потерянного поколения» на За­паде. Окружение Зилова (Саяпин, Кузаков, Вера, Валерия, Дима и др.) - это не просто компания из коллег и друзей, для кото­рых он, по словам его жены, «готов на все»; каждый из них по-своему оттеняет главного героя и вносит свой штрих в общую ха­рактеристику поколения.

Спор о характере главного героя. Зилов и автор.

Судьба «Утиной охоты» в театре, ее интерпретация

Исповедальный характер пьесы сказал­ся и на авторском отношении к Зилову, лишенном однозначнос­ти: здесь ощущается и боль за человека, теряющего себя, и нео­слабная, порой жесткая требовательность к нему. Однако, Вампилову было трудно до конца осу­дить своего Зилова. И вовсе не потому, что писатель по отноше­нию к своим персонажам был скорее адвокат, чем обвинитель или судь», а прежде всего потому, что в данном случае он не мог полностью отделить себя от созданного им образа. «А мы - такие вот! Это я, понимаете?!» - горячо защищал он нерастор­жимую связь свою и своего героя с поколением 1960-х годов. Этой пьесой драматург подвел ито­ги своей тридцатилетней жизни. Недаром возраст героя «Утиной охоты» точно совпадает с воз­растом автора в момент ее написания.

Сложный характер взаимосвязи автора и героя в пьесе дале­ко не сразу был понят критиками. Одни из них привычно «ра­зоблачали» образ Зилова, снижая его до уровня «пьяницы» и «дикаря». Другие предостерегали от такого упрощения, проводя параллель между вампиловским героем и Федей Протасовым из «Живого трупа» Л. Толстого. Толкователи пьесы в печати и на сцене нередко забывали, что Зилов - «это не только порок, но и страдание». «Плачет он или смеется, понять невозможно, но его тело долго содрогается...» - так обозначил автор состояние своего героя в финале. Судьба его соотносится с известной клас­сической формулой (в большей степени со второй ее частью): «Суж-дены нам благие порывы, но свершить ничего не дано». С тем, од­нако, отличием, что речь идет о драме определенной части моло­дого поколения 60-х годов XX века, возникшей на почве несовме­стимости провозглашенных идеалов и реальной действительности.

Все это предопределило тернистый путь «Утиной охоты» на сцену (при жизни автора она не была поставлена), а впоследствии, ког­да она стала достоянием театров, - немалые разночтения в ее сценической интерпретации. Так, были красноречивые попытки разных театров «выровнять линию Зилова», в той или иной степени «подправить» драматур­га. Во МХАТе, например, с явным ущербом для понимания пье­сы была изъята первая сцена, в которой мальчик приносит Зилову траурный венок. В Театре имени М. Н. Ермоловой были выб­рошены из пьесы последние слова Зилова и тем самым существенно изменен финал. Имели место и случаи продолжения, «дорисовки» за автора тех сцен, которых не было в пьесе (финал спектакля в Рижском драматическом театре). Но вот что характерно: незави­симо от субъективных намерений постановщиков, эти произволь­ные вторжения в вампиловский текст отнюдь не обогатили содер­жание «Утиной охоты». Скорее напротив. Ни одна из ее постано­вок, осуществленных в 1970-е и первой половине 80-х годов не была признана в полной мере удачной, соответствующей уровню и духу вампиловской пьесы. То же можно сказать и о кинофильме «От­пуск в сентябре», созданном на ее основе (1979, выход на экран в 1987). Недаром за ней закрепилась репутация «наиболее трудной» и загадочной пьесы Вампилова.

В «Утиной охоте» и в самом деле есть что-то недосказанное, непроясненное - например, предыстория Зилова. Перед нами раскрываются метания души человека уже сложившегося. Про­цесс становления характера Зилова, при всей его узнаваемости и укорененности во времени, остался где-то за рамками пьесы. На вопросы о прототипе главного героя Вампилов реагировал со свойственной ему иронической усмешкой, как на некое подобие «детских» вопросов. Ведь драматург изображал не единичный характер, а яв­ление, которое критика, интуитивно почувствовав его жизнен­ную основу, не преминула назвать «зиловщиной». Это некая нравственная болезнь, род духовного недуга, поразившего от­нюдь не худшую часть того поколения, к которому принадле­жал автор пьесы.

Символика пьесы.

Дождь, окно. Утиная охота

Во всех напряженных ситуациях лицо героя, (иногда эта ремарка сопровождает и поведение Галины) обращено к окну. Внимание не только героя, но и самого автора постоянно приковано к окну.

«В окно видны последний этаж и крыша типового дома, стоящего напротив. Над крышей узкая полоска серого неба. День дождливый».

«Оборачивается, быстро идет к окну, открывает его... недоволен тем, что идет дождь».

«Садится на постели так, что лицо его обращено к окну».

«Некоторое время стоит перед окном, насвистывая ме­лодию пригрезившейся ему траурной музыки. С бутылкой в руке устраивается на подоконнике».

«Комната в учреждении. Одно окно».

«За окном идет дождь».

«Она (т.е. Галина) в очках, которые сейчас сняла и положила на стол. Обернулась к окну».

В пьесе дождь является своего рода символом. Ритм усиления или затухания дождя можно сопоставить с судорожным трепыханием живой души героя, а прекращение дождя и появление полоски си­него неба означает полную духовную гибель Зилова. Возможно, ритм дождя в какой-то мере и сопоставим с процессом нравственных страданий вампиловского героя.

Дождь – это фодма проявления жизни природы, символом и идеалом которой является охота, он служит в пьесе материальным знаком иной, вне­бытовой жизни. Пограничьем бытовой и внебытовой жизни в пьесе выступает окно к которому "Зилова тянет как магнитом, особенно в моменты напряженной душевной работы: все переходы от сиюминутной реальности к воспоминаниям сопровождаются приближением героя к окну. Окно - это, так сказать, его излюбленная среда обитания, его стул, стол, кресло; противостоять окну может только тахта (что тоже из немало­важных черт пьесы, особенно если вспомнить об обломовском диване). Из всех героев «Утиной охоты» только у Галины есть этот немотивиро­ванный, неосознанный жест - поворот к ок­ну в момент душевного напряжения. Окно - это как бы знак другой реальности, не присут­ствующей на сцене, но заданной в пьесе, реальности Охоты.

С одной стороны, охота - это приобщение к природе, столь драгоценное для современного человека, это - суть природа, бытийная кате­гория, противопоставленная бытовому миру. Это мир запредельной свободы и одухотво­ренности, немыслимой, невместимои в слово поэзии, бытийного одиночества, божественной чистоты, это экстаз, восторг, нравственное очи­щение, это форма существования и проявления высшей духовности, которой так не хватает ге­рою в повседневности.. Не случайно, когда гости предлагают Зилову вспомнить, что он любит больше всего, охота не приходит ему на ум: любить можно женщину, друзей, выпивку, но охота - это не предмет любви или нелюбви. Это - момент истины. Это - другая жизнь, где нет ни любви, ни ненависти, это - «другой бе­рег» «Я повезу тебя на тот берег, ты хочешь? (...) ...мы подни­мемся рано, еще до рассвета. Ты увидишь, какой там туман - мы поплывем, как во сне, неизвест­но куда. А когда подымается солнце? О! Это как в церкви и даже почище, чем в церкви... А ночь! Боже мой!»

С другой стороны - охота один из самых чу­довищных символов убийства. Это убийство, сущность которого культура не берет в расчет. Это убийство, узаконенное цивилизацией, воз­веденное в ранг респектабельного развлечения, занимает определенное место в иерархии прес­тижных ценностей жизни.

Именно эта двойная суть охоты – очищение, приобщение к вечному, чистому, природному началу в жизни и убийство – полностью реализуется в пьесе. Все действие пронизывает тема смерти.