В России деградирует система образования (3 фото). Деградация школьного образования и полное противоречие действительности

25.09.2019

Рассказываем о том, что знала ученица 7-го класса в конце XIX века. А вы ещё жалуетесь, что сейчас детей в школе нагружают!

«Из уроков не вылезают, домашнего задания гора!» — мы часто жалуемся, что наших детей слишком нагружают в школе. Кажется, что программа год от года становится больше, задания — сложнее. Но стоит нам заглянуть в глубь истории, чтобы понять: мы заблуждаемся.

Детям во все времена приходилось не сладко. Чтобы доказать это, «Летидор» разбирает учебную программу, установленную в 1878 году для учениц 7-го класса в женской школе Софьи Арсеньевой в Москве.

В конце XIX века девушки-гимназистки учились 8 лет. Закончив обучение, юные воспитанницы проходили экзамен в испытательном комитете Московского университета. Успешные результаты давали право получить звание домашней учительницы. Эта профессия для некоторых выпускниц могла стать единственным источником заработка. Так что знания, которые девушки получали в школе, были их образовательным базисом на всю жизнь. Их получали не только ради статуса или желания блеснуть своим умом в обществе.

Закон Божий

Этот предмет был одним из основных как в женских, так и в мужских гимназиях. Учащиеся должны были в обязательном порядке знать молитвы, Священную историю Ветхого и Нового Заветов, историю христианской церкви, Катехизис. Считалось позором, если гимназистка не могла назвать этапы богослужения христианской православной церкви. И заметьте, всё это на церковно-славянском языке.

Русский язык

В 7-м классе гимназистка должна была в совершенстве владеть грамматикой русского и церковно-славянского языков, выполнять орфографические и синтаксические упражнения. Обязательное требование к каждой девочке — умение изящно переводить тексты с иностранных языков. И это в возрасте 13-14 лет.

На уроке также проходили русскую литературу, историю русского театра, современную публицистику. Любопытно, что учителя ценили не столько начитанность девушек, сколько способность рассуждать, делать логические заключения. При написании сочинений высшую оценку получала та, которая наиболее последовательно излагала свои мысли. Пусть и несовершенным стилем.

Иностранные языки

Девочки учили как минимум два иностранных языка, а большинство — три. Воспитанницу могли освободить от изучения третьего языка (английского), если учительский совет признавал для неё эту задачу затруднительной.

- Французский язык

Без знания французского языка можно было распрощаться со званием домашней учительницы. Поэтому его каждая школьница знала чуть ли не лучше родного. А кроме этого читала в оригинале Расина, Корнеля, Мольера, свободно излагала мысли устно и письменно . Сейчас эти произведения спецшколы берут в адаптированном виде для учеников старших классов.

- Немецкий язык

Немецкий был вторым обязательным языком. Девочки также умели делать на нём устный и письменный разбор некоторых произведений Лессинга, Шиллера, Гёте.

Арифметика, алгебра, тригонометрия

Дроби, непрерывные дроби, многочлены, кубические корни, основы геометрии и тригонометрии, общий наибольший делитель — обо всём этом могла подробно рассказать каждая выпускница гимназии. Подумать только, в 7-м классе девочкам объясняли, что такое Бином Ньютона. В современной школе эту формулу разбирают только в 11-м классе в физико-математических лицеях. И то не во всех!

Естественнонаучные дисциплины

В программу гимназии обязательно входили физика и естествоведение. На физике девочкам рассказывали о движении, оптике, явлениях магнетизма и электричества. Естествоведение включало сразу три предмета современной школы: географию, биологию и анатомию. Гимназистки в XIX веке, так же как и нынешние школьники, скучали, слушая о строении земной коры, главных горных породах, а также строении растений и миллионе других понятий. К естественнонаучным дисциплинам добавлялся весьма объёмный курс истории: Древней, всеобщей и России.

Кроме всего прочего ни одна девочка не освобождалась от рисования, хорового пения, гимнастики, танцев и музыки.

Все эти предметы без исключения гимназистка должна была усвоить на хорошем уровне, чтобы сразу после окончания образования она смогла преподавать в школе или заниматься с учениками частным образом.

`````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````````

«Из уроков не вылезают, домашнего задания гора!» – мы часто жалуемся, что наших детей слишком нагружают в школе. Кажется, что программа год от года становится больше, задания – сложнее. Но стоит нам заглянуть в глубь истории, чтобы понять: мы заблуждаемся.

Детям во все времена приходилось не сладко. Чтобы доказать это, рассмотрим учебную программу, установленную в 1878 году для учениц 7-го класса в женской школе Софьи Арсеньевой в Москве.

Закон Божий

Русский язык

В 7-м классе гимназистка должна была в совершенстве владеть грамматикой русского и церковно-славянского языков, выполнять орфографические и синтаксические упражнения. Обязательное требование к каждой девочке - умение изящно переводить тексты с иностранных языков. И это в возрасте 13-14 лет.

Иностранные языки

Девочки учили как минимум два иностранных языка, а большинство - три. Воспитанницу могли освободить от изучения третьего языка (английского), если учительский совет признавал для неё эту задачу затруднительной.

- Французский язык

Без знания французского языка можно было распрощаться со званием домашней учительницы. Поэтому его каждая школьница знала чуть ли не лучше родного. А кроме этого читала в оригинале Расина, Корнеля, Мольера, свободно излагала мысли устно и письменно. Сейчас эти произведения спецшколы берут в адаптированном виде для учеников старших классов.

- Немецкий язык

Арифметика, алгебра, тригонометрия

Дроби, непрерывные дроби, многочлены, кубические корни, основы геометрии и тригонометрии, общий наибольший делитель - обо всём этом могла подробно рассказать каждая выпускница гимназии. Подумать только, в 7-м классе девочкам объясняли, что такое Бином Ньютона. В современной школе эту формулу разбирают только в 11-м классе в физико-математических лицеях. И то не во всех!

Естественнонаучные дисциплины

P.S. от редакции сайт:

Безусловно, статья интересная, а наличие учебном плане классической женской гимназии XIX века точных и естественнонаучных дисциплин удивляет, однако…

Наверное, сравнивать объёмы учебных курсов современной российской гимназии и женской гимназии С.А. Арсеньевой не совсем корректно в силу следующих причин:

Во-первых, если перевести на современные понятия статус этой частной женской гимназии, то она, по сути, являлась педагогическим колледжем, т.е. учреждением среднего профессионального образования, выпускавшим "домашних учительниц" (кстати, этим и объясняется универсальность учебной программы);

Во-вторых, автор статьи сама отвечает на главный вопрос – вопрос о мотивации гимназисток к получению знаний – "эта профессия для некоторых выпускниц могла стать единственным источником заработка", кроме того, плата за учёбу в Арсеньевской гимназии была не маленькой, а эти обстоятельства сильно отличают этих будущих учительниц от современных российских гимназистов, у большинства из которых, к сожалению, не имеется серьёзной мотивации к учёбе;

В-третьих, качество преподавания в большинстве современных гимназий существенно слабее, чем это было в царских гимназиях, что можно объяснить как разнящимся уровнем профессиональной подготовки педагогов, так и уровнем их денежного содержания: очевидно, что эти обстоятельства отражаются как на авторитете учителей, так и на поведении учащихся.

Конечно, с последним можно поспорить, но это печальная действительность, которая подтверждается существенно возросшим числом межличностных конфликтов в наших школах. В дореволюционной гимназии публичный конфликт между гимназистом и учителем был немыслим.

Ну, а теперь последнее – сравним всё-таки количественно недельную учебную нагрузку в женской гимназии конца XIX века с нагрузкой на современных гимназистов.

Поскольку конкретный учебный план Арсеньевской гимназии найти трудно, то возьмем его полный аналог – учебный план 1-7-х классов женской гимназии Ведомства императрицы Марии, в которой также принимали в 1-й класс девочек с 9-11-летнего возраста, а тем, кто успешно окончил 8 классов, выдавали аттестат домашнего учителя.

Получается, у гимназисток было по 29-30 уроков в шестидневную неделю. А теперь сравним с современностью и недавним прошлым, но без расписания уроков.

Последняя таблица говорит сама за себя: везёт только современным 6-7 летним первоклашкам, а остальным впору "заглянуть вглубь истории", чтобы позавидовать своим предкам.

Так что родители вовсе не заблуждаются!

А сокращать объёмы учебных программ современным школьникам можно и нужно, поскольку они засорены второстепенными и зачастую ненужными дисциплинами. Как говорится – «лучше меньше, да лучше!».

Единый учебник по литературе, которым так пугают учителей, учеников и, главное, родителей, – не такая уж новая пугалка, жили мы с единым учебником, и первая моя сколько-нибудь заметная журналистская публикация была посвящена как раз этому учебнику. Называлась она «От противного» и вызвала громовой ответ авторов учебника, меня даже вызывали в горком комсомола.

Учебники по гуманитарным дисциплинам, по советской истории в особенности, потому что формулировки там отличались особой суконностью, всегда служили объектом насмешек, и школьники никогда ими всерьез не пользовались, разве что даты подсмотреть. Скажите на милость, кого серьезно беспокоят программные документы партии «Единая Россия»? Ну вот, утвержденный Госдумой учебник по истории либо литературе будет таким же программным документом, никто его не откроет, и все, как всегда, зависит от учителя.

Я скажу вам больше: в современной России вообще уже работает и учится только тот, кто этого действительно хочет. Зайдите как-нибудь анонимно на любой – не открытый, не показательный – урок в современной школе, хоть московской, хоть провинциальной. Вас поразят инертность учителя и безразличие класса. Пол-урока уходит на борьбу с шумом и отвлекающими моментами. Большинство детей сидят, уткнувшись в смартфоны, и отвлечь их от этого занятия очень трудно.

Спросите даже не ребенка, а учителя обычной современной школы: где Вронский впервые встретил Анну, что в переводе значит «Штольц» и кто такой Лебезятников – я далеко не убежден, что все ответят правильно.

При нынешней деградации школьного образования, когда учитель сам плохо знает историю и с трудом ориентируется в политике, учат и учатся примерно десять процентов. Ну, пятнадцать. Остальным все по барабану, они отбывают время, можете мне поверить, я сам преподаю. В хорошей школе. Но регулярно бываю в плохих.

И какая разница, будет у нас единый учебник или нет? У нас сейчас-то, при полной свободе, никто учебников не открывает, а информацию черпают либо от учителя (если с ним еще повезет), либо из википедии. В этой ситуации можно вообще отменить школу, потому что все, чему мы учим, на каждом шагу входит в противоречие с действительностью. Мы рассказываем о дружбе Некрасова с Шевченко, а дети слышат, что Украина всегда нас втайне ненавидела. Мы говорим о прекрасных порывах к свободе, а представители власти поют гимны крепостничеству. Какой учебник, о чем вы вообще?

Что касается Госдумы, много есть еще сфер, не охваченных ее законотворческой деятельностью. Некоторые люди позволяют себе обнимать классового врага, разговаривать с неизвестными, петь по утрам в клозете. И спорю на крупную сумму – этих цитат из русской классики не опознает в Госдуме никто, хоть и учились большинство во времена единого учебника.

Маргарита Ростовцева , учитель московской школы

Эту статью я решила написать после Дня Учителя. Именно в этот день, который в этом году прошёл на редкость незамеченным (если, конечно, не считать официально-показных мероприятий), я впервые задумалась о месте своей профессии в нынешней России. Ранее я рассуждала так, как, наверное, рассуждает большинство учителей, а именно: наша задача – давать детям знания, которые им пригодятся в жизни, суть теоремы Пифагора или таблицы умножения совершенно не измениться от того, какой строй и какая власть в стране, и лучшей для меня наградой являются светящиеся глаза мальчиков и девочек на моих уроках и визит выпускников школы ко мне с благодарными словами через несколько лет после окончания. Однако в первое воскресенье октября мои родители начали утро со слов: «Поздравляем тебя с праздником, дочка», а на мой недоумённый вопрос: «С каким?» последовал ответ: «Как с каким? Сегодня же – День Учителя. Неужели ты забыла?»
Действительно, как я могла забыть? Тем более, что я из семьи потомственных учителей, сама работаю в школе уже много лет – после окончания института. В какой-то степени День Учителя всегда был нашим семейным праздником. И, размышляя о том, почему я забыла о Дне Учителя, я написала эту статью. После окончания школы у меня не было вопроса о выборе профессии. Говорят, что ещё в первом классе дети делятся на тех, кто решает: «Никогда не буду учителем» и тех, кто считает: «Обязательно буду только учителем». Я принадлежала ко второй группе. Поступила в институт на излёте перестройки, окончила тогда, когда уже была другая страна – не Советский Союз, а Россия. Мой предмет – математика – мало связан с политикой. Однако родители всегда говорили мне, что, какой бы предмет я не вела, я всегда буду воспитывать детей, так как я не «предметник» или «урокодатель», а педагог. Именно поэтому я отказалась от заманчивых с материальной точки зрения предложений работать в частных школах или гимназиях. Так ведь тебя как предметника покупают большими деньгами (большими для учителя) и твоя роль сводится к натаскиванию деток из благополучных семей для их дальнейшей карьеры. И вот я вхожу в класс самой обычной московской школы. Первое, что сегодня бросается в глаза – как одеты дети. Если раньше разруганная на все лады школьная форма не давала возможности детям «выпендриваться» друг перед другом, то теперь ситуация иная. В младших классах это ощущается меньше, а вот в четырнадцатилетнем возрасте, когда дети переживают период становления и ещё не отдают себе отчёт в том, каким трудом зарабатывают родители деньги, чтобы их чадо было не хуже других, начинается – особенно у девочек – подлинное соревнование друг перед другом. У кого более модная одежда, у кого более дорогая косметика, кто «круче». Сколько душевных драм и трагедий разыгрывается из-за этого в стенах школы! Кажется, я тогда впервые поняла справедливость коммунистической критики капитализма как общества, основанного на власти денег. В капиталистическом обществе человека ценят не за его качества, не за его знания, не за труд и талант, а за то, сколько у него денег. В обычной школе это видно особенно наглядно. И если за набор косметики одна школьница готова в течение четверти выполнять для своей одноклассницы все домашние работы, то о каких знаниях можно говорить? Да и меня, как учительницу, школьники оценивают не по тому, как я веду свой предмет, какие даю знания, а по тому, какие на мне тряпки, и какая косметика. И не дай бог, если я приду на урок в чистой, опрятной, но не очень модной одежде. Сразу слышишь – когда за спиной, а когда и в глаза – следующее: «Нас учит, а сама одеться как следует не может или любовника богатого найти. Зачем тогда эта учёба и знания нам, если они денег не приносят?»
А зачем вообще сегодняшним школьникам знания по математике и мой труд как учителя? Ещё из институтского курса истории педагогики знаю, что существовало два подхода к учительскому труду – учитель как просветитель (то есть просто даёт знания) и учитель как воспитатель (обучая – воспитывает, воспитывая – обучает). Но ведь воспитывает не только учитель и не только школа. Школа не отгорожена стеной от общества. И как может учитель воспитывать в детях любовь к знаниям, честность, уважение к труду, если школьники каждый день видят, что в нынешней России лучше всего живёт тот, кто «крутой», кто сумел устроиться, тот, кто превращает свою должность в источник доходов, словом, тот, кто сумел сделать себе состояние. А об источниках такого состояния хорошо говорит русская пословица: «От трудов праведных не наживёшь палат каменных». Ведь дети больше воспитываются не на словах, а на примерах. И я могу говорить им сколько угодно о необходимости учить синусы и косинусы – хотя бы для будущей карьеры – мои слова повисают в пустоте. Не только воспитательная работа, но даже и просветительство не востребованы в сегодняшней России. Недавно один из моих учеников сказал мне: «Маргарита Владимировна, ну хорошо, выучу я математику. Ну поступлю в технический ВУЗ – пусть даже в Бауманку или Авиационный. Ну, окончу я его пусть даже с отличием. А что потом? В престижную фирму я не устроюсь – связей у родителей таких нет – мать работает инженером на трикотажке, отец – отставной лётчик. А если есть связи, я смогу устроиться и без знаний туда, где буду хорошо зарабатывать. Если будут деньги, я смогу купить себе диплом или того, кто за меня все работы будет выполнять. Так зачем напрягаться на математике?» Что я могу ему ответить, кроме затасканных фраз о развитии ума и самообразовании?
Вообще, в последнее время я стала замечать, что школьников не интересует вообще ничего, даже собственная карьера. И дело не только в пиве, которое подростки, следуя телевизионной рекламе, потребляют декалитрами, не задумываясь о том, как пагубно действует алкоголь на формирующейся подростковый мозг. Реклама своё дело делает, дети всегда подражают тому, «как в телеке». Дело в другом. Как-то раз я спросила школьников на уроке, чем они интересуются, и получила в ответ: «Ничем!». Я смотрю на подростков, которые сидят на моих уроках со стеклянными глазами, и думаю: «Может, я что-то не так преподаю? Может, неинтересно рассказываю?» Спрашиваю у коллег – везде то же самое, практически на всех уроках. Значит, дело не только в личности учителя, хотя от учителя очень многое зависит. Дело в том, что определяющим вектором в представлении моих школьников о жизни – в настоящем, и в будущем, – является следующее: «Живём сегодняшним днём! Главное – не высовываться, ни во что не вмешиваться!» Как-то раз спросила: «Что же, вы хотите прожить жизнь как животное – на одних инстинктах, на том, чтобы менять в случае чего окраску или прятаться в норку?». Мне ответили – «Да так жизнь будет спокойная. Живём – то один раз, так нам бы и прожить, никуда не влезая. Устроиться куда-нибудь, чтобы зарплата приличная была, и больше нам ничего не надо. А карьера? Нужно, чтобы поспокойней было» Думаю, дети просто-напросто понимают, что в нынешней России карьеру делают отнюдь не тот, кто обладает знаниями.
В последнее время я заметила у школьников ещё одну страшную вещь. Страшную для меня, потому что, интересуясь причинами резкого падения успеваемости по математике, выяснила следующее. Наиболее плохие показатели у тех детей, которые посещают церковь. Это неудивительно – ведь в математике необходима склонность к абстрактному мышлению и вера в могущество знания, что напрочь отбивается религией. Не зря один из моих учеников заявил недавно на уроке вместо доказательства о равенстве треугольников следующее: «Треугольник АВС равен, с божьей помощью, треугольнику А1В1С1» Мы порой не задумываемся над тем, что рассказы о «чудесах божьих» приводят к отказу детей познавать мир и явления природы, превращает их в людей, беспрекословно покорных воли божьей и земному начальству, боящихся небесных, да и земных знамений и прячущихся не только от каких-то проблем, но даже и от непонятного в обращении к сверхъестественным силам.
Что мы имеем в итоге? Мы имеем то, что обычная средняя школа современной капиталистической России не решает те задачи, которые стояли перед школой – дать детям знания по большинству предметов и подготовить их к реальной жизни. Впрочем, написав последнюю строчку, подумала: а может быть, как раз нынешняя система образования и готовит детей к жизни при капитализме российского образца? Для «элиты» – элитные гимназии и лицеи, которые готовят будущих «топ-менеджеров». Для «сверхэлиты» – обучение за рубежом и в школах при, например, немецком посольстве – как для дочек президента. А для большинства – обычная школа, которая даёт лишь тот минимум знаний, который необходим даже не наёмному работнику, а живому, послушному капиталисту аппарату. Живому существу, озабоченному лишь тем, как бы выжить, как бы ни во что не вмешиваться и главная задача которого – быть покорным воле хозяина, приносить этому хозяину прибыль. И моя задача в этой системе образования – воспитывать таких биороботов.
Именно поэтому я всё меньше и меньше ощущаю себя учителем. Именно поэтому я даже забыла в этом году, что первое воскресенье октября – день учителя. Обмениваясь своими мыслями со своими коллегами, убедилась, что так думаю не одна я. Однако, поразмыслив над всем этим, пришла к выводу, что моё место, как место всех, кто действительно хочет быть настоящим учителем – в рядах борцов за то, чтобы мы могли учить и дети могли учиться, опираясь на опыт мировой науки и идти дальше нас.